Замполитрука

Отдельные слова, среди которых постоянно фигурировала задница, или по-просторечному "жопа".

Надо сказать, что отец, владевший немецким в совершенстве, то есть ни у кого из немцев, с которыми он говорил, даже не возникало вопросов о национальности собеседника — немец!

Батя и научил меня всяким идиомам. Естественно втайне от матери. Был от него специальный курс немецкого солдатского жаргона, с пояснениями. А вот там словечко 'жопа' весьма распространено. Причем часто с данным словом фигурировали действия которые производила данная часть тела. Как написано у Гашека то, что рифмуется со словом жрать, и то о чем упоминается при рассказах о Ходже-Насреддине — пускать ветры. Причем эти слова, заменяют наши посконные, кондовые, домотканые, ... ну читатель поймет.

Мата как такового в немецком языке нет, все строится на идиомах. Но вот их богатство, обыгрывающих место где спина теряет свое благородное название и то что оно, это место делает, кто где живет и кто чему обязан с разбавлением зоологических терминов и есть немецкий мат.

Вот я и различил среди шума листвы, место куда запропастились ремонтники, место, где хотел бы видеть говорящий командира роты, который оставил автора высказываний с такими засранцами, как Фриц Штольпе.

Я потихохоньку, скинув ранец-рюкзак, подполз к месту действия. Ползти пришлось почти пятьдесят метров, прежде чем на расстоянии в те же пятьдесят метров я выслушал продолжение.

Информация, полученная на расстоянии, посредством громких воплей и самого примитивного ора, состояла в том, что унтер (или другой начальник), оставшийся ночевать вместе с двумя придурками и неисправным бронетранспортером, совсем не собирался быть покойником вследствие того, что стрелок Штольпе, вместо того, чтобы бдить и смотреть на лес, где могут оставаться русские дикари, курит и сплевывает через борт бронетранспортера.

Унтер, не знаю как его по фамилии орал так, что у меня сложилось впечатление, будь воля этого самого стрелка Штольпе, он с удовольствием прострочил бы из пулемета своего начальника. Слышно все было исключительно, тем более, что ветер стих и ничто мне не мешало обновить свой запас идиом. А запас у унтера был богат!

Расположившись между двумя придорожными кустами, я с расчетом рассматривал на действующие лица в оптический прицел. Но сначала, перед активными действиями, решил дослушать речь начальника этого маленького гарнизона, войск пытавшихся закрепиться на бескрайних просторах моей Родины.

Слева поле, откуда немцы не ждали никаких каверз, справа — лес. Вот там, могут быть недобитые большевики, а стрелок Штольпе, курит, плюет, и вообще он развратный тип! Его счастье, что он не в казарме, а то бы ... Но вот от копания полевого сортира, в одиночку, этот засранец не смоется!

Гробообразный, если смотреть на него сзади, бронетранспортер стоял, притулившись к левой обочине дороги. На 'капоте', были подняты крышки, между ними торчала задница механика-водителя, погруженного в нутро произведения сумрачного германского гения.

Понятно! Ехали, веселились, стреляли, расстреливали, потом сломались. Бронетранспортер рассчитан на стрелковое отделение. Во всяком случае, БМП один и два, которые я знал, третье БМП видел, но не изучал, рассчитаны именно на отделение. По аналогии, в немецком БТРе, имевшем смешанную конструкцию ходовой, должно было быть отделение. Вместо целого десятка солдат, там после поломки остался унтер, стрелок Штольпе и непоименованный водитель, который торчит в моторе. Ну конечно не в том смысле, что торчит от запаха бензина! А в том, что пытается сей мотор починить. Вот только без ремонтников, вряд ли ему это удастся.

Я уже начал прицеливаться, нет, не в орущего унтера, а в самого опасного — Штольпе, стоящего у пулемета, когда на грани восприятия, услышал треск мотоцикла.

Подмога или кавалерия из-за холмов! Ну, никак не вписывались в избиение трех воинов 'Вермахта' прибытие подкрепления. Хлопну, трех придурков, которые вместе со своим командиром роты еще не уяснили, что близко к русскому лесу оставаться не надо, а то будет 'А-та-та'. Потом погоня, долгая и утомительная для меня и конец заранее известен.

Я пока не обнаружен, посмотрю на вторую часть 'Марлезонского балета', там решу, кого в первую очередь, кого потом. Вещмешок, который ранец-рюкзак, лежит под кустом на расстоянии в пятьдесят метров ползком, магазины к СВД под руками. Осторожно проверяю, где мои 'упаковки' с бронебойно-зажигательными. Вот они обе! Значит, мочить будем обычными. Только гильзы надо собрать. На них больно даты интересные. А мне ни к чему, чтобы искали носителя патронов, четвертого и пятого годов. Это ведь не начало века!

Треск мотоцикла все ближе. Жду!

* * *

Я, можно сказать находился в партере, когда к бронетранспортеру, орущему унтеру и зыркающему по окрестностям пулеметчику, подъехал мотоцикл. В отличие от того, что мне представлялось, у немцев все мотоциклы обязательно с пулеметом расположенном на коляске, данное транспортное средство, видимо было предназначено для перевозки офицеров. Ну, или делегатов связи. Пулемет отсутствовал. Водитель, солдат, сидевший сзади водителя и офицер в коляске.

Нет, точно — пока 'гансы' непуганые. Не боятся оставить бронетранспортер рядом с лесом, мотаются на 'стрекоцикле', орут, и тем самым привлекают тех самых большевиков, от контакта с которыми, хотели бы уклониться.

Внимательно рассматривая в прицел новых игроков, я готовился положить всех. Вот только неплохо бы, чтобы вся эта шобла, собралась поближе. Унтер выскочил и стал докладывать офицеру сидевшему в коляске мотоцикла. Солдат, сидевший за водителем мотоцикла, видимо захотел размяться. Слез, пошел, в сторону вращая руки и приседая. Видимо затекли члены.

Офицер уяснил, что БТР сломался, разведотряд ушел далеко вперед, а данный контингент, ждет прибытия ремонтников, потому, что ....

Водитель мотоцикла, с разрешения офицера сидевшего в коляске, влез в ремонт БТРа. Две задницы за раскрытыми створками бронированного носа БТРа, были весьма живописны.

Из нескольких фраз, солдата занимавшегося 'потягуняшками', стало ясно, что лейтенант едет к командиру полка с целью передать приказ о выставлении заслона, чтобы дивизия большевиков, не смогла вырваться из кольца. Относительно хорошей радиосвязи, сей солдат сплюнул, и сказал унтеру, что это только в больших штабах практикуется.

Послушав все это многообразие мнений, я решил заняться отстрелом. Непуганые немцы! Моя задача, чтобы эти и не пугались.

Первая цель, тот самый стрелок Штольпе, который находится у пулемета на БТРе, вторая — унтер, потом те, кто приехал на мотоцикле, из них первоочередная офицер в фуражке, так и сидящий в коляске, последние, те, кто возятся с мотором БТРа.

Тихий, лязгающий щелчок взведения к бою СВД, раздавшийся за пятьдесят метров от места действия, никоим образом не всполошил заинтересованных лиц. Конечно, я предпочел бы винтовку лично мной пристрелянную, Леха правда клялся, что все после сборки будет тип-топ, но я знаю, после того, как отстреляли винтовку, разобрали, потом собрали, надо заниматься пристрелкой снова. Единственный мой шанс, то, что стрелять придется на расстоянии не больше ста метров. Уж не будет большого разброса на таком расстоянии-то!

Я приложился, посмотрел в оптический прицел, навел прицельную марку на пулеметчика, скомандовал себе в полголоса "Огонь!".

Винтовка действительно была пристреляна. За несколько секунд, вырубил несчастного Штольпе, убил унтера, лейтенанта сидевшего в коляске мотоцикла, водителя мотоцикла и механика-водителя БТРа. Двое, солдат, остававшийся с БТРом на ночь и приехавший вместе с лейтенантом, бодро порскнули в поле. Один из них попытавшийся открыть ответный огонь, получил пулю в плечо и оставил свое глупое намерение, второй, бывший без оружия, даже не стал прятаться за БТР. Бежали они так резво, что даже пулей их было не догнать.

Никаких комплексов по поводу убитых мною людей не было. Прививка из расстрелянных красноармейцев, на повозке, расстрелянных немного раньше повозки, у места сбора пленных евреев, давали себя знать.

Если говорить обо мне, я не люблю евреев. За их пронырливость, умение устроиться. Так они не червонцы, чтобы их все любили! Хотя мой лучший друг, Игорь, еврей "во втором поколении", как он сам про себя говорит. У него дед чистокровный еврей, мать соответственно наполовину, а он сам, уже на четвертушку. Вместе с тем, он постоянно намекает на свое еврейство, что отнюдь не мешает, вернее не мешало нам с ним пить водку и бегать в самоходы по 'бабам'. Но он мой друг, а про тех, кто стали олигархами в моем мире, лезут везде, в театры, в кино, не говоря про, телевидение, это особая статья. Но вот убивать ЛЮДЕЙ, только потому, что они евреи, это ... я даже не знаю как сказать... Верне знаю, фашисты и сволочи!

* * *

Немцы, счастливо избежавшие смерти ушуршали в поле с довольно высокой рожью. Передо мной на дороге стояли БТР, мотоцикл, валялись трупы врагов. Лейтенант свесился из коляски самым жалким образом.

Пора собирать трофеи. Оглянувшись и убедившись, что нет свидетелей моей эскапады, а несостоявшиеся жертвы не подают признаков жизни, видимо из-за удаленности от места действия, решил, что пора заняться мародерством.

Прежде всего, меня интересовали продукты. У приехавшего лейтенанта и компании, ничего съестного не было, за исключением фляжки со спиртным. Тот самый шнапс, неоднократно упоминаемый в литературе. Попробовал, самый худший вариант русского самогона! Одним словом — дерьмо! Но как известно, дареному коню в зубы... Пригодится.

Остававшиеся с БТРом на ночь немцы, свой 'железный паек' сожрали самым непристойным образом, не оставив мне ничего, кроме следов от костра, и пустых консервных банок чуть в стороне от железного 'монстра'.

Два пистолета-пулемета, с запасом патронов, шесть 'Маузеров 98К', патроны, МГ-34, самое интересное из всего вороха вооружения, были гранаты. Фрицевские 'колотушки', в количестве восьми штук. Мне бы их в момент, когда была возможность мостик подорвать!

Быстро обыскиваю трупы, забираю у убитых 'зольдатенбух', сигареты, зажигалки, с лейтенанта снять кобуру с 'парабеллумом', планшетку со всем содержимым, пихаю туда документы убитых 'фрицев', часы лейтенанта, мародерить — так мародерить, разбираться буду потом. Правда, тонкое золотое кольцо с офицера я снимать не стал.

Отложил в сторону магазины к ПП, потом выщелкаю патроны для парабеллума, тащить с собой еще 'МП-38', это очень тяжело.

Теперь 'в темпе вальса', загрузить убитых в кузов БТРа, лейтенант пусть так и сидит в своей коляске, три гранаты, одна в мотор, другая в кузов, третья ближе к бензобаку мотоцикла.

Можно было усесться за руль мотоцикла и преодолеть некоторое расстояние, до соединения с нашими. Но, во-первых, короли на дорогах сейчас 'гансы', даже учитывая, что я свободно владею языком, возможность влететь в неприятности очень велика, во— вторых, я приезжаю на мотоцикле в форме, ну допустим унтера, меня красноармейцы встречают градом пуль, мне оно надо? Нет! Так, что пешочком, пешочком пойдем. В этих лесах, наверняка найдутся отставшие, убежавшие от немцев и т.д. Будем создавать отряд.

Штык к немецкому карабину, тупой как сибирский валенок. Но мне все-таки удалось отковырнуть два шильдика от БТРа и мотоцикла. Положил их в сумку немецкого лейтенанта. Оставшееся оружие убитых меня не интересует. Гори оно все синем пламенем.

После взрыва гранат, БТР горит. Не синим пламенем конечно, но густой черный дым весьма и весьма. Там видимо и мотоцикл добавляет свою лепту.

Ходу, ходу!

За час, пройдя, примерно пять километров, частично по дороге, частично рядом с ней по лесу, я вышел к опушке. Впрочем, опушка леса была справа. Слева были поля, но сейчас, меня интересовали только следы произошедшего боя бывшие впереди.

В сумке немецкого лейтенанта, карты не обнаружилось, только конверт, содержавший в себе приказ, подтверждающий ранее отданное распоряжение. У немцев видимо бухгалтерия еще та! Приказ — это все, но вот подтверждение оного! Этот лейтенант, Гюнтер Хост, так его звали, если верить его 'зольдатенбух', должен был передать подтверждение устного приказа на выход батальона 158 пехотного полка с целью перекрыть возможность отступления двадцать седьмой стрелковой дивизии русских, (Это моих предков!).

Поле, перед следующим лесом, носило все следы ожесточенного боя. Четыре немецких бронетранспортера, аналогичных тому, который я сжег, стояли на поле. Немецких трупов на земле не наблюдалось. А вот кресты с сорока шестью немецкими касками смотрелись очень неплохо. Трупы красноармейцев, вместе с расстрелянными сорокапятками были. Видимо отступающие советские войска выставили заслон. Здесь, никто не побежал, все дрались до последнего. Судя по позициям, была на этом поле рота, усиленная тремя противотанковыми пушками.

Кладбище, с крестами увенчанными касками было ценой, которую заплатили 'гансы' за преодоление сопротивления. Четыре сожженные БТР, тоже говорили о том, что победа была не легкой.

Осмотр позиций, позволил выяснить, что потери советской стороны, были хоть и больше, чем у немцев, трупы остались не погребенные, но дрались наши очень ожесточенно. В отличие от первого места боя, которое я наблюдал, по которому ходил, здесь воевали по серьезному.

Жалко было сорокапятки, с расстрелянными расчетами, но они свою задачу выполнили. А вот пехота, оставленная для прикрытия, сидевшая в отдельных ячейках, не смогла противостоять немцам.

Погибли ребята.

* * *

Ну, вот и понятно, почему дрались столь упорно. За таким сопротивлением всегда есть твердая рука. Вот она и нашлась. Разбитый 'максим', отодвинутые в сторону убитые пулеметчики и труп капитана державшегося за рукоятки до последнего. Капитан был пожилым, лет сорока пяти — пятидесяти, значит кадровый. Почему он в таком возрасте оставался капитаном, бог весть.

Такое впечатление, что начал срочную пулеметчиком и закончил тоже пулеметчиком. Почему остался тоже понятно, нога прострелена, уйти он не мог. Документов нет, карманы гимнастерки расстегнуты. Ремней тоже нет, видимо гансы сняли. Патронов в ленте полтора десятка. Мне на бедность и это сгодится. Капитан, по всей видимости, сдерживал немцев по фронту, а к нему подобрались с фланга. Прикрыть его было некому, сам лег за пулемет, чтобы уцелевшие бойцы смогли отойти. Судя по траве, истоптанной в сторону леса, отошли человек тридцать. А капитан погиб. Вечная тебе память товарищ!

У погибших артиллеристов, тоже, кстати, лишенных ременной амуниции, полезного, кроме трех кисетов с табаком, трех полупустых пачек папирос под названием 'Пушки' и двух коробков со спичками ничего не нашлось. Чуть в стороне от одного из орудий, нашелся труп лейтенанта с артиллерийскими петлицами. Пулеметная очередь расчертила грудь, с бывшим на ней биноклем. Бинокль разбит вдрызг. И опять, ни документов, ни ремней, карманы вывернуты...

Б...ь! Мародеры хреновы! Зачем вам ремень с командирской звездой? Зачем красноармейские ремни с однозубой пряжкой и разгрузкой? Командирские ремни!? Сувениры копите? Понятно, что трофейщики сюда еще не добрались, все поснимали те, кто вел бой. И на хрена им это? У погибшей у моста роты ремни не снимали, а тут вдруг обуяла любовь к потертой коже. Непонятно.