Причина, по которой Хайме запретил Мэтту что-либо говорить родственникам, натолкнула Таксона на мрачные мысли. Смерть Макса — и само по себе удручающее и деморализующее событие — могла повлечь за собой, словно снежный ком, скатывающийся с горы, множество других проблем. Предприятие дяди Мэтта, мистера Риммера, было тесно связано с вейловской ячейкой БК взаимопомощью и определёнными договорённостями. Будет ли он поддерживать их, когда ячейкой станет руководить кто-то другой, совершенно отличный от Макса, с иными идеями и методами?

У мистера Риммера, равно как и у других фавнов-предпринимателей, был свой взгляд на революцию. Если бы БК добился своего, они, наконец, смогли бы вздохнуть спокойно и развивать свои предприятия, а не тратить большую часть денег и сил на жёсткую конкуренцию с корпорациями, возглавляемыми людьми. Таксон восхищался отважностью этих фавнов — они ввязывались в заведомо проигрышное дело, но наперекор всему на свете продолжали идти до конца. Дядя Мэтта, например, до сих пор держался на плаву только благодаря тому, что вцепился поистине бульдожьей хваткой в свои патенты на некоторые уникальные разработки и никому не передавал на них права, сколько бы богатств ему за это ни сулили. Он рисковал репутацией, "пособничая экстремистам" — если бы кто-то сумел собрать достаточно доказательств, чтобы упечь его в тюрьму, его маленькое оптическое предприятие на самой окраине Вейла наверняка конфисковали бы и распотрошили до последнего станка. Мистер Риммер был смелым и решительным фавном, но даже у него существовала черта, которую он не мог переступить, и жертвы, которые он не мог принести. Как и у всех остальных...

* * *

Дежурный передал Таксону, что Хайме дожидается его в кабинете покойного, но там лишь скучал и ковырялся в ноутбуке Фрэнсис, бледный парень неопределённого возраста, старающийся скрывать свою змеиную кожу и болезненно худощавое тело под мешковатой одеждой. Он отвечал за информационную безопасность, хотя чётких специальностей ни у кого не было, и каждый вносил вклад в работу ячейки согласно своим талантам и возможностям.

Заметив Таксона, Фрэнсис сухо кивнул на приветствие и произнёс:

— Зубастый ужас пошёл встречать доктора, скоро вернётся.

Фрэнсис и Хайме, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Им бы не помешал хороший поединок, но Фрэнсис предпочитал соревнования в интеллектуальной сфере и не собирался открывать ауру. Таксон подумывал, что стоит научить Хайме игре в шахматы, чтобы эти двое метафорически набили друг другу морды, всё между собой выяснили в задушевной беседе и успокоились, наконец.

Хайме вернулся через пять минут в сопровождении Рэттуса. У того был знакомый патологоанатом, согласившийся провести вскрытие без необходимых документов. Но ничего нового они не обнаружили. Макс умер от удушья, а перед этим надышался испарений от химикатов, которые убийца плеснул ему в лицо. Не смертельных, но Макса такой ход дезориентировал. Из этого следовало два важных вывода: убийца знал об особенностях его регенерации и выбрал способ умерщвления, обходящий её. Целью было именно убийство, преступника не интересовала возможность получить ценный материал для научных экспериментов в области медицины (этот вывод добавил Рэттус, смутив всех присутствующих).

— Док, а поясните, как вообще можно было убить Криссела? — попросил Фрэнсис. — Я не понимаю, в чём фишка удушения верёвкой.

— Механизм регенерации запускается только при определённом количестве восстановленной ауры. Проявление Криссела позволяло ему вылечивать раны и повреждения эффективнее, чем это происходит у среднестатистического охотника. Редкий случай, когда проявление не истощает ауру, а работает вместе с её восстановлением... Чтобы убить Криссела, достаточно обогнать его регенерацию: полностью лишить его ауры и нанести ему смертельное ранение или несколько обширных ранений, не позволяющих дожить до восстановления ауры. Есть и иные способы: аура не спасает от удушья или утопления, а также от быстродействующих ядов, попадающих в организм через дыхательную или пищеварительную системы.

— Да уж, выбрал самый дешёвый и бескровный способ... — проворчал Фрэнсис. — И что, никто не слышал их возню? Не за пять же секунд он его задушил, — вопрос был адресован уже Хайме.

— Если б Макс не понабрал в команду слепоглухонемых болванов, никуда бы этот гад от нас не делся! — взорвался тот.

— Кстати, Хайме, — Таксон поспешил вмешаться, пока Фрэнсис не надумал подкинуть хвороста в огонь, — я тут размышлял над тем, кому выгодна смерть нашего лидера...

— Кому-кому... Наёмнику тому проклятому. Начинать с него надо.

Хайме говорил о неком Маркусе Блэке, ворующем чужие проявления, который примерно полгода назад охотился за Максом. Тот разобрался с наёмником без посторонней помощи, но позволил ему уйти живым и почти целым.

Каким образом этот человек вообще узнал о Максе и его местообитании, они тогда долго не могли понять, пока Фрэнсис не показал им несколько очень интересных сайтов, торгующих информацией, и не вывалил целое досье на Макса с подробным описанием его проявления и списком злачных мест, где он иногда ошивался. Кто-то в Вейле пристально наблюдал за всеми пользователями ауры и тщательно собирал сведения о тех, кто действовал неосторожно. В досье не было указано, что Макс также являлся и лидером вейловской ячейки БК, но здесь они уповали на то, что идея одного мистральского парня с масками и одинаковыми костюмами, полностью скрывающими любые отличительные черты, работает.

— Тогда почему он не пришил его каким-нибудь более "классическим" способом, отобрав проявление? — задал резонный вопрос Фрэнсис.

— Аура-то никуда не денется, — пояснил Хайме. — И становится ясно, почему бить тревогу Макс не стал: боялся за детишек, Блэку никто из них не соперник.

Фрэнсис скептически хмыкнул, но ничего не сказал.

— Мне пора связаться с верховным лидером... — Хайме взглянул на часы и страдальчески вздохнул. — Таксон, расследование я доверяю тебе. И если вас двоих не затруднит, сгоняйте на квартиру Макса. Самое ценное там — его домашний ноут, но вдруг что ещё отроете.

* * *

Ключи от квартиры Макса они нашли в вещах, оставленных им перед операцией на базе. Потом взяли у дежурного ключи от одной из легковых машин, находящихся в ячейке на общественном пользовании. Таксон спокойно прогулялся бы и пешком, но вытащить на свежий воздух Фрэнсиса было невозможно из-за его агорафобии2. Впервые услышав об этом расстройстве, Хайме обозвал несчастного выдумщиком, тунеядцем и бесхребетным хлюпиком (и, кажется, до сих пор не поменял своего мнения), чем и начал их непримиримую вражду.

— Надеюсь, ты не принял его слова на вооружение? — нарушил молчание Фрэнсис, как только они отъехали от базы.

— Что ты имеешь в виду?

— Бобёр слишком настойчиво упирал на версию с Блэком — доказательств нет, одни голословные утверждения. Практически выставил нас вон и пошёл секретничать с Хан. Сам и убрал Криссела — почему нет? У него есть мотив.

— Фрэнсис, это нереалистично. Хайме не успел бы оказаться на базе раньше команды Макса, ещё и заехать попутно за Рэттусом.

— А с чего ты уверен, что он один это всё организовал? Ему не обязательно самому марать руки, когда вокруг много преданных подчинённых.

— Я не уверен ни в чём, пока у нас слишком мало информации, — заметил Таксон, не спуская глаз с дороги. — Но, пользуясь твоими же рассуждениями: почему я должен прислушиваться к тебе, если ты так же, как и Хайме, пытаешься скормить мне версию, основанную на "голословных утверждениях"? Вы оба предвзяты и отсекаете лишнее в угоду понравившейся вам теории. А к выяснению обстоятельств и расследованию чего-либо следует подходить бесстрастно и с холодной головой.

— Во-от, продолжай в том же духе, сомневайся во всём! И если бобёр окажется не при делах, я всё равно склоняюсь к версии, что Криссела пришил не какой-то там левый наёмник, а кто-то из своих, решивший, что его позиция не слишком соответствует общему курсу. Это объясняет, почему Криссел не звал на помощь и особо не сопротивлялся — он понял, что его уже списали со счетов! И объясняет, почему его помощники стали на время "слепоглухонемыми".

Таксон тоже задумывался над двумя этими направлениями, предложенными Хайме и Фрэнсисом: убийцей мог быть кто-то со стороны, как Блэк, или кто-то из БК.

Если бы Крисселом и его проявлением заинтересовались, как выразился Рэттус, "в научных целях", его похитили бы живым. Компания Шни до убийства всего лишь одного лидера не опустилась бы даже с целью отомстить за что-то (или кого-то). Какие-то неизвестные враги, которых Макс нажил в похождениях по Вейлу? Скорее, продали бы информацию о его высоком положении в БК кому-нибудь позубастее...

Предположение Фрэнсиса... Как это могла допустить та же Сиенна? Не в её стиле убирать неугодных втихаря, ударом в спину. И она ведь поручила Максу какое-то дело, о котором не знал даже Хайме. Вдруг именно в этом неизвестном задании и скрывался истинный мотив убийцы? Кем бы он ни был, найти его и призвать к ответу будет нелегко...

Он не стал озвучивать на базе кое-какие мысли трём своим циничным собеседникам, однако считал их важными: общество людей и фавнов развивалось благодаря огромной силе воли и желанию жить. Во втором Макс мог дать фору кому угодно — это была суть его проявления, важная черта его характера. Он любил жизнь больше чего бы то ни было. Возможно, больше, чем любил Теви Инабу. И теперь он мёртв, нелепо убит в то самое время, когда наконец-то воспрял духом и нашёл для себя новую мотивацию. Его смерть, особенно в свете слов Фрэнсиса, приобретала зловещий символизм. Не намеренно ли? Хотел ли убийца придать своему злодеянию какой-то скрытый смысл?

— Только не думай, что я свихнулся, сидя в четырёх стенах, — продолжал разглагольствовать Фрэнсис на заднем сидении. — Мы с тобой единственные (ну может, ещё док) не утеряли способность к критическому мышлению, поэтому я с тобой откровенен. Тех, кто действительно хочет "изменить мир в лучшую сторону", можно пересчитать по пальцам, и наш дражайший верховный лидер в их число не входит. Иначе Инаба не свалила бы, сверкая пятками, а Криссела не закатали в сосновый ящик.

С одной стороны, он был рад, что Фрэнсис не ударился в тотальную паранойю и доверял хотя бы ему и Рэттусу, с другой — его взгляд на ситуацию вызывал смутное чувство тревоги и обречённости.

— Твоё предположение вполне логично и имеет право на существование, — ответил он Фрэнсису. — Но не стоит бросаться поспешными выводами. Особенно такими!

— Посмотрим, насколько они поспешны, посмотрим... Только не тормозни случайно там, где нужно гнать, не оглядываясь, — процедил упрямец и умолк до самого конца поездки.

* * *

Макс снимал однокомнатную квартиру в фавновском квартале города и превратил её в дикую смесь музея и пункта приёма стеклотары: в комнате большую часть площади занимал стенд с холодным оружием, на кухне — бесконечные ряды бутылок из-под горячительных напитков.

По-хорошему следовало бы составить опись вещей и всё ценное перенести в хранилище на базе, но Фрэнсис заниматься этим категорически отказался, посоветовав Таксону припрячь бездельничающую молодёжь. Поэтому первый день "раскопок" они завершили выносом мусора и перемещением отчищенного от многолетней грязи ноутбука на базу, где Фрэнсис спокойно приступил к расшифровке важных (предположительно) документов и переписок.

Очень быстро Таксон понял, что их расследование — глухое и тупиковое дело, головной боли от которого больше, чем полезных находок. Он сам провёл опрос свидетелей, подозревая, что Хайме со своим дуболомным подходом запугал ребят, и о чём-то они предпочли умолчать. Но даже перед "хорошим копом" никто из них не раскрылся. А возможно, раскрывать попросту было нечего.

На место преступления он не рискнул сунуться, ибо там ошивалась полиция, занимающаяся расследованием ограбления. От похода по злачным местам, которые иногда посещал Макс, его отговорил Фрэнсис, пообещав поискать информацию, в том числе о Блэке, по каким-то своим "секретным каналам".

Не зная, куда ещё ткнуться и не нарваться на неприятности, Таксон решил поговорить с Хайме насчёт задания, порученного Максу лично Сиенной Хан. Удалось ему это лишь на импровизированных поминках, устроенных сразу после того, как Криссела кремировали, а его бренный прах ссыпали в урну и проводили в последний путь — верховный лидер распорядилась, чтобы его доставили в Мистраль.

Улучив минуту, Таксон отвёл Хайме в сторонку и пристал к нему с вопросами.

— Чем бы там Макс ни занимался раньше, верховный лидер меня в эти планы не посвятила, — сердито проворчал Хайме. — Будем выбирать нового лидера, ему и делегирует, небось. Есть два кандидата: Билл Вильсон и Адам Таурус.

— Чего же не ты?

— У меня другая роль, уступлю дорогу молодёжи. И лучше бы победил младшенький, Адам. Ему всего двадцать один, но парень толковый и ответственный. С ним можно договориться.

Таксон сомневался, что хоть с кем-то из этих двоих можно договориться. И Адам, и Билл уже принадлежали другому поколению, растущему в неспокойное время, когда отношения между фавнами и людьми в очередной раз обострились. Они слишком рано столкнулись с грязью и мерзостью этого мира, и попадание в БК вряд ли вылечило их от душевных травм.

Билл — протеже и ученик Клирмаунтина, преданный ему до гроба и копирующий его взгляды. Хотя нет, он явно был безумнее своего учителя. Именно ему принадлежала та оригинальная идея, после которой БК окончательно записали в список террористических банд.

Полгода назад, когда вейловская ячейка погрузилась в собственные проблемы с обнаглевшими наёмниками и не следила за действиями собратьев, Клирмаунтин докопался до судьи, благодаря которому ПКШ выходила сухой из множества дел, связанных с ущемлением прав шахтёров. Естественно, никто не стал выполнять требования Клирмаунтина о пересмотре этих дел, и судьба заложника оказалась полностью во власти тех, кто мечтал о правосудии, но не получал его. Тогда-то Билл и выступил со своим предложением:

"Казнь ничему не научит этого человека, привыкшего жить в тепле и роскоши в своём чистеньком, сверкающем бриллиантами Атласе, а лишь избавит его от страданий и ответственности за совершённые злодеяния. Откроем ему ауру, выбросим в лесу с винтовкой и двухдневным запасом пищи и патронов — пусть добирается домой пешком, на собственной шкуре прочувствует жизнь без благ цивилизации".