Первая раса. Хозяева. Книга 1

'Ночной душитель' ...

Яр подошел к изваянию, встал перед ним на колени, опустил голову и с какой-то тоской в голосе тихо произнес:

— Здравствуй, отец. Я опять пришел к тебе...

Но 'Отец ужаса' загадочно молчал в ответ. Так они и остались в одиночестве, существо по имени Яр стоящее на коленях, с опущенной головой и громадное изваяние, крылатого полульва, получеловека, мечтательно смотрящее на звезды...

Когда полная Тхор неумолимо переместилась в созвездие Черепах, за спиной Второго Отца Великого Дома Ибер послышался шорох песка под ногами одиноко бредущего человека. Шорох приблизился, и кто-то мужским голосом произнес:

— Я не думаю, что это место удобно для молитвы ночью, странник...

Яр не оборачиваясь, отчетливо произнес в ответ:

— Зато это место хорошо для откровенных бесед с главой моего грязного клана Смотрящих и Изменяющих и Верховным жрецом храма Тира...

Он поднялся, неторопливо развернулся в сторону путника, осмелившегося ночью выйти в пустыню, и стал перед ним во всем своем первозданном виде, который открывал только по необходимости...

Глава 4

Перед путником, во всем его пугающем, истинном обличие стоял Второй Отец Великого Дома Ибер. Он был три головы выше самого высокого мужчины Терры и с идеальным телом атлета. Громадные крылья, сотканные из серебристого света за его спиной, казалось одновременно были и в этом мире, и в каком-то другом. Белые, волнистые волосы водопадом падали с головы, доходя до пояса. Из-под большого лба мыслителя и философа, светясь холодной древней мудростью, смотрели миндалевидные, с разрезом до висков золотистые глаза, с вертикальными, черными зрачками. Взгляд этих глаз мгновенно проник в саму суть личности и крови путника пришедшего к 'Отцу Ужаса', отметая все второстепенное и не главное. Проник, сделал выводы и исчез, оставив после себя ментальный запах увядших цветов, легкого разочарования и иронии.

Пришедший мужчина торопливо воткнул в песок посох с навершием в виде головы совы, на который опирался, сложил руки перед грудью, встал на одно колено и склонился бритой голой в низком поклоне:

— Силы, крови тебе, Второй Отец Великого Дома Ибер. Приказывай.

Яр плавно перетек в свою человеческую ипостась и стал выглядеть как обычный, высокий и сильный мужчина. Он коротко и деловито приказал жрецу:

— Иди за мной, Нахти.

Спутник Марты сделал несколько шагов к статуе 'Отца Ужаса' и без страха сел у ее основания, опершись о камень спиной. Следовавшему за ним Нахти он показал на место возле себя:

— Садись и начинай мне подробно рассказывать о нынешнем Императоре. Не упуская не одной, пусть и кажущейся тебе незначительной детали.

Жрец поспешно уселся рядом и немедленно стал говорить. Уже на востоке начало розоветь небо, когда он закончил свое повествование. Терпеливо дождавшись его последнего слова, Яр заложил руки за голову и несколько мгновений сидел в задумчивости с закрытыми глазами, а потом пробормотал:

— Значит, устроил он все в катакомбах...

— Да, великий. Нашел он их десять разливов Геона тому назад и объявил государственной тюрьмой для особо опасных врагов Империи. Я вначале не придал этому значения, но потом сопоставил некоторые факты и решил все же проверить, чем он там занимается. Охрана катакомб настолько продумана, что мне только с помощью магии удалось проникнуть внутрь. Увиденное потрясло меня, но я, следуя приказу, который получил еще мой предшественник, ничего не предпринимал до тех пор, пока не началось практическое воплощение. И только после этого послал сигнал опасности тебе и Первой Матери...

Яр еще некоторое время сидел смежив веки, затем, видимо придя к определенному решению, глубоко вздохнул, открыл глаза, и положил тяжелую ладонь на плечо жреца:

— Ты правильно сделал, Нахти, что вызвал меня и Первую Мать. Из-за того что Санахт единовластный владыка в этой части бурно рожающей хезуров Терры, направление его мыслей, а главное действий, угрожает власти не только Дома Ибер, но и всем остальным Домам. Поэтому мы будем действовать по следующему плану. Ты представишь меня Императору как купца и в тоже время как посланника храма Тира с далекой фенешийской провинции за Великой Зеленью. Но для этого, мне для начала надо будет отплыть из Хут-Ка. Сделаю я это как купец, решивший торговать зерном Тукана, скажем в Димашке. А посему с сегодняшнего дня будешь помогать Уоти, с которым ты уже знаком, тайно снарядить торговый корабль. Где-то через полнолуние после отплытия на нем, я вернусь в новом обличие в столицу, и открыто приду в твой храм с неким посланием и подношениями. Там и состоится наше, якобы, знакомство, после которого ты отрекомендуешь меня Санахту....

Главный жрец в задумчивости поводил концом посоха по песку:

— Мне позволительно будет задать свой вопрос, Второй Отец?

— Говори...

— Может быть, решить проблему с Санахтом ты поручишь мне? Убить Императора, несмотря на всю его многочисленную охрану, тайной службе храма Тира не составит никакого труда. На трон я посажу другую династию, и через шесть полных лун никто и не вспомнит о том, что делал, а тем более, с кем делился своими мыслями нынешний владыка Тукана. А кто вспомнит, для тех всегда найдется голодный крокодил в Геоне.

Яр недоуменно, как учитель, услышавший от успешного ученика очень глупый вопрос, посмотрел на жреца:

— Сколько разливов Геона ты возглавляешь храм Тира, Нахти?

— В общей сложности это продолжается триста разливов, величайший. Уже в шестой раз я занимаю должность Верховного жреца. Но мне периодически приходится уходить в тень, инсценируя свою смерть, чтобы не вызывать подозрений в своем долгожительстве. Однако я все равно остаюсь при храме, в разных личинах, вплоть до храмового раба или простого писаря, чтобы тайно управлять им.

Спутник Марты удрученно покачал головой:

— Ты главный жрец человеческого бога мудрости, в котором есть капля крови Дома Ибер, а мыслишь одним днем как простой пахарь. Поистине, мать природа сыграла с вами злую шутку. Вы хезуры, можете быть как гениальны, так и непроходимо глупы. Но как же все непостижимым образом сочетается в одной расе, а!? Запомни жрец, на оставшееся тебе время жизни простую истину — смерть разумного существа не означает смерти идей, озарений, которые это существо породило. Однако если сам носитель крамольных мыслей добровольно наденет на себя рабский ошейник ограничения, когда сам станет ярым противником своих прежних откровений, когда сам предложит уже неопасную для нас новую альтернативу своим прежним озарениям, то тогда можно считать, что мы добились своей цели. Это я и хочу сделать с Императором...Теперь понятно?

Яр искоса посмотрел на рядом сидящего жреца. Тот в глубокой задумчивости, переваривая услышанное, ничего не ответил, только выводил посохом на песке замысловатые фигуры. Потом, внезапно поняв, что его ответа ждет сам Второй Отец Дома, а он действительно, как простой пахарь, не понимая с кем ведет беседу, абсолютно непочтителен, ойкнул и упал на колени:

— Прости, величайший. Крови, силы тебе. Но твоя мысль была так глубока...

Яр внимательно его оглядел и вздохнул:

— Ладно, поднимайся. Это моя вина. Я все время забываю, что жизнь твоя коротка и ты из грязного клана. Хоть его и глава. Ты приучен мыслить только категориями действий, а не идей, которые правят тысячи разливов Геона. Хорошо, буду тогда говорить понятным тебе языком. Скажи мне жрец, что произойдет, если бог Шу, бог солнца и света, внезапно, по какой-то причине решит, что свет и солнце не нужны?

Верховный жрец в ошеломлении и страхе непроизвольно прикрыл рот ладонью и прошептал:

— Это было бы ужасно, Второй Отец...

— И почему же?

— Потому что тогда, он стал бы страшнее своего вечного соперника Сешта — бога смерти и тьмы. Этот новый Шу все знал бы о свете и солнце, и смог бы навечно от них избавится, чего никогда не сможет Сешт.

— Ну, последнее усилие, жрец...

Нахти несколько мгновений проникновенно смотрел в себя, а потом радостно рассмеялся:

— Я окончательно понял твой замысел с Императором, великий!

Яр довольно похлопал в ладоши:

— Наконец-то...

А потом, внезапно, абсолютно по-свойски, склонился к жрецу, ухмыльнулся гнусной улыбкой бандита из самого низкопробного припортового кабака и прошептал:

— Да, конечно, можно было бы устроить здесь, в Тукане маленький конец света. С резней всех и вся, начиная с Императора и заканчивая последним рабом на выгребных ямах. С пожарами и погромами от истока Геона до его устья. Чтобы кости людей и животных вдоль всех дорог и только сытые падальщики в небе. Но это бы было очень нудно и скучно, Нахти. Ты себе просто не представляешь — насколько скучно. А нам с Первой Матерью совершенно не чуждо такое понятие как — 'развлечение'...

Вечером того же дня старший ученик выложил перед своим учителем и наставником два медных браслета:

— Их вчера, как взятку за проезд, дал некий высокий мужчина. Он возглавлял караван, пришедший с запада по Императорской Дороге. Вместе с ним ехали писец и женщина. Караван охраняли девятнадцать наемников. При появлении этого мужчины деревянный браслет, который вы передали, учитель, не просто нагрелся, а обжег руку младшему ученику, играющему роль начальника караула западных ворот.

Ако, не притрагиваясь к браслетам, приказал:

— Зажги в комнате все светильники, Кеб. И дай мне стекло, которое увеличивает предметы. Оно лежит в сундуке слева от тебя.

Старший ученик поднялся с циновки, на которой сидел, быстро зажег светильники и передал жрецу стекло. Ако взял один из медных браслетов и начал его внимательно рассматривать. Изучив первый браслет, он так же долго и внимательно рассматривал второй. Наконец он вернул оба браслета на столик и аккуратно положил рядом с ними стекло:

— Это очень старые вещи, Кеб. Их возраст не менее тысячи разливов Геона. Такие браслеты были в ходу, когда Тукан еще не был единым государством. Они должны были стать непригодными для ношения за это время. Значит, эти браслеты лежали там, где не было движения воздуха, сам он был сух, и при этом отсутствовала влага. Получается, что этот высокий мужчина совершенно недавно их достал из какого-то тайника и почистил. Рассказывай дальше.

Старший ученик достал из-за пояса четки и сосредоточенно перебрал несколько бусин:

— Второй наш человек у ворот отследил движение каравана в городе, наставник. После того, как караван вошел в город, он свернул на юг, двинулся в направлении богатого квартала на берегу Геона и там вошел в одно из имений, которое, оказывается, недавно было куплено...

Жрец быстро перебил старшего ученика:

— Кем куплено?

— Это я сейчас выясняю, учитель...

— Выясняй быстрее. А тот, второй наш человек, я надеюсь, не использовал при слежке магию?

— Нет, не использовал, учитель. Он полностью закрылся, как и ученик, выполнявший роль стража, и действовал как обычный человек. Проследив за караваном, он поставил в известность меня, и я немедленно прибыл в тот квартал лично.

— Говори дальше, Кеб...

Старший ученик перебрал еще несколько бусин на своих четках:

— Я, под видом нищего, разместился недалеко от того дома, в который прибыл караван. Свою магию я также полностью закрыл, но оставил возможность воспринимать чужую.

— И что это дало?

— Многое, учитель. В том доме оказался маг с таким же зверочеловеческим рисунком магии, как и у мага их храма Тира. Мне это удалось узнать, потому что он, видимо, по неосторожности, два раза открылся. И это еще не все...

— Даже так?

— В доме были две персоны, которых я не смогу назвать людьми.

— Поясни свою мысль.

— Если мной, как магом, личность обычного человека воспринимается в зеленом свете, то личность человеческого мага и его магия, когда они себя открывают, видятся внутренним зрением фиолетовыми. Маг из храма Тира, когда он творил волшбу на крови, и прибывший маг воспринимаются бордово-красными... Эти же двое...Они как некая серая субстанция, внутри которой заключен очень мощный и ослепительно белый огонь... Кто они, учитель?

Главный жрец храма Сешта пожевал в раздумье старческими губами:

— Вначале закончи докладывать, Кеб, а потом я тебе расскажу все, что знаю. Что ты еще узнал?

Старший ученик задумчиво посмотрел на четки, а потом решительно засунул их за пояс:

— Вчера вечером тот мужчина, который возглавлял прибывший караван, покинул свое имение. Он вышел за ворота... и все...

— Что значит 'и все', Кеб?

— Он мгновенно исчез из моего поля зрения. Вот он стоит, и через мгновенье его нет. Просто растворился. Его не стало видно ни обычным зрением, ни магическим. Я даже не понял, как он это сделал. Но есть, как мне кажется, одна важная деталь. По сообщению наблюдателя за храмом Тира, почти в тоже время жрец Нахти тайно покинул храм и в одиночку вышел из города через западные ворота. Однако наш человек посчитал правильным не следить за ним в пустыне. Сегодня утром оба они, и главный жрец храма Тира, и этот высокий, опять объявились в столице.

Ако, сложил ладони под подбородком и закрыл глаза, задумавшись. Через некоторое время, не открывая глаз, он попросил:

— Кеб, мальчик мой, налей-ка мне вина. Того, что недавно нам прислали с островов на Великой Зелени. Кувшин с ним в арке над сундуком, из которого ты достал стекло, увеличивающее предметы. А потом принеси две писчие кисти и к ним — синие и красные чернила.

Старший ученик поставил перед главным жрецом храма Сешта простой серебряный кубок, наполнил его доверху вином, а потом принес кисти с чернилами. Ако открыл глаза и с наслаждением сделал несколько глотков. Затем обмакнул кисти в чернила и положил на столик перед собой, соединив их концы под прямым углом:

— Смотри и слушай внимательно. Маг, волшбу которого на крови ты наблюдал возле храма Тира, — это Нахти, главный жрец храма. Второй маг, проявивший себя в имении, в которое прибыл высокий мужчина, — это писец. Деревянный браслет так нагрелся при прибытии каравана, потому что тех, кого мы разыскивали, — двое. Это опять-таки высокий предводитель каравана и женщина с ним. Это их вызывал главный жрец храма Тира, используя свою кровь для вызова. А его волшба показалась тебе противоестественной, потому что Нахти, как и писец, сопровождающий караван, — не совсем люди.

— А?..

Жрец поморщился:

— Погоди, не перебивай. Выслушай до конца. Кисти, которые лежат на моем столике, изображают нашу магию, человеческую, и магию Нахти с писцом. Кисть в красных чернилах — их магия. В синих — наша. Как видишь — они лежат в разных плоскостях. Поэтому ты не можешь понять свойств их магии. Она просто другая...

Ако взял кисти со стола, кряхтя, поднялся, подошел к стеллажу в комнате. Стеллаж занимал всю стену, а на его полках, с пола до потолка, плотными рядами лежали свитки. Главный жрец храма Сета небрежно засунул кисти для письма в один из них:

— Все эти свитки, вместе с текстами — это образ, пример, подобный тем двоим — мужчине и женщине. Их способностям. Знаниям. Возможностям. Заметил, как легко затерялась в них наша магия и магия Нахти в виде двух маленьких писчих кистей? Поэтому ты не смог понять и увидеть сущность предводителя каравана с его спутницей, и они тебе увиделись как некая серая субстанция, внутри которой заключен очень мощный и ослепительно белый огонь.