Тиару недоверчиво посмотрел на парня, который сейчас смотрел куда угодно только не на него. Он давно считал, что Ичиго что-то скрывает и надеялся когда-нибудь узнать его тайны. Вдруг, парень кое-что вспомнил, вначале не обратив на это внимание.

— Ты сказал, что у твоей знакомой точно такие же симптомы? Но это..это...— он не знал, что сказать.

— Эпидемия? Какая-то болезнь? Я не знаю, Тиару. И все это меня сильно беспокоит, если вспомнить, то не только вы вели себя странно последнее время, поэтому я считаю, что стоит рассказать обо всем преподавателям. Иначе тебе и другим может стать еще хуже. Я не хочу терять такого друга, как ты.

— Спасибо, Ичиго, — грустно улыбнулся Тиару.

Они направились обратно в столовую, решив, что перед тем как они отправятся к преподавателям, стоит хорошенько подкрепиться. Но когда они вошли в столовую, Тиару вдруг схватился за Куросаки, а потом закричал от невыносимой боли. Окружающих студентов пригнуло от его вырывающейся реацу. Ичиго пораженно обернулся, даже ему было сложно стоять под таким давлением. Его друг чуть ли не падал, лицо было искажено от боли.

— Тиару, что происходит, черт подери? — подхватив друга, заорал он.

В этот момент то один, то другой студент начинал терять контроль над силой, давление реацу становилось невыносимым. Бросившиеся к ним друзья не успели до них добежать, Наоми тоже потеряла контроль. Ичиго расширенными от ужаса глазами смотрел на этот кошмар. Что происходит? Куросаки притянул друга к себе и почувствовал силу, которая взбесившись, просто разрывала парня изнутри. Он попытался с помощью своей реацу подавить взбесившееся частицы, но ничего не получилось. Тиару поднял голову, и на Куросаки посмотрели пустые, безжизненные глаза. Казалось, они видят то, что никому неведомо.

— Песня...— еле слышный шепот.

— Что? — изумился Куросаки, — ты бредишь уже! Черт! Где эти преподы, когда они так нужны!

Столовая была заполнена звуками боли. Боль просто растеклась по этому пространству. Кричали от боли те, чья сила их предала, и те, кого это сила сейчас давила.

— Спой... прошу...

— Черт, — чертыхнулся Ичиго, — да, не умею я петь, идиот...

— Пожалуйста, спой, — стон боли, и Куросаки уступил.

Пытаясь вспомнить хоть какую-нибудь песню, что в такой обстановке было не просто, потому что мысли были совсем не об этом, он отчаянно смотрел на вход в столовую, ожидая, когда туда ворвутся преподаватели.

— Спой...

— Ааа, ладно, — Куросаки вздохнул поглубже и запел.

— Ветер уносит наши души,

Люди похищают сердца,

О, Земля... О, ливни грозовые...

О, небеса... О, любовь...

Возьмите все в свои объятья...

Даруйте жизнь в объятиях своих...

О, душа... О, сердце...

О, любовь... О, желания...

Сюда вернитесь, вернитесь сюда,

Чтобы кров обрести.

( Песня из аниме "Шестая зона", поет главный герой)

Песня будто сама лилась из него, помимо его воли. Это было странно завораживающе. Он не знал, откуда берутся слова этой песни, не знал, где её слышал, но в этот момент реацу Тиару и остальных стала успокаиваться. Последнее, что Куросаки увидел перед тем, как потерять сознание, это Тероку-сенсея вбегающего в столовую...

ГЛАВА 11

* * *

— Унохана-сан, что происходит? — Ичиго подошел к капитану четвертого отряда.

Ему было плевать, что все видят, как просто он обращается к капитану. Его друзья вот уже неделю не приходят в себя. А ситуация становится все хуже. С каждым днем все больше студентов теряют контроль, да и не только студенты. Сейчас почти никто не пользуется кидо, потому что заклинания срабатывают не так, как требуется из-за чего куча разрушений и пострадавших.

— Я не знаю, Куросаки-сан, — спокойно ответила женщина, но Ичиго заметил нотки усталости, все-таки он успел изучить своих учителей, пусть они сами этого не заметили, — это происходит и в Готее тоже. Научный отдел пытается разобраться, но пока безрезультатно. На данный момент это все, что я могу вам сказать.

Она стремительно прошла мимо. Куросаки со злости ударил по стене кулаком, оставляя внушительную вмятину. Парень уже давно заметил, что он единственный на ком это никак не отразилось. Он чувствовал себя прекрасно, когда его друзья с каждым днем все больше становились похожи на призраков. Резко выдохнув, Ичиго направился в свою комнату. Занятия отменили, друзья, которые еще не попали в больницу, скорее всего, спят. Что бы это не была за болезнь, она отнимала силы. Придя домой, он развалился на кровати, смотря в потолок, стал вспоминать события прошедших дней...

* * *

Через три дня после происшествия в столовой Тоширо предложил провести тренировку. Как бы маленький капитан не показывал свою холодность, он был очень добрым и этой тренировкой хотел отвлечь Ичиго от переживаний за друзей. Но вышло только хуже. В этот раз Снежок предложил провести просто тренировочный бой, поэтому они были на полигоне. Хицугае во время их боя вдруг стало плохо. Его реацу холодом прошлась по полигону, покрывая все на своем пути тонкой коркой льда. Куросаки защитила его собственная реацу и то только потому, что он снял подавитель. Капитан упал, вскрикнув от боли. Ичиго вначале замер, а потом подбежал к нему, приподнял за спину. Глаза Тоширо до этого плотно зажмуренные от боли резко распахнулись. Парень чуть не упал, настолько этот взгляд был похож на тот взгляд Тору. Губы капитана беззвучно шевельнулись. Куросаки нагнулся поближе, чтобы расслышать и вздрогнул. Потому что опять услышал ту просьбу.

— Спой...

Парень зарычал от непонимания событий происходящих вокруг него. Тогда, когда он очнулся после событий в столовой, Ичиго решил, что это просто случайность. Случайность, что после того как он спел, всё пришло в норму. Но вновь эта просьба...

Ичиго встряхнул головой, не об этом сейчас надо думать. Тоширо хочет, чтобы он спел, что ж будет ему песня.

— Ветер унес мою душу,

А сердце забрал мой любимый!

О, мать — Земля, о, ливни грозовые,

О, свет, о, неба простор...

В ласковых объятиях укрой все,

В жизнь дающих руках...

О, душа! О, сердце!

О, любовь! О, надежда!

Вернись же и укрытие себе найди!

И вновь, как тогда, песня просто текла сквозь него, будто неведомая сила прошибала его насквозь. Тоширо расслабился и обвис на руках парня, потеряв сознание. Его реацу пришла в норму. Но в этот раз было немного по-другому. Потому что к его песне примешался другой красивый мелодичный голос. Но пел он совершенно другую песню.

— Приди, Хранитель печати! Приди! Иначе сгинет мир, и ничего нельзя будет вернуть! Спой, Хранитель, песню! Спой со своей Госпожой!

Голос настолько его заворожил, что он не сразу понял, что капитану стало лучше. Парень вызвал адскую бабочку, а потом долго рассказывал о том, что произошло. Одно только не сказал, как впрочем, и в тот раз, что лучше капитану стало сразу после того, как он спел песню. Почему-то ему казалось, что не стоит об этом никому знать.

* * *

Ичиго повернулся на бок. Сейчас ему очень сильно хотелось, чтобы хоть кто-то сказал, что происходит. Тоширо, как и остальные, так и не пришел в себя. Куросаки пугало, что даже капитаны сейчас под ударом, а значит, в любой момент может оказаться, что некому будет разбираться, что происходит.

В это момент парень подскочил, схватившись за цепочку, которую дал Урахара. Она вдруг начала нагреваться и светиться белым светом, мигая все ярче и ярче. Ичиго попытался снять её, но не успел. Она мигнула яркой вспышкой так, что пришлось закрыть глаза. Когда он их открыл, перед ним открылся Сейкамон.

* * *

Из врат вышел его отец. Ичиго ошарашенно смотрел, как Ишшин одобрительно рассматривает комнату. Когда врата позади него исчезли, бывший шинигами посмотрел на сына.

— Привет, сын, — беспечно взмахнул он рукой, но глаза серьёзно смотрели на парня, — пора тебе получить наследие своей семьи.

— Отец, сейчас не совсем вовремя, — все еще отходя от шока, возмутился Ичиго.

Но поняв, что действительно видит отца, подскочил с кровати и крепко его обнял. Возможно, это было не совсем в его характере, но он слишком соскучился, чтобы обращать на это внимание.

— А ты все-таки изменился и вырос, — после небольшого шока, Ишшин в ответ обнял парня, — но ты не прав. Сейчас самое время, ведь наша семья была хранителем особой печати. И ей пора вернуться в этот мир. Ведь именно из-за нее и происходят эти события.

— Ты знаешь, почему шинигами теряют контроль?

— Да, — кивнул головой Куросаки старший, — 150 лет назад мой отец, на тот момент глава клана, в последний раз спел с Ней. Если честно этот обряд надо повторять хотя бы раз в 50 лет. Хотя наша семья пела для нашей Госпожи чаще. Может именно поэтому реакция наступила только сейчас. Ведь я из-за потери силы не мог этого делать. Благодаря песне, которую мы поем с Ней частицы приходят в равновесие.

— Я не понимаю! При чем здесь песня и почему частицы вообще выходят из равновесия? — Ичиго возмущенно шагал по комнате.

— Успокойся и послушай! — Ишшин повысил голос, — я не знаю причин этого. То, что привело к такому развитию событий, были слишком давно и память о них потеряна в веках. Но факт в том, что только наша семья может поддерживать равновесие. Это наш дар и наше проклятие. И об этом никто не знает.

— Даже главнокомандующий?

— Никто! Все знают, что у нас есть реликвия, за которую мы готовы жизнь отдать, но никто не знает что это. Луна наша покровительница, та кому мы подчиняемся. Нашу семью уничтожили, когда было лунное затмение. Я не знаю, откуда они узнали, но в этот день мы полностью теряем свою силу.

— Луна — покровительница? Что за бред!? — Ичиго недоверчиво смотрел на Ишшина, размышлял, а не сошел ли его отец окончательно с ума.

— Я же говорю, наша семья особенная! Ты должен спеть с Ней, чтобы вернулось равновесие!

— С кем с ней? — чуть не закричал рыжий.

— Увидишь, а сейчас слушай внимательно, от этого будет зависеть твоя жизнь, — Ишшин внимательно посмотрел своему сыну в глаза, — я не смогу тебе помочь, у меня еще недостаточно сил для этого. Я надеялся, что у нас еще достаточно времени, но недавно Йороучи потеряла контроль над силой, а песня отняла у меня слишком много сил. Значит так, сейчас ты попадешь в Лабиринт Иллюзий. Как только попадешь, беги. Беги, не останавливаясь и не оглядываясь, чтобы тебе не мерещилось и не слышалось, даже крики о помощи близких тебе людей, всё иллюзия. Сын, запомни хорошенько, Луна — это всегда иллюзия, ей нельзя верить, она обманет. Только нашей семье она покровительствует, никогда не примет чужого. Но ты еще слишком молод, чтобы видеть сквозь её иллюзии. Поэтому беги, все равно куда, главное беги, так ты сможешь разорвать иллюзорную реальность. Когда ты сделаешь, увидишь её и тогда спой с ней.

— С кем? — взвыл парень, он уже потерялся от того количества неожиданной информации.

— Ты все поймешь, — усмехнулся старший Куросаки.

Достав какую-то монетку, он резко приложил ее к груди сына и при этом начал читать заклинание.

— Что это? — Ичиго попытался отшатнуться, но перед глазами все поплыло...

ЧАСТЬ 12

* * *

Очнулся парень уже в Лабиринте Иллюзий. Ичиго осмотрелся. Лежал он в коридоре, над головой была темнота, потолка нет. Справа и слева стены, путь вперед заворачивает. Назад он не оборачивался, ведь отец строго это запретил. Вдруг за спиной что-то зашуршало, потом звук бега лап с острыми когтями по каменному полу. Куросаки вскочил и побежал, чтобы там не было, ему совершенно не хотелось становиться закуской, пусть это и была всего лишь иллюзия. За поворотом оказалась дверь, толкнув её, парень оказался во фруктовом саду. Здесь он тоже не стал задерживаться. Ичиго слышал смех и даже видел силуэты, перебегающие от одного дерева к другому. Его позвали легкие серебряные голосочки девушек, но он не обратил внимания. Вперед! Это просто иллюзия! В следующий миг он попал в ад. А как это еще назвать, когда вокруг тебя огонь и ты ощущаешь его жаркое дыхание на своей коже. Куросаки ускорил бег. Миг, и он уже в ледяном аду. Казалось, что кожа трескается от холода, и кровь застывает в жилах, превратившись в лед. Опять изменение реальности и он уже бежит по улицам Каракуры. Но и здесь он продолжал бежать, уверяя себя, что это не голос его сестры просит его подождать, и не его друзья приветствуют его. Парень цеплялся за мысль, что все это иллюзия, все не настоящее. И только единственный раз он чуть не сорвался, когда услышал голос матери. Ичиго резко остановился, тяжело дыша. Почти обернулся, вздрогнул, и сорвался в шумпо, которое, до сих пор, в этой иллюзии у него не получалось. Миг, и он висит в белом пространстве, в котором нет низа, нет верха, бежать больше некуда. Белое ничто. Вдруг парень почувствовал прикосновение к своей щеке. Кто-то находился у него за спиной.

— Спой со мной, Мой Хранитель,-это был тот мелодичный голос, который вплетался в его песню.

Куросаки обернулся. Она была прекрасна. Та, кто следит за равновесием мира шинигами. Длинное белое платье, красиво облегало её хрупкую фигуру. Длинные светлые волосы до пят, окутывали её, делая девушку какой-то нереальной, иллюзорной. Серебристые, почти белые глаза, в глубине которых пряталась старая грусть и боль, тонкие губы улыбались доброй, любящей улыбкой. Она обняла парня.

— Спой со мной, Мой Хранитель, вы так давно не пели со мной. Я соскучилась...

Замерев на мгновение, он тоже обнял её, а потом запел. Песня давно рвалась на волю. И теперь она окутывала этот мир своей силой. Развевая скуку его госпожи, которая улыбнувшись, запела вместе с ним. Теперь это была настоящая песня. Песня, которая могла привести этот мир в равновесие.

— У тебя такой красивый голос, Мой Хранитель, — прошептала она, когда они закончили, — пой почаще, я хочу слышать твой голос. Я так давно потеряла ваши песни...

— Я буду петь для вас, Моя Госпожа, — склонил голову Ичиго.

— Я так рада!

Он посмотрел в её обворожительные глаза и утонул. Они светились таким счастьем, парень хотел, чтобы в них никогда не было той боли и грусти, которые он увидел в момент их встречи.

— А это мой подарок...

Она поцеловала его сильно страстно, почти больно. С поцелуем в него втекала её сила, а на теле появились татуировки. Черные узоры ветвились, распространяясь по всему телу. А потом исчезли.

— Когда ты обратишься за моей силой, они вновь проявятся, — прошептала она, вновь целуя его.

А Ичиго падал, падал в звездное небо. И он так не хотел, чтобы это закончилось, но в следующий миг очнулся в своей комнате.

* * *

Унохана с удивлением смотрела, как её пациенты один за другим приходят в себя. После того, как к ней попал Хицугая, она сама старалась, как можно меньше пользоваться реацу. Даже у неё оно начинало временами скакать, и тогда её подчиненные падали под давлением вырвавшейся силы. А она ничего не могла сделать, как, впрочем, и Маюри. Ученый метал гром и молнии, он терпеть не мог, когда что-то выходило из-под его контроля.