Лорд-Протектор. Мой друг Бенито Муссолини

— Доблесть, Империя, Фашизм... — машинально повторил Дуче и снова замолчал.

— Но прежде всего мы призваны сражаться за красивый и аккуратно оформленный "Политический Атлас Мира", торгового дома "Barnes & Noble", издание 17-е, переработанное и дополненное, 286 страниц, формат А-5, отпечатано в Лондоне, 11 фунтов и 99 пенсов — в котором наша Великая Новая Римская Империя будет красоваться сразу на двух разворотах!!! "Вот за что мы сражаемся!" — поняли итальянцы, и тут же спросили себя — "Стоит ли за это сражаться? Стоит ли за это проливать кровь? Стоит ли хоронить боевых товарищей?!"

Дуче не ответил. Он смотрел вдаль, на белоснежные горы Африканского Рога, на горы трупов, на сгоревшие боевые машины, смотрел — и молчал. Молчали и мы все. И только Джованни Фальконе продолжал говорить.

— Спроси меня, какова будет цена войны, — воскликнул Джованни, — и я отвечу — одиннадцать фунтов и девяносто девять пенсов! Спроси меня, какова будет цена победы, и я отвечу — одиннадцать фунтов и девяносто девять пенсов! Спроси меня, какова будет цена Империи, и я отвечу — ровно восемь фунтов, со скидкой, по случаю рождественской распродажи!!! Вот почему итальянцы отступают. Позволь им понять правоту нашего дела — и они встанут железной стеной на пути у любого врага. Покажи им цель — и они будут драться, как настоящие мужчины, как свирепые львы! Но они не чувствуют правоты нашего дела. Они не видят цель. Они видят только ценник — 11,99. Вот почему итальянцы не желают сражаться.

...Он всегда был самым умным из нас, Джованни Фальконе. Возможно, именно поэтому самолет, на котором он возвращался в Италию, потерял управление и навсегда растворился в бурных и соленых волнах Mare Nostrum.

А двадцать пять лет спустя маленькая Алессандра была наказана и осталась без ужина. И это стало началом конца. Конца для всех нас, нашего дела и нашего Дуче.

И нашей Империи, цена которой — восемь фунтов, со скидкой, по случаю рождественской распродажи.

4. Урожай 1968 года

* * *

Я никогда не забуду тот день. Тот черный, страшный, незабываемый день. Потому что в тот день Дуче напился, как самая последняя свинья.

Прежде я никогда не видел его в таком состоянии. Именно поэтому тот день навсегда врезался в мою память. Вот и сейчас, много лет спустя, мне достаточно на мгновение прикрыть глаза — и я вижу нашего Дуче, усталого, обрюзгшего, в грязном и незастегнутом мундире, полулежащего в кресле с бутылкой "кьянти" урожая 1968 года — самой дешевой бутылкой, которая только отыскалась в подвалах дворца. Большого Императорского Дворца в Риме.

Я никогда не понимал, почему дворец, этот роскошный, прекрасный дворец, построенный лучшими архитекторами Италии, носит это имя. Ведь наш император — король Италии и император Эфиопии — никогда в нем не появлялся. В этом дворце всегда жил только Дуче.

Он никогда не признавался в этом, не желали признаваться и мы — но теперь пришло время сказать правду. Дуче всегда видел себя в роли нового императора Рима, достойного наследника Джулио Чезаре, Октавио Аугусто и Тито Флавио Веспуччиано; властелина Империи, о которой великий Вергилио сказал: "Римлянам дар от Юпитера — империя, у которой не будет конца". Империя, которой в тот день пришел конец.

В тот самый день, когда Дуче напился. Напился, как самая последняя свинья.

Он полулежал в кресле, в мягком плюшевом кресле, размахивал бутылкой — как будто дирижировал военным оркестром — и бормотал себе под нос странные слова. Мы не смели приблизиться к нему — ведь даже теперь, за считанные минуты до своего окончательного падения он оставался нашим Дуче — и потому до нас долетали только обрывки фраз: "Италия... Империя... Авангард..."

А за стенами дворца — за толстыми стенами дворца — по древним улицам Рима печатали свой чеканный шаг сапоги и ботинки англо-американских интервентов, новых властелинов мира. Мы не могли их слышать, но мы знали, что они там. Мы знали, что в эти самые минуты на Сардинии высаживается морская пехота Иностранного легиона. Мы знали, что в Геную уже вошли танки 2-й провансальской дивизии, командир которой провозгласил Лигурийскую Республику — совсем как во времена Наполеона. И мы знали, что Венеция, ее древние лагуны и каналы, теперь находятся во власти сводной бригады Балканской Федерации. Мы знали, что англосаксы и жаннеристы ударили по рукам, и что снова, как в самые темные годы средневековья, многострадальная Италия разорвана на множество частей. Мы знали, что пройдет ночь, и что наступит новый день, но Италии больше не будет — никогда.

И тогда в зал вошли они. Два офицера, англичанин и американец. Два полковника. И тогда, и теперь, англосаксы утверждают, что так получилось совершенно случайно. Что этого никто не планировал. Что этим офицерам повезло оказаться у дворца раньше других. Но мы не верили им тогда, не верим и теперь. Они специально прислали двух полковников. Не маршалов, не генералов — всего лишь полковников. Они хотели унизить нашего Дуче. Они хотели унизить всех нас.

Два полковника вошли в зал. Два черных полковника. Англичанин щеголял в черном мундире мослианских фашистов, американец был негром. Они оглядывались по сторонам как дети, пришедшие на экскурсию в исторический музей. Они и были и детьми. Детьми по сравнению с нами, старыми и усталыми владыками Вечного Рима.

Дуче попытался встать и поприветствовать их, но ему это не удалось. Он бессильно выронил бутылку, бутылку "кьянти" урожая 1968 года и рухнул обратно в кресло. Мне стыдно говорить об этом, но никто из нас не поспешил ему на помощь. Больше того, мы отвернулись. Мы отвернулись, чтобы не видеть Дуче, нашего Дуче, таким жалким и беспомощным. Мы не хотели запомнить его таким.

Но против всякого желания запомнили. Не могли не запомнить.

И я никогда не забуду, как черный американский полковник повернулся к своему английскому товарищу и сказал:

— Джонни, я думаю, что королева Марго должна быть довольна.

Он так и сказал — "Джонни". Я готов поклясться в этом на Библии.

Потом американец угостил нас сигаретами. Это была совсем новая пачка, он разорвал ее на наших глазах. Там даже был ценник. Я не скажу вам, сколько стоила эта сигаретная пачка. Но можете мне поверить — гораздо дешевле, чем восемь английских фунтов.

Как-то раз, незадолго до своей смерти Джованни Фальконе сказал мне:

— Придет день, и наша империя падет — и тогда о нас будут помнить, как о последних итальянцах. Да, именно так нас и назовут — "последние итальянцы".

Тогда я не посмел возразить ему. Ведь это был Джованни, Джованни Фальконе, самый умный и дальновидный из нас.

Но сегодня я понимаю, что он ошибался. Мы не были последними итальянцами. Нет, только не мы. Последние итальянцы умерли в тот день, когда на нас с севера обрушились тевтонские орды в серых австрийских мундирах. Они умерли в тот день. когда все мы — я, Дуче, Джованни, Итало Бальбо, Руди Грациани — стояли на обочине Миланской дороги.

Они умерли в тот день, умерли и остались лежать там — на перевале Бреннеро.

5. Самый прекрасный город на Земле

* * *

Я думал, что это конец. Я был уверен, что этот день — последний. И когда небеса на его исходе окрасятся в черный цвет, и звезды погаснут, и зловещий призрак тьмы, окруженный кровавым ореолом, восстанет над Вселенной, мы узнаем, что мир вокруг нас застрелился и умер. Так я думал, и только завтрашний день показал, насколько я жестоко ошибался.

Это был обычный день, ничем не отличавшийся от других в то страшное и великое лето. Пусть Империя умерла, но жизнь текла своим чередом. Ничто не предвещало беды. И тогда я увидел это.

Это был комикс — цветная книжка с картинками, которые так любят американские солдаты. Они любят все цветное и с картинками — ведь они как дети. Как дети по сравнению с нами, еще недавно гордыми потомками Ромула и Рема.

Этот комикс лежал на столике в маленьком придорожном кафе, забытый одним из прежних посетителей. В ожидании заказа, я поднял его и машинально перелистал. Уже обложка, на которой красовались аршинные буквы "THE VERY BIG ADVENTURE OF MUSALINE!" должна была меня насторожить. Но тогда я не придал этим словам особого значения — и, как показало будущее, совершенно напрасно. Ведь это был комикс — книжка, в которой так много картинок и так мало слов. И потому каждое слово комикса весит гораздо больше, чем слово любой другой книги. Но погруженный во мрачные думы, я не придавал особого значения словам. Яркие картинки, словно предназначенные вырвать меня из серой окружающей действительности погибающего мира, целиком завладели моим вниманием.

Это был научно-фантастический комикс. Мне следовало сразу догадаться об этом — ведь американцы так любят научную фантастику. Ведь что такое по сути своей научная фантастика? Всего лишь древняя волшебная сказка, облаченная в современные одежды космических скафандров и восседающая на железном коне межпланетного звездолета. Сказка, а дети так любят сказки. Особенно такие большие дети, как американские солдаты.

Но в этом комиксе не было скафандров. Не было в нем и звездолетов. Зато в нем были динозавры.

Как ни странно это звучит сегодня, но я кое-что понимал в динозаврах. Одно время ими сильно увлекалась маленькая Алессандра, и в мои обязанности входило регулярно доставлять во дворец новые плюшевые и пластмассовые игрушки, изображающие этих доисторических чудовищ. Вот и сейчас, стоит мне только закрыть глаза, и я вижу, как отважная внучка дуче отрывает голову диплодоку или ломает крылья птеродактиля, чтобы запустить ими в маленького Луиджи.

Но привыкший к тем, смешным и разноцветным динозаврам, я забыл, какими они были на самом деле. Свирепыми и хладнокровными чудовищами, не знающими жалости и сострадания. Именно такими они были представлены на страницах того комикса.

Это были не простые динозавры. Это были динозавры-воины. Они сражались. И их противниками были танки.

Я сразу узнал эти танки. Перевернутые, раздавленные, разорванные на части беспощадным врагом. Я уже видел их. Однажды, давным-давно, так давно, что это казалось легендой из смутных времен. Нет, не там, на Миланской дороге. И даже не там, на перевале Бреннеро, где лежали последние итальянцы.

Я видел их на выжженной солнцем африканской равнине. Там, на эритрейской границе, в несчастный для нас год Абиссинской войны. С пробитыми башнями, разорванными гусеницами, утыканные стрелами.

Это были итальянские танки.

И только теперь, пораженный и парализованный накатившими на меня противоречивыми чувствами, я обратил внимание на слова. Эти слова не были записаны — они были нарисованы, как и все в этой дурацкой книжке с картинками для больших американских детей. Слова, изображенные в виде взрывов и мыльных пузырей. Странно, мне всегда казалось, что я неплохо знаю английский язык, но смысл этих слов от меня стремительно ускользал и не желал приближаться.

Я и сейчас помню эти слова. В тот трижды проклятый день они навсегда впечатались в мою память. Я и сейчас помню их. Я и теперь не понимаю их смысла.

"DINOS!" "CLOSCOMBA!" "HUMILATA!" — вот что было написано в том проклятом комиксе.

— Хумилата... — машинально повторил я, все еще пытаясь осознать весь ужас происходящего.

— Ваш заказ, сеньор, — прозвучал над моим ухом голос владельца кафе.

— Клоскомба... — машинально ответил я.

— Простите, сеньор? — удивился владелец кафе. Но тут он перехватил мой взгляд, увидел то, что я сжимал в руках, и дальнейшие объяснения не потребовались. Он сразу все понял. Ведь он был итальянцем.

— Mi serve la macchina, — прошептал он. — Dove la mia fermata, io parto il sabato... А ведь он был нашим дуче!..

И скупая слеза скатилась вниз по его мужественной небритой щеке.

Я следил за полетом этой прозрачной водяной капельки, и в ней, как в волшебном кристалле отражались все великие и ужасные картины прошлого и грядущего, взлет и закат империй, триумф и крах наций, честь, доблесть, слава и потерянное могущество последних сынов Ромула, этих карликов, недостойных встать на плечи гигантов — и раздавить их.

Нет, не Ромула.

Ведь у Рима была два отца-основателя. Но в нас не осталось ничего от гиганта Ромула. Современную Италию населяют мелкие потомки Рема.

Я не был в силах и далее терпеть это. Швырнув доброму владельцу кафе несколько монет, и снова вернулся в машину и запустил двигатель. Прочь! Прочь!

Прочь из погибшей Италии!

Мой путь лежал на восток.

На восток, в Землю Обетованную, текущую молоком и медом. В страну сильных, красивых и отважных людей. Подлинных, истинных наследников Рима, чистокровных потомков Цезаря, Траяна и Августа. Страну, где живет последний из народов Земли, достойный носить имя римлян. Народ, достойный сжимать в руках пилум и меч легионов. Народ, никогда не покорявшийся франкам и лангобардам; нация, изгнавшая из своих пределов Аттилу и вестготов; страна, которую не сумели растоптать сапоги янки и бриттов. Последняя Римская Империя — Новый Иерусалим, Второй Константинополь, Третий Рим и Четвертый Рейх!

Третий Рим, самый прекрасный город на Земле! Я знал, что он ждет меня.

Меня ждал Бухарест.

Оставить комментарий

© Copyright Magnum

Размещен: 11/09/2009, изменен: 04/08/2013. 121k. Статистика.

Глава: Фантастика

Ваша оценка:

Популярное на LitNet.com Н.Любимка "Долг феникса. Академия Хилт"(Любовное фэнтези) В.Чернованова "Попала, или Жена для тирана — 2"(Любовное фэнтези) А.Завадская "Рейд на Селену"(Киберпанк) М.Атаманов "Искажающие реальность-2"(ЛитРПГ) И.Головань "Десять тысяч стилей. Книга третья"(Уся (Wuxia)) Л.Лэй "Над Синим Небом"(Научная фантастика) В.Кретов "Легенда 5, Война богов"(ЛитРПГ) А.Кутищев "Мультикласс "Турнир""(ЛитРПГ) Т.Май "Светлая для тёмного"(Любовное фэнтези) С.Эл "Телохранитель для убийцы"(Боевик)

Связаться с программистом сайта.

Как попасть в этoт список

Сайт — "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"