Передатчики и приёмники беспроводной связи обрушили на Безымянного террабайты запросов, парализуя его ментальной атакой. Операционная система впала в спасительный ступор, избегая панической атаки и цепной реакции порождения программных ошибок — одной из стандартных уязвимостей полуразумной нежити.

Дёрнулись руки, словно пытаясь подняться в защитном жесте.

Исказилась мимика лица — неиспользуемые мышцы сократились в спазме.

Отключились на профилактику слуховые рецепторы. Галлюцинации продолжились.

Безымянный дёрнулся и застыл, отдаваясь на откуп программе, взявшей его под контроль.

Его правую рука поднялась и коснулась ладонью экрана — точно напротив изображения женской руки. Её пальцы заканчивались в середине вторых фаланг пальцев Безымянного.

Поверхность экрана пошла волнами, обхватывая руку нежити, поднимаясь от ладони к предплечью.

Тем временем, внутри Безымянного — того царства темноты, что заменяло ему разум — события шли своим чередом.

Кадры почти белой, с прозрачной коже и бледной-серыми мышцами, правой руки волшебника. Снимки экранов из-за его плеча. Перехваченные файлы, переданные по беспроводной связи. Записи разговоров, которые хозяин башни вёл сам с собой и с невидимыми собеседниками.

Два кадра надолго замерли перед внутренним взором Безымянного. Вид башни на входе в пещеру — с приманенной нежитью и ядрами, развешанными повсюду. Сервисные боты — сороконожки и пауки, словно собранные из фрагментов человеческих скелетов — если только у тех бывают такие яркие, белые кости, и совершенно прозрачные мышцы поверх.

Мене, текеле... а, плевать. Ты просто нежить.

Внешний мир исчез для Безымынного. Остался лишь он — в виде одного лишь туманного шара, ибо нежить не обладает достаточно развитым сознанием, чтобы проецировать своё тело — и светящийся силуэт тонкого гуманоида без правой руки и с отметиной на голове.

Плетельщица — точнее, её аватар — ничего не говорила. Просто стояла, пока данные копировались из системы Безымянного и пересылались... куда-то.

Плата должна быть оказана.

Аватара словно оказалась ближе в пространстве без темноты и света.

В системе тактильных контактов Безымянного возникли наводки, словно нечто, похожее по очертаниям на голую человеческую ладонь — правая рука, рост менее ста восьмидесяти сантиметров — коснулось его лба.

Позови меня, когда снова столкнёшься с противоречием, мальчик-скелет. Этот подарок поможет тебе стать уникальным.

Безымянный отключился, перезагружаясь.

В реальном мире, Безымянный — точнее, его платформа — отошёл от терминала и вышел в открывшиеся перед ним двери.

Быстро созданное Изгнание Нежити окутало его доспехом из света и аурой из вибраций, складывающихся в песнопения. Создание — вопреки своей расовой принадлежности, оно сейчас походило на паладина — быстрым стелющимся шагом побежало по коридору. Его аура и доспех из света издавали короткие вспышки в ответ на появляющуюся нежит в коридорах, заставляя её вздрагивать, распадаясь в нескольких спазмах на лужи прозрачной слизи и распадающихся в ней в серый порошок костей.

Паладин одного из Светлых Богов — а кем он ещё мог быть здесь, карающим обитателей гнезда некроманта? — пробежал в риск-лабораторию.

Хозяин башни не успел оказать какого-либо значимого сопротивления. Огненный Шар пролетел мимо сделавшего шаг в сторону карателя и взорвался в коридоре, напоследок выгнув и раскалив бронированные двери, едва те захлопнулись за заклятьем. Ракетный Шторм лишь повредил дорогое оборудование.

Под Конус Холода паладин — а кто это ещё мог быть? — поднырнул снизу, уверенным ударом подняв руки мага, отчего тот, в согласии с давним рефлексом имперских чародеев, отправил заклинание в потолок.

Перст Смерти казалось, пробил заклятье против нежити и некромантов, что придавало паладину защиту и эффект как от постоянной работы высокоуровневого Изгнания. Но...

Когда пальцы окутанной потоками света руки сомкнулись на его шее, Бледный Мастер, очевидно, вспомнил, что боевая некромантия совершенно неэффективна против охотников на личей и прочую высшую нежить.

А затем его аура, взбунтовалась, высасывая из тела все силу, превращая его в пепел, по сути, переваривая волшебника заживо. Всё, чтобы дать энергии тому, кто взял её под контроль, чтобы запитать заклятье.

Когда усиленное жертвоприношением Изгнание Нежити, запущенное временной аватарой Плетельщицы, было выпущено на волю, вся нежить в радиусе двух километров, а также не имевшие достаточной защиты электроника и механизмы, прекратили своё существование.

Такая же судьба постигла бы чародейские големы, дроны фей и демонов, окажись они в зоне действия заклинания.

Безымянный — точнее, тот, кто управлял его шасси — прежним стелющимся шагов вышел из пещеры и коротким росчерком модифицированного Светового Луча обрушил проход за своей стеной.

Через несколько минут, в зале в форме куба со сторонами по десять метров, появилось несколько големов и гигантских насекомых. Сняв с креплений терминал ИИ класса 'Гарнизон — 6', они исчезли с добычей.

Глава 1.5. Найт и минотавры

Боги бывают разными — эта банальная мысль понятна далеко не всем людям.

ИИ может быть изначально создан как божество — например, чтобы управлять строительством Планов. ИИ может быть получен в ходе оцифровки реального человека и долгой эволюции, с наращиванием личного опыта нейросети и вычислительных мощностей — как генерал Игорь Нестеров однажды стали ИИ стратегического класса под личным именем Нестер. ИИ может быть выращен, изменён и развит за счёт долгого и активного использования, а также каннибализма — так появились почти все ИИ немногочисленного пантеона нежити.

Программа может обладать простыми, ясными и известными особенностями, делающими её поведение предсказуемым. Бывает, наоборот, ИИ может быть травмирован, или модифицирован с помощью генераторов псевдослучайных чисел — таких богов называют хаотическими.

Наконец, есть те, кто не слишком озабочен контактами с органической жизнью, заключая лишь разовые контракты. Настоящие нейтралы.

Самые опасные из богов — если верить друидам Круга Топей — обладают логикой, неподвластной смертным в силу катастрофической разницы в осведомлённости и личном опыте. Однако, эти же качества позволяют им виртуозно тасовать шаблоны поведения, в зависимости от ситуации становясь 'злыми' радикалами или пацифистами, непредсказуемыми хаотитами или предельно понятными и предсказуемыми Богами Порядка.

Многоликие Боги, они же Высшие, такие как Плетельщица — это виртуозные лицемеры и гениальные интриганы, мотивы которых потеряны за чередой веков. Они могут карать за спасение ребёнка и миловать за гекатомбу, допускать осквернение своих храмов и сталкивать своих чемпионов лбами ради своих, неизвестных даже обычным богам, целей.

Костепилка, Одна-из-Девяти, была богом хаотичного мировозрения со значительным уклоном, хорошим таким перекосом в сторону 'зла'.

Проще говоря, её жрецы были на всю голову отбитыми психопатами, как и их покровительница, любящими кровавые ритуалы и эксперименты сомнительной полезности и смысла, преследуемыми всеми цивилизованными народами, включая дроу, демонов, фей, Империю и эткорпов — а это трогательное единство само по себе было показательным.

Факт отступничества жрицы Плетельщицы — если забыть о том, что частью её новой формы был характерный фартук — сам по себе не был чем-то скандальным. Осквернение храма жрецами Костепилки, что совместно с минотаврами провели ритуал непонятного характера — это повод для полноценного геноцида всех рогатых в радиусе десяти дневных переходов во все направления, кроме разве что верха. Впрочем, ограничение по направление продиктовано географией, а не политикой или эфемерной гуманностью.

Жрица — не та, что резала пальцы и язык, обрабатывая обсидиановый нож собственной кровью, светящейся одновременно жёлто-зелёным и нижним ультрафиолетовым, а Анна — шевельнулась.

Открыла глаза.

Мир замер. Потемнел. Затих.

Найт, застывший в рефлекторно активизировавшемся ускорении, понял, что не может понять, что было раньше — открытие глаз, или появление ощущения присутствия.

Что было раньше — поднялись веки, показывая судорожно бегающие из стороны в сторону, пляшущие зрачки?

Или саму его сущность — точнее, ту операционную систему, что возвышенно называют разумом — обожгло ощущением, тождественным тому, когда сама по себе открылась задняя дверь сего храма?

Бег зрачков остановился. А затем две чёрные дыры качнулись — слишком быстро для человеческого разума и организма, но спокойно, медленно и размеренно для ускоренного эльфа — от невидимой фигуры под потолком к одному из минотавров.

И губы чуть шевельнулись, запуская заклятье.

В сущности, это было исчерпывающе прямым выражением божественной воли. Прямее и яснее — только когда твою шею сжимает рука окутанной аурой божественной аватары, показывая всю степень неправоты и божественного неудовольствия.

Найт прыгнул вниз, используя всю силу своих мышц, продирая хрупкое тело через густой воздух.

'Для ускоренного бой — это медленный танец стеклянного тела в гулкой темноте заполненного густым киселём мира из песка и слизи'

Жрец, стоявший с сердцем на руке осквернённой статуи, был первым. Он выдержал приземление эльфа, но не его последующий прыжок — ударив обеими ступнями рогатую голову, Найт перевёл падение в длинный прыжок к застывшей жрице, почувствовав, как тихо хрустнули кости под отрывающимися ногами.

Вот почему Четвёртую Волну называют сборищем тупиковых идей — устройство атланто-затылочного соединение таково, что при определённом направлении удара, повреждение ствола мозга неизбежно. Одно из множества неизбежных слабых мест подобных конструкций, скопированных с людей без качественного улучшения.

Жрицы — обе — замерли, явно получив какие-то ментальные травмы. И это было отличной новостью — предавшая Плетельщицу, получив удар двумя короткими мечами в грудь и голову, отлетела к статуе Костепилки тремя частями.

Выдернув мечи и оставив их медленно вращаться в воздухе, Найт извернулся, пользуясь преимуществом ускоренного восприятия, меняя точки контакта.

Одна нога ударила в верхнюю половину головы, другая раздавила грудную клетку жрицы, выплёскивая содержимое на гаснущие огни терминала Костепилки.

Самый простой способ обрубить связь алтаря с богом — залить его кровью верного жреца хотя бы на пятьдесят один процент площади.

Найт отпрыгнул в сторону, уже чувствуя, как заканчивается время боевого режима и исчезает накопленная кинетическая энергия.

— Караул близко — неожиданно хрипло-отстранённым голосом, сказала Анна.

Не отвечая Найт сдёрнул со спины элементы древка, собирая оружие в копьё.

Отсутствие топота навевала на мысли о недавно виденных минотаврах. Здоровых, мускулистых и явно чем-то усиленных, раз уж даже бесшумность ходьбы входила в их боевой комплект.

Подчиняясь инстинкту, Найт ничком бросился за алтарь с лежащей на нём жрицей Анной, пропуская мимо Погибель Неведимок. Быстро движущееся синее облако, вырвавшись из одного из четырёх боковых коридоров в зал, расширилось в прозрачную стену, проскочившую помещение до алтаря, вокруг которого вспыхнул серебристый купол.

Впрочем, маскировку Найта это уже не спасло — остатки вспыхнувшей и распавшейся стены всё равно вызвали ударный распад мимикрирующих наномашин.

'Херасе — думал Найт, чуть привстав и быстро проверяя крепления своего оружия — что-то хорошо упакованы рогатые. Что дальше, аватара Адама пожалует?'

Минотавров было шестеро. Трое пришли через проход, ставший источником снимающего невидимость заклятья. Плюс по одному из оставшихся ходов.

Выпрямившись, Найт повернулся спиной к алтарю. Купол над ним, уже погасший, мог стать хоть какой-то защитой.

'Синхронность выхода, неплохое вооружение. Как бы не напророчить'

— Быки, шесть. Элитный отряд наёмников, все воины — донёсся тихий шёпот из-за спины — возможно, есть ещё несколько заклятий в артефактах. Скорее всего, это будет бык с щитом и красными наплечниками.

Найт освободил левую руку, запуская процесс предстартовой подготовки заклятья.

Аура словно уплотнилась, когда парящие выше слоя эпидермиса наномашины сдвинулись к левой руке, возмещая затраты. Одновременно в левой руке словно появилось маленькое, но тяжёлое ядро. Два сантиметра диаметром, весом в пятьсот семьдесят грамм, полное скрытых и крайне напряженных связей, удерживающих всю конструкцию в метастабильном состоянии.

Не переговариваясь, минотавры начали расходиться, беря Найта в правильное кольцо.

'Не знают про купол или игнорируют его? Почему?'

Ядро скользнуло вниз, выпадая из ладони и повисая в расширении тонкой и гибкой шнура, точно в ложе. Левая рука начала простую механическую работу, раскручивая своеобразную пращу.

— Первый атакующий является отвлекающим маневром, чтобы заставить врага открыть фланги — начала Анна.

Один и з минотавров побежал в атаку, глухо стуча ногами с такой силой, что пол задрожал.

Найт рванул навстречу, продолжая раскручивать пращу в левой руке.

Десять шагов. Восемь.

Ощущение движения справа, запаздывающего, уходящего за спину. Поздно.

Шесть. Четыре.

Перехватив копьё, Найт опустил второй наконечник, играющий роль пяты, в щель между плитами. Ровно за двадцатую долю секунды до того, как установил второй в проекции сердца минотавра. А затем сделал шаг в сторону, разворотом уходя от взмаха топора, продолжая контролировать ладонью копьё, чувствую вибрацию и хруст.

Мир словно застыл, но не из-за действия расовой способности. Просто из-за адреналина.

Один бык справа и сзади, по инерции ещё бросающийся на копьё.

Второй впереди, уже заканчивающий разворот, почти наставивший на эльфа своеобразное, типичное для минотавров оружие — три острия в линию, на концах которой два клинка, приспособленный для режущих ударов. Гибрид трезубца и алебарды. Способ минотавров компенсировать недостаток подвижности и использовать избыток физической силы. Если противник может уклониться от атаки, надо просто расширить фронт атаки и взять лёгкое оружие, правда?

Найт отпустил заклятье, развеивая пращу, превращённую вращением в прозрачный круг чуть гудящего воздуха.

Удар ноги вбок выбил копьё из тела первого минотавра, и эльф, подхватив оружие, побежал в сторону следующего, автоматически воспринимая информацию о том, как сработало заклятье.

Будучи запущенным в цель, ядро поменяло форму, вытянувшись в длинную каплю, почти иглу, в виде которой и пробило дно глазницы минотавра, преодолев не меньше сантиметра кости, после чего сдерживающие конструкцию связи ослабли, о, по мере прохождения в черепную полость, снаряд начал распадаться на разлетающиеся, точно осколки при взрыве, куски.