Книга 2. Бледное солнце Сиверии. Часть 3

-Вот и ты уходишь, — несколько грустно заметила одна из матушек.

-Авось не навсегда. Может, вернусь ещё.

-Дай-то так!

Я вышел на порог и решил немного пройтись по Гравстейну. В конце концов, с этим посёлком меня много чего связывает. Встречаемые мной гибберлинги уважительно здоровались. Чуть в сторонке семенила стайка малышей, которые тайком поглядывали на "сего Бора-Законника". Наверняка думали, что я их не замечаю.

Дошёл до ворот, оттуда к пристани. Остановившись на полпути, я свернул на юг к Сухой долине.

Тёмной тенью из-за густых припорошенных снегом кустов "выплыла" Кристина. В утреннем свете бледность её кожи отдавала какой-то синевой, как у остывшего трупа.

Эльфийка сухо поздоровалась и задала вопрос по поводу встревоженности старейшины. Я двух словах пояснил суть.

-Да-а, — вздохнула Кристина. — Всё как-то не вовремя... Мне сейчас не с руки ехать на Тенебру. Тут ещё столько дел...

-А причём тут Тенебра? — не понял я.

-Как причём? Я ведь собиралась тебя туда переправить... Идея с Новой Землёй очень неплоха. Тут мы сразу убьём двух...

Эльфийка хитровато прищурилась и не договорила, но я понял ход её мыслей. Она хотела сказать, что своим уходом на Новую Землю я отведу от эльфов подозрения в помощи "преступнику". Выходи, что они опять чужими руками решали свои проблемы.

-Ты будешь проходить через Вертышский Острог, — сказала Кристина. — Найди там моего наставника Альфреда... Я напишу ему письмо.

-Зачем он мне? — не понимал я. Ещё один лишний командир?

Эльфийка удивлённо посмотрела на меня.

-Я всё равно буду укрываться у гибберлингов, — продолжал я. — Лишний контакт с представителем вашей расы может вызвать подозрения...

-Возможно, — очень сдержано ответила Кристина. — Но всё-таки советую его навестить.

Эльфийка быстро распрощалась и направилась в посёлок.

Рассердилась... Это и дураку видно. Она не Бернар, своих чувств скрывать ещё не научилась.

А я лично остался доволен собой. Не пошёл на поводу у эльфов... Если бы не слово, обязывающее служить Дому ди Дазирэ, то видели бы они меня только со спины...

В лицо дунул свежий ветерок.

Прекрасное сегодня утро. Замечательное.

Голубое небо, на нём далёкие розовые облака, чернеющий прибрежный лес у реки. На пригорке небольшая церквушка, у её входа горящие лампадки...

Я глядел на всё это великолепие с неким чувством умиротворения. Подумалось, что именно здесь, именно на этом месте у Великого Вертыша и нужно было ставить церковь.

Тут выглянуло зимнее солнце, и река заискрилась россыпью бриллиантов. Я сощурился, чувствуя, как душа наполняется непонятной радостью. Радостью от того, что я живу! Что существую! Ведь действительно, жизнь может быть приятной, какие бы невзгоды в ней не бушевали.

На порог вышла женщина средних лет, одетая в характерную серо-черную рясу расшитую символами Церкви Света. Скорее всего, это была Вера Смирнова — местная служительница культа Тенсеса. Она осенила себя святым знамением, и принялась тушить лампадки.

Не знаю, но мне вдруг захотелось подойти к ней. Захотелось поделиться радостью, коей сейчас было переполнено моё естество. Думаю, что такой человек, как она, должна понимать моё состояние.

-Прекрасное утро! — своеобразно поздоровался я.

Вера окинула взглядом своих глубоких серых глаз мою грубоватую фигуру, укутанную в курку отороченную шерстью яка, и сощурилась. Она явно не спешила с ответным приветствием.

-Вы — Бор? — сухо спросила служительница.

-Да. А вы...

-Я примерно вас таким и представляла. Мне писали, что в наш край отправился некий...

Она не закончила своё предложение. Видно, опасалась оскорбить мою персону тем словом, коим ей меня описывали в письме.

-А здесь очень живописно! Вы не находите? — заметил я дружелюбно. — Кстати, в Молотовке только часовенку поставили, а тут — целая церковь, да ещё среди этих...

-Её построили тридцать лет назад, — неохотно сообщила мне Вера. — В те времена здесь, — тут женщина обвела рукой окрестность, — людей было тьма тьмущая.

Я глянул в сторону Гравстейна и улыбнулся:

-Больше чем сейчас? — шутку Вера не оценила. — Смотрю, гибберлинги не сильно тянутся в ваши чертоги.

-Это да, — хмуро кивнула Смирнова. — А вы?

-Такому... грешнику, как я, незачем ходит в Церковь, и выпрашивать спасения. Моя Искра должна почивать в чистилище... навечно.

Всё это я сказал с доброй усмешкой на лице, но Вера, послушав мои слова, лишь ещё больше нахмурилась. Что-то во мне ей явно не нравилось. Судя по всему, в том письме меня не очень-то и расхваливали.

-А вы вообще веруете в Дар Тенсеса? — спросила она.

-Как сказать... Что-то в последнее время, лет эдак десять, а то и больше, говорят, не наблюдалось тех, кто вернулся из чистилища. Так что вопрос о том верую ли я в Дар Тенсеса, как видите, кажется, не имеет под собой смысла.

-Н-да, — всё также хмуро буркнула Смирнова. — Ясно. Без чудес нет и веры!

Она тяжело вздохнула и, посчитав видно, что говорить больше не о чем, пошла прочь по своим делам.

-Эй, вы даже не будете меня переубеждать? — я стал сердиться.

Мы, в конце концов, с ней не так уж знакомы, чтобы она обо мне делала скоропалительные выводы.

-Как пишут в святых книгах: "Всему своё время". Когда вы будете готовы, Бор, тогда сами придёте в Церковь.

-А если уже?

Вера остановилась и посмотрела на меня испытывающим взглядом.

-Убедите меня, что я не прав, — продолжал я.

Служительница культа тяжело вздохнула. Мне даже показалось, что она подумала примерно следующее: "И откуда он на мою голову взялся?"

Но вместо этого Вера подошла ко мне и тихо сказала:

-Хорошо, пойдемте.

Внутри церкви было тихо. Здесь царил полумрак. Пахло какими-то благовониями, а у алтаря пред большим образом Святого Тенсеса висела масляная лампадка. Чуть ниже в специальных нишах стояли толстые, тихо потрескивающие, восковые свечки.

-Да-а-а! Действительно сюда не часто захаживают прихожане, — заметил я. — Всё, наверное, от того, что Дар Тенсеса оказался... фикцией.

Вера вспыхнула и явно хотела сказать, что-то резкое. Несколько секунд она сдерживалась, а потом ответила:

-С тех пор, как мор охватил Сиверию, здесь редко стали...

-Редко? Даже в Молотовке, ни смотря на всю богобоязненность её жителей, ни одного человека, чья Искра вернулась в Сарнаут. Да и не только человека, в этом я уверен... И гибберлинги, и...

-Гибберлинги...

Вера запнулась. Она отдышалась и спокойным голосом продолжила:

-Они, как в прочем, и иные племена, убеждены в том, что только вера предков помогла им избежать чёрного мора.

Смирнова на секунду задумалась, а потом продолжила цитатой из жизнеописания Святого Тенсеса: "И вера их, как та твердыня, которой страшатся ветра".

-По-моему, это писалось не о варварских культах, — заметил я.

-Разумеется... Вот только их вера — показатель того, какими надо было быть нам.

-И это им помогло? Гибберлингам, гоблинам? Остальным?

Вера не ответила. Она отвернулась к алтарю, что-то обдумывая.

-Говорят, — начала служительница, — что чёрный мор пришёл в наш край, как наказание за жадность и беспутность. Мы сами во всём виноваты... Жажда золота... пьянки... убийства... иные грехи. Всего не перечесть. Добрались до могильных курганов. Копали, искали... даже что-то находили... Ты знаешь, отчего погибли люди Зэм? От черного мора! Его наслал на свой же народ Тэп...

Я внимательно слушал Смирнову, пытаясь понять, к чему она клонит.

-Он забирал Искры и прятал их в своих пирамидах, желая тем обеспечить своё бессмертие...

-Вы знали, что тут когда-то обитали Зэм?

-Мне говорили об этом старики... Было много находок. Я, кстати, указывала Кристине на кое-какие детали...

-Думаете, что Искры сиверийцев попали в ловушки Тэпа?

-Не знаю... Как видишь, наша вера здесь подверглась большому испытанию.

Смирнова горько улыбнулась и подошла к образу Тенсеса.

-Он говорил нам: "Не будь ваша вера буквой закона!" Мол, слепо поступать так, как предписывают святые книги — в корне неверно. Закон это меч, который разит направо и налево. Он слеп, хотя и силён. Лишь только вера — дверь в сей мир, и её Свет — спасение, которое разорвёт оковы смерти!

Я вдруг вспомнил Тура и его пасынка. Оба верили, и к чему это привело?

И, кажется, на моём лице что-то отразилось. Вера внимательно смотрела на меня. И вдруг тот странный взгляд её прозрачных серых глаз... Губы Смирновой сжались, брови приподнялись, а в зрачках пыхнул "огонёк".

Вера с тайной радостью смотрела на чужих детей. Такие весёлые, счастливые. Даже если плачут... И перед её глазами тогда всегда вставали образы Данилки и Маши. Они тоже были такими... когда-то...

Ветерок весело развивал чёлку сына. Он улыбался. Видно было, что в его рту не хватает двух молочных зубов, выпавших пару дней назад. Озорной смекалистый мальчишка. Когда он сердился, то смешно хмурил брови. Как вот сейчас.

А вон стоит Маша. У неё были густые чёрные брови. Вздёрнутый носик... Да, подрастёт, будет парням головы кружить. Тонкая жёлтая лента ярко светилась на детском лобике.

-Мама! — хохоча, зовёт она. — Мамочка!

-Что, малышка?

Рука сама потянулась, чтобы потрепать её по щёчке и тут, ворвавшийся в открытые двери храма, холодный порыв ветра больно ударил в лицо. И разум вернулся к действительности...

Вера с удивлением смотрела на застывшую в воздухе руку, так и не дотянувшуюся до дочки... О, Тенсес, почему? Почему?

Смирнова поймала удивленный взгляд Бора (что это она делает?) и резко отвернулась.

-Вера определяет всё! — сухим голосом проговорила она. — Она светоч в сём мире тьмы и... смерти...

А у самой вдруг возникла паскудная мыслишка: "Отчего я... отчего другие... отчего он, Бор... убийца, которых свет не видывал, живет, а те, кто чист душой давно уж отправились в чистилище? За что их так? Почему у Бора не отняли жизнь? Неужто он её достоин?.. Или дело в чём-то ином? В каких таких заслугах?"

-Я верю лишь в магию Света, — уверенно сказал я, снова вспоминая Тура.

Смирнова вновь укорила себя в том, что не достойна звания священника Церкви. Что зря носит рясу, что в проповедях призывает к тому, во что сама стала слабо верить...

А верила ли вообще? Дар Тенсеса — есть ли он взаправду?

А во что тогда верить? В силу Света?..

-Хорошо, пусть в неё (не понятно к чему ответила женщина, — подумалось Бору). Возьми.

С этими словами она, не глядя, протянула какой-то маленький мешочек. Он был весьма тяжёл.

-Здесь — крупицы Света. Когда тебе будет трудно, открой мешочек, возьми пригоршню, осыпь себя со словами: "Святой Тенсес, придай мне сил". Крупица выпустит заключённый в ней Свет... истинный Свет... поможет восстановить твои жизненные силы и... ещё многое другое станет доступно тому, кто верует... А теперь уходи.

Я взял подарок и долго смотрел в спину Смирновой.

-Уходи! — громко повторила она. Кажется, женщина чуть всхлипнула. — Прошу тебя...

Для неё это утро, как тысячи предыдущих, не были столь "приятными", как для сего Бора. У неё был только один выбор: жить... ждать... и верить... верить... до конца.

9

Приноровиться к лыжам было не так уж и легко. Но затем, я в полной мере ощутил их преимущество. Дед Глазастик сходил к мастеру, который специально подогнал под меня лыжи, сделав их соответствующего моей комплекции размера.

Наш отряд вышел из посёлка поутру следующего дня, поскольку накануне вдруг разыгралась снежная буря. Снега насыпало, аж через край.

Мы пошли вдоль Ухающего леса, а дальше проводники решили перейти на западный берег и двигаться через Тигриную долину, а оттуда незаметно спуститься к Великанам и ночью проскочить на север к Костяной равнине.

-За лесом — вотчина орков, — пояснял один из гибберлингов.

То был средний брат "ростка" Угрюмых, которого звали Бёдвар. Он среди всех был самым опытным разведчиком, и, говорят, что отличным охотником.

-Лучше нам там нос не показывать, — продолжал он.

-Через долину долго будет, — заметил кто-то из гибберлингов.

-Может, и долго, — сердито буркнул Бёдвар.

Мы перешли Вертыш чуть ниже замёрзшего водопада, и дальше дорога потянулась в гору.

Я чуть разговорился с Бёдваром. Он неплохо знал местность, а кроме того был знаком с обычаями и историей орков.

-Их основное занятие — это война, — говорил гибберлинг, хмурясь, что туча на небе. — Вам, людям, это как никому должно быть известно.

-Почему? — не совсем понял я.

-Когда пала цивилизация джунов, вы с орками стали делить их земли между собой. Разве ты этого не знал?

Этим вопросом Бёдвар мне напомнил Бернара. Я даже на секунду представил его лицо.

-Один из орочьих вождей, — продолжил гибберлинг, — по имени Череп смог объединить разрозненные племена в единую Орду. И людям, пришлось последовать их примеру, чтобы устоять против такой огромной силы... Кстати, так и образовалась Кания. Война была очень кровопролитной, и неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не загадочная смерть Черепа. Орда распалась, военачальник стали делить власть, а люди воспользовались моментом и изгнали орков с завоеванных земель... Так-то, вот!

А после Катаклизма, — продолжил гибберлинг, — рассеянные остатки некогда могучей Орды, стали влачить жалкое существование на разбросанных в астрале аллодах. А со временем выяснилось, что раса орков, как в прочем и наша раса, не способна порождать Великих магов.

-Совсем? — удивился я. — А мне говорили о... подзабыл его имя...

-О Родогоре?

-Кажется, да.

-Понятно... Личность неординарная... Тебе известно, что он какой-то там потомок Черепа? Нет? Родился на аллоде Грох, принадлежавшем эльфам. Сей Родогор был весьма амбициозным орком. Его целью стало возрождение былой мощи Орды. Понимая, что в его народе нет Великих магов, он отправляется к Клоду ди Вевру, державшему Грох. И этот эльф отчего-то вдруг решает помочь оркам изучить высшую магию.

Брат Бёдвара Вагни ехавший рядом, вдруг хмыкнул.

-Эти эльфы всегда мнят себя умнее других, — заметил он. — А потом... Ладно, рассказывай, Бёдвар.

-Клод ди Вевр то ли охладел к оркам, то ли ещё по какой причине, но видя, что те не способны к высшей магии, он изгоняет Родогора из учеников и тот начинает искать помощи у других сил.

-Ого, как всё запущено! И у кого же ищет помощи?

-У Хадагана, — Бёдвар снова весело подмигнул мне. — Конечно, до этого Родогор, объявил себя верховным шаманом. Он объединяет несколько племён орков и отправляется на имперский аллод Игш, где заключает военный союз с Незебом. Согласно ему, тот обязуется дать оркам Великого Мага. Но при одном условии: этот аллод Орда должна захватить сама. Родогор остаётся на Игше в качестве гаранта верности союзу.

Первым аллодом, на который нападают орки, становится Грох. Клода ди Вевра убивают, и там начинает заправлять новый Маг. На этом Родогор и Незеб не останавливаются и через некоторое время нападают на канийский аллод Кеч.