Земли меча и магии. Неправильный демон

"Вами изучено умение "Метка еретика". Нанесение требует 30 единиц маны. Существо, имеющие метку, получает +25 % ко всем характеристикам, + 30 % уязвимости к святой магии. Может быть уничтожено повелителем только лишь желанием: действует на расстоянии взгляда, затраты маны 30 единиц. Носитель метки может быть обнаружен некоторыми другими существами".

Я не верящее вглядывался в строчки сообщения, это действительно было интересно, даже очень интересно, и позволяло вполне прилично усилить моих юнитов, пусть и за счёт дополнительной уязвимости перед всякими святыми заклятиями и молитвами. Жаль что маны у меня маловато, и откат у заклятья 12 часов, а то прям сейчас можно было бы поставить эту метку всем кочевникам, как минимум, а так придётся подумать, кого облагодетельствовать в первую очередь, а кого следом.

Довольный я смахнул сообщение и обратился к бургомистру.

— А теперь у меня будет к вам ряд просьб, и работа не останется без награды...

Вернув бургомистру 450 монет из полученной награды, довольный собой отправился на ночёвку.

Лагерь укладывался спать, суккуба взяла на себя роль командира, видимо ей тоже не слишком понравилось утреннее нападение, поэтому, пара кочевников была назначена в патрули, а в гостевом домике расположились так же, как и в прошлую ночь.

Но стоило только закрыть глаза, как тут же тёмной удушливой волной накатил страх: почему меня не вытаскивают, ведь сигнал о сбое уже должен быть уйти в клинику, и капсулу должны вскрыть, а меня вытащить. Лишь неимоверным усилием воли сумев загнать этот страх как можно дальше, вызвал окно интерфейса и судорожно стал строчить письмо в службу поддержки: с требованием объяснить, что происходит, и когда меня вытащат. Стоило нажать на кнопку "отправить" и страх отступил, забившись в самые глубины подсознания, а оттуда вылезли куча причин, почему меня до сих пор не вытащили. Чтобы окончательно успокоиться, решил почитать справку, но видимо день вымотал меня порядочно, так что прочитал не так уж и много, зато наткнулся на пункт о создании точки возрождения и подивился своему везению. А потому решил привязаться пока к этой комнатке, а то топать с места моего первоначального появления до Баэльбэга, если убьют, ну совсем никакого желания. Осуществив задуманное, я со спокойной совестью окунулся в объятия морфея.

Глава 11 "Но и утром всё не так, нет того веселья"

Вновь шум с улицы ворвался в мой сон: предчувствуя неприятности, вскочил с койки и пулей вылетел из домика, чуть не сбив по пути кого-то из егерей, даже не успев рассмотреть кого.

Ощущения меня не обманули, на площадке перед парадным входом в особняк творилось чёрт знает что: пара трупов кочевников заливали кровью камни мостовой, оставшаяся пятёрка, огромными деревянными кольями, видимо из того заказа, что я сделал бургомистру, почти прижала минотавров, отмахивающихся секирами, к стене. Оглядевшись вокруг, заметил егерей, нацеливших арбалеты на всю компанию, сзади от домика бежал Арнис, и лишь Искра демонстративно полировала коготки, ехидно поглядывая на меня.

— Какого лешего здесь происходит?!

И вновь поразился отчетливому, почти змеиному шипению, что обертонами играло в моём гневном рыке.

— Кто зачинщик? — я уже не рычал, но шипение в голосе проскальзывала все сильнее, превращая вопрос в угрозу.

Ответа не последовало, если конечно не считать за него пальчик суккубы, своим коготком указывающий на предводителя кочевников, что вчера так лихо работал двумя клинками на кладбище.

Волна гнева, закипая где-то под сердцем, поднимается вверх, практически бросая меня на строй кольев, которые тут же опускаются. Рука выхватывает из ножен крис, и я, надвигаюсь на предводителя кочевников, шипя ему в лицо, но этот мой шёпот-шипение слышат все.

— Вашшши жизни принадлежат лишшшь мне, и лишшшь я могу решшшить, кто доссстоин жизни, а кто умрёт на алтаре.

Рука взлетает ввысь, замирает, а в голове проносится мысль: "Какого я творю, во что превращаюсь?" И тут же её сметает очередной волной поднимающегося гнева: "Это всего лишь игра, и вокруг набор пикселей и символов кода. И раз уж игра сделал тебя демоном, так играй эту роль так, чтобы верили".

Кинжал стремительно несётся навстречу жертве... удар, и кочевник падает на колени, из располосованного горла толчками бьёт кровь, накладывая на камень площади новый рисунок.

— И да не вернуться тебе с пустошей Инферно — срывается с моих губ.

Резко опустошается и вновь наполняется манобар, а перед глазами неожиданно огненными буквами вспыхивает и тут же пропадает сообщение:

"Высшие заинтересовались Вами и Вашими деяниями".

Тело предводителя кочевников медленно таяло на серых камнях, а я уже двинулся к следующему. Колья падают на землю, краем глаза вижу, как минотавры прижались к стене, ещё шаг, и я стою напротив самого молодого из воинов степи.

— Теперь ты их вождь, и с тебя спрос, ещё одно неповиновение — ваши души будут вечно гореть без права на перерождение.

В голосе все больше и больше шипения и, кажется, что он накрывает всю площадь. Глаза мальчишки округляют, рука роняет подаренный кинжал, он хочет и не может отшатнуться.

Крис вновь наносит короткий удар, в район сердца — не убить, лишь заставить выступить кровь. И тут же к набухающей кровью одежде подношу свой перстень власти, практически опустошая манобар. На миг воин вспыхивает призрачным огнем, одежда становится прозрачной, а на груди, прямо напротив сердца проступает клеймо моего герба. Раскрытый в беззвучном крике рот, и шаман падает на колени.

— Нарекаю тебя Табором. Встань.

С трудом приходя в себя и все еще пошатываясь от боли, кочевник поднимается на ноги, пытаясь сфокусировать на ком-то блуждающий мутный взгляд, а передо мной всплывает табличка с характеристиками юнита. Оказывается, печать действует и так, но зло отмахиваюсь от системки, ещё успею и так потерял время и бойца, а за этот день мне предстоит ещё очень много сделать, как минимум отбить замок.

Нет, можно, конечно, побродить по округе, попробовать отыскать ещё квестов. На как показал опыт предыдущих дней, награда с них неоднозначна, а вот воинов я теряю, поэтому надо рисковать и брать замок сейчас, потом от моей армии вообще может ничего не остаться. Пока размышлял, успел раздать с десяток приказов и теперь наблюдал, как все вокруг суетятся. Мой план, что придумал, пока взбивал пыль дорог, начал претворяться в жизнь.

Появившийся с кучей помощников бургомистр пригнал телеги, в которых лежал оставшийся заказ, который тут же был распределен между минотаврами и оставшимися кочевниками и они под предводительством Арниса отправились в лес. Лукан с Даконом остались в городе и должны были выбрать подходящие места, чтобы следить за дорогой к замку. Себе и Искре я оставил самое сложное, проникновение в цитадель чернокнижника, все как в книжках: два отважных героя тайно проникают в замок злодея и спасают, да в принципе не важно, кого спасают.

Только вот картина на площади была далека от геройской: на брусчатке мостовой, залитой кровью, егеря деловито фиксировали одного из пленённых кентавров. После нанесение метки еретика, которая теперь отсчитывала двенадцати часовой откат, мне требовалось восстановить хотя бы двадцать единиц маны, совсем без магии в логово противника соваться не хотелось. Мрачно смотрю на распятое тело, вращая в руках так и не убранный крис, мне не нравилось то, что я вновь собирался делать, но и совершить это требовалось. Шаг, мозг отключается, а рука сама выводит фигуру "малого потока маны" на груди кентавра, удар и вновь прохладная волна омывает меня, наполняя тело лёгкостью и силой, а манобар пополняется на двадцать три единицы.

Рядом, старательно отводя в сторону взгляд, стоит бургомистр и протягивает мне выкованный за ночь клинок. Меч получился далеко не таким, как я просил, но всё же лучше и привычнее чем посох лича, да и для той задачи, что я предполагал, гораздо удобнее. Прямой однолезвийный клинок и корзинчатая гарда, плохое подобие баскетсворда, но что еще можно было ожидать от почти деревенского кузнеца. Ножны уже привычно трансформируются под новый меч, и я, кивнув Искре, скрываюсь в гостевом домике, чтобы выложить трофеи.

Глава 12. "На стенах стояла охрана, На башнях засели стрелки"

Я лежу на медленно нагревающихся под утренним солнцем камнях, спрятавшись за черным валуном, и рассматриваю темную глыбу замка: серые мрачные стены, взмывающие вверх башни центрального замка, а шею щекочет ментоловое дыхание прижавшейся ко мне суккубы. Чёртова демоница, и ведь понимаю, что всего лишь набор кода, а все равно отвлекает, и мысли утекают куда-то в другую сторону, совсем не туда куда следует.

Хотя надо признать, что разведчик из меня аховый, вроде и большинство строений на виду, позицию я выбрал подходящую, только вот толку-то: все равно не понимаю что и для чего предназначено. А раз так, то хватит разлёживаться, вперёд — глядишь, кривая и вывезет, раньше же вывозила.

Огромная фигура минотавра неожиданно обрушивает свой лабрис на стоящего рядом кентавра и тут же на развороте пытается достать серую статую горгульи. С тревожным клекотом страж взлетает ввысь, чтобы оттуда обрушиться на предателя. На помощь уже мчатся кентавры и выходящие из лабиринта казармы минотавры, и никто не обращает внимания, на две фигуры, проскользнувшие в створ ворот и стремительными тенями мчащиеся к замку.

Одобрительно поднимаю большой палец, суккуба в довольной улыбке обнажает клыки и, сняв с пояса жуаньбянь, исчезает среди построек, производящих чернокнижнику юнитов. У неё своя цель, мне же предстоит попробовать взять под контроль замок.

Центральная башня, можно было бы назвать её донжоном, если бы не изящество тонких форм, отличающих её от средневековых земных коллег. Камни стен сложены не слишком ровно, выступая из кладки неровными углами — это облегчает поставленную задачу. Поднимаю глаза вверх, не нравится мне часовой, который ходит по стене, стоит ему увидеть меня, человеком-пауком карабкающегося вверх по стене, и превращусь в подушечку для булавок, нашпигованный джеридами кентавров.

С рук срывается каст, и иллюзорный двойник мчится по двору в противоположную от меня и суккубы сторону к какому-то строящемуся объекту. Часовой замирает, вглядываясь в сторону моей иллюзии, изумленно трясёт головой, пытаясь понять, почему никто не обращает внимания на бегущую по двору чужеродную фигуру. Но я уже этого не вижу, подпрыгнув, хватаюсь руками за ближайший выступ, подтягиваюсь, ставлю ноги и начинаю подъем. Мне некогда оглядываться назад, бывали скалодромы и посложнее, но как же давно я не чувствовал своего тела, держащегося на стене благодаря лишь силе рук и ног. Я почти успеваю, добравшись уже до окна третьего этажа, видимо потом и не забранного решеткой, как вдруг снизу раздаются тревожный крики: спиной чувствуя угрозу, втискиваю тело в проем окна и падаю на пол помещения.

Система радует повысившимися на единичку силой и ловкостью. Но мне не до того: от стен башни отражается какой-то вой, я слышу дробный цокот копыт по камням коридоров, и уже понимая, что весь план летит к чертям, оглядываю помещение, в которое попал. Достаточно большая комната, полукруглые стены, единственное окно, через которое я сюда попал, напротив окна дверь, сейчас запертая, рядом с дверью шкаф с книгами, вряд ли их часто читают, слишком уж пыльные корешки, с другой стороны тоже шкаф, но уже с какими-то колбочками и ретортами. Рядом со мной массивный письменный стол и стул, на полу, выложенная мозаикой, то ли карта, то ли схема. Судя по всему это кабинет, может самого чернокнижника, может его генерала, а может еще и от старого владельца остался.

От разглядывания помещения меня отвлекает сунувшаяся в окно морда горгульи, со злостью запускаю в нее каменной чернильницей со стола, а следом и увесистым пресс-папье. Обиженно проклекотав обо мне что-то явно нелестное, горгулья отлетает от окна и зависает в воздухе напротив. С этой стороны опасаться нечего, явно ни горгулья, ни грифон в окно не пролезут, да и для минотавра с кентавром оно узковато, так что не влезут даже если "птички" умудряться поднять их на такую высоту. Поэтому мне остаётся лишь поиграть в царя Леонида, раз триста спартанцев с собой не прихватил, и перекрывать единственную дверь от армии Чернокнижника. А в эту дверь уже стучат и, судя по ударам, это лабрисы минотавров.

Баскетсворд в правой руке, крис в левой, и я прижимаюсь к шкафу с книгами. За стеной слышно сопение и мерная работа минотавров, яростно опускающих секиры на дверь, которая все сильнее и сильнее поддаётся под их ударами. И вот я уже отчетливо слышу треск древесины, полумесяц секиры показывается из досок, ещё и ещё, и целый кусок двери обваливается вовнутрь, а на его месте возникает голова минотавра с алыми от бешенства глазами. Короткий укол палашом в основание черепа, и тут же режущий крисом по шее. Система вновь радует, но на этот раз сообщением о критическом повреждении, а фигура минотавра с каким-то утробным стоном исчезает в проломе, а на дверь обрушиваются ещё более бешеные удары.

Упираюсь руками в шкаф, и как только дверь слетает с петель, опрокидываю его перед опешившими врагами, вновь перекрывая проход. И тут же укол в открытую грудь кентавра, отвести кинжалом острие джерида, полукруг рубящего в проём, и на месте еще одного трупа возникает новый минотавр. Меня спасает лишь то, что в узком дверном проеме ему не хватает места для полноценной работы лабрисом, а от первых двух ударов я успеваю увернуться. Шаг вперед, и рог минотавра врезается мне в плечо. Секира замирает на новом замахе, зацепившись за что-то за дверью, а я сквозь боль, втыкаю палаш в горло, а крис чертит на груди минотавра фигуру "малого жертвоприношения", удар кинжалом и пинок. Новая волна силы восстанавливает мне ману, а тело минотавра отлетает назад, вызвав на миг сумятицу. Кривясь от боли в пробитом плече, опрокидываю перед дверью второй шкаф. Под звон разбитого стекла комнату застилает каким-то фиолетово-зелёным дымом, под потолок взлетают искры, и радостный огонек накидывается на книги.

Отскакиваю к окну, пытаясь отдышаться, от лезущего в горло дыма и тут же отшатываюсь назад, чуть не получив удар клювом в лицо. Вскидываю руку, и грифон, скованный чарами, складывает крылья и с глухим стуком падает на камни внутреннего двора крепости. В комнату огромным прыжком влетает кентавр, чтобы тут же получить удар в грудь, в слепую кидаю выхваченный у него джерид в проём двери, за ним второй, вряд ли кого-нибудь убил, но попал точно. Не мог не попасть в ту толпу, что за дверью. А за кентавром сметая со своего пути обломки мебели в проем двери протискивается туша горгульи. Невероятным прыжком взмываю вверх, хватаюсь за люстру, выроненный палаш обиженно звенит по плитам пола и ломается под тяжёлой лапой горгульи. Небольшое раскачивание, с натужным скрипом обрывается цепь, держащая люстру, я ногами вперёд влетаю в дверной проём, обрушившись на замерших там чудовищ противника, а тяжелое стальное колесо дробит оказавшуюся под ним каменного монстра. Несколько ударов кинжалом вслепую, встаю, пытаюсь прыгнуть дальше вперед. Неожиданно подламывается нога, и я опрокидываюсь на пол, пропуская над собой секиру; удар кинжалом куда-то вверх, вероятно, в пах минотавра. Последнее что вижу, сообщение о критическом повреждение, и меня накрывает тьма.