Магический катализатор

Руководитель улыбнулся в ответ, поднялся, посоветовал не задерживаться допоздна, пожелал хороших выходных и ушел к себе.

До конца трудовой недели оставалось всего ничего, и уходящие минуты потратила на рассортировку папок, которые уже изучила. Погасила свет, прихватила сумочку и закрыла за собой дверь. Звякнул электронный замок, а у меня начинались первые дни отдыха.

Солнце держалось на небе все дольше, и фонари зажигали позже. Свежий воздух опьянил свободой, которая ждала за стенами здания. Незнакомое чувство удовлетворения плескалось внутри. Мне все также нравилась работа, но и отдыху я была рада. Ненароком проникалась настроением людей, которые шли навстречу и, общаясь между собой, строили планы на предстоящие два дня.

А во дворе дома столкнулась с Мартой — она возвращалась из министерства. И, наверное, тоже предвкушала удовольствие от свободных дней. Странно, что никогда раньше я не задумывалась об ее работе и отдыхе. Меня не интересовало, чем она хотела заниматься и чем занималась на самом деле. Все эти годы женщина посвящала свободное время мне, и я принимала это, как данность. Меня и сейчас не заинтересовали бы ее переживания, если бы не строила планов на откровенность родственницы. Все же я надеялась, что она расскажет мне что-нибудь новое.

Придя домой, переоделись и накрыли на стол. Сегодня мы ужинали тем, что оставалось в ледовне: тетя разогрела пирог, а я помыла и порезала овощи. Эта импровизированная трапеза выхватила из темноты невнимания некоторые элементы в мозаике жизни тети: если она не стояла у плиты, значит, сильно устала. И следовало воспользоваться моментом слабости, чтобы разговорить ее. Как бы между прочим, начала рассказывать о прошедшем дне:

— Как и обещал лорд Сигурдрус, сегодня мне поставили магическую защиту. Ментальную ставил он сам, представляешь?

— Это и не удивительно: лорд министр — один из сильнейших менталов в королевстве. Когда появляется новая служащая в министерстве, как правило, узнав, что наш руководитель — ментал, травкой стелется перед ним, забив голову романтическими бреднями. А он серьезный маг, на работе только о работе той и думает. Да и от мыслей чужих умеет себя ограждать. Надеюсь, ты-то голову не потеряла? Мужчина он видный, холостой... — и посмотрела на меня проницательно. А мне даже стало смешно: ну, что за мысли в ее голове бродили уже второй день?

— Брось, что ты такое говоришь? Конечно, я в нем вижу только начальника. — и зная, как прекратить обсуждение личных отношений, добавила. — Мне еще и общую магическую защиту поставили. — и наблюдая, как она побледнела от беспокойства, перешла к тому раговору, что меня по-настоящему интересовал. — Марта, а ты знала, что мой талисман — это амулет, причем, выполненый из редкого камня?

Еще больше побледневшая женщина только поджала губы, но не издала ни звука и не показала, что об этом думает. Именно по напряженной позе, в которой она застыла, я поняла, что ей было, что сказать мне. Не из-за этого ли знания женщина забеспокоилась утром, когда я сообщила ей о планируемой защите?

— Что именно тебе сказали об амулете? — прозвучал вопрос. И то, как она его задала, подтверждало подозрение, что Марта не собиралась рассказывать мне все, что знала.

— Что это герсим, на нем защитная магия и замаскированная ментальная. Так что с амулетом не так? Зачем мне такая роскошь? — решила подтолкнуть к терзавшей меня теме.

— Лиза, этот... амулет тебе оставил отец. Они с твоей матерью как раз уезжали и не знали, надолго ли. Он оставил камень, зная, что ты без магии, и защитить тебя, в случае чего, будет некому.

— А меня было от кого защищать?

Ответ получила не сразу. Родственница сидела напротив меня, задумавшись. На меня она больше не обращала внимания. Я уже поняла, что тактика 'воспользоваться слабостью' не дала результатов: Марта знала, что следовало говорить, и все у нее было под контролем. Как всегда.

Я встала, чтобы убрать грязную посуду со стола. Одновременно поставила греться воду для травяного настоя. Выбирала между ромашкой и вербеной, чтобы успокоить нервы, когда тетя начала долгожданные объяснения:

— Детка, — я взяла две чашки, села на место и внимательно слушала ее, чтобы не упустить ни малейшей детали. — Твои родители занимались исследованиями, посвященными использованию герсима и других магических камней. Результаты оказались неожиданными и опасными. Ты тогда была совсем малюткой, а на тебя уже организовали покушение, чтобы склонить родителей к сотрудничеству. Лабораторию перевезли и окончательно засекретили. А отец постарался позаботиться о твоей безопасности, как смог.

— Марта! — воскликнула я потрясенно. — Это значит, что они живы? На самом деле?! Но как же так?.. Все эти годы ты позволяла мне думать, что я сирота?! Как ты могла?! — сорвалась на крик. — Где они? Я могу их увидеть? Я так скучала...

Марта совсем переменилась в лице. В глазах мне почудилось смятение и жалость.

— Марта?.. — тихонько позвала, уже предчувствуя, что ответ мне не подойдет. — Пожалуйста, расскажи, что можешь. — почти проскулила.

Женщина прочистила горло, глубоко вздохнула и одним махом прекратила мои мучения:

— Лиза, ты не сможешь встретиться с родителями. — и снова замолчала. Секунды ожидания впивались ледяными пальцами в робкую, беззащитную надежду и убивали ее. — Когда ты собралась поехать к Фидести, я не возражала, потому что тебе нужно было развеяться. А мне прийти в себя от осознания, что твои родители пропали. От них не поступало никакой информации, и даже деньги на специальный счет в банке больше не переводились.

— Ты получала от них письма, а я думала, что они умерли... — прошептала.

— Ох, милая, сначала ты так скучала по ним, а они не могли приехать: боялись за тебя. А потом эти досужие разговоры, что ты сирота... Я пыталась тебя разубедить. И надеялась, что они приедут... Ты ведь тоже получала открытки... но не поверила мне. — так путано и несвязно, и так понятно все объяснила.

И у меня не нашлось сил на то, чтобы спрашивать про герсим. Какое это могло иметь значение, если сегодня мои родители умерли снова? Я поднялась и выключила чайник. Молча вышла из кухни. Закрыла дверь в комнате. Бросилась на постель и невидяще уставилась в окно. Мне было плохо. От осознания, что, когда я думала, что их уже не было, а они где-то далеко дышали, ходили и радовались, мне стало тошно. У нас мог быть шанс, но и его отняли. Я так и не познакомилась с родителями и даже не знала, на кого из них была похожа. Безумный порыв спросить об этом сейчас же, не откладывая, подавила. Серце рыдало, но в глазах не было слез.

Калейдоскопом кружились воспоминания о каникулах в булочной Митра, о том, как мне было тогда хорошо. И теперь нашлось объяснение экономии, которая пронизала наш образ жизни после моего возвращения. Мы с Мартой тогда впервые поссорились. Жизнь казалась такой серой и убогой после солнечных теплых деньков рядом с неунывающей Фифи. И я упрекала тетю в том, что она меня не любит и не балует. А она тайно оплакивала погибших родственников и пыталась жить по средствам.

Свернувшись в комочек, забылась в тревожном сне.

* * *

Утро выдалось погожим. Именно в такие дни можно было горы свернуть. А мне хотелось, чтобы гору убрали с сердца. Но там, где пасуют чувства и разум, спасает привычка. Встала и убрала постель. Прошла в душ и тут вспомнила, что меня ждал парк. Переоделась. Обулась в прихожей. Краем сознания отметила, что Марта еще не выходила из спальни, и покинула квартиру.

Сорвалась в бег сразу, как покинула родной двор. Свежесть бодрила, мышцы согревались, и привычный ритм окончательно разбудил сознание. Сосредоточилась на дыхании, чтобы не пропустить к нему ни одной ранящей мысли. Заставила себя заново открывать радость от криков вьюрков, переливов пеночек и зябликов, и даже от стука дятлов. Метры убегали за спину — я делала уж который круг в парке — и постепенно вместе с успокоением пришло желание жить дальше.

Когда подбежала к подъезду, почувствовала мелкую дрожь в ногах. Да, перестаралась немного, но завтра все войдет в прежний ритм. Медленно поднялась на третий этаж: Марта уже ждала в дверях. Пристально посмотрела на меня, и во взгляде мелькнуло облегчение.

Я быстренько приняла душ и оделась. Пока ели 'Потерянный хлеб', запивая его чаем, молчали обе. Покончив с едой, встала, чтобы помыть посуду. Оглянулась на тетю — она ждала моих вопросов.

— Герсим ведь дорогой камень. Где отец нашел такие деньги, чтобы еще и артефактору заплатить? Впрочем, они, наверное, были богаты... — царапнуло сожаление об упущенных возможностях.

— Твой отец сам был артефактором. А камень из тех, с которыми они работали. Кому и за что он платил, мне не известно.

— У тебя осталось что-нибудь от них? — робко спросила, не надеясь на успех.

— Письма я сжигала сразу. Но есть их свадебное изображение. Надо было и его в огонь, но рука не поднялась. — она встала и вышла из кухни. Я выключила воду и снова села. Вернувшись, тетя протянула мне плотную картонку размером с ладонь. — Ты похожа на маму, а Галат была настоящей красавицей.

Я впилась взглядом в маленькое чудо, которое держала. Очень хотелось верить, что похожа на эту прекрасную незнакомку, которая с любовью смотрела на мужа. 'У меня такие же, как у нее, карие глаза и вьющиеся каштановые волосы' — отметила про себя. В груди разливалась гордость и за нее, и за темноволосого кареглазого мужчину со счастливой улыбкой, который сумел позаботиться обо мне и после смерти.

— Могу... — вскинулась.

— Оно твое — сделала мне лучший в жизни подарок Марта.

— Спасибо, Мар!— произнесла, поднявшись. — За все спасибо! — и неловко обняла женщину. Она тоже смутилась. Поспешно отошла от нее и сменила тему. — Я собиралась сегодня за покупками. Тебе что-нибудь нужно?

— Ты получила аванс? — догадавшись, удивленно спросила родственница. А я запаниковала: предстоял разговор о бале и поездке. А мне так не хотелось его начинать.

— Да, скоро праздник Равноденствия, может, присмотрю что-нибудь. — ни капли лжи в объяснении. А в то, что пока утаила, скоро ее посвящу.

— Не опаздывай к обеду. А то пересушенную птицу потом в рот не взять. И нам не помешал бы кристалл-нагреватель. — заказ и привычные интонации показывали: жизнь вернулась в свою колею.

Отнесла изображение в комнату, еще полюбовалась на лучащиеся счастьем лица молодых родителей и спрятала сокровище в глубине полки, под стопками носков и колгот. Не просто так ведь Марта подумывала о том, чтобы сжечь единственную память о моих близких. Лучше поберечь. Оделась и вышла на улицу.

Продвигаясь к исторической части города, которая была его центром, с расположенным за толстыми стенами королевским дворцом, гнала от себя вопросы, на которые не было ответа, и старалась не думать о том, где была бы сейчас, если бы не всеобщее благо, которое потребовало от моей семьи величайших жертв.

Как во всех приморских городах на юге страны постройки были невысокими и строго следовали правилу: самые близкие к берегу дома ниже, чем те, что строятся за ними. А самые высокие и шикарные особняки были возведены на Королевском холме.

Судя по тому, как много людей встречалось, не я одна вспомнила о главном весеннем празднике. Но сначала — на холм. В престижных кварталах, на возвышении наверняка найду подходящий бутик готового платья. По дороге остановилась у магического банковского поста. После идентификации деньги с чека сразу же были переведены на счет. Теперь можно было и к модисткам заглянуть.

Для того, чтобы найти туалеты соответствующего качества и по сходной цене, пришлось сменить несколько модных салонов. Только в третьем я обнаружила платья, которые были по карману. При моем появлении навстречу вышла миловидная девушка: стройная и легкая, с приветливой улыбкой, она вызывала желание задержаться и примерить что-нибудь из коллекции ее хозяйки.

В соседнем зале ее коллега обслуживала пару покупателей. Вежливый ручеек слов девушки-продавца перемежался визгливыми звуковыми всплесками капризной покупательницы и короткими фразами, сказанными мужчиной, видимо, сопровождающим любовницу или жену. Описала пожелания к наряду и потягивала вкуснейший кофе, сидя в кресле, пока мне готовили каталоги для подбора. Затем мы вместе просмотрели имеющиеся предложения, и я решила примерить несколько платьев. В первую очередь руководствовалась качеством ткани и шитья: нельзя забывать, что надевать мне его на королевский прием.

— Для вашей смуглой кожи подойдут пастельные тона. — помогла в выборе девушка-консультант. — Если что-то среднее между бальным и вечерним платьем, обязательно нужно, чтобы плечи были закрыты. Поэтому, если позволите, порекомендовала бы эти модели,— наманикюренным пальчиком показала, какие именно. — Они, пожалуй, то, что вам надо, госпожа. Вы можете их примерить, и будет видно, какой крой лучше всего подчеркивает достоинства фигуры. Если не понравится, у нас очень большой выбор. Мы обязательно подберем то, что вы ищете

Перешли в примерочный зал, где уже суетилась вокруг требовательной клиентки с неприятным голосом совсем миниатюрная продавец. Не желая присутствовать при скандале, которым грозило обернуться их общение, поторопилась в комнату с зеркалами и закрыла за собой дверь.

Первым надела белое платье с рукавами фонариками, которое плотно облегало фигуру. Решила, что белый цвет скорее соответствует платью дебютантки на балу, а не скромному помощнику министра. Да и чувствовала себя неловко: наряд сковывал движения. Все же вышла показаться своей советчице, поделившись впечатлениями. Девушка была со мной согласна — еще бы: возражать клиенту, который платит, себе дороже. Особенно с такими посетительницами, как моя 'соседка', которую после выхода в зал снова было слышно. Рядом нарастало напряжение, в потоке визга смогла разобрать оскорбительные выпады против качества одежды и уровня обслуживания.

Перед тем, как снова скрыться в примерочной комнате, услышала успокаивающие интонации спутника истерички, хотя слов и не разобрала. Второе платье мне понравилось больше: цвета топленого молока шелк струился близко к телу, и, следуя за изгибами, при движениях красиво переливался. Тонкое прозрачное кружево условно закрывало плечи и низкое декольте, придавая силуэту скромность и делая его более женственным. Отражение было приятно глазу.

Выйдя из кабинки, оправила ткань на талии и обратилась к консультанту:

— Это платье мне нравится. А вы что об этом думаете?

— Мне тоже очень нравится. — раздался знакомый голос за спиной, а в зеркале встретилась взглядом с отражением двусмысленно улыбающегося Персида Пелинора.

То, что ему нравилось платье, меня радовало. Я была уверена, что со вкусом у безупречно одетого мужчины все в порядке. Неудачным казалось только его присутствие в магазине именно сейчас, потому что, судя по взгляду, намерения на мой счет он и не думал скрывать, и они не отличались целомудрием. Значит, не показалось вчера, что навязчивое внимание аристократа должно было стать частью рабочих отношений. План избегать общения с черноволосым красавцем, чтобы свести на нет его интерес, провалился еще до претворения в жизнь.