Мы здесь навсегда_глава 2

Через полтора часа неторопливой поездки по голой степи, Курт сидевший за рулем, вдруг резко остановил машину а потом и вовсе заглушил мотор.

— Что, что случилось? — всполошился Ульрих.

— Вон там, далеко слева, вроде бы бродят какие то животные. Видно плохо и окрас у них хитрый, маскировочный. Еле разглядел, здорово сливаются с местностью.

Вышли из машины, пригляделись. Да, все верно.

— Точно не домашние, пастухов не видно вообще. Надо попробовать подстрелить. У тебя что заряжено, пули?

— Конечно, что же еще. Ветерок небольшой но удачный, как раз в нашу сторону. Давай потихоньку подкрадемся.

И началась охота, первая в двух мирах, для обоих товарищей. Последние сто метров пришлось вовсе ползти на животе. Курт постарался припомнить навыки, полученные во время службы и это понемногу начало удаваться. Более плотный Ульрих сопел и еле слышно кряхтел, елозя на пузе за более молодым и поджарым другом. Но даже и не подумал филонить и отставать, понимая что от успешной охоты зависит их выживание. Наконец подобрались метров на пятьдесят к мирно пасущимся и ничего не подозревающим животным с витыми рожками, длиной около 30 см.

— По моему это сайгаки — еле слышно прошептал Курт. — Я таких по ТВ видел, на Нэшнл Джеографик. Они в Средней Азии обитают.

— Нам без разницы — прошипел напарник по охоте, лежавший за жидким кустарником без листьев. — Целимся вон в того, большого, что с краю ходит. Делаем одновременно по одному выстрелу. Больше не стреляй, они сразу же кинутся убегать, все равно в движении не попасть. Патроны только потратим. Нам лишнего не надо, холодильника то у нас нет. Бей в корпус, даже если один попадет такой пулей, ему точно хватит. Три, четыре!

Два выстрела прогремели почти одновременно. Стадо моментально рвануло от них, делая огромные красивые скачки. На месте остался лишь бьющийся в агонии и истекающий кровью крупный самец.

— Попали! — радостно заорал Курт. — Какие мы молодцы! И бегом кинулся к честно добытому трофею.

— Одна пуля ему ему прямо в грудь попала, а вторая в бок. Не даром мы столько времени тренировались на стрельбище. Пригодилось умение.

— Ну все Длинный Карабин, иди за машиной. Я пока начну его разделывать.

— Ты знаешь как?

— Ну -у, теоретически. Требуху с него вырезать и отложить отдельно. Потом часть пойдет собаке, часть нам сгодится. Шкуру содрать пока не остыл. Потом будет тяжелее. Башку с копытами отрубим и здесь оставим. Что с ними делать я даже не представляю. Ну и все наверное...

С непривычки перемазались кровью, с горем пополам срезали шкуру с тушки, хозяйским топором отрубили голову с помутневшими глазами и отбросили в сторону. Разделали тушу на куски и упаковали по отдельности в пластиковые пакеты из-под мусора. Не забыли и про ливер. Шкуру тоже решили не брать, как ее обрабатывать и что с ней делать никто не имел ни малейшего понятия. Когда уже отмывались от крови, поливая по очереди себе на руки из полторашки, вспоминали удачные моменты охоты, Ульрих вдруг замолчал на полуслове. Резко прекратил лить воду, закрутил крышку и бросил бутылку в открытый багажник. Затем захлопнул дверь и потянулся за стоящим рядом ружьем. Курт тоже заметил то, что так встревожило товарища и тоже подхватил свое оружие. Машинальным движением достал из кармана куртки патрон и тут же толкнул его в лоток ружья. Ульрих тоже последовал его примеру, оглянулся и увидел что его уже нет рядом.

К ним неторопливо рысило с десяток всадников на невысоких лошадях. Товарищ какими то незнакомо — мягким шагом отошел и встал за капот автомобиля, частично прикрывшись им от наездников. Щелкнул цевьем, досылая патрон в ствол и застыл, приготовив оружие к стрельбе. Встал как то странно, боком. Разделил цели, догадался Ульрих, и уменьшил площадь вероятного поражения. Действует машинально, словно поступал так много раз. Видно припомнил все свои армейские навыки, недаром служил в Бундесвере. Только интересно, в каких мотострелках такому учат?

Мирных разговоров не получилось. Едва приблизившись метров на 50, всадники словно по команде, дружно вскинули луки и послали смертоносно — свистящих посланников в сторону чужеземцев. Словно ожидавший чего то подобного Курт, моментально присел и пригнулся, избежав поражения. Выглянув краем глаза из-за капота, снова поднялся и открыл огонь по нападавшим. Ульриху, не ожидавшему такого резкого начала, повезло меньше. Одна из стрел попала ему в левый бок и сбила прицел. Боли сразу не почувствовал. Он навалился на заднюю дверь кроссовера и обозлившись на такой неласковый прием, тоже начал стрелять не обращая внимания на торчавшее в боку древко стрелы. Грохот слитных выстрелов смутил нападавших и они разделившись налево и направо, прянули в стороны а затем поскакали назад. Но не все. Две раненые лошади бились на траве, еще три без седоков бежали следом за наездниками. На траве без движения лежало несколько тел. Курт лихорадочно засовывал новые патроны в лоток ружья, оглядываясь и не видя своего товарища. Не заметив его, направился в обход машины. В это время один из лежавших подскочил с земли, уже с луком в руках, и опять принялся изготавливаться к стрельбе. После первого выстрела парень сумел среагировать и развернуть ствол ружья в сторону хитрого налетчика. Второй выстрел лучника совпал с выстрелом Курта. Степняк получил пулю в грудь а бывший оберефрейтор стрелу чуть ниже левого бедра, с внешней стороны. Прихрамывающий и ругающийся Курт помог забраться на сиденье потрясенному и раненому товарищу и наполовину обломил торчавшее из его бока древко стрелы.

— Тебя тоже зацепило? — указал Ульрих на окровавленную ногу Курту.

— Есть немного — немногословно ответил он, усаживаясь за руль и включая зажигание. Тут же врубил передачу и врезал по газам. — Если ногой не шевелить, то кровь скоро остановится. Стрела по касательной прошла. Хорошо что паркетник с коробкой — автомат. Левая нога не нужна, можно хоть одноногому ездить. Повезло нам что эти моджахеды колеса не проткнули. Лихо мы повоевали на второй день прибытия. У нас двое раненых, у них пять убитых.

Какое то время ехали молча, прокручивая в головах скоротечный бой с недружелюбными аборигенами.

— Зачем ты по прямой домой поехал, надо было петлю заложить, со следа сбить. Так мы этим бандитам четкую дорогу к нам покажем — опомнился Ульрих.

— Нельзя время терять, у нас каждая минута на счету. Тебе надо скорее стрелу удалять, перевязку делать. Нас они все равно найдут, не сегодня, так завтра. Это мы в здешних краях несмышленыши, а они здесь матерые волки.

— Почему ты их назвал моджахедами?

— А кто они еще есть? Такие же как афганцы, в халатах, с бородами и все чумазые. Только в руках не АКМы с РПГ а луки со стрелами. А по сути такие же бандиты и убийцы.

Ульрих догадался сразу. — Выходит ты в Афганистане контракт служил?

— Выходит, выходит. Все, уже приехали, выходи герой. Сейчас нам твоя жена задаст жару...

Когда они возбужденные и окровавленные вывалились из машины, женщины повели себя по разному. Эльза побелела и впала в прострацию, не в силах вымолвить ни одного слова. Ванесса наоборот, принялась деловито распоряжатся Томасом и Ирен.

— Согрей воды, подруга, а ты Томас неси сюда все аптечки и чистые полотенца, что лежат в шкафу. Будете мне помогать. Что у тебя с ногой, Курт?

— Вначале займись Ульрихом — пресек ее поползновения Курт — у меня только мышцы рассечены. Если не шевелиться, то кровь почти не идет. А у него серьезное ранение...

— Поясной ремень сильно ослабил стрелу. И она летела не под прямым углом а по касательной. Поэтому внутренние органы не повреждены — поставила утешительный диагноз медсестра. Очень скоро и профессионально она взялась за дело и быстро управилась с первым пациентом. Затем принялась за легко раненного бойца.

— Ого, а это у тебя откуда — указала она на кривой шрам на животе ранбольного.

— Это еще в детстве, неудачно перелезал забор — пояснил смущенный парень. Ты не отвлекайся, я вообще то в ногу, а не в живот ранен.

— Какое там детство, кому ты врешь. Я в этих делах разбираюсь. Шрам относительно свежий, не старше пяти лет. Осколочное ранение? Миной или гранатой?

— Оно самое — еле слышно буркнул парень, смущенный проницательностью медички.

— Да ты у нас матерый вояка и похоже комиссовали тебя из-за него. А перед нами изображаешь веселого работягу, простого и недалекого.

— Ничего я не изображаю, я такой и есть. Одно другому не мешает. Военным я перестал быть пять лет назад. Как раз срок контракта заканчивался. В патруле были, попали под взрыв заложенного фугаса. Вот и вся история.

— Ладно, буду тебя лечить. Только ты нам больше не ври... Какое странное ранение — удивилась она обработав рану Курту. — Как будто клинком полоснули.

Вышедшая из ступора Эльза сравнила обломок стрелы, извлеченный из раны мужа и принесенные с улицы Томасом.

— Три стрелы попали в машину. Две в переднее крыло, одна прямо в крышку бензобака. Я их еле вытащил. Теперь там дырки останутся. Такие стрелы срезнем называют — пояснил Томас покинувший наблюдательный пост в мансарде. — Я по ТВ смотрел передачу, с ними на уток и других птиц охотятся, ну и на мелкую дичь.

— А ты почему пост самовольно оставил? Вдруг сейчас бандиты на нас нападут, а мы не готовы к отражению атаки.

— Я только на минуточку. Узнать как у вас дела и водички попить.

И действительно, напившись воды он убежал наверх.

— Лишь бы воспаления не было — сокрушалась Ванесса. — Я раны почистила, обработала. Но все равно может случиться заражение, от грязи, или микроволокон ткани. С медикаментами у нас беда. Аптечка, что у меня в машине, на лечение таких ран не расчитана. Только на оказание первой помощи. Антибиотиков всего одна упаковка.

— Ничего, глядишь все обойдется — ободрил ее Курт. — Надо надеяться на лучшее. Замотай мне ногу покрепче и найдите какой нибудь эрзац — костыль. А то на одной ноге прыгать несолидно.

— Тебе лежать надо, ногу нагружать ни в коем случае нельзя.

— Сейчас эти уроды неадекватные, что нас обстреляли, окончательно очухаются. Со своими покойниками разберутся, раненых обиходят и на тропу войны выйдут. Соберут толпу побольше да навалятся на нас. Положат нас всех, вот и належимся тогда. Машины от входа на задний двор отгоните. Чтобы стрелять не мешали и укрытием для них не служили. Надо серьезно к обороне готовится. Какие то эти аборигены не сильно пугливые, нашим выстрелам не очень удивились. Как будто уже знакомы с огнестрелом.

— А как они выглядели?

— Там некогда было их особо разглядывать. На морду, типичные узкоглазые кочевники — азиаты. Одеты как попало, халаты рваные, шапки несуразные. Но из луков стреляют здорово. Хорошо что близко подошли, получилось из ружей достать. Лук и ружье по дальнобойности примерно равны.

— У нас все патроны с круглой пулей, для спортивной стрельбы. Конических со стабилизатором совсем нет. До ста метров еще можно попасть. Дальше как повезет, разлет совсем большой.

— Будем отбиваться тем что есть.

— Можно еще картечью бить, если близко подойдут.

— Согласен. Доспехов на них я не видел. Вполне может получится.

— Неужели с ними нельзя договориться? — возмутилась подошедшая Эльза. — Они такие же люди как мы. Со всеми можно найти общий язык.

— Эти говорить даже не пытались. Сразу начали стрелять, Ульриха ранили. О чем с такими дикарями разговаривать? Если только оружие бросить, на колени встать и руки вверх поднять. Судя по стрелам, да и по всему остальному тоже, здесь не цивилизованный мир. Про гуманное отношению к человеку можно забыть. Нас убьют или продадут в рабство. Вас изнасилуют и тоже туда же. Мне такое не нужно, лично я до конца буду биться. Живым ни за что не сдамся. Я за год службы в Афганистане такого насмотрелся! В страшном сне не приснится. А ведь там уже 21 век и никто с луком и стрелами на лошадях не ездит. Все с Калашниковым или АR — 15. Здесь вообще непонятно что творится. Голимое Средневековье или около того. Какие нравы тут царят никому не известно. Может они вовсе людоеды?...

Понемногу улеглись страсти и Курт более подробно описал первую встречу с аборигенами. Ульрих, потерявший много крови, сейчас мирно дремал на диване в гостинной. Женщины принялись перерабатывать и готовить мясо, добытое с таким трудом. Занимались кухонными делами и негромко общались между собой.

— Как включить холодильник? Мясо надо заморозить, его слишком много, сразу нам столько не сьесть.

— Тогда придется отключить водонапорную станцию и не включать освещение. Сейчас день, свет и так никому не нужен. Воду надо набрать в ведра, кастрюли и пустые бутылки. Мощности инвертора на один холодильник хватит. Ирен и ты Томас, вам обязательно надо выспаться днем. Ночью будете по очереди дежурить. Возможно будет нападение. Сейчас я сам могу сидеть и смотреть в окно, все равно делать нечего.

— А если со стороны гор нападут? А может вообще не нападут? Вы же несколько человек подстрелили, глядишь и побояться с нами связываться.

— Они по нашему следу пойдут, выйдут прямо на нас. Придут они обязательно, месть для дикарей святое дело. Иначе потеря лица для ихнего главаря и смещение с руководящей должности. Такого никто не допустит. И пограбить конечно надо. Для этих оборванцев наш дом и все что в нем есть, самая лакомая добыча. Мы заметим их издалека, степь ровная, кустов и деревьев совсем мало...

Остаток дня, вечер и ночь прошли на удивление спокойно. Курт, припомнив все свои армейские познания, довел до всех, кому где находится, и как действовать во время вероятного нападения. Утром Ванесса, осмотрев рану Ульриха, недовольно поджала губы и нахмурилась. Посмотрела на градусник, еще больше помрачнела.

— Как самочувствие больной?

— Так себе, но ружье в руках держать смогу.

— Какое тебе ружье, тебе лежать надо с такой температурой!

— Лежать и смотреть как нас всех будут убивать? Нет уж. Поставьте мне стул у открытого окна, сколько смогу, буду стрелять, вам помогать отбиваться.

Не успела Ванесса возразить, как неугомонный Томас во весь голос закричал с мансарды. — Вон они скачут, их много, целая толпа!

— Ну вот и закончились все споры. Ситуация понятная и недвусмысленная. Повоюем напоследок, да Курт?

— Повоюем комрад, обязательно повоюем — упрямо поджал губы парень. — Только не напоследок. Мы в укрытии а они на открытой местности. У нас здесь преимущество. Перестреляем коней и часть всадников, сразу собьем их воинственный настрой. Но если они настроены серьезно, то долго мы не продержимся. Дом для долговременной обороны совсем непригоден. И продовольствия у нас не так много. И патронов тоже. День, два продержимся а там... Откройте заранее все окна, чтобы самих осколками не посекло — громко крикнул он остальным участникам сопротивления.

Первой начала стрелять Ирен, засевшая на втором этаже, ее тут же поддержала подруга, находившаяся там же. Томас остался в мансарде, это был его рубеж обороны. Мужчины держали первый этаж. Эльза считалось медсестрой, Алекса вместе с Марсом заперли в санузле на втором этаже, чтобы не путались под ногами. Вдвоем им будет не так страшно... Курт тщательно выцеливал и стрелял по хаотично перемещающимся всадникам, справа бухало ружье Ульриха. В ответ полетели стрелы, моментально разбив неоткрывающиеся створки окон. Нападавшие понесли первые потери. Ага гады, не понравилась вам встреча — злорадно подумал Курт, заметив очередного слетевшего с седла наездника. Налетчики получившие первый отпор, в темпе отъехали на безопасное от пуль расстояние, сбились в кучку и стали о чем то совещаться. Как бы не решились поджечь дом — ожгла мозг тревожная мысль. Надо было заранее вытащить из машин огнетушители. И возле электрощитовой я видел еще один.