— Вот, вот, — кивнул Шикаку. — Он и помог Орочимару проникнуть и похитить. Расследование не велось, так как Данзо заявил, что Кабуто его человек. Тогда же, во время экзамена на чунина, во время второго этапа в Лесу Смерти была спасена и перевербована куноичи Травы, Узумаки Карин.
— Было, — подтвердил Иноичи.
— Она тоже оказалась шпионкой Орочимару.
— Невозможно! — воскликнул Иноичи. — Я точно помню, Сана проводила проверку и докладывала, что ничего компрометирующего не обнаружено, обычная жизнь куноичи Травы, со слабыми боевыми задатками. Еще она подтвердила, что Карин — Узумаки, и моя дочь Ино потом о ней рассказывала.
— Друг, никто тебя не подозревает, — развел руками Шикаку. — Орочимару неизвестным способом обманул всех, включая Корень, так что сам понимаешь.
— Невероятно! Надо в этом разобраться! — воскликнул Иноичи. — Как?!
— Никто не знает, кроме самого Орочимару, — ответил Шикаку, — так что нам остается только судить по фактам. А факты эти таковы — Корень, завербовавший Карин, настоял на том, чтобы она находилась рядом с Наруто, присматривала за джинчурики, раз уж она медик и сенсор. Подали это под соусом, что она Узумаки, и Наруто ничего не заподозрил, тем более что Карин включили в седьмую команду. Еще она и Кабуто работали в госпитале, под руководством Като Шизуне, в общем, информация о планах Конохи поступала Орочимару непрерывно. Пусть и косвенная, но ему хватало, и теперь перед нами проблема, для решения которой я вас и позвал, друзья.
— Напасть на Орочимару? — громыхнул Чоуза.
— Эх, если бы, — вздохнул Шикаку. — С этого все и началось, с нападения на Орочимару. Было решено, в преддверии войны, разгромить Звук и убить Орочимару, захватить или, наиболее вероятное, ослабить. В результате ряда обстоятельств, на эту миссию была отправлена и команда номер семь, в составе которой находилась Узумаки Карин. В результате ее предательства, пострадали двое джинчурики, Наруто и Гаара, оказались убиты трое из команды Джирайи, тренировавшиеся в освоении сенмода, и была похищена Гермиона. Вот это похищение и стало, скорее всего, финальной точкой в судьбе Корня, потому что Данзо и раньше допускал ошибки, но такой резкой реакции ни разу не было. Та мобильность, о которой говорила Годайме, построена на порталах, созданных Гермионой. Вся война, весь проект войны, План Третьего и Данзо, зиждется на этих порталах, и теперь их создательница у Орочимару.
— Теперь понимаю, — кивнул Иноичи. — Данзо еще легко отделался, получается?
— Думаю, за него вступился Хирузен и уговорил Цунаде дать возможность, так сказать, искупить кровью ошибки. Так что не надо видеть злого умысла в назначении Данзо, он и сам понимает свой промах, иначе не смирился бы так быстро, — опять развел руками Шикаку. — Джирайя и оставшиеся шиноби сейчас в срочном порядке громят страну Звука, пытаясь найти Гермиону. Скоро к ним присоединятся бывшие шиноби Корня, и потребуется пара твоих, из Яманака.
— Да, да, вчера же все решили, — кивнул Иноичи. — Это та помощь, о которой ты говорил?
— Нет, это текущая обстановка, чтобы вы были в курсе. Рано или поздно заряд у порталов закончится, и тогда Коноха или утопит врагов в крови или проиграет, если, конечно, не спасут Гермиону.
— Зачем ее тогда выпустили из Конохи? — спросил Чоуза.
— Джирайя-сама попросил о ее участии, а Пятая поддержала, — досадливо дернул щекой Шикаку. — После инцидента в Аме годичной давности, ладно, это к делу не относится. Сделанного не воротишь, и теперь нам, Конохе, надо тянуть время, экономя порталы и заряды. Для этого я вас и позвал. Нужна информация о ближайших планах врага, то есть разведрейды, захват пленных и экстренное потрошение. Тогда можно будет организовать контрудары, и выиграть время, неделю, две, неважно, любая передышка, даже в минуту, будет нам на руку. С Хиаши я договорился еще вчера, из Нара будут трое, еще Инузука и Абураме в качестве сенсоров. Четверка АНБУ в качестве силового прикрытия.
— Это уже полноценный рейд получается, — заметил Иноичи.
— Нет смысла посылать одного-двух шиноби, — ответил Шикаку. — Самые сильные сенсоры и разведчики из кланов ускорят процесс, АНБУ прикроют, в случае чего. И самое главное — твои, Иноичи, из Яманака, чтобы моментально добывали информацию. Твои, Чоуза, тоже потребуются, после уточнения первоначальной обстановки. Проведем рейд и захватим кого-нибудь повыше рангом и чином.
Шикаку вздохнул.
— Лучше всего было бы сходить старой командой, да из Конохи не вырваться.
— Ну, так ты теперь самый главный! — обрадованно подтвердил Чоуза. — А что с планами?
— С планами пока без конкретики, — отмахнулся Шикаку. — Полевые лагеря, укрепления, патрулирование, это стандартно, шиноби уже переправляют. Стандартная связка: сенсоры и разведчики из кланов, плюс бесклановые в качестве основной ударной силы, плюс мобильность от порталов. Связка кланы и бесклановые работала в прошлых трех войнах, сработает и сейчас. Как только проведем разведрейды и парочку контрударов в Аме, так сразу и будет конкретика. Невозможно строить планы, не имея информации, так что помощь ваша — информация, пленные, и чем быстрее, тем лучше.
10 января 79 года. Деревня клана Тсучигумо, в 85 километрах к северу от Конохи, страна Огня.
Беспечно прислонившись к стене дома, на деревянной скамейке сидел парень в распахнутом синем кимоно, и пускал мыльные пузыри, целясь в облака, лениво плывущие по небу. Целился он правым глазом, так как левый глаз был прикрыт беспорядочно спадающими черными волосами.
— Утаката — сенсей! — донесся женский голос.
Утаката, джинчурики Шестихвостого, посмотрел вдоль улицы и вздохнул. К нему бежала девушка в фиолетовом кимоно, прямо на бегу пытаясь помахать правой рукой, и заранее приветствуя. Этого Утаката так и не смог понять, сколько бы ни размышлял. Подойди, поздоровайся, зачем же кричать на всю деревню? Конечно, если бы он спросил кричавшую, Тсучигумо Хотару, свою ученицу и внучку главы клана, та бы радостно ответила, что "радость от встречи с сенсеем переполняет ее и требует выхода!"
Утаката не спрашивал, и вообще не хотел быть "сенсеем", но Хотару навязалась сама, после того, как Утаката спас ее в бою, а потом она его вылечила от ран. Взаимная неловкая признательность усугублялась тем, что Утаката бежал из родной деревни Тумана после предательства со стороны своего учителя, а Хотару не могла покинуть деревню клана. В результате такого переплетения чувств, долга и эмоций, Утаката задержался в деревне клана Тсучигумо, учил Хотару, стараясь не обращать внимания на грудь четвертого размера, вид на которую усугублялся разницей в росте, и при этом как мог, ограничивал общение с девушкой. Та обиженно смотрела зелеными глазами, но тоже не решалась идти дальше, не зная, как это сделать.
— Сенсей! — Хотару добежала и остановилась перевести дух.
Утаката посмотрел на высокий, с залысинами, лоб Хотару, покрытый потом и спросил недовольным тоном.
— Откуда ты бежала, что так запыхалась?
— Сенсей! — еще раз воскликнула Хотару, но теперь обиженно. — Я торопилась принести вам новость!
Выпалив фразу, она сбила дыхание и задышала часто и тяжело, вздымая грудь.
— Что там? — поинтересовался Утаката, отводя взгляд в сторону. — Делегация из Кири все-таки решила уехать?
— Нет! — Хотару, наоборот, взгляда не отводила и почти непрерывно смотрела на оголённый торс Утакаты. — Из Конохи прислали! Четвертая мировая война началась! Камень и Песок объявили войну Листу! Дедушка собирается в Коноху и уже отослал обратно сообщение с почтовым ястребом!
— Понятно, — Утаката закрыл глаз, стараясь удержать лицо бесстрастным, не выдать волнения.
— Сенсей, я теперь буду учиться вдвое, втрое старательнее! — заявила Хотару.
— Ты еще даже не освоила преобразование чакры, — ответил Утаката.
И тут его осенила блестящая, как ему показалось в тот момент мысль. Утаката открыл глаз.
— Мировая война, — пробормотал он.
— Да, да, — закивала Хотару, — говорят, Коноха уже выслала десять тысяч шиноби и скоро победит! Сенсей, вы должны как можно быстрее обучить меня!
— Зачем? — удивился Утаката.
— Я приму участие в войне и прославлю свой клан и вас, сенсей! — гордо заявила Хотару, вытянув вверх руку и указывая пальцем в небеса. — Пусть клан Тсучигумо в упадке, но я восстановлю его славу! Я стану отличной куноичи, не хуже Цунаде-сама, вот увидите!
— Не увижу, — изобразил слабую улыбку Утаката. — Мировая война началась, и я должен вернуться в родную Деревню! Это мой долг шиноби!
— Ты же сбежал из Тумана и говорил, что никогда туда не вернешься! — почти обвиняюще закричала Хотару, отбросив "сенсея" и забыв о приличиях в разговоре.
— В мирное время — да, но сейчас война, — вздохнул Утаката. — Извини, мне надо поразмыслить.
Он снова достал трубочку и выпустил в направлении Хотару череду мыльных пузырей.
— Так нечестно! — девушка топнула ногой. — Сенсей, вы еще не закончили мое обучение!
— А разве ты уже освоила преобразование? — парировал Утаката.
Хотару, прикусив губу, постояла несколько секунд и побежала обратно.
Жаловаться дедушке, решил Утаката, и выбросил Хотару из головы. Скоро он вернется в Киригакуре и забудет о Хотару, и это успокаивало. Конечно, она ему нравилась, но эти постоянные заскоки насчет обучения отталкивали. Можно было не сомневаться, что он очень нужен Туману, раз Мизукаге не поленилась прислать делегацию, да еще и включив в ее состав бывшего наставника Утакаты! Тот долго извинялся, пытался объяснить, что случилось в тот злополучный вечер, но Утаката не слушал. Когда-то, сразу после бегства из Тумана, он замкнул эти воспоминания на замок и теперь совершенно не желал ворошить прошлое, снова бередить душевную рану.
Да, подумал Утаката, надо вернуться в Туман и поставить Теруми Мэй условие, чтобы бывший наставник больше не приближался к Утакате. Тогда можно будет спокойно жить в Тумане, может быть даже найти себе девушку, раз уж Хотару разбередила душу. Странствовать по островам, ожидая, пока Великие Деревни закончат свою глупую войну. Помогать шиноби и крестьянам восстанавливать страну и Деревню после Ягуры. Простая, спокойная жизнь, где никто не будет звать его сенсеем, и не будет требовать странного одним своим видом.
Утаката выпустил еще один пузырь и отправился к делегации Тумана, живущей на краю деревни.
Сама деревня клана Тсучигумо, ничего такого особенного собой не представляла.
Обычная деревня, каких полно по стране Огня. Круглый деревянный тын, с двумя воротами, там, где проходит дорога. Низенькие дома, с бумажными или соломенными стенами и крышей, огороды, вспаханные поля и приветливые жители. Лес, подступающий к деревне с одной стороны, и поля с другой, все это можно было встретить и в других местах. Разве что гора с плоской, как будто срезанной верхушкой, вносила отличия в пейзаж.
Некогда там, на вершине горы, располагалась твердыня клана Тсучигумо, давая защиту и убежище. Пропасть-ров вокруг, ловушки, барьер на вершине появились уже позже, после того, как глава продемонстрировал ужасающую технику, способную уничтожать целые города. Вместо того чтобы устрашиться, кланы начали охотиться и вырезать Тсучигумо, желая стереть с лица земли всех, владеющих таким ужасным оружием.
Только союз с новообразованной Конохой спас клан от уничтожения.
В обмен на обещание не использовать технику, объявленную запрещенной, клан Тсучигумо получил защиту и покровительство Листа, но было уже поздно. Резня подорвала численность клана, и к нынешним временам он пришел в полный упадок. Кроме Хотару и ее дедушки, в клане насчитывалась всего семеро шиноби, из которых только один был чунином. В сущности, даже запретная техника, Дохатсутен, считалась скорее легендой, выдумкой легендарных времен Первого Хокаге.
Сам Утаката относился к этому равнодушно, мало ли техник в мире?
Шиноби Тумана, прибывшие уговаривать его вернуться, тоже не проявляли особого интереса к киндзюцу, тем более что находились на чужой территории. Пусть здесь и не Коноха, но клан Тсучигумо имел подписанный с Конохой договор, да и Пятая Мизукаге была очень убедительна, своей улыбкой нагоняя дрожь. Не исключено, что это стало одной из причин, почему делегация Тумана задержалась в деревне: уговоры Утаката слушать не желал, а силу шиноби Кири применять не могли.
При виде приближающегося Утакаты трое шиноби Кири не смогли сдержать радостных улыбок.
Бывший наставник джинчурики был заранее спрятан в дальнюю комнату, с наказом не высовываться. В принципе, еще в первый день стало понятно, что он здесь не нужен, но Мизукаге настаивала на его участии, и шиноби Тумана просто было некуда деваться. Теперь, из-за начавшейся войны, положение еще больше осложнилось, и то, что Утаката пришел сам, невольно вселяло надежду, надежду на то, что можно будет выполнить задание Мизукаге и покинуть страну Огня до того, как война начнется всерьез.
Шиноби Тумана не боялись смерти, но не видели причин умирать за Коноху и страну Огня.
— Приветствуем вас, Утаката-сан, — сказал старший делегации.
Токубецу-джонин Сугияма Като, мастер клинка и обладатель стихии Воды, хоть и не относился к шиноби с кеккей-генкай, но в свое время бежал из Киригакуре, как и многие другие. Долго скитался, вначале в одиночку, потом сколотив банду, а затем и полноценный отряд, с которым уже пришел к Теруми Мэй. Невысокий и худой, он поклонился Утакате, тот поклонился в ответ, и выглядело это со стороны встречей двух подростков.
— Прошу прощения, Утаката-сан, — продолжил Като, — но вскоре мы вернемся в Киригакуре, как повелевает нам наш долг шиноби. Началась четвертая мировая война шиноби, и мы должны быть в родной Деревне.
— Вы правы, Като-сан, — почти безмятежно сказал Утаката. — Я тоже шиноби Киригакуре, пусть и покинувший ее, но кто из нас этого не делал?
Като и остальные улыбнулись уголками губ, отдавая должное намеку джинчурики.
— Мой долг также велит мне вернуться, так что, Като-сан, мы можем отправиться вместе.
— Конечно, Утаката-сан, почту за честь, — еще раз поклонился Като.
После чего добавил, немного понизив голос.
— Мизукаге-сама будет рада видеть вас.
— И я тоже, много слышал о прекрасной Мэй-сан, но вживую ни разу не видел, — улыбнулся Утаката.
