Ваше Величество?! 2. Ютон

— Владо, вы в порядке? — вопрос Лияны вывел из состояния отрешённости. — Что-то случилось?

— Я только что от ректора.

— И? — кажется, студенты затаили дыхание в надежде на хорошие новости.

— "Я не имею привычки менять свои решения", — я передразнила ректора.

— И что теперь делать? — расстроенно спросил Куомо. Он честно учился, но успехами не блистал. Не думаю, что после отчисления его вернут на учёбу.

— Учиться, учиться и ещё раз учиться, — будем делать хорошую мину при плохой игре. — Нельзя сразу сесть и лапки сложить. С преподавателями вчера договорились. Категорический отказ только по этикету. Народности и математику тоже самостоятельно придётся подтягивать. За остальное суммарно десять львов в месяц, всё-таки курс целиком повторять, — я поделилась результатами вчерашних переговоров. Списки наименее понятных предметов уже свела в таблицу, поэтому примерная цена репетиторства и была озвучена.

...

-Ишь ты, гордый какой, — чуть презрительно произнёс ректор, стоило только закрыться звери за спиной паренька. — Подумаешь, поползал бы на коленях, не переломился бы.

— Поползал на коленях? — возмущённо воскликнул рихард. — Ты, вообще, понимаешь, что ты ему предложил? Это по традициям рхаас ниц падают и обувь вылизывают, а раас скрепляют подобные договора, — мужчина замялся, подбирая слов, — соитием. И ему, как просителю...

Рихард не договорил, только досадливо махнул рукой. С лица ректора сползла улыбка.

— Ты это серьёзно? А что не поправил?

— Да тебя три раза переспросили! Но ты когда кого слушаешь?

Ничего не ответив, ректор достал из шкафа початую бутылку и два бокала. Молча налил.

— Чего ты вообще к ним привязался? — спросил Рихард, чуть отпив коричневой жидкости. До прихода старосты они уже употребили вдвоём по паре бокалов и третий с утра казался уже лишним.

— Не люблю таких вот богатеньких за счёт родителей, считающих, что им всё можно, — признался ректор. Свой коньяк он выпил почти залпом. — А тут почти вся группа такие, да ещё этот мальчишка. Ладно бы, получал неуды, как остальные, так нет, ему в отличники захотелось!

— И ты думаешь, свои оценки он купил?

— Естественно! В его возрасте, да вот с этим, — ректор приподнял и бросил обратно на стол папку с досье на старосту, — на учёбу нет ни времени, ни желания.

— Медведь, — вздохнул Рихард, — он каор. Они хоть психологически и физически взрослеют намного медленней, но умственно от остальных не отличаются. Он мог получить хорошее домашнее образование. Тем более, ему почти тридцать.

— Да какая теперь разница? — ректор налил себе ещё коньяка. — Я хотел их только припугнуть, ну и гонору поубавить. А вышло... И ведь сейчас на попятную не пойти, — он опять залпом выпил весь бокал.

— Погоди напиваться, — Рихард отодвинул бутылку подальше. — До сессии ещё два с половиной месяца. Может, успеют взяться за ум, тем более, что о повторе курсов уже договорились. Ну и на экзаменах попросишь у преподавателей, чтобы полояльней были.

...

Через два дня после собрания ко мне подошла Летнее Облачко. Попеременно то краснея, то бледнея, она, запинаясь, всё же сумела высказать просьбу.

— Владо-рей, вы бы не могли попросить Лияну помочь нам с естествознанием. В учебниках несколько не то, что в программе курса.

— Попросить могу, но не знаю, согласится ли она. Вам и по другим предметам помощь нужна?

Облачко смутилась.

— Да, по математике и народности.

То есть по всем основным. Неудивительно, ничего ведь не учили и даже редко на занятиях появлялись.

У группы настали тяжёлые времени. Все дни, кроме выходных, плотно забили учёбой. Сначала обязательные три двухчасовые ленты со всем курсом, потом два часа дополнительных занятий. Вечером, после ужина — совместное выполнение домашних работ и индивидуальная помощь в совсем запущенных случаях. Уже через две недели стали заметны результаты.

Сначала некоторые особо недалёкие личности пытались продолжить праздную жизнь. Но им прямым текстом, без намёков, сообщили, что если по их вине группу отчислят, то домой они могут не возвращаться — им, во-первых, выставят счёт за потерянный год и, во-вторых, родным пошлют письма с подробным описанием всех деяний и обвинением в подставе группы.

С математикой, кроме меня, помогали справиться ещё двое. Как представители семей торговцев, считать они умели хорошо. По крайней мере на том уровне, что нам давали. С этикетом и народностью тоже решилось без проблем — первый семестр изучали этикет Анремара, как базовый для большинства стран. Тут отличились наши дворянчики, предоставив исчерпывающие сведения кто, где и как должен себя вести, что даже мне оказалось полезно. Моё образование больше акцентировалось на поведение императора пред лицом подданных и что при этом должны эти подданные делать. Тоже полезно, но однобоко.

Народности, то есть традиции и особенности разных рас и этносов, изучали сообща, привлекая представителей этих самых рас, благо, на первом курсе проходили наиболее распространённые народы.

Вечером, когда учебное здание закрывалось, мы оккупировали холл своего крыла общежития. Расселяли не по группам, но курс получал в своё распоряжение почти всё крыло, потому собирались примерно посередине — на третьем этаже. Естественно, толпа студентов, занимающихся непривычным для Академии делом — учёбой — привлекала внимание. Мы бы и рады перебазироваться в другое место, но в гостиную квартирок такое количество людей не помещалось. Первое время другие студенты ходили на экскурсию. "А правда, вы учитесь?", "ой, точно, вся группа занимается", — подобные фразы слышали постоянно, но, сжав зубы, терпели. Практика игнорирования принесла плоды — не прошло и недели, как от нас отстали. И ещё некоторые однокурсники попросились к нам подтянуть свои знания.

Неприятней всего проходили визиты коменданта. Меня она невзлюбила с первого же дня, и регулярные столкновения любви не добавляли. Женщина страдала ярко выраженным синдромом вахтёра, мелочностью и маниакальным желанием урвать монету со всего, до чего могла дотянуться. Я же упорно заставляла её выполнять обязанности как положено в полном объёме и бесплатно там, где это предусмотрено. Вызов сантехника к протекающему крану — извольте за счёт Академии. Это не разбитая раковина и не носок в унитазе, а старая рассохшаяся прокладка. Аренда посуды? Да вы шутите — базовый набор предоставляется без оплаты, вот, в памятке указано, и у вас на стенде то же самое висит. Оплата за второе ведро мусора за день и на мытьё фойе, так как натоптали, а уборщица только что помыла? Покажите утверждённые официальные расценки и допустимые объёмы, или мне это уточнять у ректора? А еженедельная смена белья после первого же раза растянулась с двух минут до получаса. А всё потому, что "получите бельё и не задерживайте остальных", зато "вот вы наволочку сдаёте, а здесь у неё шов разошёлся, платите штраф". На вторую смену, узнав, что подобное не единичный случай, принимала всё под опись. Это, и ещё несколько подобных случаев, заставлял женщину смотреть волком, хотя до открытого подгаживания она не опускалась. Всё-таки сдерживала разница в социальном положении.

Вот и сейчас, стоило только начать регулярно собираться, как объявилась комендант. И столы мы поцарапали, и стулья с креслами просидели, и ковры чернилами заляпали. И вообще, холл не место для собраний, а вы ещё и тишину не блюдёте и порядки нарушаете.

Сессия, как принято, подкралась незаметно. Совсем недавно разбирали новые темы, а уже пора выдать на-гора то, что запихнули в распухшие мозги.

Первой в расписании стояла математика. Письменный экзамен сдавали сразу всем курсом, заполнив лекционный зал почти целиком. Я слегка нервничала. Абсолютно уверенная в себе (ха! что мне этот уровень начальных классов средней школы?) я волновалась, смогут ли сдать наши двоечники. Да, их хорошо подтянули, но сомнения оставались. Всё же нужны минимум четвёрки.

Ровно в девять, когда экзамен должен был начаться, в аудиторию зашла странная процессия. Сам преподаватель — средних лет мужчина с ярко выраженным пивным брюшком. Ректор, изъявивший желание лично присутствовать и контролировать процесс. Куратор нашей группы тоже вроде ожидаем. Следить за ректором, чтобы не валил, хотя экзамен письменный, но мало ли что. И последний вошедший — целитель Академии с каким-то ящиком в руках.

— Господа студенты, — привлёк к себе внимание ректор. — Так как эта сессия определяет ваше дальнейшее обучение в стенах Академии, то перед каждым экзаменом у вас будут проверять наличие посторонних веществ в крови. Я хочу быть уверен, что вы самостоятельно, — он выделил последнее слово, — знаете материал. Вы понимаете, что я имею в виду.

Конечно, понимаем. Был тут один препарат — зажуёшь пластинку и часов двенадцать наслаждаешься идеальной памятью. Потом наступало жуткое похмелье и почти всё выученное под памятником, забывалось, иной раз с частью других знаний. Стоил памятник дорого, частое употребление грозило слабоумием, но студенты всё равно его приобретали для особо сложных экзаменов.

Пока ректор говорил, целитель достал из ящика прибор, похожий на весы с рынка.

— Подходите по одному. Кладите руку на определитель, — ректор указал на весы. — Если в крови есть что-то лишнее, к экзамену не допускаетесь.

Студенты шумно заволновались. Кто-то с утра похмелялся, кто-то выпил для храбрости, некоторые приняли успокоительное, остальные волновались за компанию и на всякий случай. Я же, наоборот, успокоилась. С моим коктейлем юного наркомана к определителю можно и не подходить. Интересовало только, успеет ли всё вывестись из организма к следующему экзамену и выдержу ли две недели сессии без обезболивающего и успокаивающего.

— Так как вы не были заранее предупреждены, — продолжал речь лектор, наблюдая, как студенты проходят проверку, — то этот предмет не допущенные смогут сдать с любой другой группой и курсом.

Из почти сотни студентов прибор не пропустил пятерых. Из моей группы пока ни один не провалился. Дошла очередь и до меня. Даже не подходя к столу, повернулась к двери.

— Молодой человек, вы куда? — остановил слегка насмешливый голос ректора.

— На пересдачу, — я пожала плечами, озвучивая и так понятное.

— Всё же попрошу соблюдать формальности, — ректор пригласительно указал на прибор.

Я подошла и со снисходительной улыбкой положила руку на определитель. В палец что-то кольнуло, и стрелка немедленно зашкалила. У остальных она заходила в запретную область максимум на четверть. Выходя из аудитории, заметила, что лекарь что-то шепчет ректору, указывая рукой в мою сторону. Наверно, пытается доказать, что мои лекарства не повлияют на результаты экзаменов. Наивный, так этот старый извращенец его и послушает.

Освободившись, первым делом изучила расписание всех экзаменов. Единственный подходящий для меня вариант пересдачи, не пересекающийся с остальными предметами, выпадал на последний день сессии с выпускной группой.

Через два часа экзамен закончился, и меня окружили одногруппники.

— Владо, ты что, в самом деле жуёшь памятник? — возмущённо спросил Куомо. Ему учёба давалась с огромным трудом, и потому он не верил, что я реально учусь без особых усилий.

— Уверяю вас, — я обращалась уже ко всей группе. — Памятник мне не нужен, тем более, на математику. И, обещаю, подобное в эту сессию не повторится. Если и вылетим, то не из-за недопуска. Расскажите лучше, как написали?

Ребята загалдели, делясь впечатлениями и переживаниями. Задачи не отличались от тех, что с лёгкостью решали при подготовке, но волнение никуда не девалось, и некоторые боялись, что могли ошибиться не в решении, а в его записи. Плохо было то, что результаты станут известны только завтра, до этого придётся мучиться в неизвестности вместо повторения материала следующего экзамена.

Вечером я достала оба своих пузырька и задумалась. Оставлять у себя нельзя. Вдруг, приму по привычке или не удержусь, когда станет тяжело терпеть. В свою силу воли я не верила. Выкинуть — жаба давит. Всё-таки серьёзные деньги заплачены. Оставалось отдать на сохранение, но кому? Более-менее доверяю лишь Лияне и Часси. Но на девушку легко надавить, и она отдаст обратно в любой момент. А Часси всё-же глава другого государства, и знает, кто я по титулу. Не стоит его посвящать в такие личные проблемы императора Анремара. Сдать на хранение в лазарет рискованно. Там хлипкие замки на шкафчиках, легко могут прихватить случайно в набеге на изготовление того же памятника. Или на продажу. Лекарь как-то жаловался, что периодически разные препараты пропадают. А тут в составе даже синяя пыль есть. Наркоманы будут только рады такому подарку. Оставался ещё один вариант.

— Прошу прощения за визит, — я стояла на пороге апартаментов куратора. Преподаватели тоже проживали на территории Академии, но в отдельных коттеджах чуть в стороне.

— У меня к вам личное дело, — продолжила уже в гостиной, куда пригласил куратор. — Вот, — я выставила на столик пузырьки, — прошу сохранить до конца сессии и ни под каким предлогом не отдавать раньше.

— Это то самое, жизненно необходимое, о чём говорил лекарь? — поинтересовался мужчина, рассматривая на просвет тёмное стекло, будто сквозь него мог понять, что там.

— Не жизненно, но необходимое. Две недели без этого, думаю, не страшно, — я постаралась придать голосу уверенность, которой совсем не было. В конце концов, почти месяц в замке прожила без них, пока не сообразила пойти к целителю.

— Хорошо, я возьму их на сохранение, — куратор поставил бутылочку обратно на столик. — Но, если увижу, что вам без них совсем плохо, лично заставлю принять. Не стоит обучение здесь жертв здоровью и жизни.

Следующие дни показали, что я была права, отдав лекарства. Сначала с утра, по привычке, тянулась к ящику стола, где они обычно лежали. Будь бутылочки на месте, точно бы приняла. Потом действие ранее принятых таблеток закончилось. Раньше ни разу не пробовала полностью отказаться от обезболивающего. Несмотря на лекарства и заклинания, боль всё равно немного, да присутствовала, но привычно, и её легко получалось игнорировать. Сейчас казалось, что в спину натыкали зубов и все они враз разболелись.

Естественно, это не улучшало настроение, тоже оставшееся без медикаментозного контроля. И, для полного счастья, началась ломка. В составе обеих таблеток, пусть и в малых дозах, находились наркотические вещества. Этого всего хватило, чтобы к последнему экзамену я держалась только чудом. Спала урывками, избегала общения, подолгу стояла под ледяным душем и в щепки крошила тренировочные манекены на полигоне. В общем, делала всё, до чего додумалась, чтобы успокоиться и не срываться на окружающих. Но внешне мало чем отличалась от своего прежнего поведения и куратор, внимательно наблюдавший за мной, не вмешивался.

Группа с трудом, но сдала сессию без троек. Подозреваю, что преподавателям был дан неофициальный приказ натягивать до четвёрок. Перед каждым экзаменом проходила проверка на вещества. На второй стрелка резво скакнула в сторону "запретной" зоны, но замерла буквально в волоске.