Растоптавший бабочку Брэдбери

Другой человек, благодаря которому Гитлер достиг вершин ораторского искусства, был астролог Эрик Ян Хануссен. Тот, научил его языку жестов — чтоб подкрепить значимость произносимых слов.

Кроме того, Гитлер своим умом дошёл до того — до чего ещё не доходил ни один политик в Германии: для успеха своего движения, надо найти такие лозунги, которые могли бы сплотить всех от рабочих и бюргеров — до промышленных магнатов и, показать им блистательное будущее — заманчивую для них перспективу... Всё это, соединённое вместе, сработает тогда — когда на мир обрушиться «Великая депрессия» и, приведёт Адольфа Гитлера к власти.

В заключение речи, Гитлер обернулся и, ни с того ни с чего — обрушился с критикой на руководителей партии, сидящих за столом:

— Движением руковожу один я! Никто не должен выдвигать мне условия, пока я лично за вcё отвечаю. Или вы примите участие в моём «Крестовом походе», или убирайтесь вон!

Те, бедняги сидят-переглядываются, не понимая — какая муха укусила их шефа...

Уходил Гитлер тоже — под ликующий рёв толпы и:

— HEIL!!! HEIL!!! HEIL!!!

— До чего ж, хорошо говорит этот парень — Адольф, — вытирая платком слёзы умиления, сказал человек неподалёку, по виду — простой рабочий.

В преддверии выборов в «Reichstag», митинги и факельные шествия нацистов шли, практически каждый день... Не на каждом из них выступал лично Гитлер — но с тех пор, на каждом из них присутствовал Эрик и, пользуясь своими недавними знакомствами (подкреплёнными парой посиделок в пивнушках, где Эрик не пил — ссылаясь на контузию, но достаточно щедро угощал своих новых друзей), старался всегда быть как можно ближе к трибуне и попасться на глаза нацистской верхушке. В конце концов, те стали его узнавать и, приветливо кивать и улыбаться при встрече — как старому знакомому.

Наконец, он до того обнаглел, что как-то раз после ухода Адольфа, сам выскочил на трибуну и минут пять проговорил — и, ему в ответ тоже ревели от восторга и кричали «HEIL!!!», не хуже чем самому Фюреру!

А, по ночам, если благоприятствовала погода...

...В это время, партия Гитлера — «NSDAP», уже пользовалась финансовой поддержкой германских финансово-промышленных кругов и, для него самого скоро купят или снимут (точно Эрик не помнил), шикарную девяти— комнатную квартиру в самом фешенебельном районе Мюнхена.

Рисунок 18. Адольф Гитлер и Винифред Вагнер.

Рисунок 18. Адольф Гитлер и Винифред Вагнер.

Пока же, своего пристанища у «Фюрера германской нации» не было и, в Мюнхене он обитал где придётся — чаще всего в особняке Вагнеров. Да, да! Тех самых Вагнеров... Хотя, кем доводится эта сучка Винифред Вагнер8, великому композитору, Эрик не знал (да и, ему это было не очень интересно), но Адольф чувствовал себя здесь как у себя дома и, мог заявиться без предупреждения даже среди ночи.

Часто здесь же устраивались эдакие мини-митинги, видать — для «элиты» или «богемы» и, Гитлер мог часами на них языком чесать, размахивая руками! Пока, не выдыхался...

Здесь же была и штаб-квартира партии: всего в секретариате Гитлера было порядка 25-ти человек, но чаще всего Эрик видел в этом особняке личного секретаря Фюрера Гесса и, двух — довольно сереньких внешне, но талантливых бюрократов: партийного казначея Франца Шварца и «генерального секретаря» Филиппа Боулера. «Три богатыря» — как сказали бы русские! Именно на этих «трёх китах», держалась вся «NSDAP»... Скинув на этих трёх человек всю «текучку», Гитлер мог целиком отдаться строительству партийной политики и бесконечно разъезжать по стране, болтая на митингах.

Вообще, очень оживлённое местечко, надо сказать! Кроме самой Винифред Вагнер, её мужа и четверых детей, здесь частенько появлялись две его племянницы... Точно Эрик не помнил, но вроде сводные — на одну из которых, Фюрер кажется неровно дышал.

Вообще то, отношение к «противоположному полу» у Адольфа было весьма неоднозначным!

Как-то раз, он наблюдал такую сцену: одна из вновь появившихся среди гостей девушек — видать из творческой «богемы» (довольно хорошенькая, надо отметить!), в порыве восторга бросилась ему на шею и поцеловала в губы... Гитлер, обиделся, закусил поцелованную губу, постоял несколько минут — на весь мир надутый, затем сел в свой красный «Mercedes» и, «по-англицки», куда-то свалил.

— «Schwule», — сказал тогда вслух Эрик, — определённо, «Schwule»!

Что самое поразительное, Гитлера безумно любили дети четы Вагнеров — к которым он часто заходил перед сном и, видимо, рассказывал им какие-то страшилки — от которых те просто пищали в притворном ужасе. Иногда, дядя Адольф доставал свой пистолет и, тоже — что-то втирал восторженным ребятишкам... Наверное, про свои военные подвиги. Всё это, Эрик неоднократно мог наблюдать в свой бинокль. Даже, собака хозяев — здоровенный кобель немецкой овчарки, по прозвищу Волк, по-щенячьи самозабвенно любил Фюрера и разве только тапочки в зубах за ним не таскал!

Но, именно сейчас гостей и посторонних в особняке по минимуму: завтра у нацистов намечается грандиозный митинг в городском парке, поэтому Гесс с большинством гитлеровского секретариата, где-то мотается — занятый его организацией. Так что, в данный момент при Фюрере лишь охрана, да ещё — пара-тройка народу...

Очень хорошо!

Уже, почти час ночи. Погода тоже благоприятствует его задумке — небо пасмурное и, Луна почти не просвечивает сквозь облака.

Сейчас или никогда!

«Вот собака, пожалуй, здесь лишнее, — подумал он, спускаясь с дерева, — мне бы и двух этих двух «SS Männer», за глаза хватило!

Хотя, служба «Schutzstaffeln9» была пока крайне немногочисленной, но в неё брали лишь исключительно проверенных на деле и лично преданных Фюреру, опытных ветеранов Великой войны! С этими, шутки были плохи...

Быстро перебежав крытую булыжником, хорошо освещённую улицу, он в один момент перемахнул забор и притаился, распластавшись за деревом... Доставшееся ему тело было изрядно запущенно физически, но он как смог восстановил его упражнениями — которым его научили китайские товарищи, когда он учился в Москве — в Высшей партийной школе... Ещё тогда — когда китайцы и русские, были «братья навек»!

«Упражнения» были на гибкость, плюс дыхательные — в его «ремесле» большая физическая сила не требовалась. Ему ж, не вагоны грузить! Конечно, желательно б, подготовиться получше — но времени у него, было крайне недостаточно... Хотя, Эрик бы уверен — от тех двоих, он запросто смог бы отбиться. Конечно, желательно до такого дела не доводить — а то весь его план насмарку.

Вот, они — появились из-за угла! Крепко сжимая в руке доставшийся от реципиента австрийский кастет, Эрик, чуть приподняв голову, проводил взглядом двух негромко переговаривающихся меж собой рослых эсэсовцев, вскоре скрывшихся за следующим углом особняка. Примерно пять-десять минут — график их обхода... Времени впрочем — завались!

Против собаки он тоже предпринял, кой-какие меры... Сначала, Эрик хотел нейтрализовать её небольшой дозой наркотика в куске мяса: даже, их «тяжёлые» разновидности — вроде героина, в те времена свободно продавали в аптеках — не говоря уже про «обычный» опиум! В его «собственной», тоже... Однако, «на пробу» — та не стала жрать мясо, только обнюхала и брезгливо отворотив морду, убежала! То ли, дрессирована была так, то ли сытая, или почуяла что-то — не понятно... А, может, это её долбанный Адик к вегетарианству приучил — с того, станется! Целую нацию к «сырому мясу» приручил, что для него всего одну собаку наоборот — оттучить?!

Ладно, есть ещё вариант: надо воспользоваться тем, что овчарка Вагнеров — кобель, а весна — время «собачьих свадеб»! Эрик поймал на улице течную суку и, она с неделю жила у него в комнате. Правда, проблем от неё было... Сучка, оказалась как плохая жена, со скверным «характером»: всё норовила к какому-нибудь кобелю сбежать, постоянно что-то скулила и на всех лаяла... К тому же — жрала много, а ср...ала — где попало! Потом, сука куда-то всё же убежала — после мощного пинка под тощий зад, а коврик из-под неё — с «позывным» запахом для блохастых «женихов», остался.

Сейчас тот коврик, висел в противоположной стороне парка — на заборе с подветренной стороны и, оттуда слышалось недоумённое поскуливание да жалобное повизгивание лохматого «любовника» — всё никак не могущего добраться до «предмета» своего вожделения. Лишь бы, запах держался достаточно долго — ему ещё выбираться отсюда!

Ещё, он пропитал обувь, специальным, собственноручно приготовленным раствором — зря он, что ли в аптеку отца реципиента так зачастил? Это должно перебить его собственный запах и, не дать собаке пойти по его следу — некоторыми навыками «практической» химии, он обладал в совершенстве.

Бесшумно проскользнув под стену здания, Эрик закинул на балкон разборную «кошку» с тонкой, но очень прочной верёвкой из русской пеньки — капрон, или ещё какие синтетические материалы, здесь были практически неизвестны... Вот здесь, бесшумно не получилось! Металл, в ночной тишине довольно громко звякнул об камень и два эсэсовца почти мгновенно выбежали из-за угла. Однако, он уже был на балконе — распластавшись на его полу, а верёвка убрана... Побегав со всем усердием вдоль забора, посвятив фонариками по всему парку, эсэсовцы переругиваясь ушли, даже не взглянув в его сторону — видимо, не ожидали такой наглости.

Снял и положил в сумку обувь, тщательно осмотрел и подтёр то место где стоял: на улице достаточно сыро — нельзя оставлять даже случайных следов земли или грязи. Теперь, он будет двигаться в одних только, толстых шерстяных носках.

Теперь, следующий этап — надо проникнуть внутрь особняка...

Балконная дверь, естественно была заперта изнутри — не лето же ещё на дворе, в самом деле! Однако, Эрик хорошо подготовился: благодаря биноклю и почти полумесячному наблюдению, он достаточно хорошо знал внутреннее устройство особняка в целом и, некоторые малозначащие его особенности.

Внимательно осмотрев при помощи крохотного самодельного фонарика, устройство внутреннего замка: «Ага! Даже проще, чем я ожидал!» Эрик, достал из кармана тонкий бурав, прицелился и принялся потихоньку сверлить деревянную дверь, прерываясь каждый раз на звуки внутри дома или появление внизу патрулирующих эсэсовцев.

В любой момент, любому обитателю дома может прийти в голову мысль «подышать свежим воздухом» и, тогда...

Одна надежда: Фюрер, судя по всему, уже улёгся спать — из-за завтрашнего митинга желая встать пораньше и, прочие обитатели особняка — из чувства уважения, должно быть, тоже разошлись по спальням — чтоб не беспокоить его.

Успешность самой операции, он оценивал где-то «60 на 40»... В «той» жизни, он ни за что на свете, не послал бы агента «на дело» при таком раскладе. Но, что делать? Таковы обстоятельства! Медлить больше нельзя: в любой момент Гитлер может отсюда съехать и отправиться устраивать свою «говорильню», в какой-нибудь другой город. Тогда, всё придётся начинать сначала, дождавшись его возвращения.

Да, даже — если не съедет! Скоро у Фюрера день рождения и, столько представителей «всей германской нации», заявится его поздравлять... Не протолкнёшься!

Просверлив небольшое сквозное отверстие (хорошо что, в тёплой Баварии не принято делать двойные рамы и двери — как в холодной России!), Эрик специально приготовленной мокрой тряпочкой тщательно собрал все опилки, сунул её в сумку и, ещё раз, подсвечивая фонариком, через стекло осмотрел внутренний замок. Подождав, когда внизу в очередной раз пройдут эсэсовцы, он засунул в отверстие самодельную приспособу из проволочек... Несколько минут возни, и... Замок открыт! Замазав отверстие с двух сторон собственноручно приготовленной пастой (если специально не искать, то не заметишь) и, ещё раз пропустив патруль, он открыл дверь и проскользнул вовнутрь. Плотно прикрыл за собой и, закрыл балконную дверь на тот же замок.

Внутри, несмотря на выключенный свет, было достаточно светло от внешнего освещения — для его натренированного заранее зрения. Немного постояв, обвыкаясь и прислушиваясь, Эрик осторожно и бесшумно, как привидение в старинном средневековом замке, заскользил дальше...

Конечно, проще всего, «это» можно было бы сделать в спальне... Но! Но, во-первых Эрик точно не знал, где она находиться — со стороны «наблюдательного пункта» её не было, а заходить по очереди в каждую и светить спящему человеку в рожу... Такое, только в очень тупых голливудских боевичках бывает!

Ну, а во-вторых: была у него одна задумка... Поэтому, долго ли коротко, Эрик оказался там, где обязательно бывает каждый живой человек в любое время суток — возле санузла.

Осмотревшись и тщательно обследовав собственно туалет (точнее — «комнату для мужчин»: для противоположного пола, был отдельный санузел — чуть не перепутал!) и, находящуюся напротив ванную, он притаился в кладовке за портьерой, служащей для хранения грязного белья и всякой бытовой мелочи вроде мыла. Чуть-чуть приоткрыв дверь и «настроив» портьеру так — что было видно вход, он стал терпеливо ждать...

Место было, не Бог весть какое посещаемое (у хозяев был свой собственный санузел на третьем этаже, а у прислуги свой — на первом этаже), но после кого-то из гостей и одного из тех двух «сереньких» секретарей — уже под самое утро (Эрик, уже беспокоиться начал), в роскошном халате и шлёпанцах, нарисовался и сам «объект».

«Что-то он там долго, неуж — «по-большому»?! — опять повод для беспокойства, — вот же засранец!»

Наконец, звук смываемой воды и, дверь туалета начала открываться... Резко дёрнув её на себя, Эрик столкнулся взглядом с изумлённо расширяющимися зрачками Фюрера — поддавшегося вперёд вслед за дверью, увидел его открывающийся в испуганном вскрике рот... Резкий, даже не удар — встречный тычок под дых: тот, как выброшенная на берег рыба — хватал ртом воздух, не в силах вздохнуть или выдохнуть — не то, что бы вскрикнуть. Ещё один «тычок» в нужное место — Гитлер, собрав глаза «в кучу», стал резко заваливаться на Эрика.

Ловко поймав обеими руками за голову, Эрик резко крутнул в нужную сторону. Дальше, Адольф Гитлер всё сделал сам — весом своего падающего тела: противный хруст ломающихся шейных позвонков, короткая конвульсивная агония и, у «Фюрера Германской Нации», безжизненно отвалилась нижняя челюсть — неприлично вывалив длинный язык...

Перетащив в ванную, не забыв вернуться за шлёпанцами и закрыть туалет, Эрик вытряхнул труп из халата, аккуратно повесив последний на вешалку. К немалому удивлению и облегчению, другой одежды у покойника не было... Уже легче, он был несколько брезглив — с мужика подштанники снимать! Раздвинув занавеску, Эдик закинул ноги Гитлера в ванну, уперев сам труп плечами в стену: усатая голова Адольфа при этом, оказалась, как бы «свёрнутой» на бок — чуть ли, не на девяносто градусов.