Сага дизеля и льда

— Ну знаешь куда идти. Третий этаж, триста восьмой кабинет, — объяснила старуха, сразу подобравшая, услышав фамилию Элен.

— Твой род пользуется уважением? — поинтересовался Эйт.

— Просто папа здесь работал, — объяснила девушка.

— Вы что, прямо с поезда сюда, — удивился Эрнест, когда к нему в кабинет ввалилась троица в ледовых куртках и с рюкзаками.

— Почти, — облегчённо вздохнула Элен. — Но вообще в рюкзаках почти что одни материалы экспедиции.

Дома

А всё-таки прекрасно возвращаться,

Идти и видеть, что всё так же и не так

Ю. Кукин

И вот, наконец, Элен сошла с трамвая на своей остановке. Там где не была уже два года. Сугробы серого талого снега на краю тротуара, с крыш под весенним солнышком уже капает вода, и нарастают сосульки.

Но всезнающие бабки ещё не оккупировали скамеек у подъездов, откуда в тёплое время года они отслеживали все происходящее в квартале.

Вот с одной такой бабкой и предстояло пообщаться девушке.

— Подождите меня здесь, — скомандовала она своим спутникам, сбрасывая рюкзак на скамейку около соседнего со своим родным подъезда.

Потом, не обращая внимания на лифт, взбежала на третий этаж и позвонила в дверь квартиры миссис Вудсон. Она ещё от Эпсуорта звонила ей по телефону, и точно знала что жильцы квартиру уже освободили, а сама пожилая дама, сдававшая от имени Генри Лошвица её квартиру, дома.

За дверью зашаркали торопливые старушечьи шаги, потом дверь открылась, и увидев кто перед ней стоит, хозяйка квартиры чуть не села на пол:

— Сабина?!!

— Тётя Лисси, это я, Элен.

Алисия Вудсон все же справилась с наваждением и пришла в себя

— Элен, девочка, как ты стала на маму похожа! А Генри где?

— Папа погиб прошлой осенью, — тяжело вздохнула девушка.

— Ох ты! Кто ж у тебя теперь остался-то?

— Я уже почти взрослая, мне через месяц шестнадцать будет. Так что буду пока крутиться сама.

— Если что, забегай, хоть советом, да помогу.

Алисия прошаркала куда-то вглубь квартиры и вынесла ключи и пластиковый пакет с деньгами:

— Вот держи. Это арендная плата с июля позапрошлого года. Хоть бедствовать не будешь.

Элен сильно подозревала, что бедность ей в ближайшее время не грозит. Уж папина-то зарплата за два года экспедиции ей точно причитается. Да и её честно заработанные полставки рабочего за два года — это немало. Но это надо пообщаться с мистером Анроузом, который был представителем спонсоров экспедиции.

А пока вот этот мешочек с деньгами.

— Ладно, тётя Лисси, здоровья вам и спасибо большое что проследили за нашей квартирой эти два года. Пойду я. Наверняка надо порядок там наводить, хозяйство обустраивать.

Картошка

Здравствуй, милая картошка-тошка-тошка-тошка,

Низко бьём тебе челом-лом-лом.

Наша дальняя дорожка-рожка-рожка-рожка

Нам с тобою нипочём-чём-чём!

В.А. Попов

И вот, наконец Элен открыла дверь своей родной квартиры. Эйт и Раг не совсем понимали её чувства. Им ещё никогда не приходилось возвращаться на старое место после многомесячного путешествия.

Вроде ничего и не изменилось. Та же вешалка в коридоре, те же шкафы, тот же холодильник на кухне. Даже отцовские книги в застеклённом шкафу в родительской комнате на месте. Да, конечно что-то изменилось. Всё же два года здесь жили какие-то чужие люди. Но они постарались все оставить в том виде, в каком принимали от хозяев.

— Надо пойти еды купить, — сказала она, бегло осмотрев квартиру. — Давайте вы устраивайтесь в этой комнате — она указала на родительскую спальню, — а я сейчас быстренько в магазин сбегаю.

— Вроде же договорились, что едой занимаемся мы, — попытался возразить Раг.

— Увы, вас ещё учить и учить правильно вести себя здесь с людьми. Поэтому сейчас я лучше сама.

Через полчаса она вернулась с тяжёлой сумкой. Раг сунулся на кухню помогать и был удивлён тем, что принесённая из магазина еда была совершенно непохожа на то, что они ели в вездеходе.

— Понимаешь, там мы ели только то, что долго хранится. А здесь я, наконец, дорвалась до того, что едят по эту сторону Льда нормальные люди. Вот, скажем, жареного мяса мы не ели с тех пор как покинули Куальд. Или картошка. Её я вообще два года не пробовала, потому что у вас её не растят. Её вообще завезли из-за океана лет через двести после того, как льды отрезали вашу Долину от остального мира.

Тут на кухню просочился ещё и Эйт. Рассказ Элен про необычный овощ, завезённый из-за океана заинтересовал будущего правителя.

— А у нас она будет расти?

— Должна. Это овощ довольно неприхотливый.

— И говоришь, даёт гораздо больше пищи, чем зерно с того же участка?

— Да.

— Тогда я знаю, что надо обещать тем, кто поддержит меня против дядюшки.

— Что? Научить выращивать новые культуры?

— Не просто так. А увеличить квоты на население в полтора раза. Мы в Долинах жёстко ограничиваем рождаемость. А тут можно будет позволить вырастить больше детей. За это обещание за мной все пойдут. Можно даже войско здесь не собирать.

— Не, без войска нельзя. — ехидным тоном возразила Элен. — Прикопают вас обоих по-тихому где-нибудь у Кузнецовой Заимки, а посевной материал заберут. Я на это не согласна.

Школа

Пройди по тихим школьным этажам.

Здесь прожито и понято немало!

Был голос робок, мел в руке дрожал,

Но ты домой с победою бежал!

А.А. Дидуров

— Мне совершенно нечего надеть, — задумчиво сказала Элен после завтрака.

Раг и Эйт так не думали. Вчера же она в чём-то по городу ходила.

— Изо всех своих вещей я выросла, — продолжала девушка ни к кому не обращаясь. — Ну не идти же в школу в джинсах и свитере. Придётся порыться у мамы в шкафу.

За два года проведённых в Долинах Элен догнала свою маму в росте, да и формы у неё уже были вполне взрослые, так что подходящее платье она нашла быстро.

Принц счёл вид Элен в этом платье само собой разумеющимся, Раг выразил восхищение, которое было девушкой воспринято как дежурный комплимент влюблённого парня, и, надев поверх платья мамино же пальто, Элен отправилась восстанавливаться в школе.

В приёмной директора сидела незнакомая Элен молодая секретарша, видимо старше самой Элен от силы на два-три года.

— Миссис Поппинс у себя? — поинтересовалась у неё Элен.

Та с сомнением оглядела девушку.

— Знаете, мэм, запись в первый класс ещё не началась.

— Мне не в первый, мне в восьмой, — улыбнулась Элен. — Доложите, пожалуйста, миссис Поппинс, что её хочет увидеть Элен Лошвиц.

— Ну, ты совсем выросла за два года, — приветствовала свою ученицу директриса. — А почему ты одна пришла? Вообще-то это дело родителей.

— Понимаете, миссис Поппинс, отец погиб прошлой осенью, а смерть мамы вы должны помнить. У меня сейчас нет опекуна, есть только адвокат представляющий мои интересы. Ну вы же понимаете, адвокаты своё время ценят, и платить ему за визит со мной в школу мне совершенно не хочется. Давайте мы сейчас с вами все оформим, а я потом в его контору на подпись отнесу.

— Надеюсь, на уроки ты в этом платье ходить не будешь? Если тебя Ута приняла за маму первоклассницы, то одноклассники боюсь, тоже неправильно отреагируют.

— Да, конечно. Просто за два года я выросла из всех своих платьев. Вот что первое у мамы в шкафу попалось, то и надела.

— И что ты собираешься делать?

— Закончить восьмой класс, лучше бы экстерном, конечно, устроиться на работу и подавать на эмансипацию, пока доверенность адвоката на представление моих интересов действует. Мне шестнадцать исполнится через месяц.

— А куда работать?

— У меня есть два места, куда меня возьмут лаборантом сегодня же. Геологическая экспедиция, куда я вчера отнесла все отцовские результаты, и исторический факультет университета, где сейчас позарез нужен переводчик с гаэльского. А я единственный человек по эту сторону Льда, который два года разговаривал на этом языке.

— А в университет не собираешься поступать?

— Боюсь, у меня недостаточно денег для того, чтобы пять лет прожить, не зарабатывая. Вот может быть если устроиться радистом куда-нибудь на метеостанцию или в геологическую партию, то там можно будет как-то этот вопрос решить.

Девочка две тысячи

Отчет в географическом обществе

— Как вы знаете, — начала девушка, — вся северо-западная часть нашего континента покрыта покровным ледником.

На экране появилась карта.

— Непосредственно от кромки льда начинается приледниковая тундростепь, очень благодатный край для животноводства. Но проходящие с Авалонского океана надо льдом циклоны делали содержание стад вблизи кромки ледника достаточно опасным занятием. Поэтому лет тридцать назад началось развёртывание сети метеостанций на леднике, в полосе шириной примерно 200 километров от его края.

Вы все наверняка читали в газетах статьи про ледовиков, работающих на леднике. Главный продукт этой работы это как раз прогнозы погоды.

В этой работе принимал активное участие Лерой Армитедж.

Элен щёлкнула рамкой проектора, и на экране появился портрет Лероя в полярном обмундировании на фоне балка какой-то из ледовых метеостанций.

— За пределами сообщества ледовиков он известен в первую очередь не своим вкладом в развёртывание сети метеостанций, а выдвинутой им лет двадцать назад скандальной гипотезой дрейфа континентов.

На экране появились очертания двух материков, сдвинутых друг к другу.

— Как видите, очертания материков, особенно если их брать не по современной береговой линии, а по кромке материкового склона, в среднем находящейся на глубине 100-120 метров, повторяют друг друга. На этом основании Армитедж сделал вывод что когда-то эти материки были единым целым, а потом этот суперматерик раскололся на отдельные куски и разъехался, образовав Авлонский океан. Тогда не было известно никакого механизма, который мог бы обеспечить движение материков по океанскому дну, поэтому геологи гипотезу Армитеджа высмеяли. Но с тех пор сильно продвинулось изучение дна океана. Многочисленные корабли, оснащённые эхолотами составили карты рельефа дна, и на этих картах появились такие странные объекты, как срединно-океанические хребты и глубоководные желоба. Галльский учёный Капир изобрёл батискаф, способный погружаться на самые больше глубины и с помощью него был исследован срединный хребет Авлонского океана.

В результате получается вот такая картина:

На следующем слайде был изображён профиль океанского дна с рифтом и зоной субдукции.

— Так гипотеза дрейфа континентов превратилась в гипотезу движения литосферных плит, куда более физически обоснованную. Хотя нам ещё непонятно, какие силы вызывают конвекционные потоки в мантии планеты, приводящие в движение плиты, уже понятно, как в рифтах рождается океаническая кора, и куда она девается в зонах субдукции.

Элен показала фотографии рифтовой зоны, сделанные галльскими океанографами с батискафа. Потом этот слайд сменился картой вулканического кольца Авлонского океана.

— Таким образом у Армитеджа были основания предполагать, что где-то на севере восточного побережья океана, где плавучие шельфовые ледники простираются на сотни километров от берега, есть зона активного вулканизма.

Тем временем, Джон Эллисон решил проложить прямой авиамаршрут из нашей страны в Иберию. Как вы знаете, наиболее короткий путь по сферической планете пролегает по дуге большого круга. Поэтому кратчайший путь от Лайдестона до Асконии очень сильно забирает на север и проходит над Большим Льдом почти весь.

На экране вновь появилась карта континента, но теперь её пересекала длинная дуга, а к северу от этой дуги темнело небольшое тёмно-зелёное пятно причудливой формы.

— И вот в ходе этого рекордного перелёта, штурман Ларри Фенс заметил справа от курса какое-то тёмное пятно среди облаков, лежащих заметно ниже уровня полёта. Вообще-то лётчикам и раньше было известно, что в этом месте есть зона никогда не расходящейся низкой облачности. Но вот Фенсу повезло, облака слегка разошлись и через них стал виден свободный ото льда оазис посреди ледника.

Когда об этом наблюдении узнал Армитедж, он объяснил существование оазиса подогревом почвы вулканическими явлениями. Так как по его теории, как раз где-то в этом районе рифтовая зона затягивается под континентальную плиту и в точке их пересечения вулканизм должен быть гораздо активнее, чем просто в зоне субдукции.

Статья Армитеджа о том, что обнаруженное Фенсом тёмное пятно может оказаться оазисом, была опубликована в Национальном Географическом Журнале, издании скорее популярном, чем научном. Поэтому попалась на глаза историку Роберту Синдику, специалисту по древнегаэлськой культуре.

Он раскопал старую басконскую легенду о Гусиной Земле, куда около пяти веков регулярно плавали басконские мореплаватели, а потом эта земля оказалась сокрытой.

Когда он пришёл с этой легендой к Армитеджу, тот взял данные об изменении климата за последние несколько веков и наложил их на датировки легенды. Оказалось, что период, когда Гусиная Земля активно торговала с Басконией, приходится на потепление, когда ледники заметно отступили, а сокрыта эта земля оказалась тогда, когда климат ухудшился.

Это уже было основанием для организации экспедиции. Отправляясь в экспедицию, Армитедж с Синдиком рассчитывали найти там в лучшем случае развалины гаэльских поселений и бедную арктическую тундру, не способную прокормить и небольшое племя оленеводов.

Поэтому экспедиция планировалась в первую очередь как геологическая и картографическая. Хотя в состав экспедиции вошёл и биолог. Из семи членов экспедиции учёными были пятеро. Метеоролог и гляциолог Армитедж, геодезист Хасс, геолог Генри Лошвиц, биолог Рон Бэнкс и археолог, хотя позднее выяснилось, что этнограф, Синдик.

Кроме того в экспедиции участвовал механик-водитель Том Полтер и в самый последний момент Генри Лошвиц притащил на борт вездехода свою дочь, то есть меня.

Переход через две тысячи километров ледника занял 35 дней. На протяжении этого пути непрерывно велись метеонаблюдения и сейсмические исследования. Теперь мы более-менее представляем себе подлёдный рельеф по этой линии.

Элен опять сменила слайд и на экране появился профиль.

Подойдя к оазису мы обнаружили, что там начинается зона трещин, такая же, как у кромки льда здесь, со стороны Большой Земли. К счастью, там эта зона занимает от силы пятнадцать километров, а не почти сотню, как здесь. Поэтому вездеход мы оставили на твёрдом льду у её границы и пошли в оазис пешком.

К нашему удивлению оказалось, что оазис представляет собой довольно большую группу свободных ото льда межгорных долин, богатых горячими источниками, примерно четыреста километров в длину и двести в ширину, где растёт лес, вызревают рожь и ячмень и пасётся скот.

Эти земли представляют собой королевство, где до сих пор правят потомки короля Гарольда, который согласно легендам первым привёл своих подданных туда. То есть вместо того, чтобы раскапывать могилы вымершей средневековой страны мы получили возможность изучать культуру вполне живой и цветущей страны. При этом Синдик даже смог объясниться с местными жителями — их язык не слишком далеко ушёл от того гаэльского языка, который дошёл до нас.