Зверь в отражении. Одержимый

Знакомый силуэт у дверей в номер заставил замереть посреди коридора. Многоликая подняла голову, облизала губы. Нити морока затрепетали, но Оракул вовремя совладала с чувствами и не позволила магии рассеяться.

— Я уже стал опасаться, что больше не увижу тебя.

Моргот приблизился, и провидица схватила его за руку.

— Помоги мне, Мариус.

Глава VII

Игра в кошки-мышки

— 11 -

Базель-Штадт. Беттинген.

Заклятие перенесло их во внутренний двор особняка Совета, и назвать посадку мягкой было нельзя. Мари повезло больше, она очнулась в сугробе на куче мусора и веток. Фенрира отбросило к дому, прямо на груду камней: он лежал на спине, широко раскинув руки, а из груди торчали прутья арматуры.

К горлу подкатила тошнота. Она разрывалась между желаниями броситься ему на помощь и убежать как можно дальше. Он очнется, и тогда одному Богу известно, что он с ней сделает.

В снегу блестело лезвие атаме. Не раздумывая, Марилли схватила оружие и побежала в дом. Здравый смысл подсказывал, что спрятаться не удастся, как и убежать. Особняк — единственное строение на пустыре, а до шоссе не меньше мили, к тому же на улице начиналась самая настоящая метель. Выбитые окна занесло снегом. Она чувствовала себя загнанной в угол мышью.

В пустых помещениях гуляли сквозняки. Некогда поражающие убранством комнаты и залы являли удручающее зрелище: разрушенные стены, обвалившиеся потолки, ковер из битого стекла под ногами и засохшие бурые пятна крови на белом мраморе. То, что раньше было иллюзией, стало реальностью. После их побега разразился пожар, и он уничтожил почти все северное крыло. Импровизированное заклятие Мариуса оставило в полу зияющую трещину, которая змеей расползалась по первому этажу.

От прогорклого воздуха, насыщенного запахом гари неприятно першило в горле. Марилли опустилась на пол, за перевернутым столом в главном зале Совета, где единственной уцелевшей вещью оказалось полотно. Чудилось, что монстры пристально наблюдают за ней. Жуткие морды, ощерившись, ухмылялись, обнажив острые клыки.

Дрожащей рукой Мари вытащила из ладони острый осколок и тихо всхлипнула. Рана кровоточила, и как она ни пыталась собраться, чтобы исцелиться, ничего не выходило. Ее колотило от холода и от того что произошло. Она не была готова столкнуться с ним лицом к лицу. Умом она понимала, что этот мужчина не Гаррет, но когда он был так близко, прикасался, хотелось покориться своей слабости и его силе. Настоящее безумие!

Прислонившись к стене, Марилли прикрыла глаза, постаралась успокоиться. Глупо снова надеяться на помощь Демиурга. Фенрир смог обвести его вокруг пальца и проникнуть в защищенный дом. Видимо, Эрнесса выдала себя. Пострадал и Эдгар: оставаться равнодушной к стражу не получалось.

Мари поежилась, изо рта вырвалось облачко пара. Не хватало только заболеть. Если, конечно, Фенрир не убьет ее раньше.

Заклятие, позволяющее перемещаться в пространстве, очень сложное. Используя его, маг должен четко представлять, куда именно желает попасть. Любая заминка, шальная мысль — непростительные ошибки. Мгла, запечатанная в артефакте, работает так же, но иногда, при должном умении, заклинатель может заложить в склянку и место назначения. Такое волшебство создала для них Мадлен, подобным пользовались люди и инквизиторы, когда выполняли грязную работу Братства.

Марилли полагала, что в пузырьке у Фенрира похожее плетение. Она не понимала что делает, когда схватила его за руку. Возвращаться к Лиаму или оказаться перед Древней ведьмой, она совершенно не желала, как и подвергать опасности тех, кто находился в доме. Подумать о чем-то не было времени. Только когда сила вырвалась, и стекло артефакта рассеялось пылью, выпуская на свободу серый туман, в мыслях мелькнули картинки. Мари не могла сказать, почему выбрала именно это место. Все получилось само собой.

— Марилли! — донесся с улицы яростный крик.

Она вжалась в стену, сильнее стиснула рукоятку атаме: лезвие клинка на мгновение вспыхнуло синим, и сразу погасло. Сила зависела от чувств, совладать с которыми никак не получалось. Страх буквально парализовал, а сердце оборвалось, когда она услышала тяжелые шаги. Собрав последнее мужество, Марилли поднялась и на ватных ногах вышла из укрытия, крепко сжимая кинжал.

— 12 -

Фенрир не сдерживал рвущийся наружу рык. Кровь пузырилась и стекала по подбородку. Он с трудом сел, задыхаясь, выдернул из груди железный штырь. Перед глазами потемнело. Каждый вздох давался с большим трудом. Поврежденные ткани восстанавливались быстро, но легче не становилось. Даже когда затянулась последняя рана, болезненное эхо не желало униматься.

Фенрир поднялся на ноги, зачерпнул горсть снега и протер лицо. Холод помог немного прийти в себя, но злость не ушла. Слишком рано он обрадовался победе. Даже позволил себе поиграть с добычей, полагая, что та будет безропотно подчиняться. Марилли сумела его удивить. Девушка плохо владела своей силой, и их перемещение было тому доказательством. Только это не помешало ей переплести заклятие.

Боль отступила, и он осмотрелся. Во дворе особняка Совета царило запустение: заклятие "Иллюзии" дало трещину после того, что случилось много месяцев назад. Магия исказилась, тонкое полотно миража расползалось и грозилось со временем рассеяться.

Нужно было выбираться из этой дыры, но Фенрир не спешил. Прибегнуть к связи с Кхалессой он мог в любую минуту, а пока стоило проучить строптивую девчонку.

Проклятый направился к особняку, на ходу стянул с себя свитер, превратившийся в рваную окровавленную тряпку. В доме пахло смертью, страхом и магией, сила буквально парила в воздухе, излучала легкие вибрации и цеплялась за рваные края иллюзорной завесы. Такая энергия могла бы пригодиться в любом ритуале. Бездарные прихвостни Лиама давно утратили самое ценное — знание, потому распорядиться этим богатством с умом было некому. Как только артефакты потеряют между собой связь, вся энергия бесследно растворится в эфире.

Фенрир остановился и прислушался. Он чувствовал присутствие Мари и ее запах, сводящий с ума. Тонкая ниточка ее страха переплеталась с нитью Истинной силы. К тому же, она была ранена, и наверняка прекрасно понимала, что спрятаться не удастся.

Ступая по стеклу, припорошенному снегом, Проклятый миновал коридор и холл. Он желал растянуть эту игру в кошки-мышки: охота не менее увлекательна, чем когда жертва оказывается во власти хищника.

Она пряталась в зале Совета и встречала его во всеоружии: растрепанная, но от этого не менее привлекательная. Фенрир усмехнулся, окинул полотно беглым взглядом и вновь повернулся к Мари.

— Не подходи! — Мари угрожающе выставила вперед атаме.

Каждый удар ее сердца эхом звучал в голове, бил по барабанным перепонкам и разжигал внутри дикое желание. Проклятый с наслаждением смаковал происходящее и медленно сокращал разделявшее их расстояние.

— Ты ничего мне не сделаешь, — он покосился на атаме, которое оказалось в опасной близости от его горла.

Может, он и был ее врагом, но все еще выглядел как мужчина, которого она любила. Это только добавляло остроты. Фенрир хорошо запомнил, как она трепетала от его откровенных прикосновений и отводила взгляд, сжимая кулаки.

— Не будь так в этом уверен!

Мари едва доставала макушкой до его подбородка. Задрав голову, она смотрела с вызовом. Ради этого стоило оказаться непонятно где и перенести несколько неприятных минут с арматурой в груди.

Проклятый улыбнулся и перехватил ее запястье, не позволяя вырваться. Лезвие коснулось кожи. Магия, заключенная в кинжале, обожгла: пришлось стиснуть зубы. Мучительно медленно он провел им от ключицы вниз, наблюдая, как глаза девушки округляются от ужаса. Она попыталась разжать пальцы и выпустить клинок, но он обхватил их второй рукой. Несколько долгих мгновений Фенрир упивался ее трепетом, и совершенно позабыл о царапине.

— Ты не сможешь навредить ему, а значит и мне, — он разжал хватку, и Марилли отшатнулась в сторону. Атаме упал на пол, и Фенрир, перешагнув через него, вновь навис над ней.

— Ты чудовище!

— Такова моя природа, — он развел руками, — и я не отрекаюсь от нее, как некоторые.

Мари сделала шаг назад, но дальнейшее отступление ей отрезала стена. Она нервно сглотнула, закусила губу, а взгляд метался по сторонам.

— Тебе некуда бежать, — все это невероятно забавляло. — Мы оказались здесь твоими стараниями. Если ты хотела остаться наедине, могла бы просто попросить.

Фенрир прикоснулся к ее щеке, наклонился ближе, с наслаждением вдыхая приятный аромат и ощущая дрожь податливого тела.

— Нет, — в хриплом звуке слились мольба и протест.

Сопротивление он всегда воспринимал как вызов, увлекательную игру. Ему нравилось видеть ужас и страх жертв, когда они понимали, что их ждет неизбежный конец. С Мари все было иначе. Ему очень хотелось пойти на поводу у своих желаний, но он не мог этого сделать. Она была нужна живой, а Фенрир не ручался, что сохранит ей жизнь. Оставалось только дразнить ее.

— Боишься?

Ответом послужил судорожный вздох.

— Только Демиург куда страшнее меня. Ты еще этого не поняла? Знаешь кто он, Марилли? Хранитель, спасший свой народ. Он уже рассказал тебе об этом? — Фенрир грубо схватил ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — Он лжец, манипулятор и убийца! Он изгнанник, одержимый желанием вернуться домой!

— Разве ты не такой!? Не убийца?

— Я уже сказал, что не отрекаюсь от своей природы, но когда-то я был человеком. Я принял проклятие, чтобы защитить любимых.

— Какое благородство, — она усмехнулась ему в лицо.

Фенрир сомкнул пальцы на хрупкой шее. Игра подошла к концу.

— Я могу убить тебя здесь и сейчас, и решить сразу несколько проблем. Только тогда шансы вновь заточить психованного ублюдка будут ничтожно малы.

Он отвернулся и подобрал атаме. На один клинок больше. Чем быстрее они соберут их вместе, тем скорее все закончится.

— Как только Кхалесса ответит на мой зов, мы уберемся отсюда. Возиться с тобой дальше, я не собираюсь.

Фенрир не успел позвать подопечную. Голос Марилли заставил его замереть:

— Гаррет!

Он в недоумении повернулся.

— Гаррет! Что с ним?

— Он мертв.

— Нет, я не верю тебе!

— Верь, во что пожелаешь.

— Гаррет! Если ты слышишь меня, Гаррет, борись, пожалуйста! Ради Кэт, ради меня. Ты нужен мне, Гаррет!

— Замолчи! — Фенрир резко повернулся, но не сумел сделать и шага.

На секунду ему показалось, что он вновь оказался в ловушке чистилища. Там, где время утрачивает свою власть, и каждый миг длится целую вечность. Знакомая боль взорвалась ослепительной вспышкой, выворачивая наизнанку. С него словно заживо сдирали кожу и опускали обезвоженное тело в соляной раствор. Колени подогнулись, собственное дыхание оглушало. Каждый звук, малейший шорох отдавался эхом. Он слышал, как Мари подобрала выпавший из его рук кинжал. Удаляющиеся шаги, слишком громкие: она побежала по лестнице, несколько раз споткнулась и едва не упала. Хлопнула одна из дверей.

Встать не получилось. Острые осколки стекла впивались в кожу. Пытка лишь набрала обороты, и вместе с непроглядной тьмой пришли воспоминания. Они кружились вереницей, искажались и проносились со скоростью звука.

Он видел себя на берегу моря, и даже ощущал теплоту песка под ногами. Рядом была Кхалесса, совсем еще девчонка, которая пытливо смотрела на него большими и чистыми глазами. Мгновение — и он уже держал ее за руки и произносил слова клятвы. Говорил, что никогда не оставит и не предаст, обещал быть рядом вечность и даже больше. Она обнимала его, ее дыхание дурманило и затмевало разум больше, чем любое зелье. Сдавленные стоны, перерастающие в... вопли? Дождь хлестал по лицу, смывая кровь и слезы. И вот он уже прижимал к себе мертвую Амелию и молил Бога о той же участи.

Он будто видел себя со стороны. Один, запертый в четырех стенах, наедине со своим отчаянием. Разъяренный и готовый на все, чтобы выбраться на свободу. Мираж растаял.

Сколько времени прошло? Стараясь не делать резких движений, поднялся, опасаясь вызвать очередной приступ. Вновь подобного он не выдержит. Все из-за нее! Неугомонная девчонка! Стоило свернуть ей шею сразу после ритуала, чтобы избавиться от проблем. Плевать, как все бы обернулось! Ее влияние на него слишком велико.

От металлического привкуса крови затошнило. На негнущихся ногах, опираясь о стены, Проклятый кое-как добрел до уборной, облокотившись на единственную целую раковину, он посмотрел в треснутое зеркало и ужаснулся. На него смотрел совершенно незнакомый мужчина: взлохмаченные волосы, темные круги и налитые кровью глаза. Руки не слушались, он с трудом повернул кран и на ладонь упали несколько ржавых капель. В трубах свистел воздух. Фенрир от души выругался, чувствуя, как зарождается новая волна боли.

— Ты так сильно желаешь сдохнуть? — стиснув края раковины, прорычал он, всматриваясь в собственное отражение. — Это непременно произойдет, если ты не оставишь жалких попыток совладать со мной! Смирись, наконец! Ты давно проиграл!

Отражение криво усмехнулось, и Фенриру показалось, что он сходит с ума. Впервые за долгое время он испугался. Злость захлестнула, заставив позабыть обо всем. Эти эмоции не принадлежали ему. Фенрир непроизвольно сжал руку в кулак, а в следующий миг мельчайшие осколки зеркала усеяли пол. Отрешенно наблюдая, как разбитые костяшки пальцев исцеляются вновь, он осознал, что спасти его может только одно — магия подопечной.

"— Кхалесса?!"

Тишина в ответ.

"— Кхалесса? Слышишь меня? У нас проблемы!"

Она не отозвалась, но другой голос прозвучал очень громко и отчетливо.

"— У тебя действительно проблемы..."

Глава VIII

Возвращение

— 13 -

Гаррет Маккивер

Тени плясали за спиной, чьи-то силуэты мелькали перед глазами. Воспоминания не оставляли в покое. Они уносили в прошлое и возвращали к жизни образы, которые я давно позабыл. Хмурый отец, недовольный моими проступками. Улыбчивое и усталое лицо матери. Она умерла через полгода после моего исчезновения.

С тех пор, как проклятье изменило меня, я редко о них вспоминал. До встречи с сыном Амелии моя жизнь состояла из убийств: кровь была всюду, куда бы я ни пошел. Инквизиторы и заклинатели охотились за мной и даже не подозревали, что сами являются добычей. Были и другие жертвы, те, кому не повезло попасться Зверю на глаза, стать желанным трофеем. Совсем юные девушки, молодые женщины. Я с содроганием вспоминал их крики, предсмертную агонию. Доведись отцу увидеть монстра, коим я стал, он зарубил бы меня, не задумываясь. Но когда спустя долгие годы я вернулся в родные края, старик уже отошел в мир иной, а младший брат не пожелал меня видеть.

— Ты не Гаррет! Cwn Annwn[4]! Убирайся! — он смотрел с ненавистью и страхом.

Мне так хотелось поговорить с ним, обнять, а после проститься. Образ усталого и постаревшего мужчины развеяло дыхание призрачного ветра. Сумрак сгустился, рождая новое воспоминание, и я увидел Артура: заклинатель стоял, опустив голову, голос его звучал глухо.