Оранжевая страна. Фельдкорнет.

Я присел рядышком, немного молча поглядел на бриттов, явно не прибавив им мужества и приказал караульному.

— Солдат, бери вот этого, с нашивками и за мной.

Бритты совсем приуныли, вообразив что их товарища тянут на казнь, в лучшем случае на пытки. Но как раз, я беспредельничать не собираюсь — и так на душе грехов хватает, да и нужды особой нет. Дело в том, что клиенту будет способней, душу свою изливать в дали от товарищей. Опять же, ложный героизм и круговая порука, очень способствуют общему урону организму пленных, а оно мне совсем не надо.

— Присаживайтесь... — я развязал немолодому британцу руки. — Я капитан Игл. Представитесь.

— Уорент* Джозеф Престон, сэр... — потирая запястья сообщил англичанин. — Вторая кавалерийская бригада, двенадцатый уланский полк, сэр...

Уорент-офицер (англ. Warrant Officer) — группа званий в англоязычных странах, а также в бывших колониях Великобритании. По статусу уорент-офицер занимает промежуточное положение между сержантами и младшими офицерами

— Кто командир бригады? — Я в упор рассматривал бритта и никак не мог обнаружить в себе, хотя бы капельку ненависти, к этому немолодому мужчине.

Обычная серая косточка, выше уорента ему никогда не подняться. В чем-то даже симпатичен, глаза умные, взгляд открытый, особого страха не высказывает. Вот что мне с ними делать? Жратвы и так на сутки осталось, а медикаментов вообще кот наплакал.

— Подполковник Бродвуд, сэр...

Я приметил, что уорент колеблется, плеснул в колпачок от фляги немного рому и протянул ему:

— Держите Престон и не надо строить из себя героя. Мне от вас особо ничего не надо. И так все знаю. Впрочем...

— Спрашивайте cэр... — англичанин выпил ром и согласно кивнул головой. — Только, я действительно почти ничего не знаю.

— Как вы оказались так далеко от Кимберли?

Оказалось, что уланов послали разыскивать пропавший разъезд, ранее отправленный на разведку. Да, тот самый, который ваш покорный слуга, отправил в страну вечной охоты. Оказывается, у покойного Арчибальда Мак-Мерфи, чей Маузер сейчас висел у меня через плечо, отец носил немалый чин в Генеральном Штабе, вот командир полка и решил выслужиться. Уланы спокойно проскочили линию фронта, кстати, практически несуществующую, затем обнаружили место побоища и пошли по следу за нашим фургоном. Ну а дальше, дальше, вы все уже знаете.

Я его еще немного порасспрашивал, в основном сравнивая свои знания с реальностью. Думаю, современные историки многое отдали бы, за такую возможность. Впрочем, откуда они здесь возьмутся, историки те, особенно современные?

Все оказалось примерно так, как я и представлял. Вплоть, до воистину русского бардака и такой же несогласованности, царившей в британской армии. К примеру, почти все уланы оказались вооружены револьверами Веблей, армейской модели образца 1896 года, что немного противоречило моим данным — уланам вроде бы полагался только карабин — это конечно, кроме офицеров. Но оказалось все просто; кое-кто из больших армейских чинов имея паи в оружейных компаниях, пробил госзаказ и организовал в общем-то хорошее начинание, даже успели несколько кавалерийских частей перевооружить, но потом, как водится, все похерилось из-за отсутствия финансов и просто волокиты. Перевооружение отменили, даже начали назад изымать, но не успели — началась война. А положенные уланам пики, они самостоятельно с собой не брали, так как это дреколье, оказалось бесполезным — буры напрочь отказывались устраивать кавалерийские свалки.

Я еще немного поговорил с пленным и отправил его отдыхать. А остальных даже не стал допрашивать, так как ничего нового не ожидал от них услышать. А потом... Потом опять пришлось спасать Вениамина... Да когда же этот день кончится, мать его ети!!!

В лагерь приперся медоед*. Да, эта упертая, вздорная и свирепая животина, всем нам хорошо известная по множеству фильмов. Сначала зверюга рыскала в окрестностях, а потом привлеченная запахом меда, которым вздумал закусывать Венечка, бесстрашно вторглась в лагерь и определила себе Вениамина как личного врага. Нет, чтобы добровольно сдаться, так студент взял и пнул животину...

Медоед, или лысый барсук, или ратель (лат. Mellivora capensis) — вид из семейства куньих, обитающий в Африке и в Азии. Медоеды считаются весьма бесстрашными и даже агрессивными животными, у которых почти нет естественных врагов. Их очень толстая кожа за исключением тонкого слоя на животе не может быть пронзена даже зубами крупных хищников. Данным животным приписывается воистину легендарный вздорный нрав.

— А-а-а!!! — ревел Веня мотыляя вцепившимся в его в штанину медоедом.

— А-а-а... Помогите, да помогите ему!!! — Лизхен лупила палкой по животному, через раз попадая по самому Венечке.

— Да стой же окоянный, тудыть твою ети!!! — Вокруг них метался Степан и целился в медоеда из револьвера, но никак не мог прицелиться, так как Веня справедливо опасаясь урона своему здоровью, постоянно сбегал с линии прицела.

А все остальные тупо ржали, даже пленные...

Вот как это называется?

Хотел сначала вырубить студента, а потом уже расправиться со зверюгой, но потом просто взял жестянку с медом и бросил рядом с побоищем. Медоед мгновенно отцепился от врага, утробно урча подхватил добычу и убрался вон. А я еще придержал Степана, хотевшего его застрелить. Пусть валит, хватит на сегодня смертей. Опять же, не меня он потрепал, а клятого студента. Вот же позор какой, двое соотечественников люди как люди, а третий... тьфу ты...

В общем, суть да дело, день подошел к концу. Проверил караулы, наскоро обмылся и отправился спать...

— Михаил Александрович, вы меня поохраняете? — застенчиво попросила Лиза помахивая полотенцем. — Я помыться хочу.

— Я могу! — Высунул свою мордочку из-за фургона Вениамин. Высунул и разглядев выражение моего лица, сразу спрятался. А там его перехватил и утащил с собой Адольф Шнитке, которому я присвоил звание сержанта и отдал распоряжение, драть студента в хвост и гриву.

Вообще, очень пригодным оказался дойч — для сержанта лучше не придумаешь. Живенький как ртуть, педантично исполнительный и главное, с командным голосом — ревет аки медведь, любо-дорого послушать. Но тоже себе на уме, явно не дурак. По взгляду видно.

— Конечно Лизхен... — я встал и поплелся сопровождать Лизавету.

— Мишель, я вами восхищаюсь... — щебетала девушка. Я ее не видел, так как сидел к ней спиной.

— Я вами тоже...

— Правда? На самом деле, я сегодня первый раз сама оперировала, — с гордостью сообщила Лиза. — Мне так страшно было...

— Мне тоже... — честно признался я.

— Вы пожалуйста не обижайте Веничку... — вдруг попросила она. — Он такой... такой...

— Какой?

— Беззащитный. Вот какой. Ой!!! — Лиза вдруг взвизгнула и завопила. — Ой, здесь кажется змея!!!

— Где? — я обернулся и едва успел поймать девушку в свои объятья. — Спокойно, где она?

— Я кажется ошиблась... — застенчиво пробормотала Лизавета, закрыла глазки, прижалась ко мне и выпятила губки.

Я внимательно глянул на коварную врачиху и понял — на лицо, не более чем искусно разыгранный спектакль. Во-первых, она успела полностью одеться, во-вторых, испугом и не пахло. Ох уж и Лизавета... Вот поцеловал бы тебя, но не буду... из вредности... как-нибудь потом...

— Вот и ладно... — я осторожно отстранился и развернул ее по направлению к фургону. — Спокойной ночи Елизавета Георгиевна. Ложитесь, завтра рано отправляемся. Опять же, вам к раненным может придется вставать.

— Вы... вы... — Лиза в ярости так и не договорила кто я. А потом, вдруг подскочила и чмокнув меня в щеку, умчалась в фургон.

Я постоял немного и отправился к Степану, который спокойно попыхивая трубочкой, при свете керосинового фонаря, чистил винтовку.

— Выпьешь? — я поболтал флягой. — Помянуть убиенных не мешало бы.

— Можно... — не смотря на меня, кивнул парень и ловко загнал затвор в винтовку. — От чегож не помянуть. Все под одним богом ходим.

Молча, не чокаясь, хлебнули рому. Потом еще раз. Уже уходя спать, я обернулся и сказал:

— А ловок ты, казаче...

Степан мазнул по мне цепким взглядом и ответил, не став отказываться от казачьего звания:

— Ты тоже вашбродь, умеешь...

Вот и поговорили...

6 Глава.

Оранжевая республика. Притоки реки Утгер. 19 февраля 1900 года. 05:00.

С первыми лучами солнышка мы выдвинулись по направлению к Блумфонтейну. Тяжелораненые в фургоне, которым правил Вениамин, остальные на лошадях, доставшихся нам в наследство от улан. Хватило даже пленных рассадить, правда по двое, но все же. Вообще, нам перепали очень впечатляющие трофеи. Древние однозарядки ополченцев перекочевали в фургон и теперь, половина волонтеров была вооружена 'бурскими маузерами', а остальные очень неплохими кавалерийскими карабинами Ли-Метфорд Мк 1. Правда палить из этих коротышек на дальние расстояния — занятие для клинических оптимистов, но с другой стороны, моим солдатикам в самый раз — стрелки из них пока аховые.

Патронов к карабинам оказалось прилично — каждый улан в седельных сумках возил по сотне, да еще по шестьдесят — в патронташах — бандольеро*. Конечно, все равно очень мало, но гораздо лучше чем было раньше. Про револьверы и боезапас к ним, я уже говорил. Но больше всего, остался доволен тем, что волонтеры переобулись. Отличные ботинки из прочнейшей некрашеной кожи, с пристегивающимися крагами — век не сносишь. А для солдата, хорошая обувка — это первое дело. Правда не единственное. Форменку уланскую мы трогать не стали, порченная кровью, да и невместно — не поймут свои, но пробковые шлемы все же позаимствовали. Даже не ожидал, что они окажутся такими удобными и легкими. Помимо этого, в мешках и седельных сумках, нашлось немало полезного добра — плащ-палатки, бельишко, котелки, одеяла и другой, не менее полезный в походе солдатский скарб. Так что, теперь волонтеры более-менее экипированы. И пылают желанием, нахлобучить бриттам по самое не хочу. Даже как-то странно, вроде бы какое дело французам и немцам, до маленькой страны сражающейся с громадной Британской империей? Ан нет, для волонтеров это не развлечение, а вполне такая идея. Но ничего, раззнакомлюсь — пойму, что к чему.

Бандольеро — патронные сумки соединенные в патронташ для ношения через плечо.

А я? Я хочу сражаться с бриттами? М-да... Как бы совсем не против, но все равно не оставляю мысли, свалить с этой войны — не моя она и точка. Да и при всем своем желании, я никак не смогу изменить ее ход. А сражаться, заранее зная, что проиграешь... нет, увольте. Соответственно, соглашаюсь командовать только до Блумфонтейна. А там посмотрим. А вообще, с командованием интересно получилось... как-то само по себе...

— Вениамин Львович, а скажи мне голубчик, какого вы хрена на войну поперлись? — я подъехал к фургону и решил начать знакомство с личным составом. А точнее, с Вениамином Львовичем Мезенцевым, студентом химиком Петербургского университета — ныне волонтером добровольцем. Хреновым, я вам скажу, волонтером.

— А оно вам надо, господин Майкл Игл? — нехотя буркнул паренек и тряхнул поводьями. — Поперся, да и поперся.

Я подавил желание устроить нагоняй студенту и решил применить к нему свой педагогический талант. Если, конечно, получится — педагог из меня, как из бура артист разговорного жанра. И вообще, не дело его гонять в хвост и гриву. Народ посматривает, может автоматически сделать паренька объектом насмешек. А он парень ершистый, возьмет, да и пальнет в кого-нибудь сгоряча. А оно мне надо?

— Отнюдь, Михаил Львович. Отнюдь... Сами посудите, мы с вами на войне, на которой, как говорится, всякое бывает. Вот придется мне с вами в бой идти, а я и не знаю, чего от вас ждать. Опять же, мы с вами оба русские, значит, не гоже друг друга сторониться. И я вам, вообще-то два... нет три раза, жизнь спас. Так что потрудитесь рассказать. А я, в свою очередь, в меру мне дозволенного, тоже удовлетворю ваше любопытство. Договорились?

От такого серьезного и вполне уважительного тона, Веня отмяк лицом и согласно кивнул головой.

— Сражаться поехал, — на лицо Вениамина набежало мечтательное выражение. — С мировым сатрапом...

— Сатрапом?

— А с кем же еще? — с удивлением переспросил Вениамин. — С палачом народов, Британской монархией.

— Монархий много, Вениамин Львович.

— Они порочные язвы на теле народов! — убежденно заявил Веня и решительно рубанул рукой. — Придет время и люди сбросят с себя оковы, отбросив предрассудки законов и станут воистину свободными. Только свобода выбора...

— Анархия? — до меня наконец начал доходить смысл сказанного Вениамином. — Кропоткин*. Бакунин*, Первый Интернационал?

Кропоткин Петр Алексеевич — создатель идеологии анархо-коммунизма и один из самых влиятельных теоретиков анархизма.

Бакунин Михаил Александрович — считается одной из самых влиятельных фигур анархизма и основоположником социального анархизма.

Первый Интернационал — первая официальная международная организация рабочего класса. Более двух третей делегатов исповедовали взгляды анархистского толка.

— Петр Алексеевич святой человек!!! — горячо воскликнул студент и осекся, поняв что ляпнул лишнее.

— М-да... Вениамин Львович. Под надзором были дома, али вообще в ссылке? — я попробовал угадать и не ошибся. Ох уж эти студенты. Уж очень благодатная почва для брожения умов. Особенно при таком либеральном к ним отношении, со стороны соответствующих органов Российской Империи. Да-да, либеральном, не побоюсь этого слова. Их сажали, только тогда, когда уже не было другого выхода. А так, в основном ограничивались надзором или ссылкой. И то не всегда... В рудники стервецов, на хлеб и воду...

— Под надзором... — совсем стушевался Вениамин. — А как вы догадались?

— Догадался уж. Ничего ужасного, хоть не успели натворить?

— Не успел... — не очень уверенно ответил Веня и шмыгнул носом. — Вовремя сбежал...

— Вы же будущий химик, так же? Проведем аналогию... — я говорил и видел, что Венечка начинает беспокойно ерзать по облучку. — Значит бомбист? Адские машины готовили, да батенька? Или не успели?

Выяснилось, что не успел. Студиозусы организовали свое тайное анархистское общество и панировали грохнуть генерал-губернатора Петербурга. Верней не грохнуть, а попросту отравить газом. Ну и спалились конечно, в виду общей расхлябанности. Но так как дальше планов и глупой болтовни, дело не пошло и в следствии того, что у юных балбесов-отравителей оказались влиятельные родители, все закончилось парой месяцев в кутузке и надзором. Но Веня проникшись идеями, решил не останавливаться и сбежал в Африку, подломив родительский сейф с деньгами. Вернее, попросту прожог его какой-то адской смесью. В чем сейчас и горячо раскаивается... М-да... Хотя... А почему бы и нет?

— Вениамин Львович, а вы сможете разделить нефть на фракции?

Веня даже не стал мне отвечать, пренебрежительно отмахнувшись рукой.

— А вы представляете, что получится если в легкие фракции добавить каучук или пальмитиновую кислоту?