Боги Яви часть 1,2

— На тебе печать его. Но ты не Олег. Как так? — видимо, он размышлял вслух. А что я мог сказать? Лишь пожал плечами. — Вот и я не знаю. К тому же твоё появление как князя Мидгарда влечёт за собой большие перемены для всех нас. А обычно это всегда война. — Он замолчал.

Я слушал Кузьмича внимательно, но по этому поводу пояснить ничего не мог. Ибо я просто олух царя небесного...

— Ты проводник силы его. И только ты можешь благословить души погибших и отправить их в Ирий. Ты словно маяк на этой планете, искра его жизни. Пока ты тут, вся огромная многонациональная вселенная знает, что пока ещё этот мир не пал перед силами Пекла, пока этот мир ещё держится и не сломлен. Что жизнь планеты ещё теплится в лучах Ярила-Солнца. И для всех нас ещё есть надежда. Маленькая, но есть. А сейчас мне пора, Сергей, не скучай. — И он направился к старенькой "Ниве". — Баламут! — крикнул Градомир орку. — Отвези меня в город!

Блин, прямо "Звёздные войны" какие-то! Вот как-то так... Остался я со своими тяжёлыми мыслями один на один, горе горевать. Покрутив головой, убедившись, что "князь" больше никому не нужен, направился в дом лешего. Гостиная у Кузьмича была огромная, ну и неудивительно, судя по его второму облику. Просто одно большое помещение, всё в одном: и прихожая, и кухня, и холл, где ваш покорный слуга кинул свои старые кости на скромный старенький диван. Второй этаж имел две небольшие уютные спальни. Галина стояла у стола и что-то весело себе под нос щебетала, замешивая тесто. Я завозился у себя в углу, доставая тубус со снастями, тем самым привлекая её внимание.

— А, Сергей! Это вы?.. — пропела она. — На ужин будут вареники с картошкой и грибами.

Галина мило улыбнулась. Приятная женщина.

— Сто лет не ел их. В последний раз мать готовила, когда я был у родителей в гостях, — промямлил я. — Она у меня на это дело мастерица. — При этих словах на душе стало ещё гаже. Давненько я у родных в гостях не был, совсем забросил их. М-да. Как они там сейчас? Не знаю...

— Надеюсь, будет не хуже, чем у вашей мамы! — ответила она. — Не грустите, Сергей, всё наладится, вот увидите. Всё будет хорошо.

Её бы слова да богу в уши. Прямо чувствую пятой точкой: как начнёт налаживаться, всем чертям на этом свете тошно будет.

— Я к озеру, на разведку, — кинул ей через плечо и вышел во двор. Шёл не глядя, петляя по тропинке, ведущей куда-то вниз с этого зелёного склона. Не обращал ни на кого внимания, полностью уйдя в свои мысли. Глубоко, глубоко! Лишь рыжий Кукуня бежал передо мной, гонялся то за пёстрой бабочкой, то за своим хвостом, только вместо клубка с нитками по тропинке катился комок живой шерсти. Через пять минут хорёк вывел меня к озеру.

Которое меня сразу впечатлило. Разглядывая эту неземную красоту, я даже забыл о своих заботах. Небольшая лагуна простиралась метров на сто вперёд, а за ней водный простор отражал голубой небосвод в зеркально-чистой красоте. В его глади отражались вековые деревья скалистых обрывистых берегов. И от этой первозданной красоты ты просто немеешь. Невероятная архитектура природы! Огромные тысячелетние серые мегалиты, словно чудовищные черепахи прошлого, выползли погреться под северным солнцем, обрастая со временем вечнозелёным мхом. А небольшая заводь с каким-то красным оттенком воды, словно это кровь земли, создана, чтобы в неё хотя бы на минуту погрузить своё изможденное тело. Я прислушался к тишине. Где-то недалеко прыгнул полосатый разбойник, гоняясь за многочисленным мальком. За горизонтом прокричала одинокая чайка. Рядом пыхтел, роясь в песке, неугомонный хорёк. И всё это накатывало волнами и шептало, вкрадываясь в сознание: "Оставь всё там, все свои потуги, скинь ненужный груз со своих натруженных плеч, прочь червя сомнения, который грызёт тебя изнутри, сядь, посиди со мной. Отдохни. Я природа! Я твоя мать!" И я присел, скинул обувь, бросил под ноги тубус, устроился ровно посередине небольшого пляжа на тёплом песке. Где-то недалеко ухнул сыч. На ближайшей сосне сидел лупоглазый Филимон, я махнул рукой, приветствуя птицу. Филимон кивнул — может, случайно, не знаю. Я подобрал веточку и повозил ею по золотому песку, стараясь вывести своё имя. Кукуня тут же взвился, встав в стойку хитрого мангуста. Я пошевелил ещё, и этот бесстрашный хищник нанёс смертельный удар по сухой ветке, вцепившись в неё зубами, чем насмешил не только меня, но и умную птицу. Тоже мне, Рикки-Тикки-Тави доморощенный нашёлся.

— У-у-у, — послышалось где-то рядом.

— А, и ты здесь? — я оглянулся на Кулёму. Метрах в трёх от меня сидел лесовик.

— Понятно!.. От Кольки сбежали, значит.

— У-у-у! — донеслось от лесовика.

Если бы не видел его раньше, в жизни не заметил бы, пенёк пеньком. Так что, если где и встречу огромный пень в лесу, а они вырастают до трёхметрового роста, лучше обойду его стороной, мало ли что, от греха подальше. Пока Кулёма смотрит на меня своими зелёными глазами — лесовик. Как закрыл их — всё, нет его, сухая деревяшка по имени Наташка. Это я так, к слову. Удивительный мир!.. Жалко, не многие могут его увидеть, телевидение такое не передаст, оно больше доводит до нас информацию, а это надо прочувствовать, этим надо дышать. Так и сидели все вместе втроём около часа, пока хорёк не выдохся и не растянулся на тёплом песке. А я всё думал о жизни своей нелёгкой. Ну, кто я теперь? Князь?.. Олег?.. Бред сивой кобылы! Я с трёх лет себя хорошо помню. Своих родителей. Первый класс. Школьных друзей. Службу в армии, потом свадьбу. Рождение сына, потом дочери. Тяжёлый развод. Позже уехал в Питер. Работа. Кстати, хорошая! Новые знакомые, новая жизнь, новые друзья. А тут на тебе, салам вам пополам. Олег, здравствуйте! Чушь полная! Я рождён Сергеем, так назвал меня отец. И я буду им. А кому не нравится — да пошли они все!.. А для всех остальных — называйте меня как хотите, хоть горшком, только в печь не ставьте. А вот насчёт печи как раз и было у меня сомнение. Тоже мне, умники нашлись!

— Ты единственный благословлен силой его! — передразнил я лешего. — Только ты можешь отправить в Ирий души погибших воинов! — поднял руку и протянул её в сторону озера. — Благословляю вас!.. — и повторил знакомый жест одного пирата из кинофильма, Джека Воробья, шевеля пальцами, представляя себя Папой Римским.

Ёк-макарёк! Или у меня в глазах зарябило, или кто-то свет притушил. Лёгкая дымка, словно туман, запестрила золотой сединой в радиусе где-то двадцати метров от меня, в сторону озера. Туда, куда я указывал рукой. Мягкий золотой свет, еле заметный, утренней моросью упал на водную гладь. Я протёр глаза.

— Ты это видел?! — я толкнул Кулёму.

— У-у-у! — подтвердил лесовик.

Я вскочил и подошёл к берегу, чтобы поближе разглядеть это явление. Сыч тоже хлопнул крылом, обозначив своё присутствие.

— Собачья печёнка... — прошептал я в сердцах, стараясь рассмотреть этот золотой дождь, который лёгким покрывалом накрыл небольшой участок заводи. Метрах в пятнадцати от меня что-то в озере глухо булькнуло и вспучило безмятежную водную гладь. Огромный полуметровый пузырь всплыл из глубины озера, выпуская из себя сизой бесформенной дымкой седого джинна. Я замер, чтобы невольным колебанием воздуха его не спугнуть. "Главное, чтобы этот пузырь меня не вспугнул!.." — подло закралось в мою голову. Сизый дым был похож на облако в миниатюре, которое зависло над прозрачной водой, клубясь, будто маленький спрут, протягивая ко мне свои белые легкие щупальца.

— Ущипните меня кто-нибудь, — не выдержал я.

— У-у-у... — отозвался лесовик и сильно ущипнул меня за задницу. "Ну вот, теперь синяк будет".

Из сизой дымки стали вырисовываться человеческие черты лица, словно невидимые руки художника создавали из этого тумана седоусого сурового воина. Вот уже показался древний шлем, прикрывая седую голову этого густого марева, а вот появились длинные усы, кончики которых дотронулись до прохладной воды. Потом появился лоб, который, как мне показалось, хмурился, после чего уже полностью сформировалось лицо немолодого воина, строго смотрящего мне в глаза — побеспокоил, мол...

Я автоматически отшатнулся подальше от сердитого взгляда призрака. Грозный воин страшной иллюзией минуту любопытно разглядывал меня. А потом дымка дрогнула, будто от небольшого порыва ветра, но мне на мгновение показалось, что воин былых времён благодарно кивнул на прощанье, и его пепельные губы еле слышно прошептали, слегка улыбнувшись:

— Я погиб за Ру-у-у-сь...

И призрак растаял, словно ничего и не было над этим озером. А я просто зажмурил глаза. Жуть... просто мороз по коже. А вот теперь точно засада!.. Можно кричать ка-ра-ул! И я приземлился пятой опорной точкой на прогретый солнцем песок и что-то мягкое и такое до боли знакомое. — Ну блин... Кукуня! Как ты смог столько много?.. А отбежать не судьба!

Ну, что я вам могу сказать по этому поводу?.. Слов нет, одни слюни. Я, наверное, скоро гавкать тут с ними начну. Гав-гав! В общем, посидели все втроём, посовещались и решили больше так не делать. А то у дяди Серёжи скоро нервный тик на два глаза будет. Смех, конечно, смехом, а вот теперь я крепко призадумался, игрушкой в руках бессмертных богов быть как-то желания нет. Вот чуйкой своей прямо чувствую, ничем хорошим для меня это не закончится.

К сожалению, натура у меня такая, неспокойная, и долго сидеть горевать да думы нелёгкие думать, ну, не могу я, как это делают многие. Достал свой спиннинг любимый, набор небольших вертушек, схожу-ка окуня, злодея, погоняю.

Побродив не спеша по берегу, покидал снасть на все четыре стороны, поймав десяток хороших краснопёрых окуней, бросил их в кучку на песок, глянул на часы — а время уже ближе к вечеру, развалился, стал нежиться под вечерними лучами солнца Карелии и немного задремал. Со стороны дома раздались шаги, Васька-орк присел рядом на песок.

— Пиво, холодненькое, будешь? — орк толкнул меня в плечо.

— А сам как думаешь?! — я отозвался на его предложение и разлепил один глаз.

Глава 5. Шаман

Месяц без Градомира пролетел без каких-либо чрезвычайных ситуаций, то есть без моих косяков. Я стал понемногу привыкать к этим тихим очаровательным местам и весёлой компании. Днём ходил на Красное озеро — кстати, его местные так и называли — и ловил огромных карельских окуней. Ну, хоть душу отвёл, рыбаки меня поймут. А потом тёплыми летними вечерами мы все вместе собирались в беседке, уплетая за обе щеки Галкину стряпню, хотя в нашем меню был и шашалычок, и коньячок. Погода нас теплом только радовала, ни облачка на горизонте, ни ветра, просто штиль. Одним словом, прекрасное лето. Васькина жена действительно оказалась поваром с большой буквы и окружила нас всех своей материнской заботой, взяв меня под своё крепкое крыло, стараясь угодить заядлому холостяку своими очаровательными изысками кулинарии, пирогами из русской печи да варениками с настоящей деревенской сметаной. Васька с Колькой днём уезжали на весь день в деревню, по своим нуждам хозяйственным, и под вечер только возвращались, пряча от Галки то пивко на вечер, а то и бутылку беленькой и холодненькой. После сытного ужина мы с Васькой уходили на берег озера, якобы на рыбалку. Гала, конечно, догадывалась, но, как говорится, не пойман не вор. О своём приключении на озере я пока героически помалкивал. Ночные сны, мои кошмары, тоже сошли на нет. Так и жили не тужили, мясо ели, брагу пили. Машка всё время крутилась возле своей матери, познавая азы кулинарии, ну а маленький Колька терроризировал подворье Кузьмича. Так что пару часов мы с Васькой-орком любовались закатом, уютно сидя на берегу озера, жгли костёр и вели неторопливо, как и полагается двум представителям разумных рас, заумные беседы. Короче, были на умняке.

— От лешего ни единого звонка, ни одной смс, даже горлица никакая не прилетела.

Васька махнул рукой:

— У него бывает, как уйдёт в свой лес дремучий, то на всю неделю, а то и на две, ни ответа вам, ни привета. Что там наш косматый делает, только черту известно! — Васька смачно рыгнул и посмотрел на меня осоловелыми глазами.

— А леший его знает! — парировал я.

— Гы-гы-гы! — Васька заржал. — И не говори, — орк стукнул себя в грудь. — Поперхнулся... — еле выдавил он.

— Ну что, по маленькой?.. — зелёный змей, а точнее, серый бросил взгляд на лежащий рядом рюкзак.

— Угу, — скромно согласился я с таким раскладом. Я вообще по жизни сама скромность и придерживаюсь одного правила: дают — бери, бьют — беги, — так и тут. Галина не забывала по указу Градомира отпаивать меня травками, как я их назвал для себя, мельдонием. Ничего не скажу, но моё самочувствие и настроение были на высоте. Кстати, этот отвар нормализовал артериальное давление, которое иногда скачет без моего разрешения. Чудо просто, а не отвар, его бы в аптеки наши на продажу старикам да мужикам, кто уже в возрасте. Да кто позволит, бизнес ведь!.. В общем, было пока у нас всё под контролем, то есть без чрезвычайных происшествий. Федот на глаза своему "князю" пока не появлялся, но Васька уверял, что всё идёт по плану. Мол, баня у Кузьмича в таком плачевном состоянии, что ему ещё три дня надо, чтобы привести её в порядок. А то, мол, умерла она у него, нет больше в ней ни жизни, ни силы, как говорится, ни жару, ни пару, сам-то косматый в баню не ходит, забросил родненькую. Куда ему!.. Блох, что ли, парить?

— Гы-гы-гы!!! — и Васькина серая харя расплылась в широкой добродушной улыбке.

Так неспешно прошёл месяц. Я уже знал хорошие ямы и запруды на берегу чудесного озера и каждый божий день приходил с хорошим уловом. Окуней присаливал, а под вечер мы их с Васькой коптили под его домашние пивко, что-то вроде браги, из остальной рыбёшки Галя варила наваристую уху. Под вечер вот такого тихого и спокойного дня послышался гул автомобиля, и наша советская "буханка", ворча и посапывая, словно паровоз, выехала на зелёный лужок. Машина была выкрашена в камуфляжный цвет, в светло-зеленых тонах, словно только с конвейера сошла, просто мечта любого охотника и рыбака. Глядя на неё, я чувствовал, как просыпается неугомонная зелёная жаба. Дверь громко хлопнула, и из буханки вышел хозяин, средних лет мужик: белая футболка на подкачанном торсе, дорогие часы и короткая аккуратная стрижка. Городской мажор, сразу сделал вывод я. Следом появился наш Кузьмич, хозяин этого дома и прилегающих лесов и озёр, они направились к нам, успевая как раз на наш скромный семейный ужин.

— Я же говорил, успеем! — Кузьмич радостно улыбнулся.

— Мир вашему дому, друзья! — он приложил руку к сердцу.

— И твоему дому мир! — ответили мы хором, как в первом классе своей учительнице. Хозяин со своим гостем уселись напротив нас с Васькой.

— Андрей. — Кузьмич скромно представил мужика. Тот молча кивнул. Ну и мы не стали себя утруждать любезным рукопожатием. А мажор не так прост, сразу видна военная выправка и цепкий оценивающий взгляд, майор, не меньше. Мажор оценивающе посмотрел на меня.

— Нравлюсь?! — я не выдержал. Терпеть не могу, когда вот так бесцеремонно, словно дорожную шлюху, тебя разглядывают.

Майор минуту молчал.