Библейские мотивы

Частое проведение симпозиумов и конференций стало впоследствии главной научной традицией. Разве что менялись содержание их программ и места проведения.

Симпозиум, организованный Лесом, продолжался целую неделю. Последний день его был посвящен выражениям взаимоуважения. Приглашенные разошлись лишь к ночи.

Донельзя довольный Лес, сопровождаемый молодым Меном, поплелся домой. Сперва он шел, распевая хвалебные гимны благосклонной ему судьбе. Но вскоре силы оставили его и он лег на землю (позже в биографических изданиях напишут, что он шел, по обыкновению глядя в ночное небо, и упал в колодец). Мен попробовал поднять его, но не добился желаемого результата. Лес отмахивался от помощника, как от назойливой мухи.

Полежав с полчаса, Лес сказал:

— Гляди, Мен, сколько звезд на небе.

— Да, господин, сегодня ясное небо. Днем не было ни одной тучки.

— И ведь никто не знает, что представляют из себя эти маленькие ночные светильники — звезды. Один мой добрый знакомый, поэт, помнится, сравнил их с кострами, разжигаемыми ангелами на небесном небосклоне.

— Вставайте, господин, вам надо добраться до дома, чтобы отдохнуть.

— Какой же ты приземленный, Мен! Ты отвлекись от прозы жизни и посмотри на небо. Столько звезд! Одни из них почти неподвижны, другие совершают медленные и потому почти незаметные движения. Циклические в течение года. Я имею в виду зодиакальные созвездия, если ты понимаешь, что это такое. А вон та яркая звезда указывает строго на север. Как сложно устроено наше Мироздание!

— Вы правы, господин. Есть и звезды, которые медленно движутся в одну сторону, а потом вдруг начинают двигаться в противоположную. Андр называет их планетами.

Лес, изумленный, сел. Не ожидал он подобной осведомленности от своего молодого помощника. Образованный, однако, малек. Надо же, кто в тихом омуте водится...

— Так вот с решения какой проблемы должна начаться наука! — воскликнул Лес, — разобраться, почему звезды движутся именно так, как движутся.

— Наука? — удивился Мен. — Что это такое?

— Это моя придумка. Так я назвал сферу деятельности по установлению причинно-следственных связей, которые может открыть каждый достаточно умный и проницательный человек и в существовании которых может убедить любого другого, предложив поставить соответствующий эксперимент. В ней не будет никаких авторитетов типа "кто-то сказал, и это правильно", "там-то написано так, значит только так и не иначе". Все, кто будет заниматься наукой — я думаю, их будут называть учеными — окажутся в ней в абсолютно равном положении. Лично я предполагаю посвятить науке остаток своей жизни.

Пришла пора изумиться Мену. Слова Леса показались ему чудовищными. Тогда подобное высказывание расценивалось примерно так же, как, например, в наши времена заявление крупного банкира о том, что он бросает финансовую деятельность и впредь в молодежной компании будет заниматься только компьютерными играми. Или же признание директора мясокомбината, что он уходит со своего поста, чтобы сосредоточиться на авиамоделировании вместе с малолетним сыном.

— Вы очень устали, господин. Вина много выпили. Пойдемте, я отведу вас домой. Вам надо хорошо выспаться, попить куриного бульончика.

— Пригодятся и мои записи, вывезенные из варварской Лонии, — продолжил Лес, не обращая внимания на помощника. — Столько лет пылятся они в моей библиотеке без толку. Только один раз пригодились — когда я предсказал солнечное затмение, вычитав соответствующее место в рукописи.

— Вставайте, господин.

— Лонские записи велись в течение нескольких тысячелетий. Это ж каким варварством надо обладать, чтобы так долго наблюдать за звездами, дотошно записывать результаты наблюдений, но никакой выгоды от этого не иметь! Ничего не получать. Дикие люди. Ну ладно, пойдем домой. Я проверю сохранность тех манускриптов.

Кряхтя, Лес поднялся и разрешил помощнику сопроводить себя до дома.

История умалчивает, какие достижения на поприще зачатой им науки совершил Лес в дальнейшем. Однако даже если Лес и не внес заметного личного вклада в науку, трудно переоценить его заслуги перед цивилизацией, ибо сподвинул он на систематические размышления о скрытых пружинах природных явлений многих выдающихся мыслителей. А одобрению занятиям его детищем — наукой — в Книге посвящена одна из самых трудных для понимания притч — сказание о неверном управителе. В ней познание окружающего мира предстает прямым долгом каждого разумного, дабы полученные знания, это неверное материальное богатство, использовать для укоренения в вечной обители Духа.

Известно, что Андр, старший ученик Леса, написал специальное сочинение, посвященное скрытому порядку, которому подчиняется движение небесных тел. До нас дошли отдельные фрагменты того труда.

Андр разместил звезды на небесной сфере и утверждал, что Солнце и Луна находятся много дальше, за ними.

Сейчас трудно восстановить ход его мыслей.

Почему небесный свод предстал у него сферой, в общем-то понятно. Любому грамотному существу известно, что окружность на плоскости и сфера в пространстве — самые совершенные геометрические фигуры. Задолго до Леса великие механики как очевидное утверждали, что предоставленное самому себе тело будет двигаться по поверхности сферы; не понятно, правда, где и какой представляли они эту сферу. Было бы неправильно, рассуждал Андр, если б устройство Небес оказалось более грубым, несовершенным, чем земного мира. Но почему Луна и Солнце стали у него дальше от земного наблюдателя, чем звезды?

В блестящей плеяде последователей Леса нельзя не упомянуть Агора, родившегося на маленьком островке близ Лета. Происходил он из аристократического рода, практиковавшего близкородственные браки, и из-за накопившихся генетических погрешностей обладал необыкновенными способностями. Отклонения от нормы его восприятия окружающего мира были таковы, что он пребывал в твердой уверенности, что существовал вечно, до своего телесного появления на свет. Любил ошарашить он своих слушателей малоизвестными подробностями исторических событий, а его предсказания поражали точностью.

Как и Лес, юность Агор провел в путешествиях по Востоку, изучая магию, а потом осел в Отоне, что приютился на большом полуострове к западу от Ейского моря.

Агор основал самую знаменитую в те времена школу астрологов и магов. Помимо величайших достижений в нумерологии, его ученики и последователи оставили заметный след во многих областях знаний. Любому школьнику известна теорема, носящая имя Агора, о квадратах сторон прямоугольного треугольника. Менее известно, что на основе наблюдений за солнечными и лунными затмениями и рассказов мореплавателей он утверждал, будто Земля — это гигантская сфера. Один из учеников его, Икет, первым в ученом мире высказал крамольную мысль, что Земля-сфера вращается вокруг Солнца-сферы.

Поскольку авторитет Агора был непререкаем, в обществе с ним и с его любимыми учениками не спорили. Однако появились подметные фельетоны о безрадостной жизни антиподов — жителей противоположной стороны Земли, вынужденных привязывать себя к деревьям, чтобы не улететь в космос.

Ради справедливости все же надо заметить, что Агор был большим путаником. Так, великую тайну природы о перевоплощении Духа, он, не разобравшись, низвел до переселения душ — до реинкарнации.

Позже в городе Фины, расположенном в центре цивилизованного мира, великий Тон основал Академию для обучения будущих государственных мужей, а у кого из них не заладится с управлением обществом — чтоб в утешение могли они стать учеными.

Аклид, весьма плодовитый ученик Тона, наряду с прочими своими спорными теориями о материалистичности мира и роли диалектики в нем развил точку зрения Икета. Он выдвинул предположение, что Солнце является центром всего Мироздания. На основании того, что Меркурий и Венера на небе наблюдаются примерно там, где днем появляется Солнце, он писал, что эти планеты находятся вблизи светила и двигаются вокруг него по круговым орбитам. Точно так же движется вокруг Солнца и Земля, а видимое суточное вращение небосклона — не более чем иллюзия.

Ну какая же это иллюзия!? Выдвинутая Аклидом теория противоречила здравому смыслу. Но несмотря на это, получила широкую поддержку в научных кругах. Старх, земляк Агора — он тоже родился на острове Амос — осмелился оценить расстояния до Солнца и Луны. А Осфен, вошедший в историю математики благодаря изобретенному им "решету" для поиска простых чисел, даже измерил Землю.

Смелость Осфена в использовании спорных, мягко говоря, предположений поражает воображение. Размеры Земли он определил следующим образом.

В его время древняя варварская страна, по которой с юга на север протекала река Ил, приобщилась к цивилизованному содружеству государств, и Осфен мог без угроз для жизни и имущества свободно путешествовать по ней. Он заметил, что в день летнего солнцестояния в одном городе на берегу реки в полдень предметы не отбрасывают тени, а в другом городе, находящемся на расстоянии пяти тысяч стадий, в тот же особый день года тень от предметов такова, будто солнечные лучи направлены на них сверху под углом, равным одной пятидесятой полного (3600) угла окружности. Осфен предположил, что Солнце находится очень далеко, так что его лучи можно принять параллельными, и заявил, что окружность Земли равна пятьдесят умножить на пять тысяч — двести пятьдесят тысяч стадий.

Всегда большой успех одного порождает всеобщую зависть. Критиков трудов Осфена не перечесть. Даже в наше время историки науки пишут, что им были допущены грубые, совершенно непростительные для настоящего ученого ошибки. Мол, города, где он проводил измерения, в действительности не находятся на одном меридиане. Что расстояние между ними Осфен принял исходя из времени доставки почтовых сообщений, что не совсем точно. Да и вообще, якобы ныне достоверно не известно, чему была равна в Осфеновские времена та самая "стадия". Однако какое из возможных значений длины стадии ни бери, расчеты Осфена дают заниженную оценку истинных размеров Земли. Посему заслуги его перед наукой не столь велики, как кажется на первый взгляд.

Сейчас малое, а во времена Осфена названное им число поражало воображение и поставило под сомнение саму идею о Земле как о сфере. Не могут существовать такие большие сферы, и все тут!

Поэтому прибавилось количество сторонников альтернативной научной теории, приписываемой другому ученику Тона, большому искуснику в математике Доксу, который в центр Мироздания поместил Землю, а не Солнце. Ему, правда, не удалось объяснить дотошным критикам, почему планеты по мере движения изменяют свои размеры, видимые невооруженным глазом. Этот мелочный факт, однако, можно было и игнорировать: главное, что Земля вновь оказывалась неподвижным центром Мироздания.

Подправлена теория Докса была сперва Иппархом, а затем Лемеем, которые реанимировали почти забытую гипотезу Аклида о том, что планеты движутся по так называемым эпициклам — это когда небесное тело движется по окружности, центр которой движется по другой окружности.

Казалось, что задача, поставленная Лесом, наконец-то решена, и науке настала пора заняться иными проблемами. Самая важная из них, по мнению наиболее именитых ученых, заключалась в осмыслении и разъяснении священных текстов.

Однако в Книге ничего про шарообразность Земли написано не было, и со временем в научных трактатах месту снисхождения Сына и обитания разумных, но грешных существ вновь вернули плоскую форму.

Шли годы. Наука успешно развивалась. Одни ученые, называемые алхимиками, искали способ получения золота из грязи, а открыли обширное и многообещающее научное направление "химия". Другие искали новые пути в богатые восточные страны, а открыли новый огромный материк. Наиболее дотошные выискивали место, где в теле прячется душа, а открыли хирургию и дали мощный толчок всей медицине. Четвертые углубились в математические абстракции, не имеющие никаких точек пересечения с реальностью. Пятые... в общем, прогресс бодро шел верной дорогой.

Гром грянул, когда некий Перник из полуварварской страны и поддержавший его высокообразованный, но слабый здоровьем Плер заметили, что теорию Лемея можно значительно упростить, если представить Солнце в центре, а планеты — вращающимися вокруг него по эллиптическим орбитам. Казус, однако.

В ученых кругах повосхищались неисчерпаемой изобретательностью чудаков в описании природы и продолжили заниматься важными делами.

Все бы ничего, но неожиданно появились оптические научные инструменты. Увеличительными стеклами пользовались многие тысячи лет, лупа и очки еще до рождения Леса являлись заурядными бытовыми предметами. А тут шаловливые ручонки расположили стеклышки одно за другим и научились конструировать микроскоп и телескоп.

Увидели в микроскоп миниатюрных козявок и убедились в правильности того, о чем давно говаривала медицинская наука — заразные болезни передаются живыми маленькими и чрезвычайно юркими существами. Издревле их называли микробами и рекомендовали чаще мыть руки, чтобы не занести гадость в рот.

Наблюдения небесных тел также принесли много нового. Направив телескоп на Луну, Лилей обнаружил кратеры и величественные горы. Увидел у Марса и Юпитера спутники и — о, боже! — пятна на Солнце.

Систематические разглядывания звездного неба укрепили уверенность Лилея, что Земля — рядовая планета Солнечной системы, делающая один оборот вокруг светила за год и вращающаяся вокруг своей оси за двадцать четыре часа.

Свои открытия Лилей не считал нужным скрывать от общественности, несмотря на то, что они шли вразрез со здравым смыслом и общепринятой точки зрения. Смелость его, впрочем, легко объяснима: главным блюстителем неукоснительного следования заветам, изложенным в Книге, стал его старый товарищ, обязанный ему получением отличных оценок во время учебы в школе.

Однако и высокое покровительство не спасло Лилея от религиозного суда. Пришлось ему покаяться в своих заблуждениях и заверить, что был не прав в суждениях относительно места и роли Земли в Мироздании. Жизнь свою поэтому он закончил не на очистительном костре, а в комфорте и покое.

Ныне много находится умников, любящих порассуждать, можно ли отказ Лилея от своих научных открытий, в истинности которых он был абсолютно убежден, считать интеллектуальным предательством. Скажем прямо и однозначно: не суди, да и не судим будешь. Против лома, как говорится, нет приема. Бесполезно спорить и что-либо доказывать людям, которые не в ладах с логикой.

Да, в Книге не написано, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца и своей оси. Но не написано также, что она плоская и является центром Мира. Поэтому судьи на самом-то деле собирались наказать Лилея только за то, что его высказывания противоречили их субъективным представлениям, а не священным текстам.

Неправомерное расширение сферы действия того или иного утверждения является самой распространенной логической ошибкой. Сплошь и рядом, например, мы сталкиваемся с ситуацией, когда несимпатичных индивидуумов преследуют за деяния, не упомянутые в законодательстве, забывая, что то, что не запрещено, автоматически не попадает в разряд наказуемых.