Alyte

Карлайн снова смочил палец. Воздух по-прежнему не выходил. Явно тельца клопов вышли. Да и наличие аппетита говорило об идущем выздоровлении. Карлайн осторожно вытащил трубку. Пнет еще ногой, вон у него какие копыта. Вмиг окажешься на кладбище. По шкуре от слабого раздражения прошла мелкая дрожь, но Дубоцвет сдержался, лишь повернул голову, укоризненно посмотрев на мучавшего его человека.

— Дайте ему второе ведро, — облегченно скомандовал, — там успокоительное, пусть живот не болит.

Взял у стражника кусок затвердевшей смолы, отколупнул кусочек, размял в руках, залепил дырку. Быстро заживет. У него в стаде коровы куда большие царапины залечивали, если вовремя смазывать смолой повреждения.

Дубоцвет недоверчиво понюхал содержимое ведра. Рвота ему сильно не понравилась. Но пахло вкусно. Он повернул голову к Карлайну, признавая в нем старшего.

Карлайн подошел к ведру, положил руку на лоб быка. На него, как он и ожидал, наплыла волна ощущений: остатки боли в голове, легкая тошнота, доверие к людям, перемежаемое недовольством к возчику, больно бившего его сегодня кнутом.

"Пей, малыш, это вкусно", — он выделил немного силы и направил на быка волну теплоты и доброты. Дубоцвет протяжно замычал, помотал головой и принялся пить. Выхлебав всю воду, бык поднял голову к лицу Карлайна, дыхнул на него и облизал щеку.

Положив руку на голову, Карлайн почувствовал, что Дубоцвет наполнен признательностью к нему. Он понимал, кто его спас и излечил от смертельной болезни и теперь был благодарен спасителю.

Карлайн похлопал его по шее и предложил торговцу отправить быка пастись вместе с остальными. К этому времени хозяин обоза, понимая, что сегодня ослабевший бык не работник, приказал поставить телеги на лугу большим кругом, а быков пустить пастись. К ним надо было добавить выздоравливающего страдальца, предварительно покормив его фуражной подкормкой. Здоровенным быкам не хватало одной травяной пищей и в походе им обязательно добавляли питательной смеси из муки и подсыпки. Дубоцвету можно было дать даже двойную порцию, о чем юноша сообщил торговцу.

Хозяин благосклонно кивнул. Он был очень благодарен неведомо откуда взявшемуся лекарю, спасшего его от потери груза на несколько тысяч серебряных монет. По этому поводу его можно было щедро наградить — торговец при всех щедрой рукой всыпал в тощий кошель юноши несколько горстей серебра, и пригласить к своему костру, пообещав щедрый походный ужин. Он даже позволил одному из котят укусить его за палец и не поморщился, хотя у этих хищников и в таком возрасте челюсти были уже достаточно сильные.

Карлайна посадили на кусок войлока около палатки торговца и он смог накормить уже требовательно мяукавших котят, успевших изрядно проголодаться. Кусочки выделяемого мяса становились не столь маленькими. При чем приходилось давать по два куска, а одному из котят, растущего особенно быстро, даже три.

Уже в темноте, при свете костра, состоялся ужин, который был действительно щедрым: мясная похлебка, рис, сваренный с миндалем, несколько видов засахаренных фруктов и соленых овощей. Любой зажиточный дворянин поморщился бы от такого безвкусного, "мужицкого" набора пищи, но Карлайну, который многие блюда видел впервые и распознавал их только памятью эльфа, ужин показался царским.

Котята не отставали от своего хозяина ненасытно грызя кидаемые им кости. Растущие зубы росли и чесались, требуя нагрузки, а мясо, хотя и было сытным, но податливым. Между делом котята изображали грозных зверей, рыча друг на друга, на людей. Но поскольку они были еще маленькие, то вызывали у окружающих не страх, а смех. И еще, на что обратили постепенно внимание все сидящие у костра, — на Карлайна они не рычали. Кошки признавали лидерство человека и не собирались его оспаривать, считая его старшим родичем.

Понемногу разговорились. Торговца звали Лакав и он был доверенным лицом его светлости герцога Рандава VII — полноправного и самодержавного правителя Ламодийского герцогства. Старший стражник обоза Кобот был полусотенным герцогской гвардии и в таком состоянии торговцу почти не подчинялся.

Опыт малолетнего подростка из отдаленного селения привел Карлайна к неправильным выводам и здесь эльфийский дар помочь никак не мог — это была малоизвестная для эльфов сторона человеческой жизни. Лакав отнюдь не был хозяином обоза — большая часть товара принадлежала герцогу — порох, железо, ткани, вино. За их покупку и провоз торговец отвечал своим имуществом, а если надо и жизнью. Его труд оплачивался толикой денег, но самое главное — в счет жалованья ему разрешалось провозить несколько телег своего товара.

Лакав не роптал. Если бы он решился, как и другие, более рисковые, отправиться за товаром самостоятельно, то шансов вернуться у него было примерно столько же, сколько остаться прирезанным в придорожной канаве. А так, герцогская подорожная защищала почти от всех разбойников. Ибо все знали — нападение на своих людей его светлость не прощал и появлялся на землях нечестивого барона с огромным войском. Не только барон и его семья — все население баронства уничтожалось или продавалось в рабство, имущество и скот вывозилось, замок уничтожался. Оставался большой участок опустевшей земли, который даровался одному из вассалов или попросту захватывался соседями.

А для тех, кто не боялся даже этого, были три десятка профессиональных воинов, каждый из которых мог справиться с тремя — четырьмя ратниками баронских отрядов.

Лакав был не зря столь щедр с Карлайном — в обозе у него находилось всего три повозки с собственным товаром. Если бы он бросил одну, то в накладе бы не остался, но и прибыли не оказалось бы. И, кроме того, ему из собственного кармана пришлось бы оплачивать потерю быка и телеги. А они стоили дорого, очень дорого.

Кобот тоже оставался доволен. Любое происшествие в обозе косвенно отбрасывало на него тень вины в глазах герцога. Ибо, спрашивается, почему ты не бросился, не исправил промашку торговца, не нашел виновника? И после такого упрека ни тебе наградного серебра, ни доверительных разговоров с офицерами гвардии.

Именно поэтому они были добродушны и не жалели похвал. Лакав пообещал сообщить о нем герцогу. При дворе, разумеется, был свой субидар, но оба собеседника отозвались о нем весьма прохладно — мясник, задавака, коновал. Удавалось ему только лесть, из-за которой герцог его и взял. Но уже после первого лечения, когда субидар угробил собаку из охотничье своры герцога, его светлость и слышать не хотел о нем.

Кобот одобрительно кивал и со свей стороны пообещал подтвердить слова торговца. Понизив голос, добавил:

— Стражники говорили, что из твоего мешка попахивает кровью. Вообще-то в лесах герцогства охотиться может только герцог и, по его особому разрешению, некоторые дворяне. Остальные являются браконьерами и их ждет или большой штраф, или продажа в рабство. А если герцогская стража поймает на месте охоты, может просто забить до смерти.

Карлайн поскучнел, понимая, что снова вляпался в неприятности.

— Мы никому не скажем, — утешил Кобот, — но на твоем месте я бы выбросил мясо, а мешок сжег.

— Не мучайся над этим, — засмеялся Лакав, — мы умеем отвечать добро на добро. К тому же иметь в хороших знакомых способного субидара куда лучше, чем мчаться доносить о мелком проступке. Но с мясом лучше расстаться.

— Хорошо, — согласился Карлайн. А что ему еще оставалось? Приходилось надеяться, что мясная похлебка покажется котятам по нраву. Вазлиборские кошки отличались всеядностью, поедая любую мясную пищу, даже жуков и пчел, хотя и предпочитали свежее мясо крупных животных. Он отхлебнул глоток сладкого чая. Лакав и Кобот пили пиво, но ему по малости лет не дали, да он и не просил. Один раз ему в праздник налили кружечку пива. Не понравилось. Так что чай, в который не пожалели сахара, вполне устраивал его.

— Ничего, парень, — приободрил его Лакав, — столица любит дерзких и талантливых. Тебя ждут большие успехи, — подумав, добавил менее определенно: — если не споткнешься, конечно. Раем Гарн тоже не является и жрать друг друга у нас любят, как и в других городах и странах.

Глава 11

При въезде в столицу их остановила привратная городская стража, потребовавшая пошлину за въезд в пользу города и мзду для себя. Но Лакав вытащил подорожную с герцогской печатью. Стражники поскучнели.

— В обозе все люди ваши? Нет приблудных? Все с метками? — проформы ради спросил старший стражи. Связываться с людьми его светлости было себе дороже. Шепнут в недоброе время герцогу, получишь плетей, а то и из стражи вылетишь.

— Нет, — невозмутимо произнес торговец, — здесь только люди герцога.

Он, конечно, понимал, что провел человека без документов, — Карлайн честно повинился, что не имеет подорожной метки. Но очень не хотелось подставлять субидара, вчера так легко излечившего ценного быка, сегодня как ни в чем не бывало тянувшего с напарником телегу и довольного жизнью. Да и не видел он никакого вреда от тоненького и на вид весьма слабого юноши для Ламодийского герцогства.

Обоз тронулся дальше. Быки, предчувствуя близкий конец пути, обильную кормежку и теплое привычное стойло, пошли быстрее. На одном из перекрестков Лакав показал наиболее короткий путь на улицу Мастеров. Закинув за спину новый мешок, подаренный торговцем, с двумя кусками мяса — зажаренным — для себя, и сырым — для котят, и лепешкой, Карлайн прошел всего три перекрестка, когда оказался у цели, выйдя на нужную улицу. А вот лавку пришлось поискать. Улица оказалась хотя и широкой, но длинной и запутанной.

Лакав, видимо, не очень сильно разбирался в расположении столичных улиц. Пройдя более километра, юноша почти вернулся к перекрестку, откуда он вышел, а потом пошел параллельно движению обоза.

Лавка Тинниля оказалась практически в центре и выглядела большим богатым домом. Карлайн остановился в замешательстве. Он был в сравнительно чистой и заштопанной одежде и вымыт — спасибо вчерашней таверне, где они заночевали, — в ней оказалась мойня с горячей водой. Всего за одну медную монетку разрешалось мыться, сколько душе угодно. Тем не менее, он понимал, что сейчас его воспримут за нищего. Не ходить же с открытым кошельком, показывая, сколько в нем серебра. Отберут, да еще обвинят в воровстве.

Карлайн подождал еще немного. Котята заворчали, не понимая, почему хозяин остановился у ворот. Они снова выросли и теперь по необходимости держали головы высунутыми из кармана — полностью уже не вмещались.

Делать нечего. Жилище Тинниля он нашел, теперь бы встретиться с самим хозяином. Решительно толкнул дверь. Привратник — рослый мужчина с коротким мечом на поясе, сидевший напротив входа, — бросил на него недовольный мимолетный взгляд и зарычал:

— Убирайся отсюда. Здесь если и подают, то оплеухи и затрещины.

— Господин, я..., — начал Карлайн, но привратник не желая слышать оборванца, уже поднимался, чтобы вышвырнуть, одновременно ругаясь по оркски.

Слитый рык двух кошек заставил его прекратить оба занятия. Подопечные юноши уже стали крупными котятами и орали почти по-взрослому. А какой страшный охотник вазлиборская кошка в Ламодийском герцогстве знал каждый. Даже если она маленькая, не руку, так палец откусит без особых трудностей. Следующий раз он будет оглядывать пришедших повнимательней. Особой трудности разглядеть две немаленькие кошачьи головы на груди у юноши не существовало.

— Так бы и сказал сразу, — совсем другим тоном заговорил привратник, словно это Карлайн был виноват, не произнеся заветного слова, — сейчас передам хозяину. А ты присядь пока, — кивнул он в сторону скамейки напротив своего стула

Мужчина ушел. Карлайн огляделся. Собственно, это еще была не лавка, а небольшое помещение в которой сидел привратник. Видимо так было положено в лавке, в которой, исходя из местоположения в городе, бывала знать.

Когда через некоторое время эльф с привратником пришли к привратницкой, они застали идиллическую картину. Котята, которым, как и всем детям, надоело неподвижно сидеть, выбрались из кармана и устроили вольную борьбу. Изображая свирепую схватку, они сплелись в один клубок, рыча и рыкая друг на друга.

Появление незнакомцев заставило их отскочить под защиту Карлайна. Чувствуя себя в безопасности, они зарычали на вошедших.

— Дорогой гость, — обрадовался Карлайну Тинниль, — я заждался тебя. Лед, этот человек ко мне, — сообщил он привратнику, — не беспокойся. Карлайн, бери своих зверей и пойдем в мой кабинет.

Из привратницкой они оказались в лавке и погрузились в аромат завораживающих запахов. Даже кошки, не довольные, что оказались на руках и пытающиеся покусать юношу, притихли и принялись шумно вдыхать воздух, пытаясь определить, что это так вкусно пахнет.

Кабинет Тинниля скорее напоминал лабораторию. Кругом лежали связки сухих трав. Виднелись многочисленные банки, в которых растения находились в различных рассолах и сиропах. Эльф прошел к своем стулу, находящемуся позади обширного стола, заваленного всякой всячиной.

— Как ты, наверное, догадался, я — Тинниль. А ты Карлайн. Твои кошки лучше всего говорят о человеке, получившего частицу эльфийской души и способностей первородного народа.

— Да, господин, — поклонился юноша.

— Называй меня просто Тинниль, — предложил эльф, — у нас, первородных, не принято чваниться друг перед другом. Расскажи лучше о себе. Талид Ясноликий, мой кровный побратим, написал, но очень коротко.

— Да, госп..., Тинниль, — виновато закончил Карлайн, — но позволь мне вначале покормить котят.

— Конечно. У тебя есть пища?

— У меня есть немного мяса.

Тинниль встал, достал из шкафа металлическую тарелку, освободил часть стола.

— Давай сюда. Никогда не видел, как едят вазлиборские кошки.

Карлайн вытащил кусок сырого мяса, мелко его нарезал и поднял котят, которые чувствовали запах мяса и покусывали его за ноги, предлагая их угостить. Затем поставил котят на стол. Те, проголодавшись, набросились на мясо, подозрительно поглядывая на эльфа — вдруг отберет? — и периодически рыча на него.

— Хорошие котята, — оценил Тинниль, — как ты их назвал?

— Никак, — виновато сказал Карлайн.

— А к туалету приучил? Нет? Они же у тебя кругом гадить будут! Покопайся в памяти, которую ты получил в дар от Тлани, там должны быть все сведения. Мы — эльфы, мы лучше всех знаем о них.

Карлайн за эти дни научился обращаться с эльфийским даром. Он как бы спросил у себя и через некоторое время в памяти всплыли необходимые знания. Дурак бестолковый! Оказывается, он столько пропустил.

— Вспомнил? — на лице показалась добрая улыбка. — Ну-ка, здесь есть самец?

— Этот, — безошибочно угадал Карлайн, — почти круглая голова, более густые усы. — Он поднял котенка за шкирку, не обращая внимания на возмущенный вопль, посмотрел на живот, — точно. Я назову его Данг. А это самочка, мордочка треугольная, волосы на лице чуть реже. Ты будешь Длани.

Отпущенные котята весело завиляли хвостиками, имена им явно понравились. Но мясо они есть не переставали и, когда доели, попросили еще. Пришлось отдать и свой кусок. Только после этого, полностью съев все мясо, котята сонно прижались к руке Карлайна. Но на Тинниля время от времени все равно взрыкивали.