Хз - характер землянина

— Ц-цц... Прюм! Прю-йм! — зашипело в рубке. — Прюм! Ц-ц!

Я возрадовалась. Говорящее на годных мне частотах привидение — это же здорово! Оно, глядишь, еще и умное. И пошлет Симу туда, куда надо. Хоть куда-нибудь. Потому что катер типа "Стрела" сам на автомате не прыгнет из неизвестной точки пространства. Он нуждается в привязке к координатной сетке. Увы, пока ни сетки, ни авоськи нету. Кругом сплошная нихренаська.

— Сердечный вам прюм! — подбодрила я неизвестность за бортом.

Там притихло. Долго молчало, пока "Стрела" на маневровых ползла к маяку, пьяно повиливая кормой. Я не очень ловко управляю без помощи автоматики.

— Чертова табакерка, от этой возни с управлением нос чешется, он чует, как мне будет-ить больно позже. Шея чешется... Нос предвкушает-ить клевок от Тьюитя. Шея — взмыл от Рыга, — чтобы не молчать, сказала я вслух. — Вы как, уважаемый, все еще со мной? Прюм или не прюм?

— Ц-ц-ц, анали-ц про-ц-вигается, — сообщил тот же голос бодро и бегло, с каждым словом становясь внятнее. — Универ-цальная язь, да? Упрощенная вер-ция... Ц-цц, у меня много образцов в воронке уловителя, как же я не отладил произношение? Прём! Ц-цц, при-ём! Вы здець? Не покидайте, у меня-ц бец-цвие. Ужасное бец-цтвие! Нужна помощь разумного сущец-цва.

— На борту имеется существо, — вздохнула я. — Оно, то есть я, точно вас не покинет в ближайшее время. Весь вопрос в разумности.

— Отчего же, я оц-цтроил воронку поицка... поиска, притянутое должно соответствовать заданным параметрам, — все быстрее тараторил голос. — Прюм... приём. Дайте допуц... допуск на подключение к системам. Я усвоил конструктивную логику. Считаю данные по окислителю и параметрам тяготения, запроектирую систему ц-тыковки, чтобы встреча прошла без осложнений.

— Даю добро, хоть я и не таможня. Вы кто будете? То есть кто или что? И будете или были?

— Ц-цц... Какие милые вопроц-цы! Я дежурный по сектору, — смущенно и с запинкой выдал голос то, что хотел бы полагать удобной версией правды. — Ответственный... по сектору, да-ц.

— Какому сектору?

— На язи он именуется сектор древних, — почти обиделся голос и снова начал тараторить со скоростью разгоряченного итальянца. — Вы разве не ц-наете, где вы? Дурно, дурно! Мое понимание современного вам типа формирования координат неполное. Прием! Неполное... Но если-ц настроить воронку сбора недостающих сведений, то успех будет достигнут в течение полудоли цикла. Да! Полудоли. Я формирую причальный рукав. Жду вас, у меня не было гоц-тей с начала смены, я рад.

— Это долго — с начала смены? — я заподозрила подвох.

— Ц-ц... ц-семь юков, — запнулся голос. — Прюм!

— Юки переводятся в циклы?

— Ццц...

— Хотя бы примерно, — ожидая нехорошего, попросила я.

— Не ц-знаю, — осторожно отозвался голос. — Я сам их ввел, видите ли. Когда пришел к идее необходимости вымерять время. Я их ввел и у-ц-ловно привязал к уц... условно заданной точке начала... ц-ц... смены. Добро пожаловать! У нас сходный при ряде оговорок окислитель, тяготение я настроил, оно мне безразлично, так что чувствуйте себя как... как дома, да-ц?

Вообще-то именно этого я не хочу. "Как дома", чую, может здорово затянуться.

В любом случае нефиг хандрить. Никогда не вредно выйти из корабля и размять ноги. Тем более хорошо, что есть, куда выйти, окислителя вдоволь и тяготение подходящее. Причин для жалоб — ноль. Меня даже пришибить очередным взысканием не смогут, пока не обнаружат.

Люк открылся. Дал мне обзор на величавый, хоть и малость запыленный, космос. Сквозь него к чужой станции вел рукав переходника, натянутый из чего-то похожего на сетку для рыбной ловли. Под ногами сетка малость пружинила. Ячеи в ней были крупные, наступать приходилось с осторожностью, чтобы ступня не провалилась. Как эта сеть держит воздух — ума не приложу. Ну и не надо его прикладывать, атипичный. Пожалуй, пусть пока безопасно покоится с миром.

Впереди, метрах, наверное, в трехстах, виден парадно освещенный мелкими звездочками круглый люк. Впившись в него десятком лап, меня ждет презанятнейшее создание. Лапы у него длинные, многосуставчатые, из некоторых сочленений гроздьями растут пальцы — или что оно такое? Наверное, пальцы. Удобно, что их вдоволь, прищемил пару-тройку и не жаль... Тельце у создания некрупное, Гав разве на треть помельче, когда изображает кота. Но этот не кот, он типичный Чебурашка. Остроухий только. Седой, благообразный, кого-то смутно напоминает... Успею разобраться, пока важнее иное. Этот паукообразный чебурэльф в справочниках габ-системы не значится, я уже два раза его сверила с каталогами известных рас. Значит, он древний чебурэльф. И, похоже, отшельник — иначе зачем ему так радоваться гостье? Вон, аж подпрыгивает, ушами прядает...

— Здравствуйте. Я Сима. Серафима Жук.

— Не жук, гуманоид, — поправил он. — Добро пожаловать на станцию, так вам удобно называть мой дежурный пост? Я принадлежу к расе ццц... не могу выговорить на этом наречии. Имя тоже не могу. Проц-стите.

— Эйнштейн! — врубилась я. — Ну вылитый... прям как в Википедии. Простите. Глаза, прическа... Вот это встреча... гм.

— Эн-цш... Эш. Коротко. Оба звука есть в полном имени моем. Зовите Эш, — обрадовался чебурэльф. Перебрал лапами и сместился к краю люка. — Проходите. Я натянул ячеистые ярусы. Для вашего комфорта. Будем обедать. Обедать! Не потреблял белковую пищу три юка. Или никогда не потреблял? Надо испробовать.

— Баба Яга так же говорила, — буркнула я с подозрением. — Хоть баню вы не топили для гостей?

— Баню? Как ее топят? В чем топят? Сколько нового! Идемте обедать. Я хочу знать про баню. Это сложное техническое устройство? Это кулинарный рецепт?

— Строение для гигиенических целей.

— И его... топят. Потрясающе!

Чебурэльф подпрыгнул на всех лапах, завис, цепляясь за невидимую мне паутину и помчался в недра станции, гостеприимно помахивая мне лапами — мол, проходи, не стесняйся. Я двинулась вперед по упругим полам, балансируя и привыкая к их колебаниям. От поведения Эша в голове плясали совершенно невнятные мысли, они не желали складываться даже в самые нелепые догадки. Это вообще что такое? Он упомянул воронку для сбора чего-то... да всего! Вот спорим на поясок Чаппы, этой воронкой меня сюда и засосало. А "бедствие" в переводе с древнего означает — скука.

— Эш!

Он умчался и пропал в лабиринте паутинных ярусов. Хорошо хоть, паутина малость светится и я не теряюсь в станции, которая вся — обман. Чем дальше ухожу в ее недра, тем она огромнее. Тут явно нелады с пространством, оно кривое. Внутри больше, чем снаружи. Хотя чего еще ждать от древних.

— Эш!

— Сюда, вот сюда. Я анализировал данные. Верно воссоздан стол? Верно воссоздана тарелка-ц?

— Да. И даже салфетка, вы просто гений, Эш.

— Гений, — скромно согласился он и покрылся бархатом — незримые до того ворсинки на корпусе встали дыбом. — Вы льц-тите. Увы мне, вы льстите. Я самонадеянно хвалил себя. И — вот. Бедствие. Ужасающее бедствие меня подстерегло. Кушайте. Когда кушаете, я могу излагать худшее? Силы вас не покинут, если их подкреплять белковым стимулятом-ц... стимулятором.

— Не покинут.

Будь я разумным существом, я бы не стала есть невесть что невесть где по приглашению невесть кого. Но, если честно, переживания вдруг дико захотелось заглушить сытостью. В тарелке лежало... не знаю, что. Такое гофрированное с фестончиками, похожее на грибы-лисички. Только розовые. Я взяла самый мелкий, понюхала, сочла впечатления сносными. Откусила с краю. Кисло-сладко и скрипит на зубах. Интересно, жую из вежливости или у меня челюсть свело? Неуютно. Ох, не эльф он, не эльф. Тем более не Чебурашка.

— Все началось, когда... не знаю, когда, — острые уши поникли до горизонтальности. — Быть дежурным в пустом секторе ужасно. Я разнообразил досуг. Сперва я не думал о таком радикальном варианте. Ну, наверняка сперва не думал-ц. Только у меня было время... И я додумался. — Эш высоко поднял мелкое тело на лапах, такое поведение внятно подчеркнуло важность следующего сообщения. — Я совершил закрытие. Да. Вы льстили мне. Я тоже льстил себе. Я думал, что я — гений и после закрытия пройду путь в приемлемые сроки. Но семь юков... Ц-ц-ц! Очень много, кажется. Я не гений. Я стремлюсь, но все сильнее подозреваю, что мне никогда не справиться. Я оставлен дежурить, но я не могу дежурить теперь, после закрытия. Неполноц-ценен.

— Что такое закрытие?

— Закрытие! — уши сложились в версию "больной спаниель". Эш свернулся клубком на краю стола и смотал все лапы, обнимая себя. — Это закрытие. Разумные в процессе эволюции делают открытия. Я стер эволюцию до основания. Это — закрытие. Очень интересно восстанавливать понимание мира с самого начала. То есть... было интересно. Потом страшно. Потом непереносимо жутко.

— А того, открыть обратно... закрытие? — уточнила я, доедая вторую лисичку. Они вкусные. Сейчас еще возьму. Наверное возьму, если захочу. Потому что я то ли хочу, то ли нет, а рука тянется. Сама? Упс, непорядок. Строго вразумляю руку, харэ трескать розовую дрянь. — Вы что, не предусмотрели кнопку аварийного выхода?

— Как же! Я предусмотрел, — он прикрыл свои умнючие глаза. Снова распахнул и уставился на лисички. Быстро сцапал одну и стал жевать. Он жевал, я, оказывается, тоже... Он проглотил. Я тоже. Он заговорил, я преисполнилась внимания. — Предусмотрел. Только то, что имело смысл до закрытия, теперь вне моей логики. Я не могу найти выход! Не могу-ц. Не могу. Не могу...

Он страдал, перекатываясь по столу туда-сюда и плотнее обнимая себя лапами. Видимо, так он выражал крайнее отчаяние. С лисичек меня пробило на острую форму сочувствия — аж до слез.

— Вы живы, в безопасности и не имеете ограничения по времени поиска, — утешила я. — Зачем так страдать?

— Но я даже не знаю, куда мне вернуц-ца после дежурства! Где моя раса? Могу ли я считаться ее частью, если полностью изменился и сейчас свободно общаюсь с вами, существом следующего универсума? Я вывихнут из миропорядка. Меня надо вправить! Я сам не могу. Не могу...

— Стоп, эту песню уже крутили сегодня. Я поняла после второго куплета, больше не надо уточнять. Сменим пластину. Эш, я тоже не гений. Почему воронка сюда подтянула именно меня?

— Не знаю. Воронка не мной нынешним создана. Мной прежним. Я активировал. Не знаю в точности, как. Она выбрала и подтянула. Вы годны-ц! Вы должны в это верить. Я не могу остаться без надежды. Не...

— Стоп. Я давно поняла.

— Ц-ц-ц! Не могу, — катался он. — Не могу...

Поскольку ушастый Эйнштейн не мог взять себя в руки, я сделала это за него. Взяла, убаюкала и погладила по ушам. Он легкий, килограммов пять, пожалуй. Слегка теплый. То есть сам не особенно, а ворс греется об кожу. Тщательно поглаженный Эш примолк. Я воспользовалась тишиной и хорошенько обмозговала историю.

Так, по порядку. Меня занесло сюда не потому, что я самый плохой навигатор в мире. Просто сюда занесло бы любого, до кого дотянулась бы воронка древнего "пылесоса". Я доверчиво вперлась внутрь станции, бросив корабль и не отправив сигнал бедствия. Я эмпат и точно бы просекла прямой злой умысел, его нет. Это хорошо. Но вот что плохо: с моей стороны опять последовало нарушение инструкции и здравого смысла. Спонтанность мне свойственна, но такая — перебор! Значит, от корабля меня уже малость тянуло, иначе чего я заспешила? Типа — спасать. Он и правда страдает. Это чую, это без обмана. Вывод первичный. Эш так нуждался в обществе, что применил сильные средства для избавления от одиночества. Мое мнение не имело значения и оказалось субъективным. Хотя анализируй не анализируй, а ушастик — лапочка и даже няшка... Стоп, сунем голову под кран холодной логики.

Дальше думаем. Лисички. Нафига мне приспичило их трескать? Захотелось. Кажется, история с обедом мне вообще не нравится. Немного отдышавшись, мой мозг, размещенный в черепе навырост, сгенерил вопрос.

Какова роль Симы в борьбе с закрытием? Глупо ожидать, что в мои обязанности входит лишь поедание лисичек и баюканье чебурэльфа.

— Эш, а вот...

Он встрепенулся, выкатился из рук и умчался. Сразу вернулся, помахивая дюжиной тонких палочек, похожих на дирижерские и зажатых в пучках пальцев.

— Чистый мозг. Хорошо! Теперь буду вести тебя от начала, от колеса. Да!

— У нас говорят от печки.

— Тот же уровень цивилизации, — обрадовался Эш пониманию, которого не было и в помине. — От колеса! От! Туда-ц. Туда, давай. Быстро, надо много проверить. Сколько юков живут в твоем виде?

— Опа... приплыли. — Начала я запоздало въезжать в ситуацию и перешла к разгневанной фамильярности. Официальные скандалы — не мой жанр. — Ты встряхни мозг, гений! Тоже мне, позвал в гости, а набиваешься в учителя и вожди воспаленного студенчества. Меня выгнали из института, понял? У меня интеллект тридцать один. Ну, почти. До пересмотра.

— Учту. Буду интенсивно учить, — перебирая лапами, Эш крался ко мне, норовя ткнуть указкой в руку.

Я отступала. Указка жгла, как крапива. Чую, вот чую, пусть и запоздало: дело труба. И не подзорная, а куда глубже и гаже... Бывает у людей право на образование. Но здесь кое-кто думает, что в пределах станции учение — это долг. Мой. Пожизненный. С переходом в посмертный?

— Не хочу учиться, — заявила я и поперхнулась. Вторую часть фразы я знаю. Но это преждевременно. К тому же выбор кандидатов тут...

— Надо, Сима, — строго сказал Эш. — Надо одолеть ошибку закрытия. В тебя через питание внедрены нокры. Могу фиксировать активность мозга. Могу корректировать. Могу синхронизироваться с собой. Нокры! Изобрел недавно. Гордился. Нокры будем учить нескоро. Сейчас иди туда-ц. Первый уровень. Механика.

— Упреть-ить, взопреть-ить, — проикала я. Окрепла в нежелании учиться и стала искать выход. Пока взглядом. Только он не прожигает паутину. — Спасите Симу! Эй, люди и нелюди, а? А-аа!

Я старательно протранслировала мысль как можно громче. Мало ли, вдруг кто разберет? Йорфы хоть, до их сектора отсюда недалече, два прыжка. Или Кит, он иногда слышит меня. Или Саидка, хотя сколько он может выковыривать меня из разных бед, куда я влипаю сама и охотно, прям как новенький башмак в..?

Эх, у некоторых аналогии позитивны и без вони. Я вздохнула. Эш от моего удрученного молчания взбодрился. Быстро смотал из паутины кресло, мне на него указал и начал вещать что-то невнятное из геометрии. Наверное из нее, откуда бы мне знать в точности? Он же после закрытия всегда говорил сам с собой. Он и теперь ровно так поступает. Объемный экран создал, из паутины натягивает фигуры, бегает, пальцы натурально — веером, и их так много, что любой криминальный авторитет увянет и утратит вкус к распальцовке, раз глянув на шоу психованного профессора. Самопровозглашенного.

— Не понимаю, — капризно буркнула я. — Плохо учишь.

— Хорошо, — подпрыгнул Эш и повис на паутине. — Гений. Почти.

— Не понимаю, — гнула я свое, нащупывая намек на план и опасаясь думать подробности, а ну как он читает меня. — В чем меряешь это? Такое вот?