Урус-хаи

Если бы прыжки спиной вперёд входили в программу Олимпийских игр, или хотя бы ведомственных состязаний... Увы, ни золотой медали с последующим обязательным контрактом на рекламу памперсов, ни грамоты от начальника ГУВД подполковник не получил, но это не было важным для пострадавшего. Через всю свою дальнейшую долгую жизнь он пронёс благодарность к таинственным злоумышленникам. Дело в том, что от лечения правой почки полковника решительно отказались урологи и лишь хирурги питали некоторую надежду. Операция должна была состояться через неделю, но с этого дня почка заработала по — стахановски и бесперебойно трудилась на благо стаканов. Что касается Ричарда, то он не смог вспомнить, где установил свой электротрамплин и отечественная медицина не приняла в свои ряды нового профессора...

— Ну и зачем нам черномазые придурки, что я гигантских лемуров не видел. Ты, Адмирал в натуре, меры не знаешь. Если это Средиземье, то вокруг должны быть эльфы и гномы, а я не вижу ни одного, даже мелкого хоббита. А назгулы где, а драконы? Где Лихолесье, Глухоманье, где Минас-Тирит! То, что террористы нас куда-то закинули, это ясней ясного, но с какого дуба ты решил, что это Средиземье — забросал оратора вопросами Викрант.

— Да Средиземье это, вон смотри — орки, ребята даже тролля завалили, тащить не захотели. Да обернись ты и скажи, где возле Рыбинска есть хотя бы сопки, не говоря о таких горах — рука Адмирала указала на окутанные туманом вершины Мглистых гор.

— А может, они гориллу из зоопарка завалили или бабуина — нелегала с Суматры. Орки — говоришь, а по мне, так больше на каннибалов из Африки смахивают, ишь вот тот клыки оскалил. Ничего, сейчас я тебе свинцовую фиксу вставлю, да не в зубы, а сразу в лоб.

— Местных надо поспрашивать, Адмирал, а потом и думать, где мы прилунились — попытался отстоять свою позицию Викрант, попутно набивая барабан любимого Нагана и бормоча что-то о третьем глазе классического каннибала.

К счастью для захваченных орков, Генрих неподалёку объяснял Чубатому фехтовальные приёмы встретивших их противников. При этом он воодушевлённо размахивал трофейным топором.

— Ты чего, в наших придурков стрелять собрался?— отвлёкся от занятия новоиспеченный кучер и разглядев наклоняющееся дуло револьвера, быстро добавил:

— Забудь, лось!

Однако, увидев, что слова не оказывают влияния на Викранта, Генрих бросил топор, и схватив лежавший рядом УЗИ, дал очередь перед ногами борца за дело буддизма.

— Ты чего, с катушек съехал? За каннибалов вступаешься. Вообще мозги потерял!— опешил Викрант.

— Захвати себе своих сионистов и отстреливай им, что хочешь. Ты где был, когда мы на засаду напоролись и Яромир булыжник из пращи в живот получил? Не знаю где, но с нами тебя не было. А значит, эти негры не твои, а наши. А своих сионистов я, во имя Перуна, сам пристрелю, если захочу — возмутился Генрих.

— Ну и зачем они тебе? Тратить на них жратву и шмотки? Может, ещё лечить их будешь и полный соцпакет дашь? Пристрелить этих уродов и дело с концом — решительно заявил Викрант.

— Захочу, так не только пристрелю, но и повешу. Причём за ноги. А ты лучше вспомни, что писал шеф в своём последнем меморандуме по поводу...— Генрих запнулся на полуслове, на его лице отразилась напряжённая работа мысли.

Викрант сплюнул себе под ноги и вполголоса выругался. Ему было известно это выражение с печатью Марата на лице Генриха. Именно Генрих считался лучшим из ораторов отряда 'Чистокровные Аркаимцы'.

Адмирал являлся храбрым и опытным предводителем, но Генрих, получивший своё прозвище в честь Мюллера, был настоящим комиссаром этого боевого соединения.

'...Решение воинов Анарома идти войной на орков, давно и прочно, обосновавшихся в Мории, благородно и непонятно. Несомненно одно, повелитель и его ближайшие сподвижники желали искоренить тварей Моргота во всей Арде, а не только в Мордоре. Проведя на месте всего несколько дней и истребив ближайшие отряды гоблинов, витязи Аркаима отправились в Казад — Дум...'

Из арнорской летописи.

В палатке проходило расширенное пленарное заседание Верховного Совета Единого, Храброго, Победоносного, Решительного И Крепкого Отряда Национальной Чистоты, Идущего Мирно.

— 'Итак, во славу Перуна, объявляю заседание открытым'— начал Адмирал — 'Слово имею я, а если кто возразит — я укажу ему его место. Тема заседания: 'что делать?' и 'кто виноват?'.

Сначала обсудим первый пункт. Если приемлемое решение принято не будет, то виноватые будут назначены тут же. Теперь своё мнение пусть выскажет Викрант'

Названный привстал со своего раскладного стула и левой рукой отодвинул его в сторону.

Лишь после этой подготовительной процедуры он выпрямился во весь рост. Дерматиновый бювар был уложен на походном столе, перьевая ручка рядом. Викрант с хрустом потянулся и, чуть согнувшись, опёрся ладонями о стол. Так он поступал и раньше, когда хотел к безусловным вербальным доводам добавить визуальную солидность. Не раз и не два он применял эту тактику. Но превосходный дубовый стол остался в Рыбинске, а здесь был лишь его походный бастард. Хрупкие крючки не выдержали солидного веса родновера и самым подлым образом переломились. Вниз полетели: крышка, документы и несколько самопальных карт Средиземья. За ними последовал и сам утративший равновесие Викрант. При этом его подбородок очутился в адмиральской кружке с кофе, чем последний был весьма недоволен, поскольку держал её на коленях, грея озябшие руки. Кружка полетела на пол, подбородок и все остальные части лица остались на месте падения. Адмирал прекратил мотать обожженной ладонью и замотал головой, потом снова сконцентрировал взгляд на бритом затылке полуоглушённого докладчика. Брови его поднялись к потолку, а челюсть упала на грудь.

-'Викрант, ты чего делаешь! Твою мать, совсем спятил! Я не такой! Сядь на место, сын Гермеса и Афродиты!' — вскричал Адмирал.

Впрочем, не прошло и часа, как стол был отремонтирован, мусор убран, а кофе вскипячён вновь.

— 'Закинуло нас конечно здорово' — начал Викрант, отходя от стола как можно дальше. — 'И неизвестно, надолго или нет. Сионисты говорят, что нам всем трындец и, что скоро 'Тёмный властелин, чьё око следит за миром, уничтожит всех своих и чужих врагов''— прочел Викрант из протокола допроса. — Из этого ясно, что попали мы конкретно, а ещё конкретней в конец 3018 года местной эры. Значит, кольценосцы уже рванули к Ородруину, или собирают манатки. При разработке предложений необходимо исходить из этого'— важно произнёс Викрант уже из дальнего угла палатки, через каждые три слова косясь на стол.

— 'Год мы установили ещё вчера, когда встретили какого-то степного охотника. Что нужно предпринимать дальше и какими запасами мы располагаем? Впрочем, о ресурсах пусть нам сообщит Келарь, а ты, Викрант, пока обожди'— приказал Адмирал.

Келарь, седой аркаимец, единственный из присутствующих, был одет в жилетку и джинсы вместо военной формы, которую носили остальные. Он прервал записи, которые делал цанговым карандашом на поверхности небольшого листа бумаги, размером с конверт для писем. Он встал со стула так же осторожно, как и Викрант, но в отличие от него, не сделал попытки опереться на хлипкий столик.

— 'Патронов калибра 7,62 мм — пятьдесят ящиков. Гранатометов 'Муха' столько — же, но единиц. Гранат лишь три ящика. По амуниции и лекарствам докладывать?' — спросил Келарь.

-'Не надо, что там докладывать, стандартные комплекты, треть кузова. Взрывчатки много?' — задал вопрос Адмирал.

— 'Пять ящиков, но она разнотипная, даже итальянская имеется. Чернорубашечники, когда мы ездили на Всероссийский съезд Инглингов, нам её в обмен на самогонку презентовали'— ответил Келарь. — А всякую мелочь разбирать мне не меньше двух дней надо. Да у половины я и назначения не пойму'.

— 'Мелочь оставим на потом. Сколько у нас горючего, масла и антифриза?'— потребовал Адмирал.

— 'Вы будете плакать, но слезами баки не наполнить. Соляра — меньше одной заправки. Если равномерно разлить, то километров на пятьсот хватит, а дальше нанимать бурлаков. С маслом получше — у нас шведский сепаратор есть, но сколько проработает я не знаю. Хоть он и на гарантии, но ремонтник сюда точно не доберётся. Тосол можно дистиллированной водой заменить. В Средиземье холодные зимы — редкость, если я правильно Толкина понял. Только через Карадрас ехать не надо, замёрзнем. Впрочем, ещё решить нужно, куда мы направимся'.

— 'Вот именно!'— Адмирал сделал знак Келарю сесть и поднялся сам. — 'Чтобы нанять бурлаков, необходимы деньги. Орки в солнечные дни делать ничего не могут. Связались с вампироподобными! Больше в плен их не брать. Этих — в подарок эльфам. Да и не будут сауроновцы на нас работать, скорее подохнут. Нам необходимы местные деньги. Наверняка это мифриловые, золотые и серебряные монеты. Возможно, есть бронзовые и медные, но это несущественно. Необходимо их где — то взять и побыстрее. Кроме грабежа местных, что можно рассмотреть?'

— 'Если можно, то я попробую подсказать'— произнёс Генрих — 'Судя по компасу, мы находимся к западу от Мглистых гор. Подожди Яромир. Будем считать, что компас показывает фактическую ситуацию. Тем более гор в Средиземье не так много и если это не Мглистые, то мордорские. Но орки на допросе показывали Мордор на юго-востоке. Значит перед нами всё — таки Мглистые. Если кто не помнит, то невдалеке должна быть Мория, бывшее подземное государство гномов, а теперь логово орков. Отправимся туда, прикончим кальмарового спрут — осьминога и заберём себе мифрил. Часть металла Механик сможет перелить на монеты. По моим прикидкам там тысяч на пять будет...'

-'Пять тысяч чего?'— перебил Келарь — 'Баксов или евриков?'

-'Монет!'— Генрих страдальчески возвёл очи горе — 'Размером с олимпийский рубль...'

-'Я понял'— снова перебил его Келарь — 'В долларах это сколько будет, или в Евро, только в фунтах не считай, он всё время скачет'.

— 'Как я тебе на доллары посчитаю да и кто их здесь тебе поменяет? Золото, серебро, медь в ходу. Ну не знаю ещё, что. Платина — вряд ли. А доллар к золоту не привязан. Попробуй что-нибудь на свои евро купить, потом покажешь, оценим эту штуку, и я скажу тебе переводной курс'.

Келарь пожевал губами.

-'Ну а в золоте или серебре это сколько будет?'— спросил он.

-'От шестидесяти до семидесяти пяти тонн'— задумчиво ответил Генрих, нажав несколько клавиш карманного калькулятора — 'М-да'.

-'Бакинских или евриков?'— вновь переспросил Келарь — 'Ты поясни, достал своими загадками'

-'Каких бакинских, каких евриков?! Туалетной бумагой тебе зарплату с задержкой на полгода! Ясно — же сказано. Шестьдесят тонн золота! Шесть КамАЗов, или шестьдесят миллионов Келарей! Всё, я больше не могу'— Генрих обессилено сел на место и замолчал.

Впрочем, умолк не он один. Придавленные грандиозной цифрой молчали все присутствующие, и только сквозняк шевелил их отпавшие подбородки. Гнетущая тишина сделалась невыносимой и не прерваться не могла.

-'А в какой глубине морийских руд находится это удовольствие? Ведь в тех подземельях орков полно. Их вынести сначала придётся. В пещерах мы раньше не дрались. Дело это для нас незнакомое. Я так в пещере раньше никогда и не был. Среди ребят диггеров тоже не знаю. Воевать в пещерах трудно. Вон фрицы в Керчи так и не смогли взять каменоломни Аджимушкая, хотя у партизан только винтовки и были. Придётся специальную операцию готовить, с нуля!'— усомнился Адмирал.

-'Какие глубины, какие руды? Никуда спускаться не придётся. Надпись на входе в Морию мифриловая и магическая. Да плюс узоры. Самому мифрилу мы ничего не сделаем, но породу вокруг рун аммоналом расшевелить можно. Засверлимся и заложим микрозаряды. Сапёры смогут устроить направленные взрывы. А мифрила там до хрена. Вот смотрите'— и Генрих раскрыл перед собеседниками заблаговременно заложенную страницу книги.

На иллюстрации Гэндальф с отрядом стояли перед каменными вратами древнего царства гномов. Шесть пар глаз впились в небрежно выполненный финансовый шедевр.

— 'Да-ааа'— выразил общее мнение Механик и мечтательно прикрыл глаза.

Первым очнулся Адмирал:

— 'Так чего мы ждём!? Выступаем немедленно! Генрих, пусть бойцы сворачивают лагерь. Осьминог, там в озерце, говоришь? Ну ничего, прошлым летом я у деда в Якутии рыбу глушил. Вспомню опыт!'

* * *

*

... По прошествии сонма благословенных веков, что минули с той грозной поры, невозможно установить истину и изложить случившееся так, как оно было на самом деле. Что касается рассказов приписываемых самим аркаимцам и запечатлённых якобы не позднее, чем через год, то события разворачивающиеся в них невероятны, а значит и недостоверны. Остаётся только восхищаться мастерством, с которым юные бездельники переписчики рукописей состарили пергамент. Их упорство в изучении гномьего языка конца третьей эпохи и рун, с помощью которых составлялись в то время летописи, также поражает. Особенно достоверно они изобразили орнамент, украшавший когда — то наиболее важные тексты подгорного народа. Но непонятно, как великим хронистам прошлого, по-видимому, столетия, а в те времена просто молодым прохвостам, удалось подговорить каменотёсов выбить точную копию этой записи. Толстый слой копоти скрывал её на стене одной из старинных морийских кузниц...

Из доклада управляющего главным королевским архивом Гондора на королевский запрос по созданию Единой Летописи о временах Переноса.

...Короткая колонна из тяжёлых 'Уралов' военного образца, разбавленная пятью японскими джипами, выкрашенными в пятнистый маскировочный цвет, грозно шла по унылой степи. В самой середине шел ярко-оранжевый бензовоз, угнанный аркаимцами от какой-то бензозаправки на окраине зоны Переноса. Слабым утешением сбежавшим хозяевам послужила оставленная ехидным Генрихом на столике у кассы перетянутая резинкой пачка евро.

Джипы осуществляли фланговое охранение и периодически обгоняли колонну, а иногда отклонялись в сторону и довольно значительно, скрываясь за редкими перелесками. Под колёса грузовиков ложился широкий гномий тракт, вымощенный прочными и отлично подогнанными друг к другу каменными торцами.

Правда, сидевшие за рулём шофёры и выглядывающие из грузовиков скинхеды не могли видеть всего этого инженерного подвига. Такой дорога была тысячу лет назад, и слой дёрна давно затянул результаты долгих лет упорного труда многочисленных работников.

Конечно, во многих местах из земли торчали каменные столбы, иногда с полустёртыми рунами, иногда с перекладинами, на которых раскачивались выбеленные до мраморной яркости скелеты. Но такие участки попадались чрезвычайно редко. Водители давно бы потеряли дорогу, если бы не горячая и абсолютно добровольная помощь орков.

Сейчас, удобно устроившись в кузове головного Урала, они бойко показывали путь, щурясь от встречного ветра, шатаясь от покачиваний машины, матерясь и вздрагивая от периодических ударов автоматными прикладами по почкам.

Глазастый Герман, получивший своё имя за склонность к блефу при игре в очко, первым заметил джип, возвращающийся из боевого охранения. Впрочем, он же был вторым, так как исполнял обязанности дежурного наблюдателя.