Выжившие представители, спасённых Моисеем, семи колен Иакова, уже подмяли в Мапуто ювелирный цех. Золото в Южной Африки встречалось далеко не только в Ричардсбурге, и каждый поселенец имел шанс найти на своей делянке приличных размеров самородок. Всё это, по новому закону, являлось собственностью граждан Принципата, даже плебейского сословия. Отталкиваясь от цены исходного сырья, еврейские ювелиры Южной Африки уже через год диктовали цены на золотые изделия в масштабах всего Принципата. Закупиться их товарами, в Мапуто приходили даже купцы из Индии.

Они же, евреи, организовали переработку почти половины слоновьих бивней, ценной древесины и причудливо раскрашенных природой шкур, наладив производство мебели. Производство только стартовало, но не было никаких сомнений, что мода из Южной Африки имеет свой шанс в Принципате, не смотря на тоталитарное правление и монополию на рекламу. Талантливый народ, что и говорить. Даже самый оголтелый антисемит никогда не обвинял евреев в глупости и лени. В чём угодно обвиняли, даже в высасывании крови из христианских младенцев, а вот в лени и глупости — никогда и никто.

Ричард, через агентуру Ицхака Левита, знал, что хоть о создании Новой Иудеи ещё не объявлено, вопрос этот евреи уже вовсю обсуждают. Причём конкретно обсуждают, назначая кандидатуры переселенцев, согласовывая кандидатуры царя и его двора, способы наполнения бюджета и основные статьи его расхода. Основательно подходят, только слил им Ицхак далеко не все планы. Не европейские, азиатские и африканские евреи будут управлять Новой Иудеей, а очень даже наоборот. Новоиудейцы, которым будет законно причитаться приличная доля собранных с соплеменников налогов, больше всех будут заинтересованы, чтобы тех налогов собиралось как можно больше. А если нет? Если порешают между собой и договорятся?

Что ж, возможно и такое, однако, в этом случае никто не сможет помешать сенату объявить Новую Иудею колонией, и получать свою законную долю уже с купцов. Царство, расположенное посреди владений Принципата, к тому-же живущее с одной торговли, экономически задушить будет совсем несложно. Это ведь не огромное шахство Хорезма, имеющее прямые торговые пути с Индией и Китаем, обеспечивающее себя продовольствием и основными товарами широкого потребления, ему повышенный торговый налог идёт только на пользу, защищая местных производителей от демпинга, у евреев же совсем другой случай, им придётся закупать буквально всё, и всё только в Принципате, альтернатив этому просто нет.

Как и было задумано изначально, Мапуто, Ричардсбург и Изабеллабург расширяли периметр своих владений, не оставляя внутри него дикарей. Земли у племён выкупались, вернее выменивались, в основном на оружие и доспехи, к большой радости дикарских вождей. Глупые белые пришельцы могли всё, что им нужно, захватить без особого труда, но вместо этого предпочитали платить за участки земли, как будто её вокруг мало, за рабов (трудармейцев, после принятия закона 1199 года) и за всякую добычу, в том числе и абсолютно никчёмную, вроде шаманских масок, копий с костяными и каменными наконечниками, или шлемов, сделанных из черепов диких зверей. По началу, такая глупость вызвала брожение в умах аборигенов, и они решили, что белые пришельцы боятся драки, а значит можно попытаться ограбить и их, но это заблуждение развеялось довольно быстро.

Сначала колонисты Ричардсбурга разбили союзное войско троих самых наглых 'полевых командиров', усадив на кол единственного из них, выжившего в битве, а после захватили и их племенные стойбища. Скот и всё представляющее хоть какую-то ценность забрали себе, а стариков, женщин и детей передали вождям дружественных племён. Понятнее белые пришельцы, после этой акции, для местных не стали, но попробовать их второй раз 'на слабо', никто больше не решался, всем хватало и более лёгкой добычи на севере и западе. Белых стали сравнивать со слоном, который мог бы вытаптывать в день по прайду львов, но вместо этого мирно кушает травку, пока его не разозлят.

Пустоты в природе не бывает, поэтому места откочевавших племён, заняли дикие звери. Слонов, носорогов и буйволов привлекали сельскохозяйственные угодья колонистов, львов, леопардов и гиен их беззащитный домашний скот, а всяческих обезьян возможность пакостить и находиться в центре внимания. Чем-то похожи были обезьяны на людей, тут Чарльзу Дарвину в проницательности не откажешь. Похожи. Только, по мнению Ричарда, не обезьяна эволюционировала в человека, а наоборот, совсем одичавшие люди со временем стали обезьянами. Впрочем, это были никому не интересные среди современников размышления, а вот помочь колонистам отбиться от зверья будет не лишним. И с точки зрения экономических интересов Принципата, и в плане укрепления среди колонистов мысли, что в одиночку, без поддержки Центра, им тут не выжить, и повеселиться на такой охоте очень хотелось. Это же даже не охота будет, а настоящая война. Всё равно, побывать в Южной Африке и не посетить главные кладовые Принципата было невозможно, слишком много было сюда вложено времени, денег и людей. Да, отдача уже шла полной мерой, но ограничиваться сухими цифрами отчётов, Ричард не хотел. Его взгляд, оценивающий ситуацию не только с точки зрения главы Принципата, но и как человека из двадцать первого века, мог подметить то, что пока недоступно местным.

С кораблей вояж-эскадры сняли всех воинов: оруженосцев и пажей Принцепса, его личную охрану и шесть сотен преторианцев, вооружённых огнестрелом. Ружья преторианцев хоть и не были нарезными, но это были уже далеко не мушкеты. Одноствольные переломки, заряжаемые унитарным патроном из вощёного картона, с бронзовым донцем, они были похожи на охотничьи, из конца девятнадцатого, двадцатого и двадцать первого века другой истории, отличаясь разве что более дубовым исполнением, и возможностью крепления под стволом штыка, размером с римский гладий. Быстрая перезарядка, бездымный порох и пули Майера полудюймового калибра, а, главное, огромный опыт бойцов, позволял сотне стрелков остановить даже скоординированную атаку стада слонов, если бы слоны до неё додумались. Не додумаются, конечно, но отряд всё равно поделили на сотни-центурии, так им было привычнее. От лошадей, преторианцы, тогда ещё легионеры, кавалеры знака Ордена Героев на колодке, категорически отказались ещё на этапе формирования подразделения. 'Ещё и лошадь на себе тащить? Не бросишь ведь, даже если заболеет, за неё же деньги плачены. Так что спасибо, но лучше не надо'.

Каждому отряду придавалась пара местных охотников-проводников и рота негров из трудармии. Хоть и малый обоз, но тащить с собой придётся, да и трофеи забрать будет совсем не лишним. Слоновая кость ценились в Южной Африке почти на вес золота, что и понятно. Это золото валяется прямо под ногами, а слона ещё попробуй убей, потом отпили у него бивни и дотащи их до купца. Вообще геноцид животных не планировался, только отстрел самых агрессивных самцов, после этого, остальные сами откочуют подальше от опасности, исключение делалось только для гиен и обезьян, вот их предписывалось уничтожить побольше. Чем больше, тем лучше. Для них были даже разработаны специальные патроны, с девятью (приблизительно шестиграммовыми) картечинами, вместо пули. Нет, разрабатывались они, конечно, не для охоты на обезьян и гиен, а для противодействия разведывательным дозорам кочевников, почти бездоспешных, а потому быстрых и очень маневренных, гораздо более проворных, чем гиены и обезьяны, поэтому там, где у кочевника ещё были шансы, у глупых животных их не было совсем. Одним выстрелом цепляло двух, а то и трёх особей, а уж если стреляла целая центурия, даже самую большую стаю кончало на счёт раз. Хорошо хоть здесь не Европа, с трупами можно было не возиться, падальщики и насекомые даже слона за неделю обглодают до белых костей.

Впрочем, одного из африканских слонов, Ричард запланировал чучелом в музей. Того самого, которого убьёт он лично. Носороги в Африке были помельче, чем в Индии, львов убивать не хотелось, гиены и обезьяны места в музее не заслуживали, зато слоны здесь были что надо.

За месяц этой войны-охоты, самые опасные хищники планеты Земля, научили бояться человеческого запаха даже носорогов. Наглых и глупых гиен перебили почти полностью, а умные обезьяны тоже, почти полностью, отошли в джунгли. Слона себе в музей Ричард всё-таки добыл. Альфа-самец, с почти десятифутовыми бивнями, возглавивший атаку своего стада, лёг под выстрелом из слонобоя, как подкошенный.

Жиль де Сольте, ещё один бывший оруженосец Ричарда, а ныне герцог Ричардсбурга и граф Изабеллабурга, роскошного замка себе ещё не построил и пока даже не планировал. Его вполне устраивал скромный двухэтажный отель с капитальным подвалом. В подвале хранили золото и алмазы, накапливающиеся в ожидании отправки в Мапуто, а оттуда в Рим и Ракку, на первом этаже размещалась охрана и прислуга, а на втором квартировал сам герцог, с семьёй. Да, и Гийом де Баскервиль, и Жиль де Сольте, уже успели жениться и даже обзавестись потомством. Очень вовремя подсуетился герцог Сингапура, Анри де Грасье, сосватав им своих сестёр. Умный вице-адмирал быстро сообразил, что благородные невесты в этой глуши самый большой дефицит, и вовремя перевёз в Мапуто мать и двух сестёр. Не прошло и года, как он выдал замуж обеих, ещё сам будучи только вице-адмиралом и титулярным графом, и почти без приданного. Расторопности герцога Сингапура оставалось только завидовать. Не Ричарду, конечно, он то своим дочерям достойных женихов точно найдёт, а вот остальные пусть завидуют и учатся.

За обедом в основном вспоминали славные дни крестового похода. Человеческая память — это довольно странный феномен, со временем она преобразует даже воспоминания о войнах и лишениях, в приятную, для вот таких дружеских посиделок, форму. Не всё конечно, но самое печальное и трагическое, человеческая память, обычно, старается спрятать на самом дне. Словом, посидели довольно весело, а после обеда перешли в рабочий кабинет герцога Ричардсбурга.

— Неплохо. Очень неплохо. — оценил Ричард подробную карту Южной Африки, с пометками о разведанных перспективных месторождениях — У вас здесь есть всё, чтобы развить самое передовое промышленное производство.

— Не всё, Сир. — осторожно возразил Гийом де Баскервиль — Людей очень мало, а образованных людей катастрофически мало.

— Не вы одни такие. И вы далеко не в самом бедственном положении. Людей у меня просят все, но люди — это не руда, не уголь и даже не золото, из земли их не выкопаешь. Создавайте условия, чтобы рожать было выгодно, а потом учите детей. Лет через двадцать, будет их у вас в достатке.

— Двадцать лет. — разочарованно повторил Жиль де Сольте, которому едва исполнилось двадцать пять — Мы к тому времени уже стариками будем.

— Именно так. — усмехнулся Принцепс — Точно такими же стариками, как я сейчас. Спешу вас успокоить, юноши. По моим личным ощущениям, сорок четыре года — это ещё не старость. Я назвал бы это возрастом зрелости. В любом случае, людьми я вам помочь не смогу. Войны в Европе закончились, беженцы, которых можно было переселять массово, тоже. Людей пока не хватает везде, даже в Европе. Наберитесь терпения и развивайтесь. Шаг за шагом. Земли у вас благодатные и относительно безопасные, завлечь сюда переселенцев не сложно, нужно только хорошо подумать — чем и как.

— Сир! — Гийом де Баскервиль раскатал поверх рассматриваемой карты новую и придавил её углы монетами — Разрешите нам перенести столицу. В Мапуто из Европы купцам приходится ходить через Суэцкий канал 'Фараонов', а это очень дорого для переселенцев. Уже сейчас Мапуто торгует в основном с Басрой, немного с Индией, и совсем чуть-чуть с восточным берегом Африки. Зерно из Египта и Индии мы больше не закупаем, мешка пряностей хватает на год, основной товар там керосин. В то же время, западный берег буквально кишит купцами, и европейскими, и местными. Если мы устроим столицу вот здесь. — палец короля Южной Африки ткнулся в бухту, где в другой истории располагался Кейптаун — То свяжем себя с Европой гораздо крепче. Вдоль западного берега уже ходит вдвое больший торговый флот, чем вдоль восточного.

— Ну и устраивайте, раз это выгодно. Для чего вам моё разрешение, Сир?

— Это же земли Принципата, Сир.

— А ваши земли что, не Принципата? — усмехнулся Ричард, снял подробную карту юго-запада и прочертил на карте Южной Африки северную границу, прямую линию с запада на восток — Примерно так буш граничит с джунглями, это и есть ваше королевство Южная Африка, вассальное Принципату. Устраивайте свою столицу там, где сочтёте наиболее разумным, например я устроил её в Риме, хоть это и владение Святого престола. Одно у меня условие.

— Слушаю, Сир.

— Столицу в этой бухте вы назовёте Кейптауном. Ричардсбург переименуете в Йоханнесбург, а Изабеллабург в Кимберли.

— Почему, Сир?

— Мне так будет удобнее. — уклончиво ответил Ричард и посмотрел на Жиля де Сольте. Герцога, очевидно, переполняли эмоции, но, воспитанный на строгой субординации, он сдерживал их в себе — Говорите, Милорд.

— Сир! Вокруг ведь полно негров. Я не говорю про рабство, но, если предоставить им подданство, они на все работы согласятся за вдвое меньшую плату.

— Я это знаю, Милорд. — кивнул Ричард и снова обратился к Гийому де Баскервиль — Сир! Разрешаю вам принимать в подданство негров, как только сочтёте их равными себе. И не на словах, а на деле. Когда выдадите за их вождей своих дочерей, а своих сыновей жените на их дочерях, можете начинать устраивать на своих землях смешанное общество. Дикси! А пока, давайте прогуляемся до будущего Кейптауна. Распорядитесь послать контр-адмиралу Готье де Фавру приказ встречать нас там. И я очень надеюсь, что мой трофей не протухнет, очень красивый слон, хотелось бы иметь его чучело в охотничьем зале музеума.

— Не протухнет, Сир! Такие специалисты у нас есть.

— Ну и славно. Тогда переночуем, а с утра в путь, братья мои.

— А индийцев, Сир? — не угомонился Жиль де Сольте — Их обещают привезти много, они работящие и послушные.

— И индийцев, сынок. Всех будет можно, и индийцев, и негров, но только тогда, когда вы сами с ними породнитесь. Наливайте, Жиль. Промочим горло, чтобы крепче спалось. Кстати, вам бы здесь свои виноградники развести. Есть хорошие сорта в Португалии, как раз для ваших условий. Ну, да будет хорошо хорошим и плохо плохим. Аминьнах!

Двадцать шестого августа 1201 года, посол Принципата, король Чехии и Польши, Филипп I Фальконбридж велел своей бригаде остановиться и разбить лагерь в месте слияния рек Идэр и Дэлгэр-Мурен. Разбить лагерь и каждый день его укреплять, а также разведать все окрестности.

То, что о его продвижении вглубь Монголии, всем причастным было давно известно, Принц-Бастард знал, дозоры постоянно замечали наблюдателей, но пока все племена предпочитали отходить с его пути. Двенадцать тысяч лошадей, хоть и мелких, степной породы, до сих пор внушали уважение всем встречным. Для кочевников это было огромное войско, они и представить себе не могли, что кто-то может отправить такую силу в посольство, с целью только поговорить. Не могли. И это к лучшему, никого не пришлось убивать по дороге. Это было бы не трудно сделать, но вдруг среди убитых окажется какой-нибудь небезразличный хану человек? Оправдаться, конечно, можно будет, имея под командой три тысячи мушкетов, сто сорок тысяч выстрелов к ним и двадцать тысяч новых ручных бомб, оправдаться можно от чего угодно, но цели миссии это не соответствовало.