Комната с выходом, 2 части

Мы никогда и никому не рассказывали своего величайшего секрета, и сейчас, посвящая в него Макса, испытывали некоторую неловкость, чувство неприкрытой наготы. Но это быстро прошло, поскольку глаза благодарного слушателя выражали необыкновенную мудрость, искреннее понимание и восхищение. И вообще, мне показалось, что такого Макса я не знал никогда, но с человеком, сидящим сейчас перед нами в обличии Максима Погорелова — знаком с незапамятных времен.

Максим глотнул остаток холодного чая.

— Спасибо вам, друзья, за доверие. Я обещаю его оправдать. И сейчас отвечу вам такой же искренностью. Вы будете первыми, кто услышит мою историю...

Монолог Неизвестного (продолжение)

Можно ли было этого избежать? — очередной вопрос в череде других, заданных мне ЕЮ. Я понимаю и разделяю страстное, но неестественное желание вернуть любимого мужа безутешной вдове и осиротевшей дочке. Неестественность желания заключается как раз в том, что тело моё давно в могиле, почти расчленено аварией и патологоанатомами. Клетки и ткани сначала убиты формалином, а затем и теми процессами, которые на обывательском языке называются гниением. Имеют ли право на соседство два взаимоисключающих вопроса? Первый: "Можно ли воскреснуть? То есть вернуться в привычном смысле к своей семье и земной жизни, да ещё в прежнем теле?". И второй: "Можно ли было этого, то есть смерти, избежать?". Зачем ломать голову над вторым вопросом, подразумевая необратимость смерти, если параллельно звучит вопрос-требование вернуться к жизни? Так возвращаться? Или анализировать?

Приблизительно так я и ответил. Вопросом на вопрос. И тем самым заставил ЕЁ задуматься и впредь относиться к своим вопросам посерьёзней.

Вот мы и вернулись к началу. Только было я задумался над тем, есть ли вероятность возвращения, пусть не в прежнем теле, но в похожем, узнаваемом, а тут такое разочарование! Словно возвращение мое уже никого не интересовало. Можно ли было избежать смерти вообще!? ЕЙ, как и людям, пока ещё свойственна корявая логичность мышления. Наконец ОНА определилась, раскаявшись в противоречивости, непоследовательности и нетерпеливости. "Вернуться!" — последовало требование.

Хорошо. А обосновать требование оставляешь на моей совести, или САМА попытаешься? Множество сознаний, из которых была соткана ОНА, просило дать ЕЙ время. Чего-чего, а времени у меня бесконечно много. Точнее, оно как понятие вообще отсутствует ЗДЕСЬ. Это у вас ТАМ время является реальным и значимым. Думайте. Мне торопиться некуда, я — в бесконечном "таймауте". Думайте, думайте, посетители ЗЕРКАЛЬНОЙ КОМНАТЫ — странного пространства ПО ТУ СТОРОНУ, что порождено между мирами пытливым разумом одного человека, и заселяющееся всё новыми и новыми душами с обеих сторон зазеркалья. Пока ЕЁ коллективный разум мучается поисками веских оснований для моего возвращения на бренную землю, я тоже подумаю. О тебе, КОМНАТА, о ТВОЕМ истинном назначении и предпосылках, породивших ТЕБЯ.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Клубок загадок вокруг чужих жизней.

Ну-ка, детишки, освободите песочницу для больших дядей. Совок оставьте. Ага, и ведёрко. Мы тут свои куличики полепим. Замок? И замок построим. Как же не умеем? Умеем. Э, братец, а ты что это куришь? Такой маленький, а уже куришь? И пьёшь?! А мамка знает? Девочка, ты чему смеёшься? Чему-чему? Вот так детки... Маленькие, глупые и такие развращённые. Ладно, стойте и смотрите. Глядишь, и из вас чего-нибудь путное слепим.

Вступление

Глава 1. Чужая жизнь. Фиртель Лев Наумович.

Рука немного подрагивала, сжимая телефон. Взгляд ещё и ещё раз пробегал по строчкам SMS-сообщения: "Вас заказали. Сдам заказчика и исполнителя. Мой гонорар — 20000 евро. В течение одного часа жду лишь одно SMS о согласии, после чего отвечу где и как приму деньги".

Через минуту мобильник тренькнул новым посланием:

"Время пошло. Разговоры по телефону исключены".

Номер доброжелателя ни о чём не говорил, набор из одиннадцати цифр. Тем не менее, палец рефлекторно нажал "send". Длинные гудки отсчитали положенное число раз, после чего вызов оборвался. На том конце, разумеется, никто не отвечал. Циферблат швейцарских золотых Breguet показывал 23-55. Итак, в распоряжении час...

Разнообразный и весьма доходный бизнес Фиртеля Льва Наумовича не исключал, а скорее гарантировал наличие и врагов, и завистников, и просто конкурентов, очень заинтересованных, чтобы случайный кирпич, упавший с крыши в нужный момент и в нужном месте, пришёлся точно по темечку лысой, как бильярдный шар, головы. Пятидесятипятилетнему предпринимателю, в недавнем прошлом депутату Государственной Думы Льву Наумовичу досталось в жизни и много хорошего — достойное происхождение, богатые родители, образование, и плохого — судимость и срок по статье 163 части 2 УК РСФСР ("вымогательство, совершенное группой лиц по предварительному сговору", а попросту рэкет).

При крепком телосложении, хитрой голове и изворотливом интеллекте Лев Наумович с детства был всё же несколько трусоватым человеком. Но засвидетельствовать это могли немногие, да и то из числа оставшихся на бренной земле сверстников, кому доводилось в школьном туалете пинать Лёвчика, стучавшего в начальных классах директору и завучу на начинающих курильщиков. Он неспособен был постоять ни за себя, ни за товарищей, каковых, в общем-то, и не имелось. Учительнице не раз приходилось отправлять "примерного мальчика" с мокрыми штанами домой привести себя в порядок. А вот нажаловаться родителям, размазывая сопли, — это запросто. Те, приняв по-взрослому все необходимые меры, давали сынку, пусть и на время, но всё же реальное чувство отмщённости.

В институте Лёва занялся форцой, оброс соответствующим кругом знакомств. К делу подошёл творчески и научился быстро и успешно зарабатывать немалые деньги, чем и взял у судьбы реванш за бесславное детство.

К концу 80-х он достиг статуса "серого кардинала" скандально известного босса первой крупнейшей в городе ОПГ, став по сути мозговым центром зарождающихся криминальных элементов новой волны. Рэкет и вымогательства, наркотики и проститутки. Всё было: друзья, льстивые приятели, лицемерные подчинённые, преданные и брошенные жёны, ласковые любовницы, слава, деньги, роскошь, излишества, чуть пошаливающая печень, дорогие доктора и именитые адвокаты, свои люди во всех структурах власти и сферах деятельности. Но "скамеечки" избежать, тем не менее, не удалось. И на старуху бывает проруха.

...Итак, руки заметно дрожали. Благо рядом никого не было. Сигарету прикурить так элегантно, как обычно, не удалось. Странная эсэмэска застала Фиртеля дома в постели, ещё тёплой от только что выпровоженной девицы. Одноразовые утешницы были его слабостью: скоротечный и острый секс возбуждал больше. А разнообразие достигалось именно благодаря постоянной смене партнёрш. "Железэ надо тренировать", — приговаривал верный друг Миша, домашний врач-уролог, честно борющийся с начинающейся аденомой простаты своего богатого пациента. Вот Лёва и тренировал. По собственному строгому графику.

Тревога стремительно перерастала в панику. Что это? Примитивный "развод", дешёвый шантаж, рассчитанный на лоха, или взаправду случайный доброхот-благодетель? Эффект внезапности, ограниченность времени на раздумья, бессилие, чтобы проверить достоверность сообщения выбивали из равновесия. Фиртель не узнавал себя. Ведь могла быть и другая реакция: возмущение, бешенство, ярость: "Кого решили "обуть"?! Меня?! Который сам разводил в своё время всю область?! Меня, баллотирующегося в областную Думу?!". Но вместо этого в душу просачивался животный, липкий страх и желание кому-то пожаловаться. Как в детстве.

Всесильные друзья из ФСБ легко "пробили" бы и запеленговали телефон, вытрясли бы душу из его хозяина вместе с необходимой информацией. Причём совсем задаром, безо всякого гонорара в размере каких-то там 20 тысяч у.е.

Кстати, эта сумма озадачивала, смущала и даже оскорбляла достоинство. По сути, предлагалось купить собственную жизнь за сущие гроши. Что это? Насмешка профессионала? Неискушённость дилетанта? Или принципиальность порядочного доброжелателя, обозначившего символическое вознаграждение? Мол, безвозмездно делиться такой информацией — вроде как даже неприлично по нынешним временам. "Сдам киску в добрые руки...". Сдают-то задаром, однако хоть пятачок, но поднести за живность полагается, иначе по поверью питомец может не прижиться в новом доме.

Лев Наумович накинул рубашку, натянул брюки. Опасливо покосился в сторону окна, непроизвольно пятясь от него подальше. Воображение усердно начало рисовать киллера, примеряющегося на соседней крыше, или пока только прохаживающегося под видом местного обывателя вдоль элитной многоэтажки. Так и виделось, как он беспечно поглядывает куда-то наверх, случайно "задевая" взором четвёртый этаж, где иногда проживает "заказанный объект". Пока проживает...

Эта квартира была приобретена специально для особых случаев, чаще интимного характера. О ней знали далеко не все, даже из самого близкого окружения. Именно здесь Лёва привык "зависать" с девочками.

Самообладание, отшлифованное годами, взяло, наконец, верх над глубоко запрятанной внутрь истинной трусоватой натурой.

— Коля, вечер добрый! Не спишь? — бодро произнес он в трубку своим обычным, чуть хрипловатым, голосом. — Запиши номерок, клиента мне вычисли поскорей, кто, где, откуда... Ага. Да побыстрее... Хорошо, минуту подожду.

Пока на том конце провода записывали цифры, в квартире зазвонил домофон. Монитор отображал неразборчивую издали картинку, когда хозяин квартиры выглянул в коридор. Фиртель подслеповато сощурился, медленно приближаясь к устройству на стене...

Улыбающиеся глаза незнакомой девушки смотрели прямо в линзу микроскопической камеры. Позади внезапной гостьи проглядывали бампер Мерседеса Фиртеля и фигура озадаченного водителя-охранника, уже держащего у уха телефон.

Звонок мобильника заставил Льва Наумовича снова вздрогнуть.

— Кто это?! — рявкнул он, одновременно рассмотрев на экране, как охранник прикрыл свободной ладонью трубку и отвернулся вполоборота к машине.

— Не знаю, Наумыч, коза какая-то прошла мимо, песенки напевая. И не думал, что к вам...

— Ко мне. Узнай, что хочет.

— Секунду.

Охранник уже направлялся к девице. Широкоугольная камера сильно искажала изображение и могучая фигура секьюрити, казалось, надвигалась на щуплую девушку как асфальтоукладочный каток...

...Фиртель, распахнув железную дверь, заворожено, как кролик на удава, смотрел на рыжеволосую девушку, стоящую на пороге. Она улыбалась чуть кривоватой, можно даже сказать, полупрезрительной улыбкой, что вовсе не портило её красоты. В сочетании с пронзительным уверенным взглядом, не выражающим ровным счетом ничего, эта улыбка придавала молодой женщине дьявольскую красоту мифической фурии. После того, что она проделала с охранником, Лев Наумович отказать девушке в гостеприимстве не рискнул.

— Я Светлана, — просто представилась гостья, — а ты Лейба.

Холеный палец с длинным перламутровым ногтем бесцеремонно уткнулся в живот оцепеневшему хозяину квартиры, отчего тот вздрогнул и попятился назад. Никто уже давно не называл его вслух по прозвищу "Лейба" — оно досталось ему на зоне от старых воров-евреев и не очень нравилось самому Лёве. Однако он прекрасно знал, что "за глаза" его по-прежнему так и кличут.

Света Царёва — так звали непрошенную гостью — уверенно шагнула внутрь квартиры и ногой, обутой в лакированный сапожок на высоком каблуке, захлопнула за собой дверь...

Глава 4. Трубка. Василий Терёхин.

Максим считал, что это от наркотиков. Две недели назад ему внезапно показалось, что в его голове кто-то поселился. Напрашивалось: или шизофрения, или бесовская одержимость. И днём и ночью собственный разум словно вёл с кем-то диалог. Это трудно объяснить, поскольку ни языка, ни слов, на котором они могли бы произноситься, не было. Невыносимые первые дни прошли, и мало-мальски всё стало вставать на свои места. А героин и вовсе позволял отрешиться от действительности и на какой-то период забыться от временного (хотелось надеяться) повреждения рассудка. Вот только и слышать, и видеть, и даже думать Макс начал по-другому. Острее, чётче, объёмнее. Он и раньше-то отличался светлым умом.

Много лет назад, учась в школе, он фантазировал с друзьями на тему технологий будущего. В частности, в какое чудо техники превратится лет эдак через пятьдесят мобильный телефон. Предлагались версии наручного браслета, кулончика на груди, клипсы в ухе и даже микрочипа, вживлённого в мозг. Голографические изображения абонента, голос в голове, мысленный набор номера. Но самое оригинальное решение всё-таки было признано именно за Максом. Зачем изобретать или совершенствовать давно существующий велосипед, рассуждал он, природа сама всё за нас придумала. Мысли наши — самое универсальное средство передачи информации. Но в большинстве своём они надёжно скрыты от других людей. Если установить природу несущих вибраций мысли, изобрести соответствующий приёмник-декодер и вопрос связи решён радикально. Искусственная белковая молекула встраивается в генетический аппарат ребёнка и дешифратор чужих мыслей у тебя в организме, причём совершенствуется и "растёт" вместе с тобой. Мысленная команда включает-выключает его, регулирует индивидуальные настройки, связывает тебя с нужным человеком, демонстрирует любые визуальные образы. А дальше — по уже натоптанному пути любой коммутационной программы или компьютерной игры: каким хочешь выставляешь свой аватар на всеобщее обозрение (или в соответствии с "группой контактов"), свободно регулируешь "абонентский справочник", на ходу меняешь многочисленные способы связи, настройки различных фильтров, баз данных, личных характеристик и параметров абонентов. Идеальная, самосовершенствующаяся модель с безграничными возможностями обмена информацией. Ни телефон, ни Интернет не нужны.

Сейчас Максу казалось, что некто изобрёл что-то подобное и тайно проводит эксперименты. А в число испытуемых случайно или преднамеренно угодил и Макс. В этом случае сильно страдало его самолюбие: "Да чтоб меня использовали как подопытную крысу — никогда!".

Пошёл час, как с заданием отыскать мобилу исчез личный "ординарец" Васёк. Первые проявления героиновой "ломки" давали о себе знать. Волевое решение пропустить очередную дозу входило в задачи, поставленные сутки назад. А задачи эти были таковы: выяснить, откуда "шиза". Метод последовательного исключения одной предполагаемой причины за другой должен был дать ответ. Если героин — одно дело, если шизофрения или иное психическое расстройство — другое, если же "вмешательство чужой воли извне" — третье. Третье и оно же самое неприятное. Была, правда, ещё одна версия, оккультная. Тогда требовался профессиональный экзорцист. Где его взять? По церквям ходить? К бабкам обращаться? Макс пока решил отбросить предположение об одержимости, поскольку слабо верил в эту "религиозно-мистическую муть" и вообще сильно сомневался в существовании бога или дьявола. Почему-то эта тема его раздражала, если не сказать бесила. Крещёным был в "бессознательном" детстве, да и только, а другой причастности — ни формальной, ни духовной к религии не имел. Макс даже считал, что над ним, беззащитным и безмолвным младенцем было совершено насилие. Так что истинного воцерквления не случилось.