Девятая Крепость. Часть первая

После остановки поединка многорукий слегка поклонился Киму и произнес:

— Ты хорош, малыш, — хорошая реакция. Только ты еще не привык к этому оружию, — воин указал на спиногрыз в руке вора. — Я надеюсь, мы с тобой встретимся во втором круге.

На импровизированной арене проводилось одновременно по десять поединков, и сейчас Киму предстояло встретиться со вторым соперником — на этот раз стандартным и более привычным длинным мечом.

— Начали, — крикнул капитан, и соперник Кима шагнул вперед. Ким не надеялся на победу в прямом столкновении, поэтому уклонился от первого косого рубящего удара сверху и, привычным движением поднырнув под меч, "вонзил" свой короткий клинок под мышку сопернику. Тот замешкался, и Ким, сделав еще шаг вперед, обозначил удар в спину деревянным ножом, зажатым во второй руке. Напоследок он классическим воровским движением нарочито медленно провел этим же ножом движение по незащищенному горлу противника. Впрочем, это было лишним, сержант объявил остановку поединка. Теперь, чтобы прорваться во второй круг, Киму требовались еще хотя бы две победы в оставшихся трех поединках.

*

Первые два поединка остались за Ремом. Ему пришлось столкнуться с такими же, как у него, длинными мечами, и если первый поединок он выиграл легко, то во втором ему попался мечник, не уступающий ему в мастерстве. Остальные девять пар уже ушли с арены, а Рем с соперником все еще кружились на освободившемся месте, обмениваясь ударами и пытаясь достать один другого. Рему помогла только опасная импровизация, на которую он решился — бросив щит под ноги противнику и заставив его на мгновение отвлечься, он нанес окончательный удар в низ живота, под приподнявшийся щит.

Теперь же перед Ремом стоял боец с крайне опасной двухсторонней секирой. Хуже всего было то, что Рему еще никогда не приходилось сталкиваться с подобным оружием, и он совершенно не представлял, что от него можно ожидать. Деревянную секиру достаточно сложно было представить, поэтому сопернику Рема оставили его боевое оружие, нацепив на нессиметричные лезвия деревянные заглушки и обмотав их веревками.

Соперник Рема был приземист, и повадками походил на гнома. Он не пытался наносить вертикальных ударов, вместо этого постоянно атакую ноги сбоку. В таких условиях щит становился абсолютно бесполезен, а парировать боевую секиру деревянным мечом было равносильно самоубийству. Рем скакал как кузнечик, уклоняясь от проносящихся сквозных ударов, и даже не пытался контратаковать, сосредоточившись на защите. Один раз он оказался в опасной близости от поражения, когда соперник неожиданным неуловимым движением перехватил секиру и она, описав короткую дугу, совершила повторный атакующий удар с совершенно неожиданной стороны. Рема спасла только реакция, — он рефлекторно отступил назад, даже не успев как следует осознать опасность.

Но через несколько минут начал сказываться вес оружия боевой секиры. Все-таки это был не гном. Атаки стали более редкими, движения секиры замедлились. Рем, воспользовавшись усталостью коротышки, активно атаковал... И неожиданно осознал, что валяется на земле с дикой болью в левом бедре.

"Гном" подошел к юноше и подал ему руку:

— Старая как мир уловка, секира тяжелая, руки отваливаются, соперник сдох... Не расстраивайся, каждый второй на нее поддается. Меня учили владению секирой северные гномы. Так что, — крепыш заботливо отряхнул поднявшегося Рема, — не ты один. Надеюсь, что второй раз тебя подобным не обманешь.

*

Как только придворный волшебник и три мага-ученика уселись на невысокие стульчики в палатке капитана — самом просторном помещении во всем лагере, З"Вентус сразу перешел к делу:

— Все вы пробыли здесь три недели. Вы знаете, что один из вас в первые же дни посчитал себя только обузой. Я задам вам простой вопрос — что вы думаете о перспективе дальнейшего пребывания вас в этом лагере?

Воцарилось молчание. Маг внимательно посмотрел на всех троих и произнес:

— Вы можете говорить открыто. Я разговаривал с каждым из вас перед этой авантюрой, я отлично знаю все ваши сомнения, и сейчас я хочу услышать ваше окончательное мнение по этому вопросу.

Начал старший из них, ученик мага пятой крепости запада:

— Мы прекрасно представляем, как важны те цели, для которых создан этот лагерь. И я готов был бы приложить все силы для того, чтобы эти цели претворились в жизнь. Но мне приходится признать, что я буду здесь бесполезен. В тех схватках, в которых предстоит побывать этим парням, мне делать нечего. Самое быстрое заклинание, какое я способен сотворить, занимает у меня почти полминуты. За это время меня нашпигуют стрелами и изрубят мечами. И мне не хочется признаваться, но это заклинание — простое зажжение свечи. — Сорокалетний мужчина сокрушенно покачал головой и продолжил: — Я не могу бегать, как они, чтобы поддерживать их темп мне приходится тратить ману. Я с трудом понимаю, с какой стороны брать меч... Высокочтимый, я вынужден сказать, что мне надо вернуться к моему учителю, и тогда когда-нибудь я смогу вместе с ним защищать крепость от вражеской магии.

— Я не могу сказать лучше, — произнес второй ученик, подмастерье мага из Клевера. — Высокочтимый, позволь нам вернуться к нашим учителям. Надо учиться владеть либо мечом, либо магией. Другого не дано людям.

З"Вентус кивнул:

— Благодарю вас. Будьте достойны имен ваших учителей. Я желаю вам заслужить когда-нибудь их знак. Ну а ты что скажешь, ученик?

— Знаете, учитель, — Виктор посмотрел на учителя с неожиданной для себя уверенностью, — а мне здесь нравится. Нет, не подумайте, с заклинаниями у меня полная беда, получается у меня тоже не ахти. Я о том, что мне приятно находится с этими людьми, жить их жизнью, учиться не только магии, но и чему-то еще. Если вы позволите, учитель, я хотел бы продолжить обучение.

— Так тому и быть. Я постараюсь приезжать сюда хотя бы раз в неделю и обсуждать с тобой любые вопросы, которые ты захочешь обсудить. Думаю, что тебе еще очень многое нужно узнать и в магии. Кстати, я привез с собой любопытную подборку книг, постарайся завершить их чтение к моему следующему приезду, — от привычной и такой родной речи учителя, привыкшего гонять учеников, Виктору стало даже радостно, как будто он вновь был дома, в башне мага.

— Ну а теперь, уважаемые ученики, мне лично не терпится еще немного поглядеть на поединки. Давайте присоединимся к зрителям.

*

Соревнования завершались на закате. Последние пары сходились в поединках при свете зажженных факелов и костров. Капитан разрешил всем взводам присесть на землю прямо в строю, но многие остались стоять, чтобы увидеть финальные бои. Рем чувствовал себя победителем — в итоге он проиграл только один бой и показал неплохой результат в стрельбе из лука. Это притом, что здесь были собраны лучшие мечи королевства.

Сидя на земле, Рем лениво размышлял над тем, что же им преподнесут на втором туре обучения. Эти три недели были самыми выматывающими за всю его службу, и он пока не мог себе представить, как может быть еще тяжелее.

*

— Воины! То, что я сегодня увидел, наполнило мое сердце гордостью за наш народ и вселило в меня уверенность в будущее этой страны. Все вы достойны самых высоких похвал и почестей, — конь принца гарцевал перед строем, освещаемом только светом факелов. Их свет создавал причудливые тени, и речь принца на этом фоне казалось особенно торжественной.

— Вы знаете, что не все из вас оказались победителями, но даже те, кто завтра отправится домой, должны гордиться вашим пребыванием здесь — ведь мы потерпели поражение от лучших мечей королевства. Чтобы подтвердить ваш успех, король подписал указ, в котором каждый из вас повышен в звании. Я искренне надеюсь, что это поможет вам принести ваше мастерство вашим товарищам в самых далеких крепостях. Те из вас, кто не служит в королевских частях, а имеет вассальную присягу, также не должны беспокоиться, — мы проследим за тем, чтобы ваши дворяне были оповещены о желании короля.

— Нам с вами предстоят тяжелые времена, каждый, кто служит на границе, знает эту горькую правду. Наши враги сильны, они не ведают пощады и им не нужен мир. Но теперь я вижу, что у нас есть чем их встретить. Да будет вечным королевство, и продлят боги правление короля!

Троекратное ура слитно пронеслось вдоль строя.

— Ну а теперь, чтобы вам еще лучше запомнился этот вечер, позвольте мне предложить вам лучшие вина, приготовленные на лучших виноградниках королевства. Я сумел убедить короля открыть личные погреба ради такого случая. Сегодня мы пируем.

Свита принца начала выкатывать на площадь бочки с вином, столы, сгружать с телег всевозможные угощения.

В разгар шумного пиршества к Грегору, сидевшему во главе огромного стола, подошел придворный маг.

— Впечатляющая речь, ваше высочество. Очень воодушевляющая, великолепный экспромт.

— Да, я ее три дня писал. В отличие от отца, мое ораторское искусство оставляет желать лучшего.

— Судя по сегодняшней речи, кровь его величества в вас сильна.

— Да бросьте вы, учитель. При чем здесь кровь, вы же сами заставляли меня десятки раз переписывать наиболее известные речи моего отца, деда и прадеда, а заодно и запоминать речи послов на торжественных приемах. Только вот послов у нас теперь совсем не осталось. Не с кем практиковаться в пышности слога. Как с магами? — Резко поменял тему принц.

— Лучше чем могло быть, но хуже, чем хотелось бы. Остался только один.

— Кто он?

— Мой ученик, Виктор. Он совсем еще молод, слаб и неопытен. Но может, это ему и поможет.

— Хоть один, значит, не все еще потеряно. Эта идея все равно была самой бредовой из всех за последнее время. Никто никогда не поверит, что маг может участвовать в открытом бою.

— Я тоже пока не могу поверить в это.

Лес Чар

Денис поднял руку, давая знак остановки.

— Расположимся здесь. Отправьте двоих подстрелить что-нибудь свежее на обед. Коней оставьте под седлами — стоянка будет недолгой.

— Да, ваше высочество, — и капитан, руководящий сопровождающими принца двумя десятками легкой кавалерии, начал раздавать приказы.

— Не хотите ли пройтись, размять ноги, ваше преподобие? — прелат монастыря Ка"Руут согласно кивнул:

— Все такие верховая езда не мое любимое занятие, хотя за время, проведенное вместе с вами в седле, ваше высочество, мои навыки наездника существенно улучшились.

— Да уж, этот месяц был не из легких, — Денис шкодливо улыбнулся.

Почти месяц их небольшая партия пробиралась по дорогам вдоль таинственного леса, за это время почти замкнув круг и вернувшись к тому месту где, как надеялся Денис, будут происходить основные события.

— Знаете ли вы, ваше высочество, чем известно место, где мы сейчас находимся? — Не дожидаясь ответа, прелат продолжил, — говорят, что Крухт жил в этих местах еще до того, как стал богом. Но хотя он и был только человеком, его сила уже тогда была велика. Эти земли очень плодородны, крестьяне собирают здесь невиданные урожаи, а в лесах полно дичи. Думаю, что мы сумеем в этом убедиться, когда вернуться наши охотники.

Денис удивленно покачал головой:

— Бог когда-то был человеком. Верится с трудом, что человек может быть настолько силен.

— Это всего лишь сказания, ваше высочество. Их нельзя проверить. Но эти земли действительно очень плодородны.

— Насколько я понимаю, — сменил тему Денис, неторопливо поднимаясь на вершину холма, — сегодня нам предстоит общение с последним бароном?

— Да, ваше высочество. Барон Николас Ворон, вассал герцога Муртана. Ему почти пятьдесят, у него есть сын, который наследует его титул и владения, и две юные дочери. Если принц хочет послушать мой совет, я бы пригляделся к его дочерям, — они очень милые девушки, любая из которых может стать прекрасной женой.

— На текущий момент я меньше всего думаю о женитьбе, ваше преподобие.

Прелат кивнул и продолжил:

— Сам барон будет крепким орешком. Всю свою жизнь он провел рядом с лесом Чар, так что заставить его изменить свое отношение будет очень тяжело. С раннего детства он только и делал, что выжигал окраины леса, нанимал лесорубов и лично охотился на лесной народ.

— Мы везем с собой приказ короля и приказ герцога. Надеюсь, барон покажет не только свое упрямство, но и вассальную преданность. Если мы сумели убедить в необходимости этих мер герцога, то барон вынужден будет подчиниться.

— Я тоже надеюсь на это, ваше высочество.

Они добрались до вершины холма и оглядели окрестности. Граница леса Чар была перед ними. Ее нельзя было не заметить. Деревья были значительно старше и дряхлее любых, виденных Денисом в других частях королевства. Они разрослись, причудливо переплетаясь ветвями и выпирающими из земли корнями, создавая непреодолимый барьер для любого, посягающего на тайны этой чащи.

— Это только подлесок, ваше высочество. Считается, что в этих местах окраины леса Чар наиболее молодые. Дальше в лесу начинается что-то совсем невообразимое. Столетия наши монахи записывали слова всех очевидцев, которым удавалось вернуться из этого леса. Через полмили чаща становится совсем непроходимой и наполненной множеством естественных ловушек. А дальше не проходил никто из людей. Или проходили, но не сумели вернуться.

— Да, целый месяц смотрю на этот лес и не перестаю удивляться. Эта магия недоступна нашему пониманию.

— Не совсем, ваше высочество. Мы не можем с ней бороться, но основные механизмы и внешние проявления этой магии тщательно изучались нашим орденом. Прежде всего, сейчас граница леса стабилизировалась. Но во время войны ветвей лесной народ отодвигал эти границы в некоторых местах на целую милю за сезон. Такая мощь поражает. Внешние границы леса защищаются обычными хищниками, подконтрольными народу леса. Полностью подконтрольными, конникам в этом лесу нечего делать, лошади либо просто пугаются волков, либо подпадают под чары леса и сбрасывают седоков.

— А сам народ леса почти никто не видел. Слухи, догадки и домыслы, — это все, что мы имеем. С определенной долей уверенности можно сказать только то, что в глубине леса не одна раса. Слишком разнообразное волшебство, слишком разнятся описания очевидцев. Лесной народ, скорее всего, состоит из нескольких рас, научившихся не только уживаться друг с другом, но и воевать вместе в опасные времена.

— Никто не может сказать, как они выглядят?

— Будем надеяться, что у нас появится возможность с ними встретиться, ваше высочество.

*

Родовое поместье барона Николаса, Воронье Гнездо, стоял на берегу Страты в миле от границы Чар. Подъемный мост был опущен, ворота открыты, а сам барон встречал гостей вместе с наследником, гарцуя на прекрасном племенном жеребце черной масти.

— Ваше высочество, я безмерно счастлив видеть вас в своих владениях. Вчера на охоте мне удалось подстрелить молодого кабанчика, я думаю, ваше высочество не откажется разделить с моей семьей скромную трапезу. — Как и любой дворянин центральной части королевства, барон обладал прекрасными манерами.