Ролевик: Авантюрист-2

Едва собралось подобие строя, куда загнали обоих дозорных, Никита затеял перекличку. Ситуацию осложнили четверо мужичков в униформе фрайбургских ополченцев, неупомянутых главарем. Дезертиры среди бандитов чувствовали себя непринужденно. Поэтому капитан гвардейцев решил проверить показания Рудольфа, насчет количества оставшихся на хозяйстве. Осоловевшие от обжорства сквернавцы тяжело соображали, что происходит. Несмотря на подсказку от питомцев, даже люди до последнего момента ничего не заподозрили, не говоря уже о 'змеиных отродьях'. Благодаря пинкам и ругани удалось выяснить, что никто по кустам в самоволке не болтается, весь личный состав банды, как говорится, в наличии. После чего Рогов с издевательской улыбочкой на лице поздравил собравшихся с нашей победой. А в конце плавной, успокаивающей, но частью непонятной сквернавцам речи, гаркнул: 'Сдать оружие!'. Направив на своих подопечных револьвер, явственно почувствовал запах неожиданности в отнюдь не детских объемах.

Из леса позади оглушенного известием строя показалась цепь граничар, отрезая бандитам гипотетическую надежду на спасение. Сквернавцы оцепенели — потребовалась новая порция пинков и ругани, чтобы всевозможный холодняк и огнестрел посыпался на землю. Аристарх с Акинфом принялись 'паковать' тормозных клиентов, обыскивая и связывая за спиной руки при помощи найденных тут же веревок и полосок кожи. Дезертиров фишеровского полка оприходовали вместе с прочими. Никита решил сохранить всем жизнь, чтобы было кому перетащить значительные запасы военного имущества.

Акинф обратил мое внимание на курительные трубки возле лежаков и костра.

— Шунда. Курево поганых, — Объяснил ординарец причину тупого безразличия большинства пленных. — Со Скверны эту заразу к нам везут.

Я повторил про себя новое слово с ударением на последний слог.

— Дурь, — моя оценка врагов опустилась к плинтусу. Вместо подготовленных диверсантов нам противостояли отбросы общества.

— Ваша правда, вашбродь, дуреют с нее, — поддержал разговор Молчун. — В городах курильни особые есть. Там лежаки устроены. Зашел туда человеком и пропал навсегда. Штука в том, что первая трубка даром, а потом исподнее готов за дурман снять. Хоть сам запродашься.

Вот значит как. Интересно, а та заварушка, в которой я с таким усердием участвую, случайно к местному варианту 'опиумных войн' отношения не имеет?

— Встали хорошо, твари, — признал Остап, осмотрев бандитское стойбище хозяйским взглядом настоящего жителя окраины. Как не бывало недавней размолвки — отходчивый граничар подробно мне рассказал, что здешние места пользуются у жителей дурной славой из-за близкого соседства с пятном Скверны. Звери и птицы избегают этого места, вместо фруктов и злаков растет сорная трава, скот болеет и пропадает без следа, а добрым людям и подавно заказано сюда ходить. А ведь когда-то — еще отец его застал те времена молодым — местность была богата чистой водой, строевым лесом и его щедрыми дарами, а отвоеванная у кустарников гарь, давала труженикам богатый урожай, как в виде пашни, так и в качестве огородов.

Но возникший некогда выселок разорили во время очередного набега. На месте ритуального убийства хуторян начала расползаться клякса мертвого леса, распространяя вокруг атмосферу запустения. Не то, что жить и работать, а находиться по соседству с аномалией с каждым годом становилось все опаснее.

— А почему не почистите Скверну? — катнул пробный шар.

За спиной бухнул раскатистый выстрел. Тот самый седоусый граничар, что кричал про жинку-заложницу, разнес ближайшему котопсу череп из своей дербанки, чем усилил визги и вой оставшейся стаи до едва терпимого предела. К нему присоединилось большая часть односельчан, подняв брошенные копья и трофейные ружья с примкнутыми штыками. Истошный вой сменил предсмертный скулеж.

— Дак это ведь жрецов со святой Рощи звать треба! — воскликнул десятник и с нотками важности и зависти добавил. — За золото.

— Темнишь, Остап. Не обделили предки вас умельцами, а?

— Порядок у нас такой заведен, что сами до поры справляемся. Да бумага нам в прошлом годе вышла, ждать нарочных из Фрайбурга, а самим в скверные места ни ногой. А раз запрет, то святоши из богорощи разом подняли плату вдвое! Еще мудрые люди говорят, сила в опоганенные места пришла вдвое против прежнего. Сильные ведуны наши все с войском в походе, а прочим себе дороже выйдет.

Обтекая ручейком громады извилин, побежала мысль, вбирая в себя по пути свежие потоки информации, оформляясь в процессе в черновой план действий. Итак, имеем разбросанные по местам боевых действий точки проникновения Хаоса, которые, по сведениям Ральфа являются источником так называемой джамьи или гамионного песка, ценнейшего сырья для создания магических камней. В моем активе наследие Ральфа — плетение 'Изгнание хаоса' и опыт применения Слезы Асеня для уничтожения порождений Скверны, а так же зачатки магических способностей и сильное стремление заработать. Предположим, по прибытии в Рощу отряда меня лишат, имущество присвоят, а в кандалы заковать не успеют или внезапно постесняются. И где работать мне тогда, чем заниматься? Следует записаться слушателем ускоренных курсов подготовки клирика. Если что, Хранитель Рощи Фома Немчинов в знак признательности посодействует, надеюсь. Главное узнать, как правильно находить и собирать колдовской песочек без вреда для здоровья, а по теме изготовления камней на продажу Ральф обещал натаскать. Группа лиц по предварительному сговору у меня будет. Все сделаю, чтобы ветеранов удержать. В офицерском багаже нашел стопку незаполненных бланков и выписать моей 'болотной гвардии' паспорта трудностей не составит. Пусть княжеские холуи кусают свои ... хм, локти.

И ждет наш суровый мужской коллектив настоящая мужская работа: регулярные командировки в Приграничный край с экскурсиями в аномальные зоны. Будем третировать зло и умножать добро. Попутно заручаясь у местного населения поддержкой, в том числе и благосклонностью женской его части.

Привязать бойцов к себе планировал простым и гуманным способом: на вырученные деньги выкупить из крепостной неволи их родных и близких, привезти из старого света в колонии и поселить их на приобретенной у Драгомирова земле. А по итогам огромных трудов и хлопот получаюсь я и в безопасности, и при деньгах. Будь вы хоть агентом 007, иметь дело с беглецом-одиночкой или вооруженным формированием для вас две большие разницы...

— А ты, Богдан, зачем про напасть пытал? — вернул меня в действительность Остап. Браслет мой углядел, а может, заметил, как я всю толпу истеричек враз привел в разум перед штурмом амбара. В хватке парню не откажешь, да только интересного предложения пока не прозвучало.

— Послушай, Остап. Дай мне до Рощи добраться, да кой с кем словом перемолвиться. Ничего не хочу обещать сейчас, но так, как есть, быть не должно.

— Добро. Знай, Богдан, мы твоей помощи не забудем.

Обсуждая с десятником проблему Скверны, незаметно для себя приблизились к предмету разговора. За обычными с виду деревьями начинался 'стылый лес' — черные, лишенные листьев деревья утопали в пронзительном звенящем холоде. Ни льдинки, ни снежинки на черной коре, тонких ломких веточках. Двухметровая полоса мертвой полегшей стеблями к нам травы очерчивала владения скверного места.

Остап взялся за амулет на груди, что характерно, в магическом плане не сразу понял, что у него за пазухой не заурядный гамион против зла, а желудь Асеня. Встали, не доходя дюжину шагов до границы между миром живым и вонзившейся в его плоть поганой занозой. Остап всеми силами крепился, не давая воли страху. Я же с удовольствием взбодрился от новой порции адреналина. Акинф, как более сведущий в вопросе, придержал Молчуна чуть позади всех нас. Мол, охота командиру поиграть с огнем, а граничару побравировать — пускай, на то он и маг, на то у них и амулеты защитные. Мы же, братишка разведчик, люди простые, от того в сторонке постоим. Строго по заветам мудрых предков, дабы не будить спящее лихо.

Между темными стволами затаилось нечто враждебное, но неподдающееся точному определению и описанию. Морок. Клякса черной волшбы. Растворенный в безмолвии и холоде крик принявших лютую смерть безвинных людей.

— Чуешь, Богдан? — тихо спросил меня из-за спины Акинф, а в голове, будто эхом вопрос повторил голос Ральфа. Или мне показалось? Взгляд? Нет, иное. Словно возникший из ниоткуда невидимый жадный ротик заглотил частичку моего тепла.

Прикрыл глаза и согласно качнул головой в черной бандане, больше ничем не выдав своего ощущения чужого интереса.

— Вот и я чую. Не человек это и не зверь — волнуясь прошептал Акинф. — Это не принадлежит нашему миру.

— Это и есть наш враг, братья. Самый главный, самый непримиримый враг.

Когда собрались уходить, ощутил холодный укол в спину. Остановился, как перед началом мальчишеской драки, провоцируя всем своим видом противника на второй толчок. Сделал знак остальным продолжать движение.

Осмелев, неведомая тварь выпустила в меня более сильный жгутик энергии. Едва 'щупальце' коснулось моей ауры, как я поймал зажатым в руке гамионом поток чужеродной силы. Штучка ранее принадлежала состоятельному туристу, любившему разводить огонь при помощи собранной вокруг дармовой энергии. В детские годы я любил пироманить, поэтому для магических тренировок выбрал именно зажигалку. По дороге к бандитскому лагерю камень аккуратно разрядил, а собирающий ману контур усилил, действуя больше интуитивно, чем по науке. Полностью зарядиться энергией артефакт не успел, потому сработал, как и было задумано — мощным пылесосом втянув в себя ледяной протуберанец силы хаоса. Помнится, подобную шутку с баронессой Тотенкопф моими руками проделал проказник Ральф и повторить ее в меньшем масштабе мне оказалось вполне по силам.

Над камешком в вытянутой к 'стылому лесу' руке вспыхнул крошечный, но неимоверно коптящий огонек, демонстрируя вражьей силе, затаившейся меж мертвых деревьев, что на существует управа. Остап, Акинф и Молчун не сводили глаз с огонька, понимая, что произошло что-то важное.

Когда огонек иссяк, устало усмехнулся и произнес одними губами:

— Однажды я вернусь тебя уничтожить.