— А по моему плану, господин Лекс, нам надо лететь прямиком к кряжу, — перебил Сагера гном, — этим самым мы сэкономим кучу времени, а ровную площадку в горах отыскать куда проще, чем кажется, — вы мне уж поверьте. Тем более с высоты птичьего полета...

— И что же вы хотите от меня? — поинтересовался я.

-Хотим совета знающего человека, — ответил Сагер, с хитрым прищуром смотря в мою сторону, — возможно, мы что-то упустили, или может быть, вы, подскажете нам лучший маршрут.

Я бросил на него быстрый взгляд и вдруг каким-то пятым чувством ощутил, что этот длинноволосый и без моего совета знает, как лучше поступить, так как все уже давно решено, а весь этот спектакль предназначен лишь для моей проверки. Только вот смысл? Подозревают? Но в чем? Неужели приняли за какого-нибудь проходимца или шпиона?

Я склонился над картой, стараясь скрыть свое замешательство, и стал ее внимательно разглядывать, пытаясь найти хоть одну знакомую глазу зацепку или название. Стоп, надо взять себя в руки. В конце концов, в чем меня могут обвинить? Да и хотят ли? Может все дело в моей излишней подозрительности — напридумывал себе черте что. Возможно, они действительно просто хотят услышать мнение местного жителя, коим я являюсь в их глазах, судя по всему, благодаря профессору. Нет, надо успокоиться и мыслить логически, а если что-то пойдет не так, вот тогда и буду действовать по обстановке.

Я еще раз оглядел карту. Блин, ведь в свое время Родарию и Аранию вдоль и поперек излазил, что-то же знакомое должно остаться; реки там, озера, горы. Не может же тут все поменяться, — просто надо сориентироваться.

— Что-то не так? — поинтересовался Баркин.

— Знаете, я плохо разбираюсь в картах, — признался я честно, — да и о кряже Левингтона только что слышал. Господин Дворкин нанял меня сопровождать его в окрестностях Эндорина, где я каждый закуток знаю. Тут же я полностью..., — я беспомощно развел руками, мысленно молясь, чтобы меня не стали расспрашивать о столице Родарии и тут мой взгляд, все еще скользящий по карте, наткнулся на знакомое название. Не может быть! Я постарался ничем не выдать нахлынувшие на меня чувства. Купленный мною атлас не был подробной картой, однако и он дал мне достаточно сведений, чтобы понять насколько изменился этот мир. Нет, я не имею в виду технологические изменения, хотя надо признать, что прогресс шагнул тут достаточно далеко, просто...просто этот мир стал иным. Мне оставалось только гадать, сколько же прошло веков, чтобы так сильно изменились очертания некоторых знакомых мне заливов, изгибы рек, а на месте больших городов и расположенных вокруг них поселений простерлись огромные леса или безбрежные степи. Вот и сейчас смотря на знакомое название, я почувствовал это особенно остро.

Рамион — могучая крепость неприступной стеной отгородившая одну часть континента от другой. Некогда ее башни вздымались над землей почти на сотню метров, а в бесконечной веренице внутренних коридоров вполне можно было заблудиться. Сотни лет до моего первого прихода в этот мир Рамион охранял земли Родарии, отгораживая ее от так называемых Демонических земель и живших в них существ. Мастерство строителей и мощнейшие магические заклинания хранили ее стены....сотни лет. Я вздохнул. Судя по карте, от крепости осталось только название, которое теперь носил раскинувшийся на много сотен километров лесной массив.

— И все же, — голос Адрии вывел меня из задумчивости. — Может хоть что-нибудь....

— На Стальной кряж, простите, кряж Левингтона, лететь нет смысла, — неожиданно для самого себя выпалил я. — Там скалы как иголки, даже если где-нибудь на нем и есть ровные площадки, то придется спускаться вниз практически по отвесной стене. Вдоль реки маршрут конечно лучше, но и болот там хватает.

— Возьмем проводника, местные жители знают тропы, — сказал Сагер, в глазах которого вспыхнуло неподдельное удивление, абсолютно растворившее огонек подозрительности.

— Можно и так, — не стал спорить я, вспоминая свое путешествие по тем местам во времена, когда расположенные там топи были почти непроходимы, — видимо все изменилось.

— А другой дороги нет? — пробурчал гном. — А то по болотам с руки только этому долговязому, а у меня борода и радикулит.

— Причем тут борода? — поморщился Сагер.

— Намокнет и тиной заляпается, расчесывай ее потом, — с абсолютно серьезным лицом ответил Баркин, заставив всех кроме Адрии заулыбаться.

-А куда именно вы хотите попасть? — спросил я, понимая, что Стальной кряж не является конечной точкой экспедиции.

— Вот сюда, — золотистый лучик уперся в точку между двумя кряжами.

— Ясно, — я на секунду задумался, затем склонился над картой. — Можно попробовать сплавится по этой реке, — мой палец скользнул по тонкой синей линии.

— Но она же идет не туда, — удивился археолог.

— Нет, просто эта карта неточна, тут, по сути, состыковали две реки, — покачал я головой. — Нужная нам течет так, — я ногтем прочертил примерное направление. — А этот кусок относится к ее притоку.

— Понятно, — кивнул Адрия. — Спасибо за совет.

— Не за что, — выдавил я из себя улыбку, мысленно гадая, какой черт дернул меня на эти откровения. — Я могу идти, или хотите еще что-то спросить?

— Пока нет, господин Лекс, — покачал головой Сагер. — Вы и так подкинули нам пищу для размышлений, если понадобитесь, мы вас позовем.

— Хорошо, — я поклонился и направился к лестнице, размышляя о способе побега с летящего в сотнях метров над землей дирижабля.

Едва стих топот шагов спускавшегося по лестнице Лекса, как Баркин повернулся к капитану "Таркии" и с нескрываемым ехидством поинтересовался:

— Ну и что вы сейчас скажете, господин Гувер, вы до сих пор считаете этого проводника обычным проходимцем?

— И буду считать, пока не удостоверюсь в обратном, — с невозмутимым видом ответил капитан. — Судя по словам господина Дворкина этот Лекс утверждает, что он родом из Родарии, но поверьте, похож он на родарца еще меньше чем мы с вами. Коренные жители тех мест в основном смуглокожие, беловолосые...

— Не говорите глупости, капитан, — перебил Гувера все еще внимательно разглядывающий карту Сагер, — я достаточно попутешествовал по Родарии, чтобы утверждать, что это не совсем так. Действительно большинство родарцев имеют смуглый цвет кожи, но это в основном жители ее южной и центральной части, а вот чем дальше вы углубляетесь на север страны, тем труднее вам было бы отличить местного жителя от обычного танийца, а вот насчет волос это да. У многих коренных жителей волосы либо белокурые, либо соломенного цвета, хотя признаю, черный цвет у них встречается чрезвычайно редко, однако это не значит, что Лекс врет.

— Хочу еще добавить, — неожиданно встрепенулся молчавший все это время Дворкин. — Первоначально все родарцы были высокими светлокожими людьми с русыми волосами, — об этом факте нам известно из трудов древних ученых. Например, Гетард Лагунс так описывает жителей Империи: " Здешний люд отличается высоким ростом, благородными чертами лица и светлой кожей которая почти не темнеет под летним солнцем". И ему вторит знаменитый Парикан Тавар в своем трехтомнике "Империи и их основатели" : "Родарцев всегда отличал высокий рост, светлая кожа и какая-то королевская стать присущая даже обычному крестьянину. Удивительный народ. Ходят легенды, что ведут они свой род от первых людей этого мира и, глядя на них, невольно этому веришь ". Но..., — историк воздел указательный палец вверх. — Но после того как империя пала под натиском восточных варваров, их потомки довольно быстро посмуглели. И вот уже спустя пару сотен лет Гавр Такрис в своей монографии описывает тех же родарцев как невысоких людей с потемневшей от солнца кожей, миндалевидными глазами и волосами цвета снега. Тем не менее, все это не относится к северным регионам бывшей империи, которые смогли отразить нашествие восточников и несколько веков были вполне самостоятельным государством, вновь влившись в состав Родарии всего лишь каких-то пару сотен лет назад. Жители тех регионов до сих пор обладают высоким ростом, светлой кожей и...

— Ясно, господин Дворкин, — прервал ученого капитан.— Не буду с вами спорить, господа. В Родарии я бывал крайне редко, да и то мое знакомство с этой страной ограничено в основном столицей. Однако все же я хотел бы, чтобы до прилета этот ваш Лекс старался поменьше выходить из своей каюты. Честь имею, господа, — он приложил сжатый кулак к груди и коротко кивнув, развернулся на каблуках, направившись к ведущей вниз лестнице.

Баркин проводил его хмурым взглядом, после чего поинтересовался у оставшихся:

— Ну и что это было? Кто-нибудь понимает, чем это не угодил нашему капитану проводник Тавикуса? Тав, ты сам-то что скажешь?

Историк пожал плечами и, быстро отведя взгляд в сторону, снял с нос очки, принявшись их сосредоточенно протирать.

— Наверное потому, что господин Дворкин был не совсем честен с нами, — сказал Сагер, оборачиваясь и с улыбкой смотря на еще больше смутившегося ученого. — Его история об объявлении в газете и откликнувшемся на него проводнике, мягко сказать, наивна.

— Действительно, Тав, как-то глупо звучит, — гном вопросительно посмотрел на своего старого друга. — Может, расскажешь, кто этот твой проводник на самом деле?

— Ну..., — Тавикус замялся, — как вам сказать, господа, — он вздохнул и, надев очки, принялся рассказывать о своем приключении в небопорте.

Собеседники слушали его, не перебивая, причем в глазах Сагера все больше росло неподдельное удивление, а гном то и дело подергивал себя за бороду, изредка саркастически хмыкая.

— Постоянно ты влипаешь в интересные истории, — пробурчал он, едва Дворкин закончил свой рассказ и, обернувшись к Сагеру с ухмылкой добавил: — Помнится еще во время учебы, когда мы вместе снимали квартиру, он отправился в соседний магазин купить овощей и пропал почти на два дня.

— И что же случилось? — поинтересовался археолог, покосившись на резко покрасневшего Дворкина.

— До сих пор не признается, — лицо гнома расплылось в улыбке. — Только после этого к нему целую неделю в гости две миловидные дамочки приходили.

— Да ну тебя, Той, — отмахнулся Тавикус. — Придумаешь тоже, просто я тогда свою кузину Мальду встретил, и она меня в гости пригласил, а я не смог отказать....А вторая девушка, это моя знакомая по академии, ты же ее сам знал, я ей тогда по учебе помогал..

— Ага, помогал, вы с ней по вечерам так усердно занимались, что я уснуть до полночи не мог, да и с так называемой кузиной... Коллега, вы не представляете, но этот скромняк-растяпа раньше был большим ловеласом и любимчиком женщин.

— А сам-то..., — рассмеялся Дворкин, — гульнуть прямо ни разу не любил. Эх, хорошие были деньки.

— И не говори, — глаза гнома приняли мечтательное выражение.— Молодость, молодость...

Стоявший в дальнем конце комнаты Дайк широко раскрытыми глазами смотрел на своего хозяина, не веря своим ушам. Хозяин всегда придерживался аскетичного образа жизни, а из женщин порог его дома переступала только мадам Клаудра — дама весьма преклонных лет работающая у профессора горничной. А тут такие истории...Полуэльф почувствовал, как кончики его острых ушей начали краснеть, тем более что профессор с гномом начали обмениваться довольно пикантными воспоминаниями о своей студенческой жизни. К сожалению для Дайка, Сагер не дал дослушать очередную байку, прервав рассказчиков на самом интересном месте:

— Господа, все это хорошо, но давайте воспоминания оставим на потом, а пока вернемся к нашему таинственному другу. Я тут заметил одну интересную особенность, подойдите ближе.

Историк с гномом переглянулись и приблизились к столу:

— И что вы интересного там нашли, господин Сагер? — пробурчал гном, явно недовольный, что их перебили.

— Помните, как Лекс назвал кряж Левингтона?

— Э...э...э..., — Баркин растерянно поскреб в бороде и покосился на историка.

— Вроде как "Стальным кряжем", — сказал тот, поправляя сползшие очки.

— Вот именно. А когда показывал мне маршрут, постоянно бормотал себе под нос различные названия: Арада, Озерный, Рат...

— И что тут странного? — ученый пожал плечами. — Такие названия упоминается у многих летописцев, например Рат...— он замолк на полуслове, а в его глазах мелькнула искорка понимания.

— Вот именно, — кивнул археолог. — Вижу, вы, поняли.

— Но может он, где читал или...

— Все может быть.

— Подождите, — гном посмотрел на одного затем на другого. — Может, и мне объясните, что вас смутило?

— В принципе ничего такого, уважаемый коллега, — с некой издевкой в голосе бросил Сагер. — Просто все эти названия употреблялись веков пять назад, еще до нашествия восточников, которые после падения Империи переименовали все на свой лад. Так что сейчас старинные обозначения знают даже не все историки. Лично я узнал только благодаря своим изысканиям по Рамиону, в связи с которым они частенько упоминаются.

— Ну, знать древние названия это не преступление, — буркнул Баркин.

— Согласен, — Сагер прошелся вдоль стола. — И все же этот Лекс очень интересный человек. Взять хотя бы поведение той магички. Судя по словам господина Дворкина, девушка явно испугалась. Вопрос чего? Чего мог испугаться маг огня, да так, что даже не попробовал вступить в драку? А?

Он обвел вопросительным взглядом своих собеседников стоявших по другую сторону стола.

— И что нам это дает? — поинтересовался несколько озадаченный гном.

— Пока не знаю, — покачал головой Адрия. — Однако мне почему-то кажется, что этот Лекс сыграет еще свою роль в нашем путешествии, причем далеко не последнюю.

Глава 4.

Штрыба сидел, прислонившись спиной к большому дубу, растущему на небольшом холме в паре десятков метров от ведущей к видневшемуся неподалеку селу широкой проселочной дороге и, лениво пожевывая травинку, смотрел на приближающуюся по ней магичку. Девушка на минуту остановилась, пропуская идущую навстречу телегу и проводив ее взглядом, сошла с дороги, направившись к скучающему Штрыбе.

— Пожрать принесла? — лениво поинтересовался тот, едва Гая подошла ближе. Та молча скинула с плеча небольшой рюкзачок и, достав оттуда просаленный бумажный сверток, кинула его бывшему помощнику Нурака. Тот поймал его в воздухе, развернул и удовлетворенно хмыкнув, впился своими зубами в лежавший внутри кусок поджаристого мяса. Девушка бросила взгляд на потекшие по подбородку парня желтоватые струйки жира и, поморщившись, опустилась на траву, достав из сумки еще один сверток с мясным пирогом и флягу с некрепким вином. Несколько минут они молча жевали, изредка по очереди отхлебывая из фляги. Наконец Штрыба закончил со своим куском, шумно вздохнул и, скомкав бумагу, откинул ее в сторону. Магичка продолжая держать недоеденный пирог в одной руке, другую резко выбросила вперед, и летящий комок вспыхнул ярким пламенем, превратившись в облачко темного пепла, тут же унесенного легким ветерком. Парень усмехнулся и, принявшись вытирать пальцы о траву, поинтересовался:

— И как сходила, успешно?