Глаз бури

  Теви Инаба, занявшая Вакуо, старалась быть гласом совести (а иногда и рассудка) для остальных лидеров. Мягче и умереннее своих товарищей, она была последним напоминанием о том времени, когда БК шёл мирными путями и не поднимал оружие против людей. Своё весьма специфическое и малоизученное проявление она называла "изменением функции вероятностного поля" (явно из желания казаться умнее), другие — "упоротой удачей". Для проявления Теви не существовало понятий "благоприятное или неблагоприятное случайное событие"; находясь рядом с ней, ты мог сломать ногу, а потом найти счастливый лотерейный билетик в коридоре травмпункта, куда она по доброте душевной дотащила бы тебя. Кажется, сама Теви (хоть и утверждала обратное), совершенно не контролировала "вероятностное поле" вокруг себя.

  Два года назад она в чём-то не сошлась с Сиенной и покинула организацию вместе со своей младшей сестрой. Подробности конфликта не раскрывались, всю вакуанскую ячейку просто записали в дезертиры и объявили врагами революции. Что это всё означало с учётом проявления Теви — оставалось только гадать. Таксон не ждал ничего хорошего: если Теви зачастую действовала импульсивно и необъяснимо, то для вдумчивой и благоразумной Рейсен, её сестры, не могла не существовать какая-то очень весомая причина.

  И, наконец, невозможный Макс Криссел из Вейла, сочетающий в себе лень и тягу к безделью с хозяйственностью и запасливостью. Ему нужно было родиться хомяком, а не ящерицей. Дитя трущоб, все силы он бросал на выживание, определившее и его мировоззрение, и проявление — регенерацию, позволяющую отращивать даже отрезанные конечности. Он был опытным бойцом, и напускное раздолбайство нередко играло злую шутку с его противниками. Его считали "неубиваемым". Точно так же, впрочем, Непоколебимую четвёрку раньше считали несокрушимым союзом. Таксон боялся, что это не единственные разрушающие мировосприятие сюрпризы, уготованные им всем туманным будущим.

* * *

  После кружечки крепкого чая Мэтт немного успокоился и нашёл в себе силы поделиться подробностями ночной операции — уже во второй раз, как оказалось. До этого его допрашивал Хайме, знавший о готовящейся кампании, но не согласовавший с их бедовым лидером все детали и не ожидавший, что тот пойдёт на дело сам, спонтанно, взяв с собой лишь кое-кого из молодёжи. Мэтт перечислил имена всех участников — семерых, не считая самого Макса, — собранностью и рассудительностью там отличалась только Гардия. Макс, конечно, ненавидел тратить время на долгие совещания и предпочитал импровизировать, но даже для него подобная безответственность была недопустимой.

  Или уже допустимой... Кто знает? Он вёл себя странно с тех самых пор, как Непоколебимая четвёрка развалилась. Таксон полагал, что он переживал уход Теви Инабы болезненнее и тяжелее, чем другие. И понимал в каком-то смысле...

  Хотя пару недель назад всё изменилось: Макс вернулся с внепланового совещания в Мистрале заметно воспрявшим духом и чем-то взволнованным. Он не раскрывал перед ними планы высшего руководства, но намекал, что готовится нечто особенное и важное, и потихоньку стал возвращать ячейке прежний ритм работы.

  Прошедшей ночью он собирался обчистить склад прахообрабатывающего завода Шни. Но что двигало им, когда он не посчитался с мнением Хайме и взял с собой лишь желторотых юнцов, увы, они уже никогда не узнают.

  Операция вначале шла на удивление гладко и без заминок. Гардия вела грузовик и осталась нести караул снаружи. Мэтт и ещё двое обезвредили камеры, а потом подключились к основной группе, занимающейся живыми охранниками и роботами. Последние представляли наибольшую опасность, но, благодаря ячейке Клирмаунтина, весь БК оперативно учился выводить из строя любую атласскую технику и знал уязвимости той или иной модели едва ли не лучше её создателей. На очередном инструктаже по "Атлезианским Рыцарям" Хайме ворчал: "У меня создаётся впечатление, что эти альтернативно одарённые тестируют на нас свой металлолом!" — и с ним невозможно было не согласиться. Противник совершенствовался вместе с ними, давя количеством и используя их успехи против них же.

  Никто, кроме Макса, не пострадал на последней операции. Даже люди-охранники — в их ячейке старались избегать кровопролития. Таксона иногда настораживали высказывания Хайме по этому поводу, но пока Макс держал бразды правления в своих руках, убийство и жестокость осуждались. В свои лучшие годы он всегда был на стороне Теви Инабы, когда та заявляла, что Белый Клык не должен поддерживать круговорот жестокости и насилия, навязываемый человеческим сообществом. Четвёрка гармонично уравновешивала друг друга в этом вопросе, и временами Таксону хотелось взглянуть на БК, не разделённый на самостоятельные ячейки, творящие всё, что только вздумается их лидерам, а объединённый в единую структуру. Решения по отдельным вопросам принимались бы дольше, но, возможно, они были бы разумнее и эффективнее...

  Мэтт продолжал свой рассказ, не обращая внимания на задумчивость собеседника. Разобравшись с роботами, они исследовали склад, и пока Макс придирчиво выбирал прах, его подопечные таскали ящики к грузовику.

  — Я вышел со склада, наверное, минут на пять. Зацепился за спор с Гардией, которая торопила нас, уверяя, что времени мало и пора сматывать удочки. Боялась, что кто-нибудь из охранников мог незаметно предупредить полицию. Она всё время посматривала на дорогу и вслушивалась — мимо неё точно никто не мог прошмыгнуть незамеченным! Но если бы убийца пришёл раньше нас, я его учуял бы. Я запомнил запахи всех охранников, мы скрутили их так, что они и пальцем пошевелить не могли — это не мог быть кто-то из них...

  Острый нюх и идеальная память на запахи были проявлением Мэтта, он никогда не ошибался и не мог пропустить убийцу мимо себя — Таксон верил ему.

  — Значит, он нашёл способ проникнуть на склад, не столкнувшись ни с кем из вас и в особенности — с тобой. Например, сделал хороший круг и пробрался в здание с другой стороны. Но всё же интересно, как ему удалось напасть на Макса незаметно для вас... Звуки борьбы вы услышали бы.

  — Мы слышали только грохот от падения чего-то тяжёлого. Он всё предусмотрел: напал на Криссела, когда внутри оставались только он и Стив, присматривавший за связанными охранниками. Стив не мог оставить людей, а мы не успели вовремя. Я сразу учуял запах разлившихся химикатов, они перебили собой всё... Криссела удалось отыскать в этом дурацком лабиринте только потому, что он лежал недалеко от опрокинутой канистры. Задушенный обычной хозяйственной верёвкой, как... как беспомощный ребёнок, не открывший ауру! И уже потом, когда Хайме мурыжил нас на базе, я задумался — а какого гримма там вообще была эта канистра с чем-то таким пахучим и ядовитым, что аж глаза щипало? Все реагенты хранятся в лаборатории, на складе были только ящики с погруженным товаром. Он специально разлил ту дрянь, чтобы я его не отследил.

  — И ты уверен, что убийца один?

  — Не знаю. Хайме нам сказал не множить сущности без необходимости, мол, и один тут справился бы... Но разве Криссел идиот или глухой? Он бы не стал покорно стоять и ждать, пока его придушат, поднял бы шум раньше!

  — Да, не стал бы... Возможно, Макс знал его и не ожидал нападения, поэтому не успел среагировать на атаку вовремя и предупредить вас.

  — Вот Хайме то же самое сказал. И добавил, что Криссел всё же идиот и мог понадеяться на собственные силы. Или думал, что убийца ещё и нас всех перебьёт, как свидетелей, если мы его увидим. Мы пытались обшарить склад и окрестности, но Гардия всё не унималась со своей полицией, вызвонила Хайме, и тот скомандовал нам возвращаться на базу. Вместе с трупом, ох... — Мэтт прикрыл рот ладонью и отвернулся.

  — Закончим на этом. Не пересиливай себя.

  — Всё нормально, — паренёк выдохнул. — Я же понимаю: каждое дело, за которое мы берёмся — рискованное. Любой из нас может умереть, совершенно непредсказуемо. Но... это странное чувство, Таксон: видеть мёртвым того, с кем разговаривал пять минут назад. Осознавать, что на его месте когда-нибудь будешь и ты.

  Рано или поздно ему снизойдёт ещё одно откровение: не так уж сложно оказаться на месте убийцы, а не убитого. И тебе очень повезёт, если ты будешь свободен в выборе.

  — Мэтт, произошедшее с Максом — начало чего-то очень пакостного и дрянного. Возможно, мы увидим ещё больше смертей... или даже будем повинны в них. Пока есть шанс, подумай, готов ли ты к этому.

  — А ты?

  — Да. Но постараюсь придерживаться принципов нашего покойного лидера.

  — Раз так, то и мне нечего бояться и не о чем задумываться. Мы должны найти того, кто это сделал! Спрашивай у меня что угодно, отдавай любые распоряжения!

  Кажется, вместо благоразумия в Мэтте проснулся безрассудный энтузиазм... И вот такого восемнадцатилетку, которому для поднятия духа достаточно всего лишь поддержки старшего товарища, Макс не поостерёгся брать с собой на операцию.

  — Хорошо-хорошо, у меня есть к тебе ещё пара вопросов. Что вы делали дальше, разобравшись с грузом?

  — Замели следы и по-быстрому смотались оттуда. Гардия гнала как бешеная, я и не представлял, что она умеет так лихачить... Никто нас не преследовал и на хвост не сел, но Хайме всё равно зол как чёрт. Он, кстати, просил передать, что ждёт тебя. Хочет, чтобы ты помог ему с расследованием, вот и послал меня пересказать... время себе сэкономил...

  — Чьё-нибудь поведение показалось тебе странным? Подумай хорошенько, я имею в виду не только вашу команду, но и тех, кто встретил вас на базе.

  Мэтт задумчиво покрутил на ладони ярлычок от чайного пакетика.

  — Не знаю, что именно можно охарактеризовать как "странное поведение". Мы все были на взводе и немного не в себе. Мне до сих пор всё кажется нереальным, хоть я и понимаю, что это не сон и ничего не изменится, если "проснуться".

  — Тебе надо отдохнуть, Мэтт.

  — Я ведь могу остаться здесь? — он с надеждой оглянулся на пустующий в подсобке диван. — Жутко хочу спать, но если я сейчас нагряну домой, мне придётся выдумывать объяснения для дяди с тётей... Хайме запретил рассказывать им о случившемся.

  — И правильно сделал. Устраивайся. Магазин я сегодня открывать не буду.

  Причина, по которой Хайме запретил Мэтту что-либо говорить родственникам, натолкнула Таксона на мрачные мысли. Смерть Макса — и само по себе удручающее и деморализующее событие — могла повлечь за собой, словно снежный ком, скатывающийся с горы, множество других проблем. Предприятие дяди Мэтта, мистера Риммера, было тесно связано с вейловской ячейкой БК взаимопомощью и определёнными договорённостями. Будет ли он поддерживать их, когда ячейкой станет руководить кто-то другой, совершенно отличный от Макса, с иными идеями и методами?

  У мистера Риммера, равно как и у других фавнов-предпринимателей, был свой взгляд на революцию. Если бы БК добился своего, они, наконец, смогли бы вздохнуть спокойно и развивать свои предприятия, а не тратить большую часть денег и сил на жёсткую конкуренцию с корпорациями, возглавляемыми людьми. Таксон восхищался отважностью этих фавнов — они ввязывались в заведомо проигрышное дело, но наперекор всему на свете продолжали идти до конца. Дядя Мэтта, например, до сих пор держался на плаву только благодаря тому, что вцепился поистине бульдожьей хваткой в свои патенты на некоторые уникальные разработки и никому не передавал на них права, сколько бы богатств ему за это ни сулили. Он рисковал репутацией, "пособничая экстремистам" — если бы кто-то сумел собрать достаточно доказательств, чтобы упечь его в тюрьму, его маленькое оптическое предприятие на самой окраине Вейла наверняка конфисковали бы и распотрошили до последнего станка. Мистер Риммер был смелым и решительным фавном, но даже у него существовала черта, которую он не мог переступить, и жертвы, которые он не мог принести. Как и у всех остальных...

* * *

  Дежурный передал Таксону, что Хайме дожидается его в кабинете покойного, но там лишь скучал и ковырялся в ноутбуке Фрэнсис, бледный парень неопределённого возраста, старающийся скрывать свою змеиную кожу и болезненно худощавое тело под мешковатой одеждой. Он отвечал за информационную безопасность, хотя чётких специальностей ни у кого не было, и каждый вносил вклад в работу ячейки согласно своим талантам и возможностям.

  Заметив Таксона, Фрэнсис сухо кивнул на приветствие и произнёс:

  — Зубастый ужас пошёл встречать доктора, скоро вернётся.

  Фрэнсис и Хайме, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Им бы не помешал хороший поединок, но Фрэнсис предпочитал соревнования в интеллектуальной сфере и не собирался открывать ауру. Таксон подумывал, что стоит научить Хайме игре в шахматы, чтобы эти двое метафорически набили друг другу морды, всё между собой выяснили в задушевной беседе и успокоились, наконец.

  Хайме вернулся через пять минут в сопровождении Рэттуса. У того был знакомый патологоанатом, согласившийся провести вскрытие без необходимых документов. Но ничего нового они не обнаружили. Макс умер от удушья, а перед этим надышался испарений от химикатов, которые убийца плеснул ему в лицо. Не смертельных, но Макса такой ход дезориентировал. Из этого следовало два важных вывода: убийца знал об особенностях его регенерации и выбрал способ умерщвления, обходящий её. Целью было именно убийство, преступника не интересовала возможность получить ценный материал для научных экспериментов в области медицины (этот вывод добавил Рэттус, смутив всех присутствующих).

  — Док, а поясните, как вообще можно было убить Криссела? — попросил Фрэнсис. — Я не понимаю, в чём фишка удушения верёвкой.

  — Механизм регенерации запускается только при определённом количестве восстановленной ауры. Проявление Криссела позволяло ему вылечивать раны и повреждения эффективнее, чем это происходит у среднестатистического охотника. Редкий случай, когда проявление не истощает ауру, а работает вместе с её восстановлением... Чтобы убить Криссела, достаточно обогнать его регенерацию: полностью лишить его ауры и нанести ему смертельное ранение или несколько обширных ранений, не позволяющих дожить до восстановления ауры. Есть и иные способы: аура не спасает от удушья или утопления, а также от быстродействующих ядов, попадающих в организм через дыхательную или пищеварительную системы.