Зеркало Деметры

— Древнее, — сказал Борислав.

Сумароков с интересом взглянул на него.

— Да. Пожалуй... Ну так вот. Постепенно стало понятно, что брадихроны ветвятся. Почти как реки: несколько протяженных брадихронов собираются в один более мощный... И вот когда это выяснилось — возникла идея. Создать корабль, способный пройти по брадихрону вниз.

— До устья?

Сумароков кивнул, поджав губы.

— Как назывался корабль?

— "Руслан". Так вышло, что его собирали именно здесь, на орбите Радуги. Это был уникальный звездолет. Темпоральный люгер с форсированным Д-двигателем и гиперполевой броней. Он был способен выдержать даже попадание в тахихрон, которое вообще разрушительно для чего угодно... И вот когда он ушел в свою первую экспедицию... Когда он ушел — тут-то все и случилось.

Звездолет "Руслан" (продолжение)

31 мая 96-го года "Руслан" вошел в один из истоков ветвящегося брадихрона, расположенного в темной зоне в дальней части галактического рукава Ориона.

Иглообразный корпус "Руслана" нес на себе решетки нейтринных отражателей: защита, дававшая некоторую надежду выжить даже в темпоральном шторме. Еще ни один земной корабль никогда не входил в зону переменного времени насколько глубоко. Экипаж следил за приборами, готовый к любым неожиданностям.

3 июня по бортовым часам "Руслан" вышел из устья брадихрона. Теперь вокруг была знакомая чернота самого обыкновенного космоса, в которой светили самые обыкновенные звезды, в основном относившиеся к спектральным классам G, K и M. Получив заверения физиков, что никаких угроз не наблюдается, капитан корабля Курт Хартманн принял решение отключить отражатели и лечь в дрейф. Надо было осмотреться.

Астроном Луиджи Феррари довольно быстро провел начальную привязку, из которой следовало, что за свое путешествие "Руслан" сместился в пространстве очень слабо. Кое-кто из экипажа даже высказал по этому поводу разочарование. Завязалось обсуждение, в котором предлагались разные идеи о том, куда стоит двигаться дальше.

И тут подал голос навигатор Вуонг Чан. В окрестности "Руслана" появился корабль.

Он был уже достаточно близко, чтобы его можно было рассмотреть в оптическом диапазоне. Довольно неуклюжий — прямоугольная серая коробка с какими-то надстройками, — и все же производящий впечатление уверенной хищной силы.

Больше всего людей с "Руслана" удивили две вещи. Во-первых, нанесенное на середину корпуса чужака подобие крылатого герба. И во-вторых, десяток дюз в носовом срезе. Кто-то предположил было, что это противометеоритные пушки, но зачем их так много? Да и кто будет держать порты для противометеоритных пушек постоянно открытыми?..

Приблизившись к "Руслану", неизвестный корабль стал настойчиво подавать радиосигналы. Связист Джон Мэтьюз потратил минут десять, прежде чем сумел установить надежную связь. А потом включился видеофонный режим, и на экране возник человек.

Самый обычный человек. Молодой, светловолосый, одетый в черный мундир с серебряными позументами — почти как на старой парадной форме земных звездолетчиков.

Видя замешательство собеседников, он заговорил первым.

— Зигфрид фон Вальдау, командир линкора "Виттельсбах". Представьтесь, пожалуйста. Сообщите название корабля, планету приписки и пункт назначения, иначе я имею право открыть огонь.

Экипаж "Руслана" буквально потерял дар речи. Никаких мыслей ни у кого не было. Кроме одной: неизвестный человек говорил по-немецки. На искаженном, но все-таки вполне узнаваемом немецком языке.

Капитан нашарил кресло перед пультом связи и сел.

— Курт Хартманн, командир исследовательского звездолета "Руслан". Идем с планеты Радуга, пункт назначения не определен. Пожалуйста, представьтесь полностью. Я вас не понимаю.

На лице Зигфрида фон Вальдау появилось заинтересованное выражение.

— Планеты под названием Радуга в моем реестре нет, — сообщил он. — Капитан, если это шутка, то не самая удачная. Я имел право расстрелять вас еще десять минут назад, когда вы не ответили на запрос. Ни о каких исследовательских звездолетах в этом секторе меня не предупреждали. Кстати, что это у вас за внешние решетки?

— Это нейтринные отражатели. Средство защиты от темпоральных бурь. Наш корабль спроектирован для движения по брадихронам, из одного из них мы только что вышли.

Вот тут Вальдау удивился.

— Откуда вы вышли?..

— Из брадихрона. Зоны замедленного времени.

Вальдау немного помолчал.

— И сколько вы там пробыли?

— Смотря как считать. Мы вошли туда тридцать первого мая.

Вальдау приподнял бровь.

— М-да, получается больше четырех месяцев...

— Это странно, — сказал Хартманн. — По нашим бортовым часам сейчас третье июня девяносто шестого года.

Глаза Вальдау чуть шире раскрылись.

— Девяносто шестого года? — переспросил он.

— Две тысячи сто девяносто шестого. А что?

Вальдау ответил не сразу. Теперь он смотрел на членов экипажа "Руслана" вроде бы даже сочувственно.

Как на лягушку, провалившуюся в колодец.

— Сейчас восемьсот пятьдесят девятый год космической эры, — сказал он. — Или шестидесятый год эры Нового Галактического Рейха.

11 июня 97 года

Разгадка "Нейтрона"

— ...Да. Империя. Рейх. Единое государство всего человечества — с Системой, с Периферией... кстати, Периферия у них разветвлена гораздо шире, чем у нас... Конечно, это — не наше будущее. Вальдау так сперва подумал, это естественно, он принял их за путешественников во времени... но нет. Это было путешествие не во времени, а в метавремени. Другая историческая ветка. Независимая аналогичная реальность. Теоретически такое предсказывали давно... — Сумароков встает и начинает ходить по залу. — Наследственная власть императора над сотнями миллиардов людей. Феодальный корпус. Феодальные традиции. Языческая религия. Привилегии дворянства. Очень сильно милитаризованное общество. Культ воинской доблести. Воинская каста. Быть военным — очень почетно. Власть императора — абсолютная. Никаких парламентов, никаких советов. Еще у них приоритет нордической расы. Знать носит германские фамилии. Поголовно владеет холодным оружием — мечами, секирами, шпагами. Молится Одину, Тору и Локи... При этом они вышли в космос так же давно, как мы. Они заселяют несколько сотен планет, или изначально землеподобных, или терраформированных. Они ходят на сверхсветовых кораблях и владеют технологией, очень близкой к нуль-Т. Родственники... Соседи... Вот такие у нас соседи...

Сумароков падает в кресло.

— ...Почему погиб "Нейтрон"? Дело в том, что мы этого сами не понимаем. Предупреждение перед его визитом было передано, все как обычно. Его должны были ждать. Но на той стороне "Нейтрон" был почти сразу сбит патрульным эсминцем... То ли накладка там у них какая, то ли что. Выживших нет...

Сумароков бьет кулаком по столу.

— Что было делать?! — кричит он. — Ну что?.. После возвращения "Руслана" мы сразу передали информацию в КОМКОН. И получили приказ полностью ее засекретить... Ладно, хорошо. Полностью — значит полностью. Значит, не только от медиа, но и от КОМКОНа-2, и от остальных подразделений того же КОМКОНа-1, и от Совета Радуги, и от Всемирного совета. От всех. Я понимаю, сейчас это выглядит преступлением. Но что тут еще можно было предложить? Что?.. Это контакт. Настоящий контакт. Не с инопланетниками, не со спрутами из морских глубин. А с человечеством, таким же, как наше — и все-таки иным. Чтобы такое выдержать, мы должны быть... взрослыми, что ли. А выдержим ли? Никто не знает... Вот поэтому — предельная секретность, параноидальная... Потому что более опасной информации ни у кого из людей в руках еще не было...

Он молчит. Иссяк. Горбится.

— ...Конечно, мы изучали это как могли. Выяснили, что Окно, ведущее туда — не единственное. И не обязательно было идти к нему таким сложным путем. Карту составили... Но дальше-то что? Это ведь не страна и даже не планета. Это галактическое человечество. Биологически совершенно идентичное нам. Но с другой психикой, с другим опытом... Отражение. Наше отражение.

Молчание длится, наверное, минуты две.

— ...Психологическое давление. Ужасное. Никто из сотрудников "Януса" за этот год не был на Земле. И не потому, что мы им запрещаем! Нет. Они просто сами не решаются жить на Земле — с таким-то знанием... За пределами "Януса" всю историю знают два человека в КОМКОНе. Астафьев и Александров. Все. Есть, конечно, разработчики-моделисты, которые — неизбежно — получают кусочки данных по Рейху, куда деваться. Но им говорят, что это легенда. Вымышленный мир. Вот так. Да толку от этих моделей, честно говоря... Эпизод с "Нейтроном"... ну должно же это было когда-то чем-то кончиться. Когда-то и чем-то... Ох. Черт бы побрал тех, кто его сбил. Нештат полный — работы никакие не завершены, информация не собрана, и нам придется выходить во Всемирный совет со спущенными штанами... И я вообще не знаю, как они потом это будут контролировать... Секретность — она не с потолка же взялась. Были же причины. Наше человечество — оно такое гордое, оно так привыкло считать всех других младшими братьями... — Сумароков неприятно кривится. — Это же массовое потрясение будет. Ксеношок. Как отреагируют земные медиа, я вообще не представляю... А оно ведь протечет. Как ни изолируй, сколько тумана не напускай — протечет неизбежно...

Он опять кривится, встает, проходит по комнате взад-вперед.

— ...Люди. Обыкновенные же люди. Не разумные насекомые, не разумные амфибии, не разумные собаки... кто там еще бывает?.. Самый страшный кошмар. Ты преследуешь в ночи кого-то неуловимого, зловещего, догоняешь его, срываешь наконец с него капюшон — и видишь себя... — Он передергивается. — Ладно, это все романтика. Мне даже не будет жалко, если меня теперь лишат права работать вне Земли. Даже если вообще допуск к экспериментальной работе отберут — переживу. Только легче будет. Потому что эта квашня уже поперла из горшочка...

Он умолкает окончательно. Сидит склонившись, сжимает и разжимает кулак, проводит пальцами по лысине, оставляя красные следы... И, глядя на это, Борислав наконец решается задать вопрос.

— Что вы теперь намерены делать?

Сумароков поднимает на Борислава свои голубые глаза. Борислав — Прогрессор, он бывал в боях, но этот взгляд пробирает его насквозь.

— А вот это ты и должен помочь нам решить, — говорит Сумароков. — Раз уж ввязался...

Документ 01

Совершенно секретно.

Распространять строго адресно. Любое копирование запрещено.

Тема: "Линкор смерти".

Содержание: расшифровка фонограммы совещания на объекте "Янус" (Лангмюр, естественный спутник планеты Иверна, система Радуги) 12 июня 97 года.

Участники: Зигмунд Ковальский, Джеймс Стюарт, Борислав Дружинин, Антон Сумароков, Кирилл Александров, Эфраим Кацеленбоген (Слон).

Стюарт. ...бардак. Я представить себе не мог такого. Кирилл Михайлович, вы вообще понимаете, что натворили?

Александров. Понимаю. Очень хорошо понимаю. Интересно, а как бы действовали на моем месте вы?

Стюарт. Я, черт побери...

Ковальский. Спокойнее. По крайней мере, теперь мы знаем, в чем проблема.

Стюарт. Да уж. Знаем. Как у вас там, у русских, говорят: поймал мужик медведя... Beg my pardon, это я Бориславу.

Ковальский. Да. Борислав, вы сделали огромное дело. За четыре дня так раскрутить всю эту историю... Поздравляю.

Дружинин. Спасибо.

Ковальский. Итак, к делу. Прежде всего мы должны остановить утечку информации. Дальнейшую утечку. Благо она пока что невелика. Тут я отдаю должное представителям КОМКОНа-1: они действовали, по крайней мере, не худшим образом из всех возможных...

Александров. Вот уже как...

Ковальский. Не расслабляйтесь, Кирилл Михайлович. Вас ждет еще интересный разговор на Земле, в президиуме Всемирного совета. Вы уверены, что больше никто не знает?

Александров. Я и Астафьев. На Земле — больше никто. Точно.

Ковальский. И то хорошо... Кирилл Михайлович, как вы на такое решились?

(Недолгое молчание.)

Александров. Зигмунд, поймите. Я занимаюсь контактом уже семьдесят лет. Это долго. За это время я кое-чему научился, в том числе — сразу оценивать возможные последствия. Когда мне сообщили о контакте с цивилизацией Рейха, я в первый момент не поверил. Естественно. Но когда поверить пришлось, я первым делом построил обычный граф: вот исходное событие — оглашение этой информации перед Землей — и вот причинные цепочки, разбегаются... Ничего хорошего там не набежало. Потом я по всем нам известному уравнению Хилла оценил вероятность того, что сведения о Рейхе так или иначе протекут. Она оказалась близка к единице. Это все — с одной стороны. А с другой...

Стюарт. С другой — ваш личный исследовательский интерес.

Александров. Да. Мой интерес. Совершенно верно. Когда я понял, что это люди, и они с Земли... О господи. Я занимаюсь сравнительной динамикой цивилизаций всю жизнь. Но таких возможностей для ее изучения я не мог себе и представить... Это зеркало. Понимаете, господа? Это наше зеркало.

Ковальский. Понятно. Итак, вы своим произволом закрыли информацию по Рейху от всех... Спасибо вам за это, на самом деле. Ох, я представляю, что же сейчас в большом КОМКОНе поднимется... Учтите, защитить я вас не смогу, Кирилл Михайлович. И никто не сможет.

(Смешок.)

Александров. Уж поверьте, я прекрасно знал, на что иду. Меня и так половина КОМКОНа считает опасным фантазером, а уж теперь... Но мы сделали главное. Существование Галактического Рейха задокументировано. Конечно, там чудовищно много пробелов, мы мало успели, но уже есть с чем работать. И надо работать. Пора привыкать к тому, что у нас есть соседи по Метавселенной.

Ковальский. Ох, Кирилл Михайлович. Вашими бы устами... Впрочем, ваша точка зрения мне теперь более чем ясна.

Александров. Вот и отлично. На самом деле, я считаю, что наше раскрытие случилось вовремя. Как раз сейчас — самое время подключать других профессионалов.

Ковальский. А гибель "Нейтрона" вы считаете достаточной платой за эту удачу?

(Молчание.)

Александров. Больная тема... Очень больная... Я до сих пор толком не знаю, что с ним произошло. С "Нейтроном". Мы нормально взаимодействовали, и вот...

Ковальский. Кстати. Как вы поддерживаете связь? Ну... с теми, кто на той стороне?..

Сумароков. Аналоги. Мы называем их Аналогами.

Ковальский. Очень хорошо. Так вы ответите на мой вопрос?

Сумароков. Отвечу. Мы еще два года назад построили транс-передатчик. Очень энергоемкая штука, но короткие сообщения через него проходят регулярно. Ну а если нужен разговор — посылаем курьеров. "Нейтрон" как раз и...

Стюарт. А с кем вы там, собственно, разговариваете?