Ходок 3

— Вот такие придурки создают проблемы, которые рано или поздно выйдут из-под контроля... — задумчиво произнес Шэф.

— И что будет?

— Черт его знает... тут дело в другом, — обычные люди одинаково ненавидят что нас... — Пчел в смысле, что аристократов, что колдунов... а все могло бы быть наоборот, но... — любимый руководитель только махнул рукой.

— Пчелы — друзья народа! — ухмыльнулся Денис. — Эт-то вряд ли...

— Да все понятно... в Ордене выживают только оторвы... но попробовать как-то воспитывать... что ли, чтобы простой народ не обижали... ведь сами оттуда же вылезли...

— Может именно поэтому?

— Может быть, может быть... тут вот какой расклад получается, в обществе четыре реальные силы: аристократы, маги, Пчелы и жрецы...

— Церковь?

— Нет... тут политеизм и они между собой конкурируют, но... у меня стойкое ощущение, что скоро все изменится и будет большая заваруха... и в этой большой заварухе выиграет тот за кем пойдет народ... и похоже, жрецы это поняли раньше всех.

"Больно хорошо Шэф в местных реалиях разбирается, — подумал Денис, — похоже часто здесь бывает. Зачем?.. — фиг знает... но что-то на Маргеланде его привлекает... Ностальгия?.. — может быть и так... но не уверен... не уверен... Ладно, пока просто примем, как факт — у Шэфа гипертрофированный интерес к Маргеланду... как мне кажется..."

За такими высокоинтеллектуальными разговорами время текло незаметно и сумерки подкрались совершенно неожиданно, как зима в России, — в связи с этим возникла необходимость устраиваться на ночлег. Окрестности "Желтой Дороги", как продолжил про себя называть "Полуночный Тракт" Денис, — так ему больше нравилось, были густо заселены, — примерно как ближайшие окрестности крупного мегаполиса: опрятные деревеньки, небольшие городки, хутора и многочисленные постоялые дворы. С наступлением темноты открылось еще одно свойство волшебной дороги — она хоть и не особо ярко, но... светилась! — поэтому зрелище перед компаньонами предстало восхитительное: светящееся таинственным желтым светом дорожное полотно, уходящее к горизонту; уютный свет, пробивающийся из многочисленных окон придорожных домов через разноцветные занавески; входные двери, и сами здания харчевен и постоялых дворов, освещенные многочисленными факелами и волшебными, — в прямом смысле этого слова, фонарями, — кромешной тьмы не было и в помине, и вообще присутствовала какая-то атмосфера праздника... — но это на взгляд Дениса... не исключено, что для Шэфа романтическая составляющая окружающего пейзажа отсутствовала как класс... причем в обоих смыслах — как он понимается в ООП, так и в терминах классовой теории Маркса-Энгельса-Ленина (чума на оба эти дома...)

Нежная вечерняя прохлада, сменившая дневную жару и теплый ветерок, напоенный ароматами придорожных трав, рождали у Дениса какое-то смутное томление, посещающее молодых людей перед началом пятничной дискотечной охоты на телочек. Неверный факельный свет, контрастирующий со спокойным желтым свечением под ногами еще больше усиливал романтическо-приключенческое настроение... — Денису неудержимо захотелось окунуться в атмосферу кутежа и разнообразных безумств!

"И всяких излишеств нехороших!?" — строго поинтересовался внутренний голос.

"А как же!.."

Выбор мудрого руководителя пал на заведение под названием "Медная подкова". Чем был обусловлен выбор он объяснить не смог — чисто конкретно интуиция. Гостиница была не лучше и не хуже других — трехэтажная, с конюшней, недавно покрашенная, — больше никаких отличительных черт у нее не было. Над входом, на массивных цепях, висела метровая подкова из желтого металла. Вся конструкция жалобно поскрипывала на небольшом ветерке.

— Медная... — это что-то значит? — поинтересовался Денис.

— Местные верят: кто найдет медную подкову, тому будет счастье. Большое.

— А разве бывают медные подковы?

— Нет.

— А как же ее найти!? — изумился Денис. Шэф в ответ только пожал плечами.

* * *

*

Обеденный зал и кухня располагались на первом этаже. Мебель была сделана в местном антивандальном исполнении: тяжеленные дубовые столы и такие же скамьи, — такими много не навоюешь, — пока будешь поднимать, или по голове получишь, или пупок развяжется. Пока "слуги" устраивали лошадей, компаньоны заняли целиком один из столов, благо места было достаточно, — обеденный зал был наполовину полон... или пуст, — дефиниция наполнения зависела от мировоззрения наблюдателя.

Молоденькая официантка мгновенно подлетевшая, чтобы принять заказ, тут же положила глаз на Дениса. Чем он так поразил воображение прелестницы неизвестно. Но факт остается фактом, — как только она подняла глаза, чтобы выслушать его пожелания насчет заказа, стало ясно, что больше никого за столом, да что там за столом, — во всей "Подкове"! она не видит и не слышит! Денису девушка тоже понравилась: белокожая, с густыми каштановыми волосами, зелеными глазами, большой грудью, задорно выпирающей из корсажа, крепкой круглой попкой, тонкой талией и стройными ножками, — она могла бы ввести в искушение не только молодого, здорового человека, принужденного обходиться без женщин чертову пропасть времени, но и дряхлого монаха, давшего обет воздержания лет так семьдесят тому назад. Нехорошие излишества, прозорливо предсказанные внутренним голосом, обретали плоть и кровь!

— Меня зовут Хэлли! — сияя белозубой улыбкой (что было крайне не характерно для аборигенов, как успел заметить Денис), объявила она ему. — Что господа пожелают? — тут она на секунду отвела от него взгляд, чтобы мельком оглядеть собравшихся за столом, но тут же снова уставилась на Дениса.

— А что бы вы нам посоветовали? — галантно отозвался Шэф, обращаясь к ней во множественном числе, что было принято только между аристократами, хотя она явно была простолюдинкой.

Не отрывая взгляда от Дениса девушка затараторила:

— Пиво кислое... не надо брать, эль неплохой, но есть хазретское красное вино, — хорошее, я прослежу чтобы Олаф не разбавил, свинина жесткая и подгорелая, каплун жирный, рябчики костлявые... — она бы могла продолжать еще долго, но есть хотелось так, что урчало в животе, и Денис решился ее перебить, несмотря на то, что просто смотреть на девушку уже было удовольствием:

— Хэлли... милая, — девушка одновременно покраснела от смущения и засияла от удовольствия, — принеси нам пожалуйста на свой выбор, чтобы мы не остались голодными и не пили всякую отраву!

Девушка сделал книксен и метнулась на кухню, как белка за орехом, успев однако, по дороге, бросить на Дениса еще пару сияющих взглядов.

— Ну-у... ты, блин, Казанова! — констатировал любимый руководитель после того как их столик, в мгновение ока, оказался заставлен разнообразными холодными закусками: копченым мясом; тарталетками, начиненными какой-то красной рыбой; маринованными грибами; селедкой с луком; помидорами с сыром и прочее... прочее... прочее...

— За Дон Жуана! — провозгласил главком, поднимая кубок с красным хазретским.

— А что я... — засмущался Денис, а Шэф продолжил:

— Надо будет подарить тебе ларзовский перстенек... завалялся у меня один лишний... а то ищи тебя потом по всяким КВД.

— Хорошо что не НКВД! — буркнул смущенный Денис, хмуря брови, но на самом деле польщенный и вниманием красавицы и высокой оценкой его куртуазности и мужской привлекательности со стороны руководства!

К тому моменту как с закусками было покончено и компаньоны вкупе со "слугами" в благодушном настроении дожидались горячего, в обеденный зал шумно ввалилась компания из шести человек: аристократ с охраной, — пояснил мудрый руководитель, рассмотрев их пестрые камзолы. Громко разговаривая, разом перекрыв мерный гул множества голосов, стоящий в помещении, великолепная шестерка оккупировала столик по соседству с нашей компанией. Во время продвижения к намеченной цели они успели щипнуть за задницы всех молодых женщин оказавшихся у них на пути и толкнуть всех мужчин, не успевших убраться с дороги.

К удивлению Дениса, который после "автомобильных" разборок на Полуночном Тракте считал, что любой толчок аристократа должен провоцировать немедленную дуэль, ничего подобного не происходило, — задетые мужчины будто не замечали своих обидчиков, — то ли они не были аристократами, то ли еще что... В ответ на его вопросительный взгляд, Шэф только пожал плечами. Вновь прибывшие вызвали у Дениса глухое раздражение, напомнив своим наглым поведением детей гор, раскатывающих на джипах вокруг Вечного Огня. Следствием этого стало то, что пузырь внизу живота приступил к своим непосредственным обязанностям, — начал конденсировать ярость.

Как только вновь прибывшие расселись, они принялись с наглым видом разглядывать окружающих, обмениваясь громкими и, судя по всему, нелестными для последних комментариями. Однако, когда под прицелом их внимания оказались наши компаньоны и их "слуги", поведение пришельцев резко изменилось, — сухой, крепкий мужчина лет сорока на вид, судя по всему, начальник охраны, вглядевшись в Шэфа, вздрогнул, можно сказать переменился в лице и что-то зашептал своим спутникам, причем говорил он уставившись в стол, так что и в более благоприятной обстановке, расслышать произнесенное было бы невозможно. После этого, вся шестерка бросила на компаньонов по прощальному, какому-то, можно сказать, удивленному взгляду и больше в их сторону не смотрела.

К столику пришельцев быстро — хорошо что не бегом, приблизился сам хозяин заведения — невысокий, полный мужичок с хитрым круглым лицом, и принялся принимать заказ, льстиво заглядывая в глаза. Такое поведение старшего менеджера должно было бы насторожить Дениса и настроить на более спокойный лад, и несомненно, прежний, "довоенный" Денис скромно бы отвел глаза от шумной компании и попытался внушить себе, что их не существует, что в зале находятся нормальные, спокойные, мирные люди, но то прежний, нынешний же в упор уставился на компашку с нехорошим прищуром, ожидая реакции на свое явно вызывающее поведение. К его удивлению, сам аристократ — высокий, стройный юноша с красивым и злым лицом, и его брутальные охранники, в свою очередь сделали вид, что Дениса не существует, — бросили несколько быстрых взглядов в его сторону и переключили свое внимание друг на друга, затеяв шумную и веселую пирушку.

— Дэн, — тихо сказал Шэф, — я тебя очень прошу — не задирайся.

— И в мыслях не было... — сделал удивленные глаза Денис.

— Ну-ну... — усмехнулся любимый руководитель.

— Но если они первые...

— Они, — выделив слово "ОНИ", — первыми не будут, — перебил его Шэф.

Но! — ежели человек чего-то сильно хочет, он обязательно это получит... рано или поздно... так или иначе... — повод нашелся! Хэлли в очередной раз подскочила к столу компаньонов, расставила принесенные напитки и принялась порхать вокруг Дениса, откровенно млевшего от нее, рассказывая в какой степени готовности находятся бараньи лопатки и колено вепря.

— Эй, девка! — раздалось из-за соседнего стола, — быстро сюда — будешь нам прислуживать, вместо этого кислого гриба, — своего папаши! И холодного вина прихвати, шалава!

В этот момент Денис смотрел в сияющие глаза девушки и увидел что она вздрогнула будто от удара, побледнела, глаза потухли и она вся как-то съежилась, затравленно глядя на него. Он улыбнулся ей не разжимая губ, сведенных ненавистью, чувствуя что пузырь внизу живота неудержимо требует опорожнения.

— Арамис! Не надо! Я сам разберу... — попытался остановить его Шэф, но не успел.

Одним гибким движением Денис вывинтился из-за стола и оказался перед "великолепной шестеркой".

— Кто разгорячился? — с недоброй улыбкой поинтересовался он.

— А ты кто такой, чтобы спрашивать!? — с надменным видом ответил смазливый аристократ, явно собираясь сказать что-то еще, но тут в образовавшийся диалог встрял третий участник, превратив его таким образом в диспут.

— Ну я... и чо!? Чо ты мне сделаешь баран курдючный!? — взял слово один из охранников, сидящих напротив. Произнеся этот текст, он хмельно и нагло ухмыльнулся и был награжден такими же ухмылками своих товарищей. Не ухмылялись и, наоборот, были очень серьезными, только аристократ и начальник охраны. — Проваливай пока цел и девку свою пришли побыстрее, пока я добрый! А то я и тебя после нее пристрою!

Поддерживаемый гоготом своих товарищей, охранник тоже расхохотался от своего остроумия и это было непростительной ошибкой для опытного воина, коим он несомненно являлся. Как только он потерял необходимую концентрацию, а до этого он бдительно следил за действиями Дениса, хотя и хорохорился, весельчак был немедленно наказан. Денис, благо расстояние позволяло, нанес без замаха резкий, мощный и быстрый уракен ему в переносицу. Хохот сменился воем, а камзол был немедленно залит кровью, густым потоком хлынувшей из разбитого носа.

Трое товарищей пострадавшего охранника, яростно матерясь и обещая располосовать мерзавца на ремни, а требуху отдать собакам, вскочили, и совсем было вытащили мечи из ножен, чтобы отомстить за воющего и истекающего кровью друга, но наткнулись на взгляд Шэфа, стоявшего за спиной Дениса. Взгляд этот, как выяснилось, обладал какими-то странными, не побоюсь этого слова, — мистическими, свойствами. Сначала кунаки пострадавшего джигита заткнулись, потом задвинули полувытащенные мечи обратно в ножны, а потом неловко брякнулись обратно на скамью, с которой так неосмотрительно вскочили, глядя при этом только в пол, — глаз они больше не поднимали.

— Охолонись, милок! — закончил разгром Денис, выливая на голову продолжавшего всхлипывать охранника его же кружку с пивом. В следующее мгновение ему в голову пришла мысль, что если судьба вложила в его руку пивную кружку в нужном месте и в нужное время, то не использовать этот предмет по назначению, будет вызовом судьбе, а такие проделки она не прощает и строго наказывает провинившихся, поэтому, чтобы не гневить фортуну, Денис сделал то, что она ему настоятельно советовала, — разбил кружку об многострадальную голову излишне горячего мерзавца. После этого Денис счел свой долг выполненным, а инцидент исчерпанным, но как выяснилось — это было еще не все.

— Сударь! Как бы ни был не прав мой человек — но это МОЙ человек! — Красавец аристократ, протрезвел, маленько взбледнул с лица, но голос его был тверд и взгляд решителен. — И наказывать его могу только я и никто иной! Поэтому Я — барон Гастон а'Ртанзак, сын герцога Рамиля а'Ртанзака, вызываю вас на дуэль! Представьтесь, чтобы я знал кого убью!

В ответ Денис ухмыльнулся чрезвычайно гадкой ухмылкой, которой научился у любимого руководителя, от которой барон чуть заметно передернулся, — видимо в глубине души он не был так уверен в исходе поединка, как пытался это показать. Дениса же, наоборот, переполняла едва сдерживаемая боевая ярость и жажда крови. Эмоции эмоциями, но логический склад ума никуда не делся и Денис с некоторым даже смущением вынужден был констатировать: "Что-то странное со мной, — прям в какого-то берсерка превратился... скоро щиты начну грызть... надо бы с этим что-то сделать... успокоительного попить, что ли..."