Жуан Рибейро. Трагическая история Цейлона. Часть 3

Если то, что король Кандии предложил помочь нам высадиться на острове, соответствует истине, я не могу удержаться от твердого мнения, что он, должно быть, не в своем уме; если только он не обратился в христианство и раскаяние не вынудило его очистить свою совесть, и поэтому он стремится вернуть Португалии территории на Цейлоне, которыми он владеет и где ему подчиняются как королю всего Острова, поскольку его целью всегда было изгнать нас с него и стать его абсолютным господином, потому что, пока мы находились там, он никогда не смог бы стать его владетелем. Не было горы, на которую он бежал, и куда мы не последовали за ним. Мы вошли в Кандию и подожгли город и сам дворец, после чего без промедления отступили через одну сторону его королевства на нашу территорию. Наша тактика была такова, что он не мог ни предупредить, ни воспрепятствовать нашему отступлению. Таким образом, ясно, что с нами он никогда не мог быть в покое, тогда как он не подвергается всем этим напастям от рук голландцев. Это не те люди, которые будут пробираться гуськом среди лесов, босые, через болотистые поля и топи, облепленные с головы до ног пиявками. Это вопросы, на которые мы не обращали внимания.

В доказательство этого я призываю вас отметить, что мы — христиане, а король (Канди) и его народ — язычники; мы белые, они черные; мы португальцы, они сингальцы; с нами на Острове они были рабами, без нас его хозяевами. Может ли кто-нибудь сказать мне, слышал ли он о каком-либо народе в мире, который добровольно подчинился бы владычеству другого и не оказывал ему сопротивления? Наше королевство осознало это в течение шестидесяти лет кастильского ига, когда природа создала такое противостояние между народами, что нам захотелось пить кровь всех, кто принадлежал к этому народу. Разве они не наши соседи и такие же белые, как мы? Разве они не принадлежат к той же самой пастве Господа нашего? Все это было так, но наша вражда породила такую антипатию между народами, что она переросла в смертельную ненависть, пока учение Христа, Господа нашего, "Возлюбите врагов ваших", не было отвергнуто.

Совершенно верно, что король Кандии в результате воспитания, общения и образования, которые он получил среди португальцев, очень уважает нас; он признает высокое воспитание, вежливость и серьезность, с которыми мы ведем себя, и, прежде всего, нашу добросовестность. Но таково (его) отношение к (отдельным) людям, а не к нации (в целом), в отношении которой ему есть на что жаловаться. Соответственно, он приказал поселить их в Руанелле — красивом городе с хорошо укрепленным положением, и там семьсот из них живут со своими семьями вполне комфортно, поскольку он выделил всем им деревни, принадлежавшие этой Короне; и вместе с ними живут священники и члены духовных орденов, отправляющие священные таинства. Это был его дальновидный план, когда он приказал своим людям не убивать нас, а захватывать в плен, как я указал в девятнадцатой главе второй книги. Если несколько из нас будут посланы на Остров, я не сомневаюсь, что король окажет им гостеприимный прием; но мы бы впали в самообман, если бы ожидали такого же приема для армии под командованием офицеров. Я думаю, что он предпочел бы скорее расстаться с жизнью, чем согласиться на это, поскольку он прекрасно знает, что все наши планы были направлены на завоевание его страны.

По этой причине он вступил в союз с голландцами, народом, которого он никогда не опасался, что они когда-нибудь будут в состоянии доставить ему неприятности; поскольку он знал, что они не могут выносить такие же испытания, как португальцы. Это настолько соответствует истине, что, как только мы капитулировали в Коломбо, он объявил им войну и стал хозяином всей территории, принадлежавшей этой Короне, не оставив им ничего из тех земель, которыми они владели в период перемирия. Фактически им ничего не осталось, кроме фортов — потому что это не могло быть меньше — и нескольких деревень на берегу моря, которым он не смог помешать подчиняться им и от которых они получали четыре палочки корицы, а это то, о чем сам король никогда не заботился (2). Напротив, он очень сожалел о том, что на острове есть эти леса, и если бы он смог их все вырубить, то сделал бы это. Так что голландцы не могут собирать корицу на расстояния больше одного мушкетного выстрела (от своих фортов).

Точно так же король не соглашается на добычу драгоценных камней, и когда он желает подарить их своим друзьям среди королей другого побережья или своим родственникам, он выбирает их из большого запаса, который хранится в его сокровищнице, тем самым избегая их поиска в земле. Он думает, что, если не торговать ими, существование этого источника богатства на острове останется незамеченным. Таким образом, мы вынуждены осознать, что нет необходимости ввозить что-либо, чтобы дать его народу возможность жить в комфорте, и будет трудно найти какое-либо королевство или провинцию, которые могут похвастаться таким положением вещей.

Из того, что я сказал, видно, что голландцы не получают большой прибыли от Цейлона, и судя по тому, что я узнал, доходы хоть и превышают расходы, но ненамного. Если мы сможем договориться с Компанией о том, чтобы она передала нам форты, которыми владеет на острове, на любых условиях, каких пожелает, мы могли бы заново населить их и действовать так, как я указал. Для них (голландцев), как деловых людей, необходимо искать, где находится наибольшая прибыль. Многие государства и монархии, у которых не было иного способа врачевания недугов, приобрели великие богатства, и за короткое время вернулись в свое первоначальное состояние, потому что Бог, наш Господь, ничто не оставляет неизменным. Может наступить время, когда этот совет станет нашим спасением. В Его божественных руках все империи, а в наших — исправление с покаянием в наших грехах. Это будут самые эффективные инструменты, которые мы можем получить против наших врагов. Таким образом, мы можем продолжить управление этим островом, мудро следуя по стопам капитан-генералов, которые руководили этим Завоеванием до сих пор. Первым этот пост занимал Педро Лопес де Соуза. За ним последовали дон Жерониму де Азеведо, дон Франсишку де Менезиш, Мануэл Омем Маскареньяш, дон Нуньо Альвариш Перейра, Константино де Са-и-Норонья, дон Жоржи де Албукерки, Константино де Са-и-Норонья во второй раз, дон Жоржи де Алмейда, Диого де Мелло, дон Антонио Маскареньяш, дон Фелипе Маскареньяш, Мануэл Маскареньяш Омем, Франсишку де Мелло де Кастро, пятнадцатый и последний на Цейлоне — Антонио де Соуза Коутиньо. Кроме того, Антонио де Амарал-и-Менезиш, который был шестнадцатым, занимал эту должность в Джафанапатаме и Манаре.

(1) Пате — небольшой остров у побережья Восточной Африки, центр одноименного султаната, в XVI-XVII вв. — вассала Португалии. В 1687 г. Пате был захвачен флотом имама Маската, а португальский гарнизон уничтожен.

(2) Рибейро сильно преуменьшает масштаб голландских владений на Цейлоне. Фактически, голландцы владели почти теми же территориями, что и португальцы в первой половине XVII в., т.е. всей провинцией Матара и большей частью Сабарагамувы, Четырех и Семи коралов — самыми плодородными равнинными землями острова. См. Pieris, Ceylon and Hollanders. Р.1-2.

КОНЕЦ

Слава Богу и Непорочному Зачатию Марии, Приснодевы, Богородицы.