Ландскнехт. Часть шестая

— Йохан! Да, заманили коварно, ввели в убытки... Твари, суки и казлы! А теперь еще и говорят — 'нету контрактов!' Да я пойду к частным наймусь! Видал я все эти страховки и стаж на изветном месте! Да я...

— Подождите здесь! — говорит, и опять убежал. Я, плечами пожал, но стою, жду. А еще через четверть часа я, даже на оплаченном Рино извозчике, несусь домой за снаряжением — ибо был зачислен в отряд, и меня только и ждут, дабы выступать.

* * *

Наша служба и занудна и скучна.

И заебна очень

И зарплата вовсе даже не нужна.

А трофеи — очень...

Скука. Вот что такое этот рейд за зипунами. Не знаю, с чего Аллерт решил, что я Рино заинтересую. Во-первых сам Рино в поход не пошел. Хотя конечно командиры явно его люди, и за всеми присматривают, а за свеженанаятым наверное и особенно. А во-вторых — никакими великими свершениями сей поход не ознаменовался. Впрочем, поскольку это был первый выход этой ватаги — можно посчитать все происходившее боевым слаживанием. Но, как бы то ни было — ничем ярко проявить себя мне не удалось. Впрочем, как и остальным. Просто ничего значимого не произошло.

По сути занимались даже не карательными операциями, а натурально разорением. Не особо успешно — даже никого не убили, просто потому что все от нас вовремя убегали. Удалось лишь захватить троих 'пленных' — старика и двух баб, пасших табун лошадей. Причем сам табун от нас ушел — командир наш, крючконосый неприятный детина, сразу заподозрил, что был еще кто-то, поди малец какой, которого посадили на лошадь, да и увел от нас он табун-то. Но зверствовать по сему поводу не стали — все равно нам табун сложно было бы увести. Баб тоже насиловать не стали — одна изрядно в возрасте, почти старуха, друга тоже сильно не молода, и на сносях. Увели их, сдадим в город, там их в рабы запишут, ну или степняки по осени выкупят, тут это регулярно бывает. Пограбили поселки — правда, мне как-то брезгливо было. Утварь бедная, всякий инструмент убогий. То ли самое ценное прибрали убегая. То ли так и живут небогато. Живут местами в поселениях из землянок. Какие-то древние развалины, бывшие подвалы — которые кочевники накрывают огромными тентами из шкур. Хотя и юрты присутствуют, но нечасто. У кого юрты — видимо от нашей дурацкой пехотной колонны на телегах уходили заранее, и со всем добром. Встречались и каменные-кирпичные, точнее саманные поселки, но там не сильно богаче жили. Один поселок, в котором нас на ночлеге обстреляли тремя пулями откуда-то из степи, приказано было сжечь, бо крыши из соломы. Сожгли, конечно. Мерзковато пришлось, вспомнился Валаш и война — но тут-то какое сравнение? Там хоть враг был, а здесь... И главное — чорта ли поперлись? Ладно бы захватить земли, новые территории, все дела. А так... разорить, сжечь, забрать полон. Но, это все мое неприятие пришлось запихать поглубже. А внешне старался поактивнее ломать мебель, ковырять полы и стены в поисках 'сокровищ', ругаться на отсутствие фарта и радостно гыгыкать подпаливая убогие домишки. Впрочем, народец тут поднабрался такой же — разве что, сдается мне, большинство не притворяются. Лома, кстати, среди нас нет — то ли в другой ватаге, то ли не пошел вовсе, потом уточню. Ничего, постарался на виду командира демонстрировать крайнюю беспринципность. Сначала предложил жечь все поселки — но оказалось, 'нам тут еще самим ходить'. Потом предлагал снасильничать все же брюхатую бабу — крючконосый пораздумывал, но запретил. Насчет дисциплины в отряде эта тварь неплохо понимает. Все время спрашивал у всех за деньги — где б мол тут подзаработать, куда б еще встрять? В общем, старался, как велено. Все равно более ничем выделиться было невозможно — даже ни разу стрельнуть за весь 'поход'не пришлось.

По возвращении устроил скандал — благо контракт у меня был разовый. Мол, идите к писям собачьим с такими походами, обещали златые горы и развлечения, как на войне — а тут хуже чем в милиции! К демонам, уйду к частникам, поеду пиратов ловить! Или еще чего! Чтоб деньги, пленные, и вообще! А вы идите все нахер... Тут меня на выходе Рино и отловил. В сторонку отвел, предложил поговорить.

— Мастер Йохан... Я понимаю, Вы раздосадованы... Но фортуна и военное счастье — переменчивы...

— Да в рот я имал такую фортуну — вежливо ему отвечаю — Такое 'ваенноещастя' имал я в рот и носа. Мне бабки нужны, ясно? Золотишко. И поболее. А у вас тут — кислый квас. Нахер оно мне не сдалось.

— Ну... Все может и тут перемениться..

— Вот когда переменится, тогда и зовите.

— Мастер Йохан... Я хотел бы Вам все же предложить остаться в нашей команде. Даже не совсем в команде... Я бы хотел Вас привлекать к некоторым делам... Возможно, более выгодным, чем прошедшее.

— Да это, блять, нетрудно!

— Я говорю о ГОРАЗДО более выгодных делах...

— Так. Это Вы меня что, в мутняк какой вписать хотите? А шли б Вы, мастер Рино, знаете куда...

— Послушайте, Йохан. Нам не надо ссориться. Во первых, Вы же помните, что я совершенно не стал давать ход Вашей оплошности — тогда, на заставе, помните?

— Насрать и забыть, мастер Рино. Служба моя кончилась, да и кто чего теперь докажет...

— Это Вы правы... Это не доказать. А вот кое-что другое можно и доказать... Например, кто и как помог некоему Змею сбежать из Рюгел...

Тут Рино замолчал по техническим причинам — я его аккуратно к стенке прижав, финку ему к шее приставил. И в глаза как можно страшнее глядеть стал. Смотрю — проняло того, поверил, но держится довольно неплохо.

— Заколю, тварь — тихо, почти ласково ему отвечаю — Хоть слово кому вякнешь...

— — Мас-тер Йо-хан — морщась, отвечает тот — Не делайте глу...

— А и верно — буднично отвечаю ему, нож убирая — Чего это я. Хрен собачий чего докажете. Ну-ка, попробуйте мне что-то рассказать за доказательство? Нечего сказать? Вот и именно. А ту суку что настучала, я вычислю. А там уж... от хвори помрет, али медведь заест...

— Вы же понимаете, что если даже и без доказательств рассказать кому-то... да хоть вот взять людей, кому этот Змей сиииильно ноги оттоптал... и в жандармерии такие есть, и в полиции, и в гвардии. Им ведь доказательства не нужны...

— Ха. И что они мне? — несколько нервно отвечаю — Ничего они мне не предъявят. Пытать они меня не смогут — это Рюгель, тут закон!

— Ну, закон он как дышло — куда повороти, там и плати... А вот гвардия Совета может и пытки применить, коли захочет. Есть там такая тварь, начальник их, Аллерт. И мне вот донесли, что он очччень хочтел Змея того изловить, и лично допросить. Что характерно без всяких бумаг и оснований. И, думаю, того кто Змею помог...

— Слушайте, мастер Рино. После того как рюгельская власть меня на деньги кинула — мне в общем-то плевать на этот город. А потому я ведь могу просто пристрелить одного наглого милицейского чина, да и рвануть отсюда, куда глаза глядят. А еще лучше туда, где денег платят.

— А что, деньги для Вас самое главное?

— Да... В смысле? А что, бывает иначе? Или Вы меня за дурака считаете?

— Что Вы, мастер Йохан.... Давайте как-то что ли замнем этот не самый приятный разговор.про... Ну, Вы поняли? Давайте как раз о деньгах

— О деньгах — всегда пожалуйста. Только, если это насчет денег мне. Если Вы рассчитываете с меня...

— О, нет. Как раз нет. Я собственно и напомнил Вам о... Только с целью показать — я немало знаю, но держу язык за зубами. Я, вообще-то, очень хорошо к Вам отношусь. И тоже возмущен тем, как с вами всеми.. с нами всеми! Я, как видите, тоже в резерве, так вот — как с нами поступили! И я стараюсь помогать таким же, как я. Вот я и хотел Вам предложить — хорошо, очень хорошо оплачиваемую работу...

— Таки злодейство? Ну...

— Ну, отчего сразу злодейство... Да и — что в наш век злодейством считать? Ну и потом — сразу скажу, вся работа вне Рюгеля. И я хорошо плачу.

— Сколько?

— Это зависит от работы... А работа разная...

— Так и говорите тогда — что надо, сколько платите.

— В том-то и дело что пока — работы нет. Но будет! Подождите, я понимаю, что деньги нужны всегда. Вот... пять золотых. И это — только аванс! Обычно от десяти за... задание. Я лишь попрошу Вас, по первому зову, так сказать...

— Гхм... Ну, вообще-то...

— Даже будем считать это не авансом, а подъемными. Небольшой взаимопомощью. А за работу — отдельно. И в полном объеме.

— Ну, это другое дело! А то Змея какого-то придумали...

— Вот и славно. Кстати — говорят, у Вас есть паровой катер?

— Лодку не дам! Она деньжищь стоит! Не дам, и все!

— Нет нужды, скорее нам понадобятся Ваши знания... Понимаете, у нас мало людей, ходивших в море, и еще меньше тех, кто разбирается в механизмах.

— Так моряков нанять?

— Я же уже намекал — работа у нас деликатная... А надежных людей среди моряков не нашлось. Нужны люди опытные, исполнительные... И не болтливые. Чтобы никто ничего не знал и... никаких доказательств.

— Ну... — я еще раз выразительно взглянул на свой кулак, где зажал пять гульденоа — Так-то я вовсе и не болтлив. Особенно при хорошей оплате. В море я, правда, так себе специалист. Но попробую. Однако, надо бы подробности знать.

— А вот их Вы узнаете своевременно... Не переживайте — конечно заранее. Но в свое время. А сейчас — отдыхайте...

Отдохнешь тут, как же. Едва домой дошел да пережил радостные визги и обнимания, от которых сплошь тахикардия и давление — тут же вручили мне повестку в суд. Просроченую, но надо явиться с объяснениями, отчего не пришел. Завтра схожу. А пока, не дожидаясь бани, полез дома мыться — ощущение ибо, что из дерьма вынырнул только что.

* * *

...— Так вот как-то. Мутно все, городят, что морячков не найти — где такое видано в Рюгеле-то? Как есть, замыслили препоганое...

— Ты, Йохан, тонкостей не уловил — Аллерт мне чаю подливает. А ничего, даже уютно у него в этой каморке в райсуде — Морячки в Рюгеле почти все так или иначе против их партии стоят. Ибо их сторона — душить мореплавание, чтоб вдоль берега и даже на Острова мол незачем. Особенно преподобный Берг на это напирает — его копи в Элбе, откровенно убогие, так-то сказать, конкурировать с островной селитрой не могут. Птичьи острова дают и качество лучше, и количество. А вот если прикрыть островную-то, так цена взлетит, и будут элбянскую брать. Есть правда еще Новый Валаш с его проектами, еще от Орбеля, но там наверняка готовят тоже гадости, особенно после барона-то. Так вот — морячков за монету сыскать они и могли бы. Но вот таких, чтоб не сдали потом пусть бы и случайно... А ты — другое дело.

— Как бы потом не грохнули, чтоб не болтал...

— Боишься?

— Конечно. Да и обидно будет.

— Как сможем, прикроем. Будем через свои связи напирать, что нужен ты до последнего. Скорее как бы тебе не пришлось по их приказу лишних убирать...

— Велика беда. Поди, не невинных детишек придется.

— Да кабы знать, кого и как придется... Хотя, ты прав, невинных там маловато, а кто и есть — просто дураки.

— А чего ж контрабасов не наймут?

— А эти все под Рыбака ушли.

— А что он? У вас-то на него выходы есть?

— То и оно, что нету. Ага, вот так. Хорошо запрятался, не подойти. Он за войну всех прибрал к рукам, а кто против был — ну, понятно... На море правда только, на суше в дела не лезет, но живет-то он на земле, значит подход должен быть... Нам бы с ним конечно... Впрочем, ты не лезь в это, больно уж Рыбака опасным считают.

-Понятно... Однако, что думаю: если паровик им нужен — интерес выходит недалеко от города? Сколько паровики ходят? Я-то моряк ненастоящий...

— Если какой портовый катер, то часов на пять ходу угля и воды на нем. Если же яхта... Да нет, слишком приметно... Все на перечет и на виду. А вот лайбу если рыбачью возьмут, то тут даже без паруса можно далеконько уйти. Особливо если запаса угля вместо груза взять. Это ты хорошо подметил, посмотрим, таких посудин не то чтоб мало, но и не иголку в стоге сена искать...

— С большой лайбой-то я не уверен, что совладаю — говорю. Лайбами тут быстроходные рыбацкие и браконьерские лодки называют, с острым носом и широко разваленными бортами, килевые, но с малой осадкой. Ходит быстро, камней не особо боится, ну и в море в шторм на них ходят. Я бы, правда, обосрался. — Вдоль бережка еще смогу, или недалеко куда, по хорошей погоде. А в море — ну нахрен...

— Ну, если совсем уж в море решат — откажись... Все одно время выгадаем, пока они переигрывают. Найдем кого-то из морячков. Или контрабасов кого-то склоним к сотрудничеству. Накрай — пираты в тюрьме есть, уж два года как томятся, может кому побег устроим, хотя это уж слишком явно.

— Не торопись, начальник тайной стражи, погоди, может, и сам справлюсь. Ты скажи — чего мне сейчас делать-то?

— Да ничего. Живи как жил. Если что начнется, что не успеешь упредить — постарайся письмо с жалобой в суд отправить, будем сами выкручиваться. Мне, извини, сейчас не до чего. К нам на днях преподобный Берг пожалует. На Гвардии как ты понимаешь — охрана. И есть мнение — готовят нам пакость. Ибо наши с Бергом разногласия всем и давно известны.

— Помочь может чем, пока не занят?

— Нет, ты тут не встревай, разве что услышишь-узнаешь. Сами справляться будем.

* * *

Ну, раз велено мне жить как жил — так и исполняю. Дома полный порядок, девчонки пропадают на горпляже, я по этому поводу регулярно угнетаю Мору, иногда до двух раз на дню. Сделали разок баню, под вечер — южные ночи уже темные, но, чтоб соседушки не сумлевались — я большой карасиновый фонарь на баню повесил. Случайно так совпало, что у соседей именно в это вечер всем в огороде и на дворе дел нашлось — когда еще поливать да дрова пилить, как не в темноте. Ничего, суки, я вас научу морали и нравственности!

Сходил таки с Хуго на пару на Адмиральскую. Снова чопорные беседы, шуточки, подмигивание Олли издалека под бдительными взорами ея родителей. Не удержался я. Отловил на перемене ту самую служаночку, Риту, и не таясь, громко велел закрыть окно — мол дует, как в погребе. Она аж смутилась, краснеть начала , и выдает:

— Я... не могу... У меня... не получится...

— Постарайтесь! — строго ей говорю — Как в погребе, говорю Вам, дует!

Бедняжка, аж пунцовая, подошла и прикрыла кое-как окошко, и чуть не бегом с глаз долой. Какой-то дряхлый гриб в вицмундире почтового ведомства покивал одобрительно, и почти до конца действа я выслушивал, как правильно надо дрессировать прислугу и что все эти новые веяния, когда господа все сами делать стараются — до добра не доведут. По окончании приема — нахальнейше поцеловал Олли ручку, под одобрительное 'Каков нахал!' ейной мамаши, и ускользнул, попрощавшись с Хуго наспех. Ну, известно куда — к черному ходу. Где погреб.

Толкнулся в дверь — хрен там, заперто! Ну, думаю — не срослось. Ладно, чоуштам. Бывает. Но, все же постучал. Чисто так, тут же и развернулся идти. Однако ж дверка моментом приоткрылась, махонькая ручка с форменной манжеткой на запястье меня хвать — и утащила натурально, аки хамелеон муху. Тут же был я затолкан в погреб, и Рита сбивчиво давай мне что-то говорить. Да только я и слушать не стал...