Бездарь

— Нет, — он, кажется, даже удивился, — я полуэльф, хотя во мне лишь четверть эльфийской крови, но все равно тех, у кого имеются явные признаки крови Перворожденных, называют полуэльфами. — "Наверное, тот разумный попытавшийся вырезать племя, тоже был полуэльфом." — А ты не мог бы рассказать, что делал в лесу один? Насколько я знаю твои сородичи социальные создания.

— В моем племени был старый чародей по имени Ругур, и, несмотря на то, что я бездарен, этот чародей обучал меня различным вещам. Ну, там свойства растений, ритуалы, история, в общем, всё для чего не нужен чародейский талант. Ругур прожил славную жизнь, и умер редчайшей для нашей расы смертью, он умер от старости. А потом место чародея племени занял его единственный ученик Ураг, тот меня никогда не любил, его всегда бесило, что Ругур чему-то учит полного бездаря. В общем, я решил, что убивать ученика того, кому я стольким обязан не слишком хорошо по отношению к Ругуру, а умирать самому просто глупо, в то что мы сможем договориться я не верил совершенно. Я был лучшим охотником племени, и прожить в одиночку было не слишком сложно. — "Что-то я излишне откровенен, эльф на меня как-то воздействует, или я просто рад поговорить, впервые за пять лет после смерти Ругура?" — Теперь твоя очередь. В этом подземелье было множество нежити, откуда она взялась? Поднялась самопроизвольно? И почему даже не пыталась выбраться наружу?

— Судя по всему это место было то ли храмом какому-то покровителю смерти, то ли лабораторией некромантов. И когда жрецы или некроманты покидали это подземелье они оставили для охраны пару скелетов-воинов и Лорда Черепов, ну того трехголового скелета. Это кстати очень редкая и необычная нежить, и основное его достоинство в том, что он способен сам поднимать средненькую нежить и управлять ей. Мы здесь не первые кладоискатели [16] и все наши предшественники пополняли охрану этого места. Разбитые множество раз скелеты после очередного поднятия становились столь ветхими, что не могли удержать доспех, их мы видели на верхних уровнях, убитые кладоискатели становились скелетами-воинами, а пойманными живыми после весьма неприятных ритуалов поднимались как пылающие или кровавые скелеты. А как ты умудрялся быть невидим для скелетов? Какой-то амулет? Ты с его помощью прошел сигналку в нашем лагере?

— Ругур мне рассказывал, да и я сам имел множество возможностей убедиться, что гоблина нельзя обнаружить магическими способами, а вот ты явно обследуешь меня магическим способом.

Полуэльф надолго задумался, разглядывая меня, периодически он закрывал глаза и, наверное, обследовал магически.

— Действительно я читал о чём-то подобно про гоблинов, да, ты должен быть почти невидим для обычных способов магического зрения. — Калдер говорил скорее сам с собой, чем со мной. — Обычные скелеты тебя просто не видели, и ты с легкостью с ними расправлялся. — "Да, в этом мне повезло. Заходя в этот могильник, я боялся, что здешние мертвецы чувствую жизнь, или ещё как-то по-другому определяют своих жертв не магическим способом. В таком случаи единственным вариантом было бы прятаться за спины своих спутников." — Я тебя вижу потому, что пользуюсь истинным зрением, — сказал полуэльф и, видя моё непонимание пояснил: — Меня, конечно, нельзя назвать волшебником, но несколько заклинаний мне в наследство досталось, и среди них есть и заклинание истинного зрения. Это заклинание на порядок сложнее и чувствительнее обычных способов магического обнаружения и служит скорее для исследования структуры сложных заклинаний и амулетов, но ничего более простого у меня нет, пока ты не сказал я даже и не замечал этой особенности твоей ауры. Четырехрукий скелет, настоящее название которого Страж Могил, тебя вообще не видел, его ума хватило на то чтобы понять где ты примерно находишься и повалив на пол попытаться добить, обычные скелеты-воины кстати махали перед тобой мечами только по приказу Лорда Черепов, который тебя неплохо видел. Да, твоя врождённая магическая невидимость всё объясняет!

"А этот полуэльф явно очень увлекающаяся личность, при обсуждении своего вопроса рассказывал всё, как будто сам мне отвечал!"

— Ты не мог бы мне рассказать о разнице межу чародеями и волшебниками, а то про последних я вообще ничего не знаю.

— Меня самого магом назвать можно с большой натяжкой, так что я могу ответить на твой вопрос только в общих чертах. Чародеи получают дар в момент рождения или в раннем детстве, наследственность здесь не играет роли, и предсказать у каких родителей ребёнок обретет дар, могут только боги. При обретении дара большинство детей умирает, а остальные имеют крайне слабое здоровье. В сорок они выглядят как глубокие старика, они часто болеют, а некоторые болезни встречаются только у чародеев, но при этом опытные чародеи живут долго и их крайне трудно убить. Чародейский дар почти не развивается, объем доступной им магической энергии обычно не меняется на протяжении всей жизни, меняется только степень контроля над этой энергией. Например, вначале чародей может лишь выплеснуть всю свою энергию в виде огненной волны, при этом он не способен остановиться пока не потеряет сознание от нехватки энергии. Чародей, тренирующийся лет пять, способен выпускать часть своей энергии, и оформлять её в виде, скажем, огненного шара, который потеряет форму при столкновении с твёрдым предметом. Ещё более опытный чародей создаст огненное копьё, способное пробить защиту воина. Ну а старый чародей может создать, допустим, огненную змею, которая сама найдёт самое слабое место в аурной защите воина и убьет с минимальной затратой сил. И чем старше чародей, тем меньше сил он старается тратить на свои заклинания и тем меньше внешних проявлений того что он создаёт заклинание. Там где неопытный чародей будет размахивать руками, обученному хватит нескольких жестов, опытный обойдется одним, произнесённым в слух, заклинанием, а древний чародей получит такой же результата одной мыслью.

"Теперь, после этих слов, многое видится в другом свете. Наверное, у гоблинов-чародеев больший, чем у других рас, врождённый запас энергии. Но если обходить и пробивать в самом слабом месте аурную защиту воинов труднее, чем просто её пробивать в лоб, какого хрена Ругур в каждой засаде выёживался? Неужели своя энергия была ему важнее жизней воинов племени? Хотя в тот раз, когда все люди в караване оказались оборотнями, которые в мгновение ока обернулись в полузверей и бросились на гоблинов, Ругур действовал мгновенно и убил десять перевёртышей в мгновении ока, но чародея тогда несли в нору на руках, сам он идти не мог. Возможно, он считал себя единственным, кто может спасти племя в случае внезапной опасности, и в чём-то он был прав, гоблины плодятся быстро."

— У волшебников всё по-другому, — продолжал меж тем Калдер. — Дар волшебника не возникает сам собой, он может только передаваться от родителей к детям. После совершеннолетия чародей имеет возможность пользоваться частью заклинаний доставшихся ему в наследство, со временем он может пользоваться всё большем количеством заклинаний, но этих заклинаний всегда ограниченное число, сколько тебе передалось от родителей столько и будет. Почему одному брату передалось сто двадцать заклинаний, второму две сотни знают только боги, но обычно если оба родителя сильные волшебники, то и все их дети будут волшебниками. Волшебники, в отличие от чародеев не имеют проблем со здоровьем, наоборот они, как правило, стареют медленнее не одарённых разумных. У волшебников нет проблем со сложностью заклинаний, чародею нужны годы тренировок и медитаций, чтобы превратить рыхлую волну силы в стилет бронебойного заклинания, а волшебник способен сразу использовать сложные заклинания. Но у волшебников есть проблема с количеством силы, вначале у волшебников очень мало магической энергией, но со временем она растет, правда чтобы волшебнику сравняться по количеству энергии со средним чародеем, ему необходимо тренироваться больше века. Ладно, я думаю, хватит на сегодня, ты ещё слишком слаб, так что выпей это зелье и спи.

С этими словами Калдер дал мне кружку, наполненную зелёной жидкости, и, проследив, чтоб я её выпил, вышел из комнаты. А вскоре я уже спал.

* * *

Следующие несколько дней, все четверо обитателей подземелья провели поодиночке. Эберк только и делал, что спал и тренировался. Шаэна оббегала весь могильник в поисках тайников. А Калдер принялся за создание зелий из моих компонентов и моими инструментами, я до сих пор не понимаю, почему он не взял набор алхимических инструментов с собой. Изредка забегал ко мне, чтобы влить очередное зелье и проверить мои раны. Сам я решил пока не показывать новым знакомым свои способности, и все свободное ото сна время тренировал экстросенторику. Так что следующий разговор между Шаэной, Калдером и Эберком состоялся лишь через пять дней. Но в этот раз, я не стал подслушивать его, ведь разговор происходил в келье, где я лежал.

— Если в этом могильники ещё остались тайники, то значит, их прятал сам Маска [17], — Шаэна просто светилась радостью.

— Шаэна сколько раз тебе повторять, это не могильник, это подземный монастырь, — заговорил Калдер. — Здесь не было захоронений, здесь вели исследования некроманты, или ты думаешь, что Лорд Черепов сам поднялся? Нет, он был специально созданным сторожем, местной лаборатории, которая уже рассыпалась от времени. Я закончил, восстановление запаса зелий. А вот состояние Урба внушает мне беспокойство, чем скорее он покажется целителю тем лучше, так что завтра с утра, мы вчетвером, выходим в направлении цитадели Адбар, а из неё с караваном домой в Серебролунье. Урб поедет на волокуше, вместе с трофеями.

— А волокуши, конечно, буду тащить я, — пробурчал Эберк. — Эх, знал бы мой дед, что я в этом походе буду гоблинов катать...

— Ты что-то хочешь спросить Урб? — Полуэльф даже не обратил внимания на бурчание дварфа.

— Нет, просто, в местных населённых пунктах не очень любят гоблинов. Я как-то попытался подойти к деревне, а она со всех сторон трехметровым частоколом закрыта. В общем, меня с вышек из арбалетов расстрелять пробовали, хорошо я успел далеко убежать до того как чародей начал молниями в меня кидать. И я волнуюсь, чтобы у меня и вашем Серебролунье с местными властями проблем не было.

— Серебролунье это город, в котором живёт множество различных рас, — запальчиво начала Шаэна. — В нашем городе живут и люди, и полурослики, и эльфы, как лесные, так и высшие, и полуэльфы, и даже полуорки, так что вряд ли у тебя будут проблемы.

— Шаэна права, в Серебролунье живет почти сорок тысяч разумных, и ты не будешь привлекать особого внимания. К тому же я не лекарь да и лечебные эликсиры и зелья подходят к концу, несмотря даже на твои ингредиенты, зато в городе множество способных тебе помочь, в крайнем случае, вылечишься и вернешься в Холодный лес.

— Хорошо, тем более деваться мне некуда.

"Забавно, девятнадцать лет жил в этом лесу и только сегодня узнал, что он называется Холодным. Что ж, прощай Холодный Лес, здравствуй Серебролунье!"

Глава 6

Друзья познаются в беде.

При теперешнем несовершенстве теоретической медицины

медицина практическая может быть только искусством,

а не наукой.

Смидович, Викентий Викентьевич

— Ну, долго нам осталось месить снег в этом Морадином забытом лесу?

— Отку...

— До дороги дойдем к вечеру завтрашнего дня, — мой собственный голос показался мне донельзя слабым, но меня услышали, и мои новые спутники заговорили все одновременно.

— Ты уверен? — спросила Шаэна.

— Урб почему ты не спишь ?, — в голосе Калдера чувствовалась некоторое беспокойство. — Последнее зелье должно было усыпить тебя на сутки.

— Ну, кто дойдет, а кто и доедет, причём на моём горбу, — у меня было чувство, что Эберк за показным недовольством тоже немного беспокоится за меня.

"Странно, я отключил все чувства кроме слуха, но как-то различаю их эмоции. Неужели у меня прорезались новые экстрасенсорные способности?"

— Да я уверен, я раз девять пытался выйти по этой дороге к цивилизации, Калдер я правильно произнёс слово? Хорошо. Правда, все мои попытки заканчивались тем, что меня пытался убить первый встреченный разумный. А тебе Эберк могу пообещать, что если мы соберемся вернуться в Холодный лес, то уже я тебя потащу.

— Да чтоб тебе Аббатору [18] быть должным, с такими обещаниями! Ноги моей больше в этом лесу не будет!

"Да, я точно чувствую эмоции, Эберк искренне рад моей незамысловатой шутке. Почему тогда я не чувствую эмоций Шаэны?

...

А ведь верно Пятачок, я чувствую только эмоции, направленные на меня. Может Шаэна просто не испытывает никаких эмоций по поводу моей персоны?"

— Да и вообще двигаться по снегу — сущее наказание, — продолжал меж тем дварф. — Мне никакие снегоступы [19] не помогают, ничего дойдем до дороги, там полегче будет.

"...

А вот тут ты точно не прав, они нас не бросят, и дело не только в том, что я чувствую их эмоции. Основной вес груза волокуши, которую тащит дварф, составляю не я, а трофеи из подземелья, и, бросив меня, они не ускорят свой путь. К тому же не стоит забывать про клятву Тиру!"

— Калдер, как ты смотришь на то, чтобы заняться Чондатанским языком?

— Ты уверен? Твоё состояние внушает мне серьёзное беспокойство, да и ты только что кое-как освоил Иллусканский?

— Ну, твои зелья на меня всё равно почти не действуют, так что моё состояние ты вряд ли сможешь изменить. А насчёт языков можешь не волноваться, поверь, моя память тебя удивит.

Несмотря на отключение осязания и блокирование боли, она всё равно пробивалась, когда я начинал шевелиться, поэтому чтобы не крутить зря головой я отключил и зрение. И следующие часы были наполнены лишь запахами и звуками леса, а также голосом Калдера и моим. Я, конечно, с первого раза запоминал все слова, но вот их произношение требовало тренировки. А потом я почувствовал запах, с которым у меня были связанны воспоминания весьма далёкие от приятных.

— Сейчас нам нужно повернуть на юг, и идти так пару километров, а только потом опять повернуть на восток. А иначе мы попадем на охотничью территорию снежного тигра.

— Ты уверен? А разве он на нас не нападет, если мы будем близко к его территории?

"Есть ! Я чувствую недоверие Шаэны, а вот беспокойство я не почувствовал, но оно явно было слышно в её голосе, значит действительно я могу улавливать лишь направленные на меня эмоции!"

— Да, я уверен, снежные тигры всегда метят свою территорию, и я чувствую запах этой метки. И он точно не нападет, если не войдём на его охотничьи угодья. Не магические хищники вынуждены крайне осмотрительно выбирать себе жертв, ведь даже несерьёзная рана, временно ограничивающая возможности организма, может привести к голодной смерти. Но если мы войдем на его охотничью территорию, он может принять нас за конкурентов, и как он тогда себя поведёт, я не знаю.