Ведьма Минари

— Сколько я себя помню, матушка не снимала его, она сняла его только в день смерти отца, чтобы отдать Эду, который теперь должен был передать его своей невесте. Но он не собирался этого делать, у него была другая избранница. Правда, тогда я еще не знал, кто это. В тот вечер он ушел из дома, прихватив кольцо. Больше мы его не видели. Когда его тело нашли, кольца при нем уже не было. Потом было следствие, которое не принесло результата, а через полгода я похоронил в общей могиле матушку и сам был близок к тому, чтобы свести счеты с жизнью. Но судьба распорядилась иначе. В тот день я узнал, кто убил брата и забрал Сердце Вечности.

Я вышел на нее случайно — увидел женщину, которая, не таясь, носила обручальный перстень матери. Ее звали Лестра. Она и ее подельник как раз собрались бежать из империи, и я не мог допустить этого. Вначале они хотели уйти морем, но в ту ночь был шторм, и они решили идти через горы. Я сумел сделать так, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте. Им нужен был проводник через перевал, и я вызвался провести их. Я так сильно изменился за эти полгода, что меня невозможно было узнать, даже если бы у них был мой портрет. Работать магом меня никуда не взяли, и все полгода я проработал в порту грузчиком. Сами понимаете, как тяжелая работа меняет человека — от тонкого аристократичного юноши ничего не осталось, я сильно вытянулся и раздался в плечах. Перед смертью матушка очень сокрушалась, что я утратил благородную тонкость кости.

Они представились мне как брат и сестра из благородного магического семейства. К ней надо было обращаться леди Лестра, а к нему — магистр Сурог. Я же стал просто проводник Вирт. Поначалу я думал, что уведу их подальше в горы и там убью без всякого сожаления. Но ночью я услышал их разговор, когда они думали, что я сплю и лежу достаточно далеко. И я понял, что все будет не так просто.

— Сурог, мальчишка очень странный, ты много видел парней его возраста, которые не смотрели бы на меня с восхищением?

— А может он того?.. Гы-гы-гы, до парней охоч?

— Ты не смейся, Сурог, я такие вещи шкурой чувствую, и мне тревожно. Он мне все время кого-то напоминает, и мне это не нравится.

— Кого?

— Если бы знать. Но я тебе точно говорю, смотри в оба — он не случайно за нами увязался.

— Тогда не надо ждать, давай прямо сейчас от него избавимся.

— А через перевал сам нас проведешь?

— А если он нас заведет куда?.. Думаешь, будет лучше?

— Давай понаблюдаем за ним. Старик говорил, что до вершины два дня идти надо. Если завтра к вечеру до вершины не дойдем, тогда и спросим с него. А пока нужно метки ставить незаметно, чтобы вернуться.

— Это ты дельно придумала, Лестра. Завтра я глаз с него не спущу.

Я понял, что мне нужно все хорошо продумать, если я хочу выйти победителем из этой игры. Я никогда не был излишне самонадеян, я понимал, что у меня есть магия, но очень мало опыта в подобных делах, а у них его с избытком. К тому же я специализировался на бытовой магии и не знал тогда боевых заклинаний. Поэтому я решил увести их подальше в горы, уничтожая по пути оставленные ими вехи. Чтобы мой план удался, мне во что бы то ни стало нужно было завести их подальше на ледник; оттуда, даже если я проиграю и меня убьют, они сами не смогут спуститься.

Весь следующий день мы лезли по склону одной из гор; я специально выбрал один из самых крутых склонов, чтобы максимально вымотать их. Лестра все время ныла, что ей трудно, что она устала и ей нужно отдохнуть, но я подгонял их, говоря, что до перевала нужно пройти до темноты. После короткого послеобеденного отдыха мы наконец вышли на ледник. Я осмотрелся — мне нужно было найти самый скользкий лед, какой тут только мог быть. Наконец, я определился и повел их туда, по пути магически немного изменив им подошвы, чтобы не скользили. Я вел их к тонкому перешейку между двух вершин, заваленному обледеневшим снегом. Там у меня было больше шансов.

— Вирт, стой! — крикнул Сурог, когда я наконец вышел на перешеек.

— Заткнись, дурак, — прошипела Лестра. — Чего ты орешь в горах? Лавину хочешь дозваться?

— Твою... Вирт.

Он снова позвал меня, но уже тише. Я сделал вид, что опять не услышал, и молча продолжал стоять на ледяной корке. Я чувствовал тонны снега, лежащие подо мной, и это придавало мне уверенности. В любой момент я мог приказать им сорваться вниз и похоронить под собой этих двоих. То, что я сам погибну, уже не пугало меня.

— Не хорошо так, мальчик, — Сурог подбежал вплотную ко мне и ухватил меня за грудки. — Уговор был какой? Пройти перевал до вечера! А ты куда нас привел, сучонок? Солнце садится, а никакой долины не видать. Как это понимать, твою мать?! А?

— Держи его, Сурог, — тонко крикнула Лестра. — Не дай сбежать.

— Не вырвется гаденыш.

— Я с самого начала говорила, что он подозрительный. И как видишь, не ошиблась.

Так что ты хотел сделать, сопляк? Надеялся нас провести?

— Надеялся, — согласился я, улыбаясь. — А разве мне это не удалось? Оглянись назад, Лестра, разве ты видишь свои красные ленточки? Ты же на них всю шаль свою извела, а где они? Ветром сдуло?

— Ах ты, гаденыш! — кинулась она ко мне, выставив когти.

— Потише, потише, Лестра. Видишь, мальчик решил говорить, — отгородил меня Сурог. — Он это не подумав ляпнул. А сейчас он одумается и все нам расскажет, да, Вирт? Еще бы, с ножичком под ребрами, я ведь могу этот ножичек ненароком и поглубже вогнать и провернуть там пару раз. Так что сейчас он еще раз подумает, а потом выведет нас отсюда. Да?

— Ты прав, Сурог, я буду говорить, но выводить вас отсюда я не собираюсь, — я резко вывернулся, перехватил руку Сурога и выкрутил ее, одновременно прекращая сдерживать магией скольжение их обуви.

Сурог ругнулся и упал, выпустив нож. У Лестры тоже разъехались ноги. Я отскочил подальше.

— Лестра, ты же говорила, вы с Сурогом маги, что ж ты на ногах не стоишь? Сурог, что ж ты не пульнешь в меня заклятием? — издевался я. — А, еще вспомнил, ты, Лестра, что-то про лавины говорила, ты была права — лавины здесь бывают. Вы как раз на одной из них стоите.

— ЧТО? Ах ты тварь! — завизжала Лестра и попыталась подняться, но снова рухнула навзничь.

— Убью! — рыдала она. — С того света достану!

— Заткнись, дура, — тяжело дыша, шипел Сурог. Он с трудом перевернулся на живот, дотянулся до своего ножа, вогнал его в лед и с его помощью наконец сумел сесть.

— Вирт, мальчик, ну зачем ты так с нами? Что мы тебе сделали? А? Давай мириться? Мы уже поняли, что ты маг и мы просчитались.

— Нет, Сурог, мне с вами никогда не помириться.

— Ну зачем ты так говоришь, мы ведь с тобой даже не знакомы. Ну что ты хочешь? Может, денег? Я дам тебе, бери, — он отрезал ножом от пояса увесистый кошелек и бросил мне под ноги. — Нет? Я достану больше. А может тебе Лестра понравилась? Она возражать не будет, я уверен, не так ли, СЕСТРИЦА?

— Ну конечно, — с готовностью улыбнулась она. — Я даже рада буду, ты такой красавчик, уверена, тебе понравится.

— Не унижайся, Лестра, тебе не идет. Лучше скажи, а я тебе никого не напоминаю?

— Ты? А кого ты должен мне напоминать? Нет.

— А мне говорили, что мы с братом очень похожи.

— С братом?.. Ты — Вирт... значит... ну конечно! Ты тот щенок, брат этого козла Эда. Как я сразу не поняла. За братца мстить пришел? Так он не очень-то вашу семейку жаловал. Тебя вот, например, терпеть не мог — черной завистью завидовал. Он мне, знаешь, что в последнюю нашу встречу предложил? Соблазнить тебя, а потом убить — отравить, — а за это он мне вот что дал, — она вытащила из-за пазухи цепочку с перстнем. — А я, заметь, тебя не тронула.

— Вы с моим покойным братом просто образцы морали, Лестра.

— Да я верну тебе это кольцо — я же понимаю, что это память о мамочке. Вот, — она сняла с шеи цепочку и протянула ему. — Бери. Мне оно не нужно.

Я не хотел смотреть на перстень, но он невольно притягивал мой взгляд. Я не мог допустить, чтобы Сердце Вечности оставалось у нее и дальше.

— Брось его мне.

— Нет, я отдам его тебе, клянусь; но не раньше, чем ты выведешь нас отсюда.

Я колебался. Я не знал, что мне делать. Я не собирался выводить их в долину, но я не мог оставить им кольцо. Решение за меня принял Сурог, когда метнул в меня свой нож. Я отклонил его в воздухе, потом развернул и бросил обратно в него. Я действовал инстинктивно, но это имело самые катастрофические последствия. Нож вошел прямо ему в сердце, Сурог еще успел схватиться за ручку ножа, захрипел, упал и покатился прямо на Лестру, которая сидела у него на пути. Она завизжала и попыталась отползти, но не успела. Он зацепил ее, и они оба понеслись к краю склона. Несколько секунд я слышал ее крик, а потом раздался глухой удар, и наступила тишина.

Лавина так и не сошла.

Всю ночь в свете магического огня я спускался по склону к ущелью, куда они упали. Утром я наконец до них добрался; оба были мертвы, Лестра так и не выпустила из рук цепочку с перстнем. Я забрал его, а их завалил камнями. Потом я вернулся в Академию и сказал, что хочу продолжить образование, но на факультете боевой магии, дальше вы знаете.

Теперь что касается Минари...

Глава 11

— Помните, три года назад вы велели мне принимать вступительные экзамены на факультет ведьмачества?

— Так ненавистное тебе травоведение?

— Да.

— Конечно, помню. Ты очень разочаровал меня в тот день. Ты раньше никогда не был таким снобом. Мне было неприятно наблюдать за тобой.

— Я сам не горжусь этим.

— Я догадываюсь, что все дело было в Минари. Чем она не понравилась тебе? Я не помню, чтобы она вела себя вызывающе, наоборот, очень скромная и тихая. Я сам принимал у нее второй экзамен и был поражен ее подготовкой, она не уступала и даже превосходила многих наших абитуриентов из магических семей.

— Но ее магический фон внешне не проявлялся.

— Конечно, а как он мог проявиться с учетом ее происхождения? Кто бы мог научить ее? Она сама не знала о нем, но там была такая аура, Вирт! — яркая, сильная! Ее надо было брать на Магический, а ты чуть не выгнал ее. Я помню тот разнос, что ты ей устроил. Я не ожидал подобного от тебя. От кого угодно, но только не от тебя. Неужели ты, с твоими способностями, не разглядел ее тогда?

— Да, все так и было, с одной только разницей — Вы видели Минари, а я видел Лестру. Наши боги те еще шутники, они изваяли двух практически одинаковых женщин, только внутренняя сущность одной была грязнее помойной ямы, а у другой — ярче солнца, а я был ослеплен своей ненавистью.

Вы сказали, что у нее сильная аура, да разве я смотрел на ее ауру, я видеть ее не мог. Понимал, что не прав, и все равно ничего не мог с собой поделать. А потом, уже в Академии, окончательно уверовал в свою правоту. Косвенно все это подтверждало: она выросла в той же среде, что и Лестра — значит такая же, дружит с этой наглой бездарью Куног — потому что одного поля ягоды и так далее.

Я понимаю, очень предвзятое мнение, но я так думал тогда.

Вирт усмехнулся.

— Казалось, Лестра выполнила свою угрозу и вернулась с того света.

— Но три года ничего не происходило, что изменилось в тот день?

— В тот день... в тот день я снова столкнулся с ней. Первый раз еще утром на базарчике у Академии, вы знаете, тот, где вечно околачиваются подобные Куног. И она не нашла ничего лучшего, как покупать там заготовки для зачета. Я вспомнил Кагга, расхваливающего ее таланты, и подумал: ''Вот она отличница во всей красе'. И я запретил ей идти на зачет. Потом оказалось, что она всю ночь варила для Куног приворотное зелье и поэтому не успела подготовиться, но было поздно. Зачет прошел без нее, и на нём Куног с позором провалилась, обвинив в своих неудачах Минари; а так как они жили в одной комнате, за которую платила Куног, то она выгнала ее, облив напоследок ее вещи подвёвшим ее приворотным зельем и обвинив в воровстве. Но тогда я этого всего не знал. Я просто поссорился с Каггом из-за того, что он опять начал защищать ее, а когда пришел домой и успокоился, понял, что зря обидел друга и решил вернуться, чтобы извиниться.

На пороге учительского крыла я снова столкнулся с Минари, и она была не в лучшем своем виде. Мое внезапное появление напугало ее, и она упала, столкнув мусорную корзину. У меня хватило желчи поиздеваться над ней; я предложил ей искупаться в сточной канаве, и она впервые ответила мне... и как! Сказала, что это меня и подобных мне нужно там топить, что без нас мир будет чище.

Вы знаете, что моего брата нашли мертвым в сточной канаве? Я взбесился. В этот момент я уже не отличал ее от Лестры... и я ударил. Кагг был в ужасе, я сам был в ужасе, не мог поверить, что сделал это. За те три дня, что я просидел дома, я тысячи раз прокручивал в голове всю эту историю, я запросил ее личное дело и впервые прозрел, понял, что ошибся и убил невиновного человека. На четвертый день ко мне пришел следователь — маг-дознаватель 6 ступени Лапир — и так, между прочим, заявил мне, что от восхищения мной замнет это дело, потому что Минари умирает и свидетельствовать против меня некому. И с этого момента я больше не думал, я принял решение. Я был единственный, кто знал, как спасти ее.

— Вот именно это самое удивительное во всей этой истории. Я долго живу на этом свете, но я никогда не сталкивался с подобной магией. Как ты вытащил ее? Она уже перешагнула грань, когда я уходил из лазарета. Я и ушел, только чтобы дать распоряжение подготовиться к похоронам.

— Перешагнула, — кивнул, соглашаясь, Вирт. — Я клялся в свое время, что расскажу об этом только одному человеку, своему командиру. И тот поклялся мне, что больше никому не расскажет. Вы единственный, кому я еще об этом рассказываю и надеюсь, что это останется между нами.

— Можешь не сомневаться.

— Эта запрещенная магия — оркская — на крови.

— Что?

— Вы знаете, что после того, как я вернулся и закончил боевой факультет, у нас была короткая война с орками. Вы помните, что я уходил на два года из Академии на практику. Я был на этой войне. Однажды жену нашего командира ранили. Орки всегда смазывали свои стрелы ядом, и противоядия к нему не существовало. Ее точно так же ждала верная смерть, но нам повезло. К нам в плен попала дочь одного из оркских шаманов. Чтобы спасти ее, он согласился открыть мне их древний ритуал. Он очень прост, — Вирт закатал рукав плаща, показав ректору перевязанную руку. — Тот, кто хочет вернуть ауру, должен соединить свою кровь с кровью того, кто ушел за грань, и свою ауру с его аурой, и тогда есть шанс ее вытащить. Если только аура захочет вернуться, а у тебя хватит на это сил.

— И Минари захотела вернуться с тобой?

— Как видите, — с вызовом сказал Вирт. — Правда, она не поняла, что это был я, не узнала.

— Почему?

— Когда я нашел ее, она почти погасла и все равно была очень яркой, теплой и такой красивой. Вы даже не понимаете, как я тогда пожалел, что никогда не смотрел на нее раньше. Я сказал, что ей нужно вернуться, потому что если она останется, то я тоже не вернусь. Думаю, она вернулась, чтобы спасти меня.