За веру и пророчицу

В одном месте собралась небольшая толпа. Как оказалось, никто не дерется. Очередной юродивый дает представление. Через головы с коня все прекрасно видно. Он извлекает из корзины здоровенную гадюку и прямо на глазах изумленно ахающих зрителей принимается откусывать от нее куски, немедленно глотая. Собственно жители сертана кушают и змей, и ящериц, и даже всяких кузнечиков. Ничего ужасного в том нет, если правильно приготовить. Мясо пресмыкающихся на вкус напоминает курятину, но не живую же трескают приличные люди!

Мальчишка, пришедший с ним, отбивает на барабане дробь, сопровождающую действия ненормального. То быстрее, то медленнее. Когда доел окончательно несчастную ядовитую гадину, до последнего момента, продолжающую дергать хвостом замер. А затем удары особенно яростными.

Тут юродивый замер и захрипел, конвульсивно дергаясь. Поднял руки ко рту и извлек оттуда с заметным напряжением абсолютно целую и невредимую змею. Силен! Так глаза отвести! В чудеса я не верил абсолютно. Магия — это совсем другое дело. Только ни одна жрица никогда не оживит мертвого, пусть он и змей.

Народ радостно зашумел и маленький барабанщик пошел с шапкой по кругу. Ему кидали самые разные монеты. Бросил и я денарий, обнаружив вблизи, что это вовсе не мальчик, а девушка, пусть и молоденькая. Она сразу засекла номинал, все ж серебро подают не часто и поклонилась.

— Приходите вечером к Domus Влада. Знаешь, где это?

— Да, император, — сказала она спокойно.

Выходит, признала. Тем лучше. Угостить еще одного странного типа мне не тяжко. Вдруг в очередной раз нечто выгорит. За пару лет пообщался с добрыми четырьмя дюжинами юродивых и фокусников. Большинство реально со сдвигом в мозгах, кое-кто нормален, но придуривается на публику. Половина просто жулики, в той или иной степени. Эти охотно готовы поработать на Агата и передавать полезные сведения. Все равно бродят и много чего видят и слышат. Что ж не порадеть для хорошего человека за мзду невеликую. Но четверо оказались тем, что называется друидами. Лечить могли не хуже жриц. Правда один сразу отказался переезжать, ему и так неплохо было в качестве обычного врача, еще один был стар и немощен, зато мог объяснить двоим молодым, как правильно лечить, чтоб самому не сдохнуть и клиента ненароком не угробить. До среднего уровня жрицы им всем было далековато, но лиха беда начало. В мужской обители такие уместны. Надеюсь, слух пойдет и сами появятся рано или поздно, надеющиеся выучиться. Потому что иначе люди со способностями рано или поздно помирают, о чем говорили некогда Марии. Мужчин это касается не меньше.

На пятачке заиграла музыка. Я так и не привык здешнюю воспринимать и раздражает, особенно, когда приходится сидеть под это визгливо-заунывное треньканье. Менестрели с севера гораздо ближе по звучанию к моему пониманию, да и у них используется нечто вроде гитары. А эти дуделки и одна палка две струны исключительно раздражает, о чем вслух не говорю.

Разворачиваю коня и еду дальше. Мимо рядов, где продают самое дешевое из возможного — плоды кактуса. Сердцевина достаточно приятна на вкус, но есть такое можно разве с голодухи. Косточек огромное количество и они не настолько мелкие, чтоб не обращать внимание. Не жуешь, а бесконечно сплевываешь. Между прочим, здешние арбузы имеют не больше трети красной мякоти и не сильно сладкие. Вот если упарить до густоты меда, получалось неплохо, а чисто угощать гостей не принято.

Теперь на верфь. На мое счастье раззадоренные правоверные не растащили и не спалили на радостях. Все ж доски далеко не самое ценное, что можно было найти в тот момент в павшем городе. Там даже уцелело несколько прятавшихся семей корабельщиков. В принципе, подобное место всегда достаточно замкнутый мирок. Кроме запасов древесины, обязательного пруда с солоноватой водой для отмокания частей корабля и мачт, а также складов, дома для работников. Постоянно нужны квалифицированные плотники, столяры, канатчики, парусные мастера.

А мне до зарезу необходим флот. Нельзя владеть побережьем и не иметь возможности его контролировать. Общего военного Пятидесятиградье не имело никогда. Конечно, можно надергать с мира по штучке, однако большинство военных галер ушли в Carthago и на север, заодно уведя немало торговых суденышек. Все ж больше всего новую замечательную власть не любили прежние господа и богачи. Что могли, утянули. Землю с особняком же не увезешь, а сундуки с деньгами можно погрузить на корабли.

Так что пришлось начинать практически с нуля. И, как всегда, представления очень сильно разошлись с реальностью. Оказалось, судостроителям прекрасно известен метод конвейерного производства. Прогрессоры им без надобности. Существует несколько типов кораблей и дерево никто не приобретает в последний момент. Оно высушивается, пропитывается чем-то и детали режутся по четким шаблонам, да еще и каждая обозначается буквой. Доски вставлялись в специальные пазы и прошивались дубовыми штырями, без всякого железа или меди. Когда дерево намокало, оно разбухало и щели закрывались полностью.

Метод позволяет не работать сезонно или по мере поступления материалов, а иметь на складе все необходимое заранее, загружая работников верфи постоянно. А благодаря подготовленным запасам никакие потери не фатальны. Восстановления флотилии занимает не так много времени.

Обычный купеческий зерновоз, берущий в трюмы сто воловьих повозок зерна опытные мастера строили за три недели! Потом еще палубный настил и надстройки, на уже спущенном на воду. Военная галера, правда, месяца два доводилась до полной готовности. Никто не мог себе позволить большого количества военных кораблей. Строительство обходилось минимум в два таланта серебром, учитывая привозное дерево. Содержание в добрый талант. Мне они почти ничего не стоили, кроме платы работникам, большая часть которых трудилась в расчете на обещание через два года освободить, то есть тоже лишь в питание. Но наличие даже двадцати галер еще не делало меня навархом !

Требовалось обучить людей не только слаженно грести, но и маневрировать, а также ориентироваться в море. Необходимы были тренировки, включая пушечную стрельбу, на качающихся волнах. Чтоб не летели ядра мимо врага. Иначе вся подготовка закончится на дне моря. А каждая галера — это 220-250 гребцов, моряков и абордажников. То есть мне прямо сегодня нужны были минимум пять тысяч человек. И если на весла можно было посадить портовых бедняков, готовых за пайку и возможную добычу охотно служить, то наемники без надобности. Приходилось вместо 3-го легиона создавать морскую пехоту. А мои горцы и кочевники море не особо любили. Проще сказать — боялись.

Поэтому крайне необходим был козырь. Что я уже давно сообразил, при немалых сохраненных достижениях античности, потерянных на Земле в темные века, здесь явно заметен застой, даже в военной сфере. Серьезные государства существуют лишь на востоке, но они тупо бодаются уже третье столетие. Стоит кому-то начать брать вверх, как его соперник получает помощь от соседей и с севера. Зверолюди не создали империй, но и другим не давали подняться. Европа в каком-то сонном феодализме. Четкая лестница снизу вверх и прикрепление к земле практически всех. Мало того, закон повелевал передавать профессию по наследству и старший сын гончара не мог стать плотником, а жениться имел право либо в пределах местности, либо цеха. Конечно, всегда есть нюансы, однако в целом самое натуральное крепостное право. И хотя мелкие войны продолжались, серьезного развития того же огнестрельного оружия не происходило. Слишком дорогое удовольствие.

И пусть я не великий знаток военного дела, однако кое-что все ж помню. Орудия могут быть из чугуна — раз.

Да, они получаются тяжелее медных и бронзовых, однако на корабле это не имеет такого значения, как в полевых сражениях. Значит вместо парочки можно воткнуть десяток и за счет общего веса залпа запинать более опытных мореходов. Так? А вот и нет. Попробуй на стандартную галеру воткнуть нечто дополнительно. Там элементарно места нет. А сильно здоровая пушка отдачей способна проломить борт или палубу. На практике убедились. То есть можно все ж, но крайне осторожно, чтоб не ухудшить скорость, управляемость и.т.д и.т.п. Вместо десятка планируемых орудий все равно два-три, плюс маленького калибра на поворотном шесте. Просто мне они обходятся гораздо дешевле бронзовых, вот и вся радость.

Но я ж помню и другое, гребные суда были вытеснены парусными. Значит можно — это два.

Осталось найти готового воплотить мутную идею. Естественно, средиземноморские мастера мысленно крутили пальцами у виска, на предложение построить нечто среднее между гребным и парусным судном. Прямо отношение они выразить не смели, но никто такого не делает! Пришлось искать аж на Атлантическом побережье корабельщиков.

Первый вариант был после проверки забракован и разобран. Теперь строили второй, улучшенный. Благодаря двухпалубной конструкции корабль мог дать бортовой залп из пяти крупнокалибренных пушек, а на близкой дистанции еще картечью из трех трехфунтовок. К тому же, два 12фунтовых орудия имели возможность бить прямо по носу. Вместо стандартных двух мачт, предполагалось размещение трех, с нижними латинскими и верхними прямоугольными парусам. Очень хотелось надеяться, хотя б через год это будет плавать, а не перевернется при первом же слабеньком шторме. Иначе все тщательно обдуманные планы превратятся в верблюжье дерьмо и придется идти на запредельный риск. А я таких вещей крайне не люблю.

— И почему никто не работает? — интересуюсь, когда миновав ворота, обнаруживаю толпу на пристани.

Мало того, они не собираются оправдывать кормежку, так еще явно намечается потасовка. Стенка на стенку. И судя по топорам, молоткам и прочему инструменту здесь скоро будет весело. Очень вовремя заявился.

— Эти полулюди, не стоящие шакальей мочи, возмущаются, — говорит один из корабельщиков, показывая на двоих распятых на стене.

— Кто не красномундирники, — достаточно громко, чтоб слышали все, — отошли. Что непонятного, морда рябая? — вызвериваюсь на здорового обормота, с палкой в руках.

Оспа здесь есть, но поскольку практически все имеют домашний скот и ловят коровью оспу в детстве, болезнь чаще всего проходит в легкой форме. Про прививки против болезни тоже в курсе. Или это называется иначе? Втирают гной переболевших здоровым. Помогает, хотя изредка помирают. Но чаще просто кожу портит. Зато живы. Кажется в Европе помирало до трети заболевших на Земле. Здесь парочка на тысячу.

Охранники все правильно сообразили и наезжают на не желающих торопиться. Бить не бьют, но теснят и народ ворча отходит.

— Выстроились! В одну шеренгу! Живо сюда еще легионеров, — говорю сквозь зубы десятнику.

Тот моментально отправил одного из своих с приказом. Уж переспрашивать зачем, они не приучены.

Короткое колебание и полулюди привычно разбираются по росту. Вид у большинства усталый, да все больше и без того в возрасте. В обозе молодые не служат. А жизнь нынче не сладкая. Почти три дюжины померли со времени попадания в плен. Кто от болезни, кто от работы или травм. Но две сотни еще осталось.

— Будьте готовы, если кто дернется — рубите, — приказал телохранителям. Ты, — показываю на обезьяна, командующего построением. — Ко мне.

Тот подошел почти строевым шагом, аж залюбоваться можно. Моих легионеров еще долго дрючить придется, прежде чем смогут повторить. А перестроения стрелков в бою требуют немалой слаженности.

— Это твои люди и ты отвечаешь за них, — говорю, глядя сверху, с коня. — Твои шакалы, сбежали и пытались украсть лодку.

— Никто не пострадал, — хмуро сказал бывший начальник обоза. — За что их так?

Да, умирать они будут долго. На солнце. Проще было сразу голову отрубить. Но этого достойны воины, а не воры.

— А ты не знаешь? — спрашиваю с иронией. — Вы! — поднимаясь в стременах и обращаюсь к полулюдям, — решили бунтовать? Что делают с рабами ваши хозяева в таких случаях?

— Мы не рабы! — крикнули из строя.

— Нет, — подтверждаю. — Вы не рабы. Вы падаль, не стоящая ничего и достойная исключительно на удобрение для полей. Урсы отказались вас выкупать. Вы им не нужны. Не умерли в бою, значит недостойны сочувствия. А мне зачем? Полагаете много пользы от вас на работах? Кормят вас не хуже прочих, а толку почти нет. Теперь еще и сбежать надумали. Если б не прибежали рыбаки, ваши друзья б и хозяина лодки убили. Я относился к вам, как к людям. Но вы принимается доброту за слабость. Еще раз спрашиваю, что в таких случаях делали зверомордые? Неужели никто не в курсе или языки проглотили? Это называется децимация! Каждый десятый раб при побеге в команде распинается. Не двое! Рассчитайтесь по номерам. Начали!

— Не надо, — быстро сказал обезьян.

— Не слышу!

— Первый, — сказал негромко стоявший на фланге. — Второй, третий, — пошло по шеренге.

— Стой на месте, Бидвэвэяш, — говорю негромко.

Он замер. Наверное впервые услышал полное имя. Я тоже именовал Бид до сих пор.

— Сделаешь еще шаг, убью всех.

— Не делай этого, — в тоне проскочила жалобная нотка.

— Можешь придумать причину?

— Чем я могу пригрозить, кроме лишения беседы?

Гремя оружием прибежали охранники. На верфь кого попало не пускают. Полную секретность не сохранить, если корабли через канал ходят, но пока в доке не особо разглядеть, что там клепают ударными темпами. А всем же интересно. И через пару дней дойдет до того, до кого нежелательно. Вот и приходится выставлять караулы.

— Ты правда, думаешь, что я идиот? Ты за все время не сказал ничего интересного. Ни про прошлое вашего народа, ни про настоящее. С врагом не делятся информацией. Молодец. Только зачем мне пустая болтовня. Было любопытно, сколько еще способен молотить языком, не ответив по сути ни на один вопрос. Склады продовольствия через каждые 16 миль? Это и так всем известно. Армия в "автономке" не больше 12 дней, без реальной опоры? Может быть ваша. Не моя. Зато теперь я знаю — симиа умны, вопреки вашему виду и поведению. Возможно не все, так и люди разные. Но недооценивать вас не стоит. Спасибо за урок. А сейчас ты получишь свой, что помнил место.

Уже громко, для всех:

— Каждый десятый шаг вперед!

Теперь примчалась полусотня легионеров. Кажется посыльный решил выполнить приказ с запасом. Эти встали вполне недвусмысленно, направив ружья на строй, за спинами местной охраны. А сзади по-прежнему толпа и стала заметно больше. Они поддержат с удовольствием. Полулюдей не любили гораздо больше, чем те этого заслуживали.

— Девятнадцать это нехорошо, — задумчиво говорю.

Сто девяносто семь голов на десять не делятся.

— Знаете, я передумал. Кому нужно просто распинать, когда можно развлечься. Что такое закон зверя все помнят?

Ага, в курсе. Вон как посмотрели с ненавистью. Об этом мне рассказывал Пирр. Применяется не часто, в качестве наказания для провинившегося подразделения. И для них страшнее всего, ведь убивать приходится своих же товарищей. Не зря в качестве палача у красномордых всегда обизян. Нанести своему вред — позор.