Ветер с Востока

— Что... с Анастасией... Егоровной?! Я только узнала! — Выпалила она, задыхаясь после бега.

— Всё хорошо. — Дронов улыбнулся как можно более успокаивающе. Хотел было погладить стажёрку по голове, но решил, что это будет уже слишком. — Пулю вынули, заражения нет. Через пару-тройку месяцев всё заживёт.

— Я пойду к ней! — Саша рванулась мимо капитана, однако тот снова её поймал.

— Не стоит. Она сейчас спит. Пусть отдохнёт. — Николай хмыкнул. — Мы с ней поменялись ролями, кто бы мог подумать... Пойдём лучше со мной.

— Куда? — Будущая сыщица посмотрела на него снизу вверх. Выглядела она совершенно потерянной, однако страха в глазах у неё Дронов почти не заметил — лишь самую капельку. Да и боялась девушка, похоже, не за себя.

— В столовую. — Офицер взял Александру за плечи и развернул спиной к госпиталю. — Пообедаем.

Столовая крепости, тоже оставшаяся от хокандцев, вмещала в себя полторы роты, потому обедал гарнизон посменно. До начала первой смены оставалось больше часа, так что она была в полном распоряжении капитана и стажёрки. На кухне Николай применил коварный ход — показал повару худенькую Сашу. Повар едва не прослезился и устроил их за угловым столом, снабдив чаем и оставшимися с завтрака пирожками.

— Ну как, успокаиваешься потихоньку? — Спросил Дронов, откусывая половину пирожка. На "ты" он перешёл машинально, ещё не переключившись после общения с Настей. Однако стажёрка восприняла это естественно.

— Да я и не... — Она запнулась, глядя в бело-синюю фарфоровую чашку, которую повар достал специально для неё. Чашка была огромная, как бадья, а для крохотной Александры и вовсе смотрелась немецкой пивной кружкой. Из тех, которые достают на Октоберфест.

— Что? — Приподнял брови Николай.

— Всё-таки, я испугалась. И за Анастасию Егоровну, и за себя...

— За себя?

— Да. Эгоистично, конечно, но... Ведь если с наставницей что-то случится, я приму её дела... А я не готова. — Девушка вскинула голову. — Наломаю дров и испорчу всё, что она успела сделать.

— Хм-м... — Протянул Дронов, отпивая чая. — А скажи, чего ты испугалась больше — что Настя может умереть, или что тебе придётся заняться её работой? Только честно.

— Честно? — Саша вздохнула. — Больше боялась за Анастасию Егоровну.

— Ну, значит, принять дела ты вполне готова, не так уж тебя это и пугает, как сама думаешь. — Заключил капитан. Вывод был, если уж начистоту, сомнительный, однако поддержать стажёрку казалось Дронову важнее, чем соблюсти логику.

— Пожалуй. — Впервые за день Саша улыбнулась. Сделала большой глоток из чашки. — А с ней точно всё будет хорошо?

— Конечно. При ранении в бедро всегда есть риск повреждения бедренной артерии и смерти от кровотечения, но Насте повезло, и теперь волноваться не о чем. Рана в мягкие ткани — пустяк. Я уже говорил — через несколько месяцев будет в порядке.

Допив чай, они разошлись. Саша отправилась заниматься какими-то бумажными делами в канцелярии, Дронов — навестить своих людей в казарме. Там его ждали — все подотчётные ему унтеры и поручики во главе с Горшковым. Капитана молча проводили за стол в комнатке отдыха и налили коньяку. Тут запоздало он вспомнил, что именно на этот день назначены неофициальные поминки по убитым в бою драгунам, однако первый тост Остап Кириллович предложил поднять за выздоровление сыскного агента. Хотя сотрудников Третьей канцелярии в военных кругах традиционно не любили, в роте Дронова многие знали Настю по её прошлому приезду. Тост был поддержан...

К стыду своему, Николай умудрился заснуть после третьей рюмки — сказались бессонная ночь, ушибленная голова и потрёпанные нервы. Последнее, что он помнил, отключаясь — гулкий голос поручика Горшкова: "Ничего, ничего, перед начальством мы прикроем..."

* * *

Проснулся Дронов в казарме, на чьей-то не застеленной койке. Голова, как ни странно, не болела, да и вообще наблюдалась приятная ясность сознания — сон, без сомнений, пошёл на пользу. Дежурный по казарме радостно проинформировал его, что господин капитан изволили спать полдня и всю ночь, так что на дворе уже утро, и рота завтракает. Николай поблагодарил солдата за заботу и, немного подумав, направился в госпиталь. Он собирался проведать Настю, но в палате её не оказалось. Пойманный капитаном врач прожёг офицера взглядом и сквозь зубы объяснил, где он видел пациентов вроде него и Агафьевой. Правильно поняв намёк, Николай почти бегом бросился в цивильную канцелярию, и действительно застал сыщицу в её кабинете, за столом, в окружении бумажных подшивок и открытых папок. Разумеется, привычно одетую и аккуратно причёсанную — будто ничего и не случилось. Разве что вместо жёсткого деревянного стула под ней теперь было удобное плетёное кресло, доставленное из дома. Ну и бледность ушла не до конца.

— Знаешь, я начинаю понимать нашего хирурга. — Признался Николай, останавливаясь в проёме. — Ты зачем из лазарета сбежала?

— Вместо того чтобы оправдываться, я тебе сейчас кое-что расскажу, и ты сам поймёшь. — Анастасия подняла взгляд, и Николай мысленно сказал: "Ага...". Кривая усмешка до ушей, зелёные глаза блестят азартом за тонкими линзами очков... Знакомо.

— Хорошо, но сначала... — Дронов глубоко вдохнул, подошёл к столу и опустился на табурет. Выдохнув, взял ладони девушки в свои, и посмотрел ей прямо в лицо. — Имей совесть, а?

— Прости, не могу. — Улыбка сыщицы сделалась немного виноватой. — Мне по службе запрещено совесть иметь... Ты не переживай, бывало и хуже. Помню, лет пять назад мне из спины наконечник стрелы вырезали — посреди степи, без всякого наркоза. Флягу водки в меня влили, да держали покрепче... Мне тогда всего двадцать три было, и плакала я навзрыд. До сих пор стыдно. Зато уже на следующий день три часа в седле продержалась, прежде чем свалиться без сознания.

— Но сейчас-то тебе ни ходить, ни сидеть нельзя. — Капитан решил пока не выспрашивать у неё подробности той душераздирающей истории.

— Не держи меня за идиотку. — Девушка высвободила руки и взяла со стола карандаш. — Я потратила часть тех из пятисот казённых рублей, что мне выдали на устройство конторы, и заказала местному сарту-плотнику трость под мой рост. До завтра обещал управиться. А попозже добуду диванчик небольшой — куплю или тоже плотнику закажу. И стану работать лёжа.

— В кабинете?

— В кабинете. Пожалуй, спать тоже здесь буду. Чего-то мне не хочется в домике за стенами ночевать, когда к моей особе такое внимание, а я ходить не могу. А теперь к делу. — Она постучала карандашом по столешнице. — Готов слушать?

— Весь внимание.

— Я получила доклады о всех приметных событиях, случившихся вчера поблизости от Пишпека, в том числе в посёлке. — Сыщица придвинула ближе нужную стопку документов, однако заглядывать в них не стала. — Помимо семьи золотаря — ещё пять убийств. В один день. Двое застрелены, один убит ударом ножа в сердце, ещё двое задушены. Из убитых один узбек. Остальные четверо — уйгуры. Ты же знаешь, кто такие уйгуры?

— Да. — Кивнул Николай, задумчиво подкручивая ус. — Китайские мусульмане. Похожи на узбеков, но живут в Китае, в Синьцзяне, главным образом.

— Правильно. Но их можно встретить по всей Азии, до самого Халифата. — Настя наклонила голову и, глядя на него поверх линз, медленно произнесла: — Китайская Империя любит вербовать среди них агентов для работы в азиатских регионах.

— Ага. — Дронов сделал вид, будто понял, к чему она ведёт.

— И если в городе у границ Китая происходят странности, а потом кто-то почти одновременно и весьма профессионально убивает нескольких уйгуров...

— То это неспроста. — Вот теперь капитан действительно понял.

— Более того, я тебе прямо скажу — дело пахнет мандаринами...

— Мандарины — в смысле, китайцы?

— Да нет, это у меня в детстве присказка такая была. Сам посмотри — если золотарь и убитые уйгуры имели отношение к китайской разведке, то какое отношение Китай имеет к похищению? Зачем китайцам, изоляционистам и традиционалистам, пришелец из иного мира, да ещё с чужой территории? И ещё вопрос — кто так ловко их устранил? Ещё одна сторона? — Девушка вздохнула и куснула карандаш. — То-то же. Чем дальше, тем больше я ощущаю, что мои плечи слишком узки для задач, которые я должна на себя взвалить...

— Запросишь помощь у столицы? — Предположил Николай.

— Да, теперь для этого достаточно оснований. Но работать нужно сейчас, по горячим следам. Благо, мне сегодня подкинули след не просто горячий — пылающий. Смотри.

Настя вытащила одну из папок из-под общей груды, развязала и вынула из неё смятый бумажный листок. Протянула Дронову. Тот взял, разгладил, вчитался. Тщательно выведенные прописные буквы гласили: "То, что вы ищите, на пути в Ташкент".

— Эту штуку, — Настя указала пальцем на бумажку, — мне утром передал незнакомец. Ждал меня у выхода из госпиталя, будто знал, что с утра пораньше сбегу. Сунул, шепнул, чтобы прочла, и был таков. Догнать я его не могла — едва ковыляла, за стеночку держась. А говорил он по-русски, с интересным акцентом. Послушай.

Девушка набрала в грудь воздуха, прочистила горло, и быстро произнесла мужским голосом:

— Возьмите это, прочтёте позже.

Николай хмыкнул — впервые на его памяти "попугайский" талант Насти пригодился в практике.

— Что скажешь об акценте? — Продолжила она уже нормальным тоном, хотя немного охрипнув.

— Я бы сказал — узбекский. Хотя я не великий специалист.

— Всё верно. А узбекский и уйгурский очень близки, и акценты от них схожие.

— И твои выводы?

Сыщица щёлкнула пальцами:

— Кто-то должен съездить в Ташкент и осмотреться. Даже если это попытка расколоть наши скромные силы — проверить всё равно надо.

— Ты не можешь ехать. — Сдвинул брови капитан.

— Увы. Я пробовала утром сесть на коня...

— Что ты сделала?! — Дронов аж подался вперёд, подскочив с табурета.

— ...Но не смогла. — Настя поморщилась, не дав себя перебить. — Слишком больно, и рана открывается. Так что я остаюсь здесь и веду расследование на месте. Чую, главный клубок завязан прямо у нас под носом...

— Поедет Саша? — Мрачно спросил Николай. Идея ему категорически не нравилась.

— Нет. — Девушка сняла очки и посмотрела на него, подслеповато щурясь. — Поедешь ты и повезёшь Сашу. Согласен? Дела с командованием я улажу, тебя отпустят. Письмо хокандским властям, с требованием вас пропустить и содействовать, у коменданта выбью.

— А если я откажусь? — На секунду ему стало страшно — вдруг сыскной агент скажет: "Пошлю её одну". Однако сыщица не разочаровала.

— Поеду сама, в телеге. — Она неожиданно весело усмехнулась. — А тебе будет стыдно, особенно когда меня там убьют.

— Шантажистка. — Николай произнёс это почти как похвалу.

— Только при нужде. — Сыщица надела очки и откинулась на спинку кресла. Овальные линзы в серебряной оправе зеркально блеснули. — Ну так что, устроишь Саше прогулку до места расследования?

— Угадаешь ответ?...

Конец четвёртой главы.

Глава 5

Происходи дело в романе господина Дюма или другого бойкого на перо европейца, Дронов сей же час вскочил бы на коня и помчался к приключениям. Реальность, однако, требовала более основательного подхода. На подготовку к поездке оставшийся день ушёл практически без остатка. Так как Настя, несмотря на ранение, взяла на себя всю бумажную волокиту, Николай занялся, выражаясь казённым языком, вопросами личного состава и материальной части. Разумеется, ехать в Ташкент без эскорта, даже имея при себе сопроводительные бумаги, было бы крайне опрометчиво. Большая часть пути лежала через территорию, входящую в Хокандское ханство, что само по себе подразумевало массу возможностей угодить в неприятности, а ведь цель у поездки была отнюдь не увеселительная... Посему в первую очередь капитан озаботился набором сопровождающих. Взять много людей он не мог — солдаты из пехотных рот не годились, а его драгуны требовались в крепости, для организации усиленных патрулей и подвижного резерва. После некоторых размышлений офицер выбрал только троих — бывалого унтера Черневого и пару ефрейторов поопытней. Кроме того, послал за Джантаем — можно было надеяться, что молодой воин, авантюристский характер которого капитану был хорошо известен, согласится исполнить роль проводника и переводчика. Последнюю, и самую большую часть отряда, должны были составить сибирские казаки. Для этого Дронов попросил Настю при возможности передать коменданту запрос на выделение казачьей полусотни под его командование.

— Зачем тебе столько? — Выгнула бровь сыщица, услышав просьбу. — Город брать собрался?

— С запасом. — Пояснил капитан, усмехаясь в усы. — Просто знаю начальство. Если просить полусотню, дадут, скорее всего, десятка два. Если попрошу два десятка — выделят полдюжины. А полдюжины — мало.

— Знакомо. — Агафьева хмыкнула. — Что ж, попробую устроить. Вечером за документами придёшь — расскажу, что вышло...

Покончив с этой проблемой, Николай отправился к складам экипировки. Снабдить всем необходимым драгун труда не составляло — годились стандартные походные комплекты. Казаки должны были явиться со своей амуницией и при личном оружии — на то они и казаки. Таким образом, снаряжение требовалось в первую очередь Александре. Его-то отбором офицер и занялся.

Навестив маленькую стажёрку в кабинете при архиве, который та почти обжила за минувшие дни, Дронов выведал у девушки состав её гардероба, и убедился, что брючный костюм для верховой езды у неё всё-таки не единственный, а с обувью и вовсе полный порядок. Успокоенный, он всё же составил запрос к интенданту и вскоре получил на руки лишнюю одноместную палатку, набор походных принадлежностей, а также три гимнастёрки, две пары кавалерийских брюк и тёплую шинель. Вся одежда была самого малого размера, какой только удалось сыскать кладовщикам, однако брюки и гимнастёрки Николай отнёс на перешив портному-таджику, живущему за стенами. Тот обещал управиться к ночи.

Труднее всего оказалось выбрать лошадь — невысокую, смирную, но в то же время выносливую и способную при нужде идти галопом. Драгунские, офицерские и курьерские кони из гарнизонной конюшни по понятным причинам для крохотной девушки оказались великоваты. Вероятно, в итоге Дронову пришлось бы покупать скакуна у городских торговцев, однако после обеда в крепость явился Джантай. Выслушав суть дела, киргиз без колебаний согласился примкнуть к отряду и пообещал разрешить проблему с лошадью для стажёрки, выпросив лишь пять рублей золотом на расходы. С деньгами Николай расстался легко — он знал воина-бугинца давно и доверял его честности. Осталось только навести порядок в квартире и окончательно передать дела роты поручику Горшкову...

...Солнце ещё не коснулось горизонта, но уже скрылось за гребнем внешней стены, подсвечивая багровым его зубцы, когда Дронов постучал в створку Настиного кабинета.

— Да, входите! — Тут же откликнулась сыщица.