Война-56. Книга 1. Зов Лавкрафта

Коннери остановился над поверженным противником, огляделся. Вряд ли тот был один. Точно не один.

Шон быстро обыскал еще не пришедшего в себя шпика. Выбросил револьвер в кусты. В нагрудном кармане обнаружился бумажник с франками — местными и французскими, записка с рядом цифр (код? номер телефона?), и визитка. Имя "Орвин" ничего ему не говорило.

Человек застонал. Коннери похлопал его по щекам, а когда тот открыл глаза, зажал ему рот ладонью. Тихо! Человек завращал глазами.

— Кто ты? — спросил Коннери негромко. Человек глазами показал куда-то вниз и влево. Коннери залез в карман пиджака. Точно. Шон вынул значок службы безопасности казино. Или, что одно и тоже, личной охраны принца Ренье III.

Коннери поднял брови.

— Прошу прощения, — сказал он, убирая руку. — Видимо, я ошибся. Я принял вас за грабителя.

— Все в по... — начал человек, но Коннери вырубил его ребром ладони по сонной артерии. Выпрямился.

Значит, все-таки принц.

Сомневаюсь, что К имел в виду принца, когда говорил об опасности для Грейс. Правда, развод устранением супруги у обычных людей (Коннери усмехнулся) вещь распространенная. Чем монарх отличается от шотландского забулдыги, калечащего жену железным кулаком? Разве что кулаки у него поменьше.

И жена у Ренье — Грейс Келли, голливудская принцесса.

Звезда кино.

Надо спешить. Коннери слышал вдали шаги — сюда кто-то быстро шел. Шон снял со шпика котелок, надел на себя, застегнул пиджак на все пуговицы, и двинулся вперед походкой человека, забывшего в заднице собственный кулак.

Грейс грозит опасность. Но, возможно, всего лишь от ревнивого мужа.

— Жорж, это ты? — классический вопрос. Коннери шагнул вперед и ответил мягким глубоким басом:

— Конечно, нет.

В полосу света попало лицо другого сыщика. Дурацкие усы, они придавали ему сходство с дьяволом из итальянских опер. В последний момент шпик сообразил, что здесь что-то не так, и потянулся за оружием. Коннери ударил ногой... выбил револьвер. Тот улетел в темноту. От следующего удара сыщик легко ушел в сторону, блокировал в стиле окинавского каратэ ребром кулака. Черт. Коннери ударил прямой левой, затем хук. Сыщик уклонился. В следующее мгновение он перешел в контратаку — Коннери едва успевал закрываться от мелькающих рук и ног. Сукин сын! Коннери отскочил, принял каратешную стойку. Шпик растянул губы в улыбке, оттянул кулаки к бедрам. Коннери бросился вперед. Плечом врезался в сыщика, отбросил его к статуе (Гримальди!) и плюхнул в фонтан. Попробуй сладкую жизнь, сволочь. Шон подпрыгнул и врезался ботинками в воду. Сыщик извернулся и выскочил к статуе, мокрый, поднял голову. Коннери больше не казались смешными его усики. Шон ударил ногой — мимо. Слишком ловкий. Слишком.

Бей, пригласил сыщик. Он почти улыбался.

Коннери кивнул ему, поднял руки, словно собирался сдаться, повернулся и сорвался в бег. Ошалевший сыщик открыл рот. Затем выскочил из фонтана и бросился вдогонку. Идиот. Коннери, обежав кусты кругом, оказался позади него. Теперь он видел качающуюся спину сыщика. За человеком в котелке оставался мокрый след. Если Коннери собирался бежать, сейчас было самое время.

Но Шон в несколько прыжков догнал сыщика и обрушился ему на спину коленями.

Хрустнуло.

Черт. Убивать было уже лишнее.

Коннери поднялся и пошел. Остановился у подстриженных кустов, в пятне фонаря, и оглядел себя. Брюки по колено мокрые, в ботинках хлюпает. Рубашка растрепана и рукав пиджака почти оторван.

Ничего.

Шон подумал, что линия была незащищенная, и, значит, в номере его уже ждут.

Грейс!

К гостинице он подходил небрежной походкой завсегдатая. Внутренне холодный, собранный, он прошел через холл, мимо деревянной, украшенной золотыми надписями стойки ресепшена. Консьерж поднял голову. Коннери поймал его взгляд, кивнул и улыбнулся.

Главное, уверенность и наглость. Или, точнее, уверенная наглость. Он прошел гостиницу насквозь, Грейс не было, людей в котелках тоже. Но это еще ничего не значило. Коннери подошел к лифтам, нажал кнопку. Но заходить не стал, спустился по лестнице на нулевой этаж. Там, среди мраморных столбов и полов, возвышалась тележка с голубыми мешками. Белье. Горничные уже вышли в ночную смену.

Внутренний двор отеля представлял собой площадку для отдыха с маленьким бассейном и лобби-баром. Коннери вышел в стрекотание ночи и далекий гул моря. Здесь тоже чувствовался влажный аромат тропиков и Африки, но уже не так сильно, как в саду.

Быстрый взгляд на окна номера. Света нет.

Шон начал подниматься по пожарной лестнице.

Второй этаж. Коннери аккуратно перелез через перила и спустился на балкон соседнего номера. В спешке он едва не потерял вальтер, теперь он ему пригодится.

Похоже, в номере кто-то был. Пусть это будет Дэвид, попросил Шон. Или Грейс. Лучше Грейс, чем Дэвид, думал он, примеряясь, как перепрыгнуть на балкон своего номера... Ррраз! Он прыгнул. Но даже Дэвид лучше, чем люди в котелках. Два! Под ним пролетала пустота, тянущаяся вниз до травяной лужайки у стен отеля. Свистящая пустота. В следующее мгновение он схватился свободной рукой за перила. Черт! Едва не упал, железные прутья балконной решетки вибрировали под ладонью. Шон задержался, перевел дыхание. Пустота свистела под ним и за спиной. Тихо-тихо.

Он прислушался. В номере ни звука. Впрочем, это скорее подтверждало, что там ловушка. Шон перекинул ногу через перила, медленно, пока не уперся носком ботинка в пол. Потом так же медленно, по дюйму в час, начал переносить вес тела на левую ногу. Скрип — громко скрипнули отличные ботинки от Ллойда. Мать, мать, мать. Коннери снова прислушался. Чувство, что он делает огромную ошибку, не отпускало. Вот и конец твоим планам на пенсию, Шон, дружище.

Вот и...

В номере звякнуло. В следующее мгновение Шон, не давая себе времени на раздумья, плечом выдавил стекло и влетел в комнату. Блямц! — не выдержало стекло, вылетело и разбилось о пол.

— Всем стоять! — крикнул Шон, с бокового кувырка вставая на ноги. И поднимая вальтер.

Бульк.

Что-то упало, звякнуло и покатилось по полу, с шипением разливая жидкость. Бутылка, подумал он.

— Простите? — голос в темноте.

— Стойте, где стоите, — приказал Коннери, поводя стволом вальтера. — Я включу свет.

Он двинулся мягко, наощупь (все повторяется, дежа вю) нашел выключатель, повернул. Вспыхнула лампа. Несколько мгновений, сквозь мелькающие пятна, он пытался сообразить, что именно видит.

Наконец зрение вернулось.

Шон моргнул и выпрямился.

— Вот так сюрприз, — сказал Коннери.

— Вы могли бы быть и повежливее, — ответила Грейс. Почему-то мужчины всегда угадывают, когда женщина обнажена. Некоторым, особо одаренным, это удается определить даже по телефону. Но здесь особых талантов не требовалось.

Грейс, принцесса Монако, была в постели Коннери, едва прикрытая одеялом.

Коннери усмехнулся.

— Может, опустите пистолет? — сказала Грейс.

— Не уверен, что это не вторжение.

Он видел нежную, с легким свечением здоровья и красоты, кожу ее плеч. Грейс нахмурила брови.

— Вы сами меня пригласили!

— Похоже, придется мне вызвать полицию.

— Даже принцессам иногда хочется тепла, — сказала Грейс.

— Понимаю, — ответил Коннери.

Шон перешагнул через бутылку шампанского — из нее выливалась, пузырясь, желтая жидкость.

"Вдова Клико". В общем, где-то так я это себе и представлял, подумал он.

Он подошел к кровати, наклонился к Грейс, смотревшей на его приближение широко расставленными голубыми глазами. В них было выражение холода и желания.

Странное сочетание.

Коннери сказал:

— Мне кажется, у нас не так много времени.

— Тогда не будем его терять.

Он поднял брови, в задумчивости вспоминая, кого им сейчас следует опасаться.

Она взяла его за узел галстука, притянула к себе.

Их губы почти соприкоснулись.

Это было одно из самых приятных ощущений в его жизни. Момент ожидания. Когда оба любовника уже готовы (предвкушение), и сейчас это случится.

Но еще не случилось.

— Кажется, — сказал он. — Мне все-таки надо быть осмотрительней.

— Молчи.

Они двинулись друг к другу. Губы остановились в миллиметре, уже физическое ощущение... Полмиллиметра... четверть...

Когда их губы соприкоснулись, Коннери почудилось, что комнату залило ярким всепоглощающим светом, стекла дребезжат, а его голова вот-вот оторвется от мучительного наслаждения. Он почувствовал физически, как вспыхивают вокруг предметы, словно проявленные рентгеновскими лучами, как исчезают в белом пламени гостиница, и номер, и кровать, и Грейс, и сам Коннери.

В следующее мгновение принцесса отшатнулась.

Кровать ходила ходуном.

— Что это? — спросила Грейс.

Коннери пригнулся и потянул ее за собой на пол. Стекла уже не дребезжали, хотя, похоже, взрыв (а что еще?) был в стороне княжеского дворца.

— Взрыв, — сказал Коннери. — Что-то большое взорвалось.

* * *

Зарево пожара было видно издалека. Пылало в стороне дворца — огненные отсветы лежали на небе и на поверхности моря.

Потом в пламени возникла небольшая заминка. Только что мелькали в недрах здания пылающие красные язычки, а затем все как-то разом вздрогнуло, промялось, и здание начало разваливаться на куски.

Коннери стоял на балконе, глядя на это.

В горящем аду, извергающем пылающие осколки, он видел крошечные фигурки людей, кричащих и дергающихся. Крыша левого крыла вздулась, словно ее накачивали изнутри сжатым воздухом. Пауза. И прорвалось выплеском огня. Маленький атомный взрыв, подумал Коннери, наблюдая, как впрыскивается в черное небо огненно-красный гриб. Маленький, крошечный. Похоже, принцессе стоило опасаться не людей принца...

А кого-то еще.

— Что там? — спросила Грейс, выглядывая из номера.

— Не ходите, там стекло, — сказал Коннери, не оборачиваясь. — Пораните ноги.

— Что там? — спросила она неожиданно низким, севшим голосом.

— Ваш муж был во дворце? — он никак не мог оторваться от зрелища гибнущего в огне здания. Вот тебе и тихое княжество. Ветер с моря разбрасывал искры, летящие потоком, в сторону тропических садов и кантри-клуба. Возможно, скоро будет гореть не только дворец.

— Да.

— Что "да"? — Крыша треснула и развалилась на глазах. Даже отсюда он чувствовал горячее дыхание огня, слышал рев его и крики сгорающих заживо людей. Кранк! В пламени что-то взорвалось, в небо взлетел металлический баллон, прочертил огненный след, как комета. И упал в море. Коннери повернулся к Грейс.

Она стояла в дверях балкона, закрываясь простынью, как римской тогой. Прекрасна. И на вид совершенно спокойна.

Грейс перевела взгляд на Коннери. В ее глазах отражалось пламя пожара.

— Мой муж... Он мертв?

Шон подумал и кивнул.

— Возможно. Накиньте что-нибудь. Полагаю, нам придется бежать.

Грейс подчинилась. Он прошел за ней в номер. Пока она искала одежду, он налил себе выпить. Полный стакан водки, отличная штука от нервов. И стал смотреть, как она одевается.

Грейс совершенно спокойно, нагая, не стесняясь его (очень красивая: когда принцесса нагнулась, на ее спине словно выступила цепочка круглых бусин), подняла свою одежду. Он стал пить мелкими глотками. Водка обжигала небо и прогрела пищевод до самого желудка. По вкусу она была как вода. Только ледяная.

— Нет, — сказал он, когда Грейс взялась за юбку. Она посмотрела на него, словно не понимая, кого перед собой видит. Коннери мягко вынул юбку из ее рук, бросил на кровать. Потом вдруг ударил принцессу по лицу. Хлесткая пощечина. Красный след пальцев. Она схватилась за щеку, глядя на него с недоумением и растерянностью... набрала воздуху в грудь, чтобы что-то сказать... и вдруг разрыдалась. Рыдание прорвалось, словно вода сквозь плотину в Новом Орлеане. Скоро не останется ничего живого. С красным лицом, с потекшими глазами, Грейс всхлипывала и дрожала. Изнутри нее поднимался вой. Коннери шагнул вперед, взял принцессу за подбородок одной рукой, с силой запрокинул ей голову и поднял стакан.

— Пейте, — сказал он.

Она замотала головой, он удержал. Ударил ее по щеке еще раз.

— Пейте.

Шон прижал стакан к ее губам, заставил разжать зубы. Она начала пить. Коннери влил в нее весь стакан, заставил проглотить (из нее рвались рыдания) и только тогда отпустил. Грейс упала на ковер, скорчившись от боли в желудке и приступов тошноты. Сквозь и то, и другое прорывались всхлипы.

Он собрался, проверил вальтер, вынул из сейфа пачку денег и британский дипломатический паспорт. Он больше не пригодится, слишком велики шансы засветиться. Скорее всего, те, кто взорвал дворец, быстро вычислят, где сейчас находится Грейс и с кем она.

Теперь предстояло увезти ее отсюда.

Он вернулся в комнату. Грейс уже сидела на ковре. Глаза красные. Им овладело мгновенное желание овладеть ею здесь же и сейчас (что было бы разумно в психологических целях, но не совсем удачно в целях выживания). Убийцы скоро будут здесь. Конечно, если целились в нее. Но взрывать даже из-за принцессы целый дворец — это слишком. Сколько взрывчатки понадобилось? И какому безумцу это нужно?

Он подумал и вернулся в спальню. Вынул из шкафа один из своих костюмов, светло-серый, пошитый в Лондоне, на Сэвил-роу. Перекинул через локоть и добавил шляпу.

Вернулся к Грейс. Бросил ей костюм на колени.

— Зачем вы?

— Так вас никто не узнает. Будем надеяться. — Коннери вздохнул. — Одевайтесь.

Она посмотрела на него и нехотя кивнула. Выглядела она уже лучше. Водка начала действовать.

Через несколько минут перед ним стоял развязный молодой человек с надвинутой на глаза шляпой. Принять его за мужчину было бы сложно, впрочем, этого и не требовалось. Требовалось лишь на некоторое время смутить наблюдателя. Коннери встал и провел ладонью по бедру Грейс.

— Отлично, — сказал он. — Двинулись. Ботинки... черт.

— Да, — она была бледна. Он наклонился и осмотрел ее ступню.

— Вы порезали ногу.

— Я знаю, — она покачнулась. Грейс то бледнела, то краснела. Ощущение, когда узнаешь, что какие-то неведомые люди твердо решили тебя убить, многих лишает воли к сопротивлению. Но не Грейс.

— Надевайте свои туфли, а мои ботинки сверху.

Они вышли из номера. Спускаться по пожарной лестнице он не рискнул.

Коннери вспомнил, как в детективах ведут себя преследователи. Глупо. Но иногда те, кого ловят, ведут себя еще глупее. Поэтому надо быть умнее.

— Пошли, — сказал он. По пути к лифту он каждую секунду ожидал нападения или засады, но обошлось. Может, ничего тут нет, а он всего лишь параноик. И убить хотели Ренье. Все равно стоило быть осторожнее. Они с Грейс прошли мимо лифта и начали спускаться по лестнице. Лифт был потенциальной ловушкой. Лестница тоже... но там была некоторая свобода маневра.

Сад экзотических растений расстилался в темноте перед ними. Запах гари стал сильнее, черные деревья были очерчены красноватыми контурами. Треск и рев пламени. Вой сирен.

— Куда мы? — наконец спросила Грейс. Он шли уже минут десять, постепенно забирая к гавани. Коннери мотнул головой — не сейчас. У них оставался единственный вариант. Порт. Но для начала нужно было найти Дэвида.