"Ядровое мыло", это было всё тоже — знакомое всем и каждому, доброе "старое" советское хозяйственное мыло, а сортность означала всего лишь процент использования в процессе изготовления его животных жиров (чем выше — тем мыло считалось круче) и количество всевозможных ароматизаторов.
Кроме того, для народа — совсем уж простого и, завшивленного — к тому же, завод производил и "дегтярное мыло" — гигиеническое, от паразитов, которое сразу же прозвали "собачьим". Действительно, дегтярное мыло очень помогало с этим делом — что людям, что животным...
Народ, даже поговорку сочинил: "Мыло "Персец" — вошкам да блошкам — пиз...ец!" Кранты, говорю, всем блошкам да вошкам... И, дело тут совсем не в дёгте — по большей части, а в добавляемых в это мыло специальных индигриентах от китайских "чудо-карандашей". Технологию изготовления этих "ингредиентов" мне передал Мао в обмен на патронный мини-завод.
Удачная, надо сказать, сделка! Народ в обе войны мер от чего угодно — но, только не от сыпняка!
Ко времени начала Первой Мировой Войны, купец Персиц Зелик Мордухович уже помер (мир праху его...), с его сыном у меня отношение не заладились сразу и, я выкупив его долю, полностью подчинил этот завод "Корпорации USSR". Название завода и мыла оставил прежним — "Персиц", зачем менять удачливый брэнд?!
Ко времени Октябрьского Переворота этот завод выпускал только хозяйственное мыло самого дешёвого сорта и дегтярное. "Мраморное мыло" тоже можно было купить — я "небольшой" запасец перед войной нахомячил, но только за очень большие деньги.
Я смотрел в зал, где заканчивали рассаживаться "ходоки" и прикидывал, сколько из них уже умерло бы, или ещё умрёт — в "реале", если бы не мои ништяки...
Наконец, народ вроде весь прибыл и, весь без исключения расселся — сидячих мест в пресс-конференц-зале, как я уже говорил не хватало и очень многие стояли, заполнив все проходы... Постучал по столу кулаком, призвав к тишине и вниманию и, можно начинать представление:
— Что хотели, вольные крестьяне? С чем ко мне пожаловали? Если обидел вас кто, то обращайтесь в свои местные сельские, волостные и уездные Советы...
В девятисотом году Орёл наш, то есть — Баранов Николай Михайлович, губернатор нижегородский — перед тем, как уйти в отставку по состоянию здоровья, успел пробить отделение Солнечной Пустоши и Приреченских Земель в отдельный уезд, состоящий из двух одноименных волостей. Так что, у нас здесь теперь — отдельная "епархия", своя!
Мужики долго мялись, "шары" катали в карманах шаровар...
— Когда землю делить будем, Дмитрий Павлович? — уважительно сняв шапку и, даже поклонившись, наконец вопросил самый по виду пожилой из них, — декрет же вышел... "Декрет о земле".
Этого "ходока" я ещё тогда — на холме, заприметил. И даже, пообщался с ним — когда тот "созрел"... По ходу, он из породы тех, кому всегда больше всех надо... В отличии от других — "нормальных" ходоков, этот был такой "реальный ходок" — в зипуне и каком-то малахае. Ну, прям, как со знаменитой картины[25] ходок! Где он их только достал? В каком театре? Или своего покойного дедушку откопал и раздел?! БУГАГАГА!!! Так, здесь уже давно не хотят...
Но, хоть обут, слава Богу, не в лапти, а в те же кирзовые сапоги — "от меня".
Ходок достал откуда-то — по ходу, из того же кармана — в котором катал "шары", сложенный вчетверо зачитанный до дыр листок бумаги, развернул его и попытался начать читать по складам...
— Этот, что ли? — перебил я его.
И, бережно вынув из чистой аккуратной папочки, отпечатанный на хорошей — гербовой бумаге, сей исторический документ, с подписями всех причастных к его составлению представителей новой власти я, тоже — начал громко читать вслух:
— "1. Помещичья собственность на землю отменяется немедленно без всякого выкупа.
— 2. Помещичьи имения, равно как все земли удельные, монастырские, церковные всем их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями переходят в распоряжение волостных земельных Комитетов — и уездных Советов Крестьянских Депутатов впредь до Учредительного собрания.
— 3. Какая бы то ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом. Уездные Советы Крестьянских Депутатов принимают все необходимые меры для соблюдения строжайшего порядка при конфискации помещичьих имений, для определения того, до какого размера участки и какие имения подлежат конфискации, для составления точной описи всего конфискуемого имущества и для строжайшей революционной охраны всего переходящего к народу хозяйства на земле со всеми постройками, орудиями, скотом, запасами продуктов и проч.
— 4. Для руководства по осуществлению великих земельных преобразований, впредь до окончательного их решения Учредительным собранием, должен послужить следующий крестьянский наказ..."
Ходок заткнулся мгновенно — так, как я читал гораздо громче его а, мужики внимательно слушали, раззявив зевальники...
— Что-то, не понятно? Вы ж, уже всю барскую землю поделили?! Или, не доделили что-то? Или, поделили как-то не так? Ну, тут я ничем помочь не могу... Обращайтесь в свои местный Советы. Только не перестреляйте друг друга — когда переделивать будете! А то, я слыхал вы там всякого стреляющего хлама с фронта натащили... Ещё одну войну устроить можно! Гыгыгы!!!
Мужики опять долго менжевались, булки мяли... Наконец, какой-то бывалый, в линялой шинели и солдатской папахе, надетой разухабисто — видать, из дезертиров-фронтовиков (я его знать не знаю! Тогда — на холме, его с нами не было...), подошёл вплотную к длинному, крытому красной скатертью столу, за которым восседали я и Лузер и, вопросил прямо в лоб:
— Когда ТВОЮ(!!!) землю делить будем, Дмитрий Павлович?!
Вот так, то! Иттить, твою мать...
...Давно я слышал про эти гнилые базары насчёт моей земли, хотя так — в открытую, мне ещё никто ничего не говорил. После того, как к девяносто седьмому году мы — в основном, прокопали тот канал из Больших Болот (арыки, ещё лет десять копали!) и, оросили эту засушливую землю... Очень засушливую!
Как вспомню, что творилось тогда два года подряд... По всей центральной России такая сушь стояла, а у нас... У нас, в Солнечной Пустоши, вообще был сущий АД!!! Мы те годы, даже и пахали, не сеяли, не сажали — без толку. Канал только строился, арыков вообще — в помине ещё не было... Жили старыми запасами — благо успели за благоприятные годы изрядно продовольствием запастись (слава Боне!), как и планировали.
Столько тогда народу из центральных губерний на строительство канала набежало, столько понаехало... Тьма египетская! Правда мы и, тут очень хорошо подготовиться успели: в каждом уезде, в каждой волости окрест заранее была организована контора по найму, хорошо просчитана и организована логистика (Генша трудился со своим другом-логистиком, так сказать — конверсия!) по доставке нанявшихся — чаще всего вместе с семьями, на место строительства, сравнительно отлично организован был сам труд, быт, питание и медицинская помощь... Не без недостатков, конечно. Но, где их нет?!
Женька Мозгаклюй со своими, им же — для этого дела специально подготовленными помощниками, денно и нощно рыскал среди всё прибывающего и пребывающего люда... Помощники тестировали вновь прибывших — уже отобранных на местах, по определённым критериям, а сам Женька, беседуя с выбранными по результатам тестирования, выносил окончательный вердикт: кого куда. Кого на лопату, кого в десятники. Кого учиться, кого в "отморозки" к Пацану. Кого любым способом оставить в Солнечной Пустоши после окончания строительства, кого обязательно надо выгнать взашей...
Конечно, во многих он ошибся, ибо наплыв "контингента" был колоссальным! Тут и, миннессотский опросник[26] забуксует!
Население Солнечной Пустоши после той "ударной" стройки капитализма выросло без малого в десять раз!
Потом, к году десятому — когда оросительная система Солнечной Пустоши была практически полностью готова, опять возникла острая нехватка рабочих рук. Тогда стали брать всех подряд, только с обязательным двухгодичным испытательным сроком. Когда же с началом и последующим разгаром Первой Мировой Войны, недостаток рабсилы стал просто невыносимым, вообще любому рады были! Вербовщики от нас по всей Империи разъехались... Тут, конкретно галимый сброд попёр[27]. Много народу из крестьян и других сословий — из дворян даже, трудоустраивались только ради "брони" от фронта... Работники из них были ещё те!
Были у нас и беженцы из западных губерний Империи и, депортированные из-за "черты оседлости"... Кого, только не было!
После амнистии же семнадцатого года[28], у нас такие типы прописались... Опера на них нет! ...Да. Опера к тому времени с нами уже не было...
Ну, да не беда! Дело было уже сделано: где-то к пятому году, в "Корпорации USSR" было организовано сравнительно многочисленное, плотное, крепкое, сплочённое ядро — могущее удержать любую ситуацию на этой территории под своим жёстким контролем.
Так что, справились!
...Так, вот: когда закончили канал и, те долбанные арыки — с которыми тоже повозиться пришлось, но уже — без "наплыва контингента"... Зато, с паровыми экскаваторами — "паровыми лопатами" Томпсона[29]! Которые, с моей подачи стали серийно выпускаться по лицензии, на моём же "Железоделательном Заводе" — на пять лет раньше, чем в реальной истории на Путиловском.
Что-то, я постоянно отвлекаюсь!
...Так, вот: когда мы всё более-менее закончили с ирригацией, у нас ТАКИЕ(!!!) урожаи попёрли... Такие УРОЖАИ!!! Никем невиданные, досель урожаи! Я имею в виду местных аборигенов. Боня, к примеру — ещё и, не такие урожаи видывал — о чём и, постоянно бубнил себе под нос, портя настроение окружающим.
Пик урожайности пришёлся на пятнадцатый год, потом дело несколько пошло на спад — ввиду нехватки рабочих рук. Я имею в виду — умелых рабочих рук, а не того сброда, что понаехал...
Немного выручали эвакуированные рабочие заводов из западных областей Империи, которых я всеми силами стремился заполучить себе, но это — капля в море.
Боня, кстати, до того "пика" урожайности совсем немного не дожил. Ннндааа...
С таким урожаями, я один бы мог не допустить нехватки продовольствия в Петрограде зимой семнадцатого — из-за которого якобы и, произошёл Февральский Переворот. Тем более ещё и, в четырнадцатом-пятнадцатом годах заранее подсуетился: в связи с блокадой Балтийских и Черноморских портов — через которые до войны вывозилось за границу зерно, как само зерно так и, всё продовольствие в целом — на какой-то короткий промежуток времени, резко подешевело.
Сначала производители — крупные помещичьи хозяйства и перекупщики — естественно, его придерживали, надеясь на быстрое окончание войны... Затем, когда стало ясно, что война затянулась — цены резко обвалились. Рухнули, прямо таки! Помещики и, все те — кто в этом деле хоть немного кумекал, стали бешено переводить свои зерновые запасы в запасы спирта на многочисленных самодельных спиртозаводах... Ибо, надо было срочно освобождать зернохранилища под новый урожай.
...Да! Недаром говориться, что владеющий информацией — владеет миром. Я про всё это, знал заранее — поэтому и, скупил очень много враз подешевевшего зерна. Пшеницы, ржи, ячменя, кукурузы, овса, гороха... Всё подряд хватал, ничем не брезговал! Картофель, даже — для перегонки в крахмал и чипсы, которые очень долго хранятся. Яйца по всей России скупал и скот на забой — для "перегонки" в яичный порошок и тушёнку. Ну, а молока — для сгущёнки и сухого молочного порошка, у меня самого было — хоть залейся им. Опять же — слава Боне! Не зря он так тогда суетился со своими коровами, не зря "самолично" осеменял их... Хахаха!!!
Я скупал продовольствие, разумеется, через подставных лиц и складировал для хранения на элеваторе на Острове Паромщиков... Точнее, уже на полуострове — к тому времени.
Тот элеватор — самый крупный в России и Европе в целом, мне построили по своему проекту американцы ещё в девятьсот двенадцатом. Дорого, конечно, мне он обошёлся — очень дорого! Тем более, проект был несколько переделан под требования заказчика. Американские инженеры, работающие у меня, всё удивлялись двум вещам: насколько чисто я разговаривал на "американском английском" и моим требования возвести вокруг элеватора сплошную двойную стену из колючей проволоки и очень много бетонных бункеров с узкими бойницами:
— Why do you need this?!
— А, шоб було!
С семнадцатого года в этих "бункерах" с пулемётами засел маньчжурский батальон — верный только Мао и, через него — мне и, больше никому... Местные обзывали их хунхузами и, страшно боялись...
Слава Богу, не понадобилось!
Характерной особенностью этого элеватора было то, что официально, он как бы не существовал! То есть, он как бы был, но в то же время — его, как бы не было... В смысле, официально он был не зарегистрирован и, про него "верхи" — ни старые, ни уже новые — советские, очень долго ничего не знали. До самого голода в Поволжье не знали...
И, никакого вам Дэвида Копилхилдера и волшебной палочки Гарри Поппера! Мои связи и взятки нужным чиновникам до февраля семнадцатого и революционный бардак после него. Впрочем, бардака — разных оттенков в России и, до февраля семнадцатого хватало...
Опять отвлёкся!
...С такими урожаями, да поставками морепродуктов от Моби Дика, я вполне мог бы сам кормить всю войну обе столицы впроголодь или одну из них досыта. Что последующие события и, доказали! Тем самым, я мог бы предотвратить как Великую Русскую Революцию — в целом, так и оба её переворота — в частности. Но, не накормил и не предотвратил... А, почему?
Сначала, почему "не накормил"...
Мало что-то произвести или просто иметь в наличии! Надо ещё, это "что-то" доставить в определённое место, причём — вовремя. А, разруха на железнодорожном транспорте к тому времени была такая, что поневоле начинаешь думать, что она — разруха, сперва началась в чьих-то головах. Причём — преднамеренно! Ну, прямо — по Булгакову...
Конечно, тот голод в Питере не сравнить с голодом времён блокады Ленинграда: в магазинах свободно продавались всевозможные вкусности, а в — по мирному полных ресторанах, можно было заказать всё, кроме птичьего молока... Короче, с голода никто не умирал.
Но, простонародье питалось по большей части хлебом — а, он с начала войны изрядно подорожал, потом с его поставками стали случились перебои... Почему?
Причин, — кроме разрухи на железнодорожном транспорте, до чёрта! Я вот только, дам на одну причину один "тонкий" намёк — а, там вы сами догадаетесь: с началом войны, Финляндия вдруг резко увеличила закупки хлеба в России...
Ещё, ничего не поняли? Ладно...
А нейтральная Швеция, соседка Финляндии, вдруг — так же резко, увеличила поставки продовольствия в Германию[30]... Опять, ничего не поняли?
...Ни разу не слышал, чтоб Швецию, кто-нибудь называл "житницей" Европы.
А, ВЫ?!
Мог ли я, что-нибудь сделать в области железнодорожного транспорта, чтоб спасти обе столицы от голода?
