К ночи приемная преобразилась до не узнаваемости. Фонтан, черный мрамор и даже картины со стен исчезли. Их заменили несколько обычных столов, с компьютерами, высокие шкафы, забитые картонными папками, и длинный ярко-желтый диван вдоль стены. На вид, среднестатистический офис какой-нибудь мелкой фирмочки.

Улита стояла посреди всего этого безобразия и довольно потирала руки.

— Ну вот, теперь осталось добавить еще парочку штрихов, и наша милая резиденция будет готова для приема гостей.

Из всей этой суеты у меня возникло подозрение, что стражи мрака не столько хотят повеселиться, как это объяснила ведьма, сколько произвести впечатление на своих учеников, заодно проверить, как они поведут себя в подобных ситуациях.

Правильное, в общем-то, желание, только несколько не ко времени. У них тут Владыка возродиться пытается, а они фигней маются.

Хотя им виднее.

Примерно до часу ночи все было спокойно.

Но вот ночной город начал постепенно засыпать, погружаясь в тишину. Было слышно, как снаружи подъехала машина и хлопнули двери. К входу в резиденцию подошли несколько человек, и дверь слегка вздрогнула. Кто-то проверил, заперта ли она. В замке тихо звякнула отмычка.

Меня с Натой и Петруччо аккуратно оттеснили к кабинету Арея.

— Принесите фонари, — глухо прозвучал голос одного из визитеров.

Мда, это они, наверное, решили, что мало до этого шумели, и мы их не услышали и не успели приготовиться. Салаги, ей-богу.

Взломщику довольно быстро удалось справиться с замком и в помещение шагнули четверо мужчин. Остальные видимо рассредоточились вокруг здания, чтобы никто не сбежал.

Вот уж с чем нельзя поспорить, так это с тем, что мрак любит и умеет устраивать шоу. Привлечь внимание, обмануть, запугать участников. Мрак оттачивал эти умения веками.

Темное помещение, все окна закрыты жалюзи, светильники выключены. Четыре луча от фонариков бегают по полу, столам, отражаются в стеклянных дверцах шкафов и выключенных мониторах компьютеров. И вроде самый обычный офис, в котором под вечер вырубило пробки, но почему же тогда так нервно смотрят по сторонам полуночные визитеры, порой передергивая плечами? Почему уже далеко не маленькие дети, а взрослые, битые жизнью мужики, которым многое довелось повидать, банально боятся, даже не понимая причину страха?

Быть может все дело в тяжелой гнетущей атмосфере? Или в почти беззвучном шепоте на гране восприятия, когда даже не можешь понять слышишь ли ты что-то или тебе просто кажется? Или, быть может все дело в том, что в блеске стекол, порой можно различить чьи-то лица, с навечно застывшими злыми гримасами?

Именно сейчас передо мной предстает истинный облик резиденции мрака, а то что было днем — лишь маска.

— Чую мокроту. Сейчас прольется чья-то кровь! — раздался скрипучий и какой-то замогильный голос.

Нервы у одного не выдержали. Резко развернувшись, он на вскидку дважды выстрелил на голос, при этом, едва не зацепив своего подельника. Лучи света зашарили по полу, пытаясь найти говорившего. Вот только вместо тела они нашли простреленную в двух местах фото рамку.

— Будь я проклят! — воскликнул стрелявший, — Это же моя свадебная фотография!

Вот и все. Три простых слова и фирменные часики с твоим именем начинают обратный отсчет. Ты себя проклял, мрак услышал это и принял во внимание.

Я пару часов назад немного попытал Тухломона по поводу того, когда человек может лишиться эйдоса. Хоть он и постоянно кривлялся, нёс всякую чушь и пытался всучить мне на подпись какой-то пергамент, но кое-что все-таки рассказал.

Получается, что человеку мало сказать 'Я отрекаюсь от своего эйдоса'. Нет. Надо еще при этом испытывать соответствующие эмоции. Страх или жадность для этого подходят лучше всего, чем и пользуются комиссионеры.

Пусть этот человек и не отрекался от своего эйдоса, но и проклясть самого себя, тоже не шутка.

Ната и Чимоданов, стоявшие позади меня, подались вперед, не желая пропустить такое зрелище. Когда ты начнешь действовать, Посланник?

— Уф, первый есть! Огромное вам 'мерси'!

Лучи фонарей скользнули по комнате и остановились на сидящем в кресле человеке, одетом в полосатую пижаму и что-то деловито строчившим в блокнотик.

— Ни с места, гад!

Судя по всему, нервы у этих кроликов совсем сдали. Три раза чмокнул пистолет с глушителем, но все пули бессильно ткнулись в обивку кресла. Комиссионер за доли секунды успел переместиться.

— Где он? Я должен был его зацепить, — растерянно сказал стрелявший.

Мужчины разбрелись по комнате, ища следы крови, а лучше чей-нибудь труп.

Найти им ничего не удалось, и старший в группе, плюнув на все странности и непонятки, вызвал по рации нанимателя.

Вскоре в приемной появился низкий, лысоватый, но достаточно молодой человек. Самцов, вроде так его называла Улита. Простая шестерка на службе у более могущественных личностей.

Не доходя несколько шагов до кабинета Арея, он остановился и нетерпеливо оглянулся на человека с рацией. Тот махнул рукой и две пародии на бойцов попытались плечами выбить дверь.

— Зачем же ломать? — раздался с той стороны крик Арея, — Она на себя открывается! Да и не заперто совсем...

Визитеры удивленно приглянулись, но все-таки зашли внутрь.

Самцов пропустил вперед себя четырех бойцов и после этого зашел сам. Мы с Натой и Чимодановым стоим в углу кабинета под руной невидимости. Улита с Мефом и Дафной тоже укрылись где-то рядом. Арей же сидел в глубоком кресле, поставив локти на боковые спинки, и сцепив пальцы перед лицом. Черная свеча на столе отблесками пламени выхватывала его лицо из мрака.

Вид у нашего босса в тот момент был воистину демонический.

— Я вас слушаю, господа! Вообще-то приемные часы у меня с пятнадцати до шестнадцати каждый вторник каждого первого года нового столетия, но для вас я могу сделать исключение.

Арей говорил спокойным ровным голосом, в котором иногда проскальзывала издевка.

— Паяц! Я тебя предупреждал, не стой у меня на пути, не то... словом, ты понимаешь, — с омерзением сказал Самцов. — Прикончить его! — неожиданно тонко крикнул он.

Стоявший рядом с ним человек вскинул пистолет и выстрелил.

Арей с интересом посмотрел на стрелявшего.

— Недолет! — сказал он грустно.

Дорожник, нахмурив брови, выстрелил еще два раза. С такого небольшого расстояния промахнуться было невозможно, но...

— Перелет! — сказал Арей.

Дорожник придвинулся еще на полшага и выстрелил, на этот раз почти в упор.

— Так близко не считается! — сказал Арей, погрозив ему пальцем.

Я до боли закусил ладонь, сдерживая рвущийся наружу смех. Над защитой потрудилась Дафна, и теперь по креслу с сидящим в нём Ареем, вполне можно стрелять из противотанкового ружья. Тут необходимо либо зачарованное оружие, либо взрывчатка, поскольку щит настроен на остановку только физических объектов.

— Огонь! Убейте его!

Видимо нервы у бедняги совсем сдали.

Теперь мужчины открыли огонь все разом. Глушители чавкали, и словно мелким сухим горохом загремело в жестяной банке.

Арей, ухмыляясь, сидел в кресле и комментировал происходящее.

— Тра-та-та! Здесь пролетела! Мимо!.. Пуф! Миллиметраж! Вот такусенькая! А я уж было испугался!

Обоймы закончились у всех почти разом. Стена за спиной Арея была вся в пробоинах. Осыпались стекла из шкафов, глухо взрывались мониторы.

— Какой кавардак!.. Вжик, вжик! Мимо! — сказал Арей, показывая пальцем, куда пролетели пули.

Мужчины лихорадочно меняли магазины.

— Он в бронежилете! — пробормотал Самцов, хотя это был полный бред. Никакой бронежилет не выдержал бы такого количества попаданий.

Не сводя с Арея внимательных глаз, он достал из кармана маленький пистолет и, придерживая своей левой рукой кисть правой, прицелился барону мрака точно в лоб. Арей облокотился на стол и спокойно смотрел на него. К тому моменту пальба уже прекратилась, и все взгляды были обращены к ним.

— Тебе страшно, — спокойным вкрадчивым голосом произнес Арей, — Не правда ли?

Маленький пистолет дернулся. Он был без глушителя, и выстрел прозвучал неожиданно гулко. Арей остался сидеть в кресле, зато один из бойцов рухнул на пол. Пуля, дважды срикошетив, попала ему в голову, проломив череп в районе виска.

Мрак никогда лично не станет марать руки о лопухоидов. Да и зачем им это? Этот человек совсем недавно проклял себя, а мрак просто услышал это и осуществил. Просто неудачный рикошет пули. Такое могло случиться и они лишь помогли этому произойти. Фактически, человек сам себя погубил неудачно ругнувшись.

Время застыло, свернулось, замерзло. Никто из ворвавшихся в кабинет уже не стрелял, но все неосознанно, по-бараньи, жались в кучу, стараясь не смотреть на Арея. На меловых лицах проступал тот слепой страх перед сверхъественным, который был у их дедов и прадедов, — и не исчез, оказывается, а таился в сердцах, ожидая своего часа.

Арей неторопливо поднялся с кресла и, кивнув на заказчика, приказал:

— Все вон! Оставить только его!

Трое бандитов тотчас ломанулись к выходу, оставив на полу своего неудачливого товарища.

— Улита, колоду! — приказал Арей, и тотчас в руке у него появилась колода карт Таро.

Мечник мрака взглянул на них и покачал головой.

— Не поймет он таких, дай обычные! — поморщился страж.

Мгновение — и колода Таро исчезла, а вместо нее появилась запечатанная колода с надписью 'Карты игральные. Атласные'. Видимо, Улита позаимствовала карты с витрины, потому что на них была наклейка: '20 р.'. Арей удовлетворенно кивнул и быстрым движением рассеял колоду по столу.

Интересная все-таки эта штука — призыв. Телепортировать к себе предмет, просто представив его образ. Конечно, на любой предмет в котором есть хоть капля магии это не подействует, но все же...

— Никакого шулерства! Тридцать шесть картонных прямоугольников! Все тут: и дамы, и тузы, короли, и десятки. Теперь они твои судьи. Правила знаешь?

Самцов замотал головой.

— Бубны — власть, черви — любовь, крести — дальняя дорога, а пики — смерть. Тяни!

По мне, так русская рулетка с револьвером и одним патроном в барабане гораздо честнее.

Самцов протянул было руку, но, одумавшись, отдернул ее.

— Будешь тянуть! — рявкнул Арей. — Ну же! Тяни, или я потеряю терпение!

Бедняга заметался. Потянулся к одной карте, схватился за другую, но в последнюю секунду, передумав, перевернул лежащую с краю. Взглянув на нее, он быстро бросил ее и взял следующую. Арей сделал вид, что ничего не заметил. Самцов посмотрел на вторую карту, побледнел и схватил третью. Третья карта тоже его не устроила, и он нацелился на следующую, но тут Арей, пристально посмотрев на нее, глухо сказал:

— Хватит! Улита, посмотри!

— Пиковый туз, пиковая восьмерка и пиковый валет! — озвучила ведьма, даже не переворачивая карты.

— Вот как? И каким же вышел валет? — с интересом спросил Арей.

— Первым. А туз последним, — сказала Улита.

— А та карта, которую он хотел перевернуть и не перевернул?

— Червовая дама.

Самцов вздрогнул и ударил себя по лбу.

— Вот видишь, к чему приводят попытки обмануть судьбу, — назидательно сказал Арей. — Вытянул бы даму — так и быть, сделал бы я тебя мелким брачным аферистом. Остановился бы на валете, потаскался бы по захолустным городкам России с чемоданом книжек Рона Хаббарда... А сейчас пиковый туз. Делать нечего. Улита, распорядись!

Мгновенье, и посреди кабинета выросли обтянутая черной материей плаха и могучий широкогрудый палач в красном колпаке. Еще мгновение — и Самцов оказался на коленях, с завернутыми назад руками и шеей, лежащей на плахе. Взлетел и замер в ожидании тяжелый топор.

Да мрак просто обожает устраивать представления. По большому счету ничего с Самцовым Арей не сделает. Попугает немного, проиграется и отпустит, предварительно стерев память. Не потому, что такой добрый, а просто потому, что бессмысленное убийство простых людей противоречит самой природе стражей, неважно света или мрака. Их создали как хранителей, и, соответственно, они должны сохранить человечество, а не уничтожить его. Правда, представление о способах у стражей света и тьмы разительно различаются.

Ната за моей спиной вскрикнула. Я обернулся. Девушка, зажмурившись, прижималась к Чимоданову, вцепившись в его руку. Где-то на границе чувств я ощутил странное дуновение. Глаза Петруччо на миг остекленели и тут же вернулись в норму.

— Ну и к чему этот цирк? Вы ничего ему не сделаете! — вдруг раздался спокойный голос Дафны.

— Почему? — удивился Арей.

— Его эйдос принадлежит пока ему. Не в аренде, не в закладе, не выжулен и не обещан. И себя он не проклинал, вот в чем проблема. Так что как бы плох ни был этот человечек, вашей власти над ним пока нет.

— Ты уверена, светлая? А если я докажу тебе обратное?

Арей сделал пальцем движение сверху вниз. Палач с коротким выдохом опустил топор на колоду.

— И сейчас уверена? — повторил Арей, заслоняя колоду широкой спиной.

-Уверена, — кивнула Даф. Она даже не потрудилась взглянуть.

И действительно, топор, счастливым образом миновав шею Самцова, врезался в колоду с краю.

— К сожалению, ты права, светлая, — мрачно сказал Арей. — Как ни жалко это существо, но пока эйдос с ним, моя власть на него не распространяется.

Он повел головой, точно шею его сдавливал тугой воротничок. Плаха и палач исчезли словно ненужные декорации. Левой рукой Арей брезгливо поднял Самцова, подтянул к себе и заглянул ему в глаза. Вытаращенные, бессмысленные, молящие, они смотрели на него с ужасом. Но Арея интересовало не это. В его зрачках он узрел нечто иное.

— Отблеск чужой воли! Проклятье!.. — произнес он вполголоса.

— Что? — не поняла Даф.

— Кто-то поработил его разум... — сказал барон мрака.

Ловко сработал Посланник. Воспользовался слабостью стражей мрака и отвлек внимание. Чимоданов уже с минуту назад тихо выскользнул из кабинета и сейчас наверняка уже заталкивает себя в тот вертикальный гроб в подвале. А Ната прижимается к моей спине. Посланник престал ей управлять, и она вряд ли когда-нибудь вспомнит, что зомбировала и Самцова и Чимоданова.

Арей обвел взглядом людей стоящих в его кабинете.

— Трое здесь. Где четвертый?.. Где Чимоданов? — уже не сказал, а прорычал он.

Прошляпил ты любителя поспорить, не надо было чушью маяться.

Мечник мрака метнулся в приемную, оттуда — в ту тесную комнатку под лестницей, где что-то нажал на стене. Большая мраморная плита отъехала. Под ней оказались стертые, точно слизанные ступени короткой лестницы. В руках барона мрака сам собой возник потрескивающий факел. Держа его над головой, Арей стал спускаться.

— Улита! — приказал он. — Никого не пускать! Только Дафну и Мефодия!

Ведьма мягко взяла нас за плечи и отвела в приемную.

— Извиняюсь, гражданчики, но без билетов нельзя. Да и что там смотреть? Всего-то на всего — самый зловещий в мире подвал, — проговорила она.

Да, смотреть там и в правду нечего. Небольшой подвал, где есть четыре расщелины в полу, куда с трудом может втиснуться человек. Три из них образуют треугольник — там должны разместиться Ната, Чимоданов и я. Четвертая щель посередине — она главная там должен стоять Буслаев.