Головы вокруг стола закивали, и Кэйлеб кивнул в ответ.
— В таком случае, думаю, что мы в основном закончили здесь. Рейджис, я бы хотел, чтобы вы и архиепископ Мейкел остались на минутку, если не возражаете.
— Конечно, ваше величество, — пробормотал Грей-Харбор, и стулья отодвинулись от стола, когда остальные поняли намек и встали.
* * *
Дверь зала совета закрылась за остальными, и Кэйлеб посмотрел на Мерлина.
— Почему бы теперь тебе не подойти и не присоединиться к нам, когда это безопасно? — спросил он с улыбкой, и Грей-Харбор усмехнулся.
— Как прикажете, ваше величество, — мягко ответил Мерлин и пересек комнату, чтобы сесть в кресло, которое несколько минут назад занимал Хаусмин.
Если бы присутствовал кто-то другой, этот гипотетический другой наблюдатель, вероятно, был бы более чем немного удивлен, увидев телохранителя короля Кэйлеба, сидящего за столом совета вместе с двумя самыми доверенными официальными советниками короля, как будто он был им равен в глазах короля. В конце концов, очевидно, что капитан Этроуз отвечал за то, чтобы сохранить Кэйлебу жизнь, а не — несмотря на его недавнее повышение, в соответствии с его должностью личного оруженосца короля — консультировать его по высоким государственным вопросам.
Конечно, тот же самый гипотетический другой наблюдатель действовал бы, исходя из ошибочного предположения, что капитан Мерлин Этроуз из королевской чарисийской стражи был живым. Что ж, по крайней мере, он был человеком. В конце концов, он мог быть на самом деле жив; внутреннее жюри Мерлина все еще не решило этот конкретный вопрос.
Даже Грей-Харбор и Стейнейр не знали всей правды о нем. Если уж на то пошло, сам Кэйлеб не знал всей правды. Король знал, что Мерлин был значительно больше, чем человеком, но не знал, что на самом деле он был ПИКА — персональным интегрированным кибернетическим аватаром, — чье искусственное тело было домом для электронной записи личности, воспоминаний, эмоций, надежд и страхов молодой женщины по имени Нимуэ Элбан, которая была мертва последние восемь или девять столетий.
Но что знали Грей-Харбор и Стейнейр, и что они, вместе с Кэйлебом и горсткой других, разделявших те же знания, приложили все усилия, чтобы никто другой не узнал, так это то, насколько важную роль "видения" капитана Этроуза и обрывки эзотерических знаний сыграли в способности Чариса пережить массированный натиск храмовой четверки. Конечно, все в королевстве знали, что Мерлин был сейджином — одним из смертоносных воинов-монахов, мастеров боевых искусств, а иногда и духовных провидцев, которые приходили и уходили (обычно апокрифически) по страницам истории Сейфхолда. Мерлин тщательно выбрал это конкретное прикрытие еще до того, как прибыл в Чарис, и его репутация одного из самых смертоносных воинов в мире (хотя, если быть строго точным, он не был просто одним из самых смертоносных воинов в мире, учитывая его... способности) сделала его идеальным выбором для личного оруженосца Кэйлеба. Что просто случайно поместило его постоянно под рукой у короля, глубоко в центре всех советов и планов Кэйлеба, и в то же время сделало его почти частью обстановки. Постоянно доступный для совета или консультации, но настолько невидимый для посторонних глаз, что никто никогда не задавался вопросом, что он там делает.
Теперь Кэйлеб посмотрел на него и выгнул бровь. — Что ты думаешь об анализе Эдуирда? — спросил он.
— Думаю, что не готов спорить с ним в этой конкретной области знаний, — ответил Мерлин. — Сомневаюсь, что сможет кто-либо во всем королевстве, по крайней мере, до тех пор, пока страсть Маклина к записи чисел не даст нам базу объективной статистики. Должен согласиться с ним в том, что храмовой четверке было бы чрезвычайно трудно эффективно закрыть Ховард и Хейвен для наших торговцев. Однако я не готов сказать, насколько успешными в конце концов были бы их усилия, если они все равно решили бы попробовать, и реалистичны ли опасения барона Уэйв-Тандера по поводу субсидий Ранилду.
Наполеон попробовал это против Англии со своей "континентальной блокадой", — размышлял Мерлин. — У него это получилось не очень хорошо, что, вероятно, является хорошим знаком для теорий Хаусмина. С другой стороны, в тот момент на Земле было гораздо больше стран, чем одна Европа. В случае Сейфхолда это было бы так, как если бы Наполеон контролировал все основные порты Северной Америки, Южной Америки и Азии, включая Россию, Китай и Османскую империю. И, если уж на то пошло, контроль Церкви гораздо глубже, чем у Наполеона. Что будет только усугубляться по мере того, как для всех участников все яснее и яснее становится религиозный аспект этого противостояния.
— Склонен согласиться с Эдуирдом, — предположил Грей-Харбор. Кэйлеб и Стейнейр одновременно посмотрели на него, и первый советник пожал плечами. — Не сомневаюсь, что если бы храмовая четверка смогла осуществить это, последствия здесь, в Чарисе, были бы... серьезными. На самом деле, они вполне могли бы оказаться катастрофическими. Но я склонен думать, что аргументы Эдуирда о доступности и стоимости наших товаров сделают ситуацию почти такой же плохой и для материковых королевств. На самом деле, почти наверняка достаточно плохой, чтобы привести к серьезному скрытому сопротивлению любому такому указу. Если уж на то пошло, во многих случаях это вполне может привести к открытому сопротивлению. Если, конечно, Церковь не пойдет дальше и не объявит священную войну. При таких обстоятельствах все могло бы стать намного сложнее.
— Мейкел? — Кэйлеб повернулся к своему архиепископу, и в карих глазах короля было гораздо больше беспокойства, чем он позволил бы увидеть большинству людей.
— Мое мнение не изменилось, Кэйлеб, — сказал Стейнейр с безмятежностью, которой позавидовал Мерлин, хотя и задался вопросом, насколько это оправдано. — Учитывая то, как "храмовая четверка" подошла ко всему этому запутанному делу, они будут испытывать большое внутреннее давление. Помните, у них всегда были свои враги в совете викариев. Во всяком случае, они этого не забыли, и у некоторых из этих врагов есть собственные значительные базы власти. Наша маленькая записка великому викарию ослабит четверку и придаст смелости их врагам. На этом фоне им придется действовать, по крайней мере, немного осторожно, если только они не решат рискнуть всем ради какого-нибудь драматического жеста неповиновения. Они никогда не делали этого в прошлом. Действительно, если бы они имели хоть малейшее представление о том, что их нападение на королевство может обернуться катастрофой, они бы никогда не предприняли его. Или, по крайней мере, никогда так бесцеремонно и небрежно. Поскольку они уже скормили одну руку ящеру-резаку, полагаю, что они вряд ли захотят поднять ставки выше, чем это абсолютно необходимо, по крайней мере, на какое-то время.
— Надеюсь, что ты прав насчет этого, — сказал король. — Я действительно надеюсь, что ты прав насчет этого.
Я тоже, — сухо подумал Мерлин. — Вот почему я надеюсь, что вы с Мейкелом оба были правы, изложив свою позицию по отношению к Церкви так... прямолинейно.
— Я надеюсь на то же, что и вы, ваше величество, — слегка улыбнулся архиепископ. — Время, конечно, покажет. И, — его улыбка стала шире, а глаза заблестели, — я очень хорошо осознаю, что природа моих собственных проблем гораздо лучше подходит для того, чтобы действовать на основе веры, чем ваша.
— У меня сложилось впечатление, что его высокопреосвященство, вероятно, прав насчет нежелания храмовой четверки ввязываться в какую-то раскаленную религиозную конфронтацию, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, — сказал Мерлин и увидел почти подсознательную гримасу Кэйлеба. Мерлин на самом деле не выступал против письма Стейнейра великому викарию, но и не был одним из его самых сильных сторонников.
— Думаю, что, к сожалению, неизбежно то, к чему мы движемся, — продолжил он сейчас. — Даже если полностью отвлечься от нашей собственной переписки с ними, сам факт того, что мы больше не подчиняемся их приказам, подтолкнул бы их к этому, и когда это произойдет, все станет чрезвычайно некрасиво. На данный момент, однако, привычка, если не что иное, заставит их пытаться "разыгрывать ситуацию" так, как они всегда делали это в прошлом. Конечно, именно так они попали в эту переделку, но думаю, что потребуется по крайней мере еще несколько месяцев, чтобы они поняли, насколько полностью изменились правила, а это значит, что у нас должно быть хотя бы немного времени, чтобы подготовиться.
— Что подводит меня к настоящей причине, по которой я попросил тебя и Рейджиса остаться, Мейкел, — сказал Кэйлеб.
Он откинулся на спинку стула и провел пальцами левой руки по цепи с изумрудами, которую так недавно унаследовал от отца. Он часто так делал, как будто цепь была своего рода талисманом, утешительной связью между ним и его отцом. Мерлин был уверен, что это была бессознательная манера с его стороны, но сейджин почувствовал знакомый укол личного горя, когда это напомнило ему о смерти старого короля.
— Брайан прав насчет необходимости иметь дело с Нарманом и Гектором, — продолжил новый король. — Всегда есть еще и Горджа, но Таро может подождать. Однако, по крайней мере, мы знаем, где находимся с Нарманом и Гектором. Можно сказать, что наши варианты там обладают достоинством прямолинейности. Но есть еще Чисхолм. Вы двое подумали над моим предложением?
— Как правило, ваше величество, — сухо сказал Грей-Харбор, — когда король "просит", чтобы его первый советник и его архиепископ "немного подумали" над одним из его предложений, они это делают.
— Хорошо. — Кэйлеб сверкнул улыбкой, хотя Мерлин хорошо знал, что во многих королевствах Сейфхолда такая степень легкомыслия и неформальности со стороны первого советника вполне могла привести к быстрой замене упомянутого первого советника. — Поскольку я король, и поскольку вы думали об этом, как послушные слуги, к каким выводам вы пришли?
— Честно? — Веселье Грей-Харбора превратилось в трезвость, и он поднял одну руку и помахал ею взад-вперед в жесте нехарактерной неуверенности. — Я не знаю, Кэйлеб. Во многих отношениях это было бы идеальным решением, по крайней мере, одной из основных наших проблем. Во всяком случае, это, вероятно, успокоило бы нескольких людей, которые в настоящее время обеспокоены преемственностью, и Бинжэймин прав в том, насколько пугающим сейчас является весь этот вопрос. Но это также привело бы к некоторым значительным потрясениям, и всегда остается вопрос о том, будет ли Шарлиэн вообще рассматривать это. У нее будет достаточно проблем с храмовой четверкой, когда они узнают о действиях ее флота против нас. И, конечно же, — он показал зубы в тонкой одобрительной улыбке, — ваше решение вернуть ей сданные суда без каких-либо условий только усилит подозрения таких людей, как Клинтан и Тринейр.
— Тринейр, по крайней мере, скорее всего, точно поймет, почему вы это сделали, — вставил Стейнейр. — С другой стороны, Клинтан более проблематичен. У него более чем достаточно ума, чтобы понять. Вопрос в том, позволят ли ему понять его фанатизм и предрассудки или нет.
Стейнейр, безусловно, прав в этом, — подумал Мерлин. — Было бы намного проще, если бы мы знали, какой Клинтан проявится в любой данный момент. Вероятно ли, что это будет потакающий своим желаниям обжора? Или бесспорно блестящий мыслитель? Или религиозный фанатик-изувер, великий инквизитор? Или циничный интриган из "храмовой четверки"?
— И Шарлиэн, и Грин-Маунтин точно знают то же самое, — отметил Грей-Харбор. — Это будет фактором в том, как они могут отреагировать на ваше... скромное предложение. Усиление давления на них, возможно, не сделает их более восприимчивыми.
— Из того, что я видел о королеве Шарлиэн и бароне Грин-Маунтин, я бы не подумал, что это будет слишком большой проблемой, — сказал Мерлин. — Они оба понимают, с какими трудностями сталкиваемся мы. Не скажу, что они, вероятно, будут в восторге от любых попыток с нашей стороны манипулировать ими, но они, безусловно, поймут, что в этом не было ничего личного.
И Грей-Харбор, и Стейнейр кивнули, соглашаясь с его замечанием. Они хорошо знали, что "видения" Мерлина позволяли ему следить за внутренней работой и частными беседами королевы Шарлиэн Чисхолмской и ее самых доверенных советников так, как не мог никто другой.
— Сказав это, — продолжил Мерлин, — я не имею ни малейшего представления, как она отреагирует на то, что вы имеете в виду. Не думаю, что такая возможность даже приходила ей в голову. С какой стати?
— Это, безусловно, разумный вопрос, — криво усмехнулся Грей-Харбор. — С другой стороны, было то, как она отреагировала на предложение твоего отца о более формальном союзе, Кэйлеб.
— С тех пор ситуация немного изменилась, — ответил Кэйлеб. — И давайте не будем забывать, кого отец выбрал своим послом.
Челюсть юного монарха сжалась от мимолетно вспомнившейся боли. Калвин Армак, герцог Тириэн и его собственный двоюродный брат, представлял интересы короля Хааралда в его попытке заключить оборонительный союз против Корисанды с королевством Чисхолм. Конечно, когда Хааралд выбрал Тириэна, он не понимал, что племянник, которого он любил как брата, уже строил против него заговор в сотрудничестве с князем Нарманом Эмерэлдским. Хааралд даже не подозревал, что Калвин намеревался убить и его, и Кэйлеба.
— Это так, — признал Грей-Харбор болезненно нейтральным голосом, и его собственные глаза были темными и затененными. Калвин Армак был превосходным старшим кузеном Кэйлеба, гораздо больше дядей и почти вторым отцом, чем просто двоюродным братом, но он был также зятем Рейджиса Йованса, мужем дочери Грей-Харбора и отцом двух его внуков.
И именно брошенный Рейджисом Йовансом кинжал положил конец предательской жизни герцога Тириэна.
— Итак, имея это в виду, кого бы вы выбрали своим послом на этот раз? — Мерлин намеренно сделал свой собственный голос немного более резким, чем обычно. — Полагаю, вы уже подумали об этом?
— Действительно, подумал. — Кэйлеб улыбнулся. — Учитывая характер предложения — и, как бы не по-джентльменски это ни было, желательность поддержания достаточного давления, чтобы... поощрить Шарлиэн и Грин-Маунтина — я подумал, что мы могли бы послать им действительно высокопоставленного представителя. Кого-то вроде, — он повернулся с улыбкой к Грей-Харбору, — моего уважаемого первого советника.
— Подождите одну минуту, Кэйлеб! — Грей-Харбор выпрямился в кресле, качая головой. — Понимаю, к чему вы клоните, но я никак не могу оправдать свое долгое отсутствие в подобной миссии! От Теллесберга до Черейта почти десять тысяч морских миль. Это больше, чем полуторамесячное путешествие только в одну сторону!
— Знаю, — улыбка Кэйлеба сменилась совершенно серьезным выражением лица. — Поверь мне, Рейджис, знаю, и я долго и упорно думал об этом. Если не ошибаюсь в своих предположениях, тебя не будет по крайней мере три или четыре месяца, даже если предположить, что все пройдет идеально. И ты прав, перспектива того, что тебя так долго не будет в королевстве, вряд ли поможет мне спать спокойно. Но если бы мы могли заставить это сработать, это имело бы огромное значение для определения того, удастся ли нам выжить, и ты это знаешь. Одному богу известно, как сильно я буду скучать по тебе, но Мейкел мог бы заменить тебя на посту первого советника, пока тебя не будет. Он знает все, что обсуждали мы с тобой, и его позиция поставила бы его выше обычных политических разборок, которые кому-то другому, возможно, пришлось бы вести, если бы они попытались временно занять твое место. На самом деле, он единственный другой подходящий кандидат на пост посла, которого я смог найти, и, честно говоря, в данный конкретный момент нам гораздо легче отослать тебя из королевства, чем мы можем позволить себе убрать его из архиепископства.
