Самый Лучший Ветер - 2, первые 13 глав

— Мало, — со вздохом подтвердила Лара, пропустив мои слова о качестве мимо ушей. — И смысла нет. По деревням да на окраинах народ вообще без электричества живет, и нормально себя чувствует. Магический светильник для них получше будет, а больше им и не надо ничего. Но если б ты знал, Тёма, что могли делать с электричеством Древние!

— Ну, могли, — глухо буркнул я, не желая признаваться в ущербности нашего общества. — И наделали, до сих пор отойти не можем. И что?

— А то, балда, что они использовали для всех своих чудес всего несколько способов воздействия на это самое электричество, — и тут Лара начала загибать пальцы. — Это сопротивление, накопление, усиление, колебания и резонанс. Может, еще чего, но я просто не знаю. Всего пять, Тёма!

— Реле еще, — вспомнил я занятия в училище, — Но если все так просто, то в чем же дело?

— А в том, солнышко, — злорадно протянула Лара, — что даже эти пять это уже слишком сложно для нас. Запутались мы, и не знаем, в какую сторону копать, да и зачем, мы уж лучше по магии. Но только в магии, чтоб ты знал, только в основном алфавите этих самых рун, то есть способов воздействия, целых двадцать четыре штуки! Представляешь, насколько все становится сложнее и при этом эффективнее? Но зато проводов не надо, дорогого оборудования, математики с физикой, и поэтому возникает кажущееся ощущение легкости бытия. И доступно это любому деревенскому идиоту с даром, которому такой же деревенский тупой колдун инициацию провел.

Я невольно поморщился, потому что вспомнил, как мы несколько раз летали по церковной разнарядке. Возили мы малые группы охотников или инквизиторов, заточенных на ловлю как раз вот таких зарвавшихся самоучек с потекшими мозгами и раздувшимся самомнением. Нет, церковь не трогала самопальных деревенских колдунов, ведуний и травниц. Люди это были уважаемые и очень в быту полезные, такого попробуй тронь, потом визга от местных не оберешься. Но иногда кто-то из них слетал с нарезки, потому что у него заходил ум за разум, и тогда этот кто-то начинал творить непотребство, прикрываясь какой-нибудь своей, самостоятельно выдуманной гениальной теорией.

Я хорошо помнил их безумные глаза на разбитых в кровь лицах, горящие фанатичным огнем. И помнил мертвые тела в местах их обиталищ, жуткую трупную вонь, а еще страшную нежить и нечисть, защищавшую своих хозяев. Да вот взять тот же Торговый Остров, это же уму непостижимо, что за мерзость там творилась! И я от всей души пожелал успехов Василию Никифоровичу и эльфийской карательной команде.

— Ты понял, к чему я все это тебе говорю? — прервала Лара мои воспоминания, почему-то успокоенно глядя на меня.

— Вроде понял, — неуверенно кивнул я. — Ты это к тому, что рунная магия чем-то сродни гномским генераторам с проводами и лампочками. Только сложнее.

— В целом верно, — согласилась эльфийка. — И там и там думать нужно. И там и там неосторожное отношение к объекту убить может. И в обоих случаях четко выполняются все причинно-следственные связи. Рунную магию не зря называют конструированием, и доступна она любому магу с мало-мальски разбуженным даром. Но только для того, чтобы взять от нее все, маг должен обладать умом. Тренированным математикой умом, умением анализировать, думать и делать выводы. А вот с этим у нас все очень плохо. Копировать чужое еще худо-бедно умеют, а вот придумывать свое уже нет.

— А почему? — даже не удивился я, потому что и так подозревал что-то такое и без нее, но спросить было нужно, просто чтоб вырвать задумавшуюся Лару из затянувшегося молчания.

— Потому что здесь как с гномами, — тяжело вздохнула она. — Каждый сам за себя. Никто не хочет терять золотую жилу в случае успеха, и всюду тайны. Секреты свои берегут пуще собственного глаза, а особенно удачливых конкурентов могут даже устранить физически, вот так. Отношение к новичкам такое — вот показали тебе стартовый набор, объяснили по минимуму, что к чему, а дальше сам, если мозгов хватит. А если не хватит, то иди в услужение к более умным, делай заготовки для них и самую простую работу за долю малую. И за расплывчатое обещание, что лет через десять-пятнадцать тебя, может быть, чему-нибудь и научат.

— Жесть, — невольно содрогнулся я от таких перспектив. — Так они что, учеников не берут?

— Берут, — усмехнулась Лара, — но на таких условиях, что это больше пожизненное рабство напоминает. И этим маги резко отличаются от всех остальных. Вот взять ваши школы, техникумы и вообще немагическое образование. Идею с моей подачи в свое время уперли у Древних, и ведь работает же! Торговые, военные, речные, ремесленные, летные училища, студенты, кампус и все такое прочее! Свободный обмен знаниями, открытые для всех библиотеки, дипломы и все остальное. Хотя именно наука очень слаба, основной упор на практику идет. Но двести лет назад я и подумать не могла, что идея так выстрелит. Хотя и надеялась, конечно, но уж больно тяжело все поначалу шло, пришлось на свои деньги все это делать.

— Ого, — я с внезапно резко возросшим уважением поглядел на эльфийскую красавицу. — Не знал.

— Теперь знаешь, — усмехнулась она. — Но уж очень я в те времена активная была, всюду лезла, всё мне хотелось вас научить чему-нибудь, оградить и защитить. Вы для меня в те времена как котятки были. Но быстро устала, ста лет не прошло. Хотя теперь и без меня все хорошо работает, молодцы. А вот с магическими школами у меня не получилось, как я ни старалась. Ну да ладно. Хотя вот на тебя у меня надежда есть.

— Чем это я лучше других, — пришлось удивиться мне. — Такой же, как все, только с Арчи мы друзья.

— Тригонометрией, — немного торжественно объяснила Лара. — Мозги у тебя маленько тренированы и дисциплинированы, и этим ты от деревенских отличаешься в лучшую сторону. И силой своей. Поверь мне, немалой, даже удивительно. Тебе, может, руны и не нужны будут, напрямую с Миром взаимодействовать начнешь, а эти костыли отбросишь.

— Хорошо бы, — улыбнулся я в ответ на эти новости. — Но все равно руны — это очень интересно. И не зря же у Арчи в каждом кармане по несколько пластинок с ними, на все случаи жизни. И ещё он амулеты на продажу делает. Я так скажу — очень хорошие.

— Кстати, об этом обормоте, — оживилась Лара. — Дай-ка мне то, что у тебя в левом нарукавном кармане лежит. Вижу, его работа.

Я расстегнул карман и передал магессе свой ГПМ-1, втайне удивившись ее чутью.

— Ого! — выдала свой вердикт эльфийка, усевшись на диване по нормальному и внимательно рассмотрев поделку внучка. — Двадцать пять рун, восемь узлов, три логических переключателя и многоразовый накопитель маны на основе кристалла! Вот это да...

Я невольно заулыбался ее оценке, потому что был рад за Арчи по-настоящему. Лара уважительно покрутила в руках амулет и с довольным видом вернула его мне.

— Растет Арчи, — с удовольствием признала она. — Молодец. А теперь давай немного по теории пробежимся, пока время есть. Усаживайся поудобнее и открывай ушки.

Я пожал плечами, показывая, что мне и так удобно, а эльфийка немного задумалась.

— За долгие годы экспериментальных исследований, — наконец начала она, — а в нашем случае был использован единственно действующий и верный метод тыка, несколькими поколениями магов было выяснено следующее. Магическая энергия, заполняющая собой весь этот мир, в некоторых случаях очень странно себя ведет. А именно — может накапливаться в любых кристаллах, а также в некоторых металлах, но тут уже в меньшей степени. А также меняет свои свойства при прохождении через металлы, и особенно через серебро.

Тут я пожалел, что отложил в сторону свой блокнот, но не решился перебивать Лару и постарался весь обратиться в слух.

— На это обратили внимание, и стали копать дальше, — продолжила вспоминать чуть ли не дела своей юности эльфийка. — И выяснили, что если из серебра понавертеть фигур, или выцарапать их же на этом самом серебре, и пустить через них магическую энергию, то можно получить совершенно удивительные результаты. После сотен лет непрекращающихся экспериментов был выявлен целый ряд фигур, которые и назвали рунным алфавитом. Двадцать четыре знака в основном, и около трехсот в продвинутом, но там слишком все сложно и неоднозначно даже для меня. Потом выяснили, что их можно комбинировать, но на этом не успокоились. И настоящим прорывом стало создание на основе рун логических переключателей. Вот так. Дай-ка мне еще раз эту поделку.

В некотором обалдении я подчинился, и отдал Ларе амулет.

— Арчи тут понавертел, конечно, — поморщилась эльфийка, разглядывая магический пистоль. — Постарался, чтобы своих братьев по разуму запутать и не дать скопировать, но я-то вижу, что здесь нацарапано. Итак, имеется довольно мощный накопитель, потом дозатор, делящий полный заряд на примерно на пять частей. Простейший выключатель, и... ого, фокусирующее устройство! Молодец, остроумно. А вот с основным блоком я разобраться не могу, потому что просто идеи не понимаю, но вижу, что вот эти руны воздействуют на какую-то жидкость строго определенной температуры в теле человека, и это не кровь, не желтая водичка, а что-то другое. Он, кстати, всегда к биологии тяготел, и это дает, как мы видим, определенный результат.

Она уважительно вернула мне амулет и задумалась. Я сидел рядом и не дышал, чтобы не сбить ее с мысли.

— Это очень хорошо, что нам именно этот амулет сегодня попался, — наконец заявила она. — На его примере я могу утверждать, что насколько создатель амулета образован и понимает, чего он хочет получить, настолько интересны и его работы. Тут ценны все знания — анатомия, биология, физика, математика, сама магия, в конце концов. И именно поэтому ни разу в своей жизни я не видела ничего путного от самоучек, тем более деревенских. Были мощные вещи, были очень сложные, не спорю, были очень остроумные и хитрые, но и только.

— Не понял, — решился перебить я ее. — Как это, сложные и остроумные, но и только?

— Чтобы создать такой амулет, — Лара ткнула пальчиком в мою сторону, — нужно знать механизм поддержания равновесия у человека, и как на него нужно воздействовать, чтобы вызвать рвотный рефлекс и сильнейшее головокружение. А это не просто так, это уже наука, понимаешь? Все остальные амулеты у тебя действуют на магическую составляющую мира, и только этот — на анатомию человека. Ну, или эльфа с гномом, неважно. Ты, скорее всего, сначала попытаешься на радостях сляпать какой-нибудь навигационный амулет. Больше ты ничего не знаешь и ничего тебе не нужно.

— Не-не-не, — замотал головой я, — очень нужно! Защитные амулеты — это вещь!

— А потом Арчи припашет тебя к своим поделкам, — пропуская мои слова мимо ушей, продолжила вслух размышлять Лара. — И будет в своем праве, он учитель, ты ученик. Сам-то он на идеи богат, а вот с расчетами у него всегда было не очень, даже удивительно, в кого он такой уродился. А тут ты под боком. Как все удачно складывается, слушай! Предвижу я вашему тандему большое будущее!

Я лишь пожал плечами, не понимая, радоваться мне вместе с ней или нет. Я знал, что амулеты работы Арчи очень ценились понимающими людьми, и сам он считался одним из сильнейших рунных магов. Но как же он достал меня за все эти годы постоянными просьбами чего-то подсчитать! Бесило то, что я не понимал, о чем идет в речь в расчетах, а работать простым расчетчиком было откровенно скучно. Потом подумал еще и понял, что большей удачи и представить себе нельзя. А расчеты... в крайнем случае, куплю себе арифмометр, давно я на него облизывался. Не покупал лишь потому, что привык обходиться без него и не хотел вводить в лишние расходы своих подельников, хоть они и предлагали. Да и тригонометрия от Арчи теперь никуда не убежит.

— Так, одну проблему я с себя сняла, — улыбнулась мне Лара. — Это радует. Теперь про руны мне даже не заикайся, с этим к Арчи. И пока не освоишь все, что он может тебе дать, ко мне не подходи, хорошо?

— Понимаю, — мне пришлось подтверждающе кивнуть головой, успокаивая ее. — Это как к преподавателю в техникуме лезть, что он тебя читать научил.

— Молодец! — похвалила меня эльфийка. — Тогда идем дальше. Наш мир, как ты знаешь, живой. Но при этом его сознание настолько для нас непостижимо, что все попытки что-либо понять в этом направлении не увенчались успехом. Слишком разный у нас уровень, понимаешь? Существует много гипотез, и при этом ни одна не дала результата. И запомни, попытки обратить на себя внимание чреваты. Никто не смог выдержать не то чтобы его внимания, а даже тени интереса. Улыбнуться может, при этом любой ребенок делается магом, а вот других его эмоций никто пережить еще не сумел.

— А ты? — на всякий случай уточнил я, — ты же вон какая сильная, яркая да красивая. Не хуже Лариски.

— А для него нет разницы между мной и тобой, — улыбнувшись, объяснила мне Лара. — Спасибо за комплимент, конечно, но только я такой же комарик, как и ты, только крылышки у меня раскрашены, и жужжать я умею не просто так, а на манер детской песенки, вот и все. Даже Единый, тот, кого вызвали из небытия своим непрерывным скулежом церковники, ему пока не очень неинтересен. Хотя внимание к себе поначалу он пережить как-то сумел. Но это не наш уровень, Тёма. С одной стороны, есть куда расти, а с другой — просто живи и радуйся.

— Не влезай, убьёт! — невольно вслух вспомнил я предостерегающую надпись на трансформаторной будке у гномских мехмастерских с нарисованным эльфийским черепом и костями. — Понятно.

— Именно, — развеселилась Лара. Она тут же поняла, о чем я. — Именно. Электричеством пользуйся, пожалуйста. Зажигай лампочки, кипяти чайник, включай обогреватели. А вот в будку не лезь, плохо тебе будет.

— А раньше? — мне стало понятно, что эльфийка хочет спать, и я решил в ударном темпе выспросить то, что мне было интересно, пока меня не прогнали. — Не было же магии. Откуда?

— А раньше мир спал, — зевнула она. — Вот как я сейчас буду. Но предки наши затеяли войну лютую. Мне даже представить страшно каким образом, но говорят, что они научились рвать саму суть материи, чтобы убивать друг друга. И он в ужасе проснулся. И заболел. Или проснулся уже больным, не знаю. И вот тут все в одночасье переменилось. Появилась магия. К выпущенным нашими предками демонам добавились страсти великие. Земля ходила ходуном, континенты менялись местами, целые страны уходили под воду, а горы возникали на месте морей. Ну, это ты в любой сказочке прочтешь.

— Почесался, значит, — немного ошеломленно пробормотал я, но Лара услышала.

— На эту тему не шутить! — строго приказала она, и я попытался принять стойку смирно, сидя на диване. — Это табу, это очень серьезно. Расслабились вы все, как я посмотрю, дети лета. В Лютую Зиму посерьезней были.

Я выставил руки перед собой, успокаивая эльфийку, всем своим видом показывая, что полностью с ней согласен. Но злилась она не на меня, как я понял, а вообще на весь наш род. И не факт, что только людской.

— Почему, как ты думаешь, больших настоящих войн между княжествами нет? — взгляд ее голубых глаз стал холодным и немного отстраненным. — Да, они гадят друг другу как умеют, от набегов с юга отбиваются, но по-настоящему не воюют? Всё пытаются хитростью друг друга одолеть, вот как давеча в Новониколаевске?