Можно сказать, у них это такая своеобразная лингвистическая тренировка. Не удивлюсь, если сестрёнка является инициатором столь хитрой "традиции" и подтягивает таким образом свой разговорный язык до принятого среди местного бомонда уровня. Ну и, разумеется, мне также не приходится удивляться, что побеждает в этой словесной дуэли, как правило, малая. Что делать, научилась, вредина, с моей подачи языком молоть. Хотя нет, языком она и раньше молола будьте-нате, я лишь добавил в её речь умных мыслей. Хм... ну, лично мне так кажется.

Каждый раз наблюдая за ними, я смеюсь в душе. Они свои языковы́е баталии почему-то предпочитают проводить стоя, расхаживая в процессе общения друг перед другом с умным видом, и разница в их росте, на мой взгляд, смотрится очень уж прикольно. Никола и меня-то на полторы головы выше, а над Машкой он вообще каланчой возвышается. Но сестрёнка по этому поводу не комплексует, и, что меня больше всего поражает, обоим эти пикировки нравятся. Князь, проигрывая, только смеётся, а Машка усмехается, задрав нос. Но не всегда они одними шутками забавляются, иногда в беседах и серьёзные темы поднимают. Вот как сейчас.

— Да вы, мадемуазель, нигилистка!

— О нет! К этим нечёсаным детям социального прогресса я, ваше высочество, не имею никакого отношения. Я — следующее поколение, нигилисты мне и в подмётки не годятся. Они стремятся разрушить старое, а я хочу строить новое. Я та, кто по своему усмотрению будет реформировать этот мир, та, кто будет им управлять.

Похоже, сестрёнка князя в очередной раз удивила.

— Мадемуазель, неужели вы хотите править миром?

— Ах, Николя́, не путайте, пожалуйста: не править, а управлять. И хочу я этого или не хочу, не важно, мне просто придётся управлять этим миром — слишком многое в нём дурно устроено.

У-у... Машуля увлеклась. Тему управления мы с ней уже неоднократно обсуждали, и, видимо, теперь она все наши общие мысли решила вывалить на голову бедного Николы разом.

— А что вы намерены делать с теми, кто правит миром сейчас?

— Ничего. Им просто предстоит потесниться.

— Забавно. Вы собираетесь потеснить власть императоров, королей и президентов?

— Вы, кажется, не понимаете, кто управляет миром на самом деле.

— И кто же, позвольте узнать?

— В первую очередь обстоятельства. Да-да, миром управляют обстоятельства и, естественно, те, кто эти обстоятельства создаёт. Незачем свергать императоров и королей, не нужно убивать президентов, всё это крайне радикальные меры, зачастую не приводящие к желаемому результату. Нет, надо просто менять обстоятельства, и если вам удастся их изменить, то будущее станет таким, как вы захотите.

— И как же вы будете... менять обстоятельства?

— О-о... а вот это как раз самое трудное, и учиться мне этому предстоит всю жизнь.

-Да, — усмехнулся князь, — без опыта и знаний у вас уж точно ничего не получится.

— Тут вы, безусловно, правы. Но я ведь не завтра пойду миром управлять. Сначала научусь управлять тем, что имею. Получится — пойду дальше, нет — значит, я слишком много на себя взяла.

Никола с удивлением на лице обратился уже ко мне:

— Алекс, ты тоже считаешь себя новым поколением?

— Да.

Машка улыбнулась и подмигнула князю:

— Мы с ним одного поля ягоды.

— Вот даже как! До этого разговора я считал Алекса самым необычным человеком, с которым мне довелось общаться, а теперь вижу, вас двое.

Наш смех был ему ответом.

Сначала тема управления миром, поднятая сестрёнкой в разговоре, мне очень не понравилась. Слишком скользкая. Не с представителем правящего семейства её обсуждать. Но потом я подумал: а почему нет? Насколько помню из прочитанного когда-то, Никола всю свою жизнь жаждал власти, и в первую очередь, конечно, императорской. Но допускать его к ней никто, разумеется, не собирался. Хотя, сложись обстоятельства по-другому, у парня были бы все шансы стать наследником престола, а затем и императором.

Дело в том, что при рождении Александра II его отец, Николай I, ещё не занял трон и даже наследником престола — цесаревичем — не являлся, а это по существующему и по сей день закону не давало Александру права принять императорскую корону после смерти отца. Наследником престола может считаться только ребёнок, родившийся от императора, ну или хотя бы от цесаревича. И неважно, что Александр — старший сын в семье, важно, что он на момент своего рождения оказался сыном всего лишь великого князя. Поэтому трон в наследство должен был получить второй сын Николая I — великий князь Константин Николаевич, отец Николы, рождённый, когда его отец уже стал императором.

И вот тут случилась главная интрига этого престолонаследия: Николай I, невзирая на закон, готовил на царствие именно Александра и, умирая, чтобы пресечь разногласия в правящем семействе, как-то умудрился уговорить Константина Николаевича принести присягу верности старшему брату и взял с него клятву, что младший брат не станет стремиться занять трон.

Всех подробностей этих уговоров я уже не припомню, а сейчас мне о них никто и не расскажет, но я знаю, что великий князь Константин Николаевич остался очень недоволен сложившимся положением дел, хоть и смирился с ним. А вот Никола не смирился, он всю жизнь считал, что его дяде Александру II престол достался "по недоразумению". И заявлял он об этом совершенно открыто, за что в конце концов его и сделали изгоем. Правителям конкуренты не нужны ни в коем разе, будь они даже племянниками или двоюродными братьями.

— Значит, и ты, Алекс, собираешься миром управлять?

— Ну да, — улыбнулся я. — А ты что, хочешь мне какие-то претензии предъявить?

— Нет, нет, — махнул рукой великий князь.

А я продолжил:

— У тебя, кстати, тоже есть все шансы на это. Если хорошо учишься в Академии Генерального штаба, то, стало быть, умом ты не обижен и перспективы дальнейшего интеллектуального роста имеются. Следовательно, сумеешь и управлению научиться. И возможности у тебя в этом деле поболее наших с Марией — стартовые условия всё ж таки другие.

Никола сверкнул глазами:

— Поясни.

— А что тут пояснять? Я вроде и так всё яснее ясного сказал. Тебе по силам научиться управлению миром, а так как рычаги влияния на происходящее у тебя имеются гораздо бо́льшие, чем у нас с Марией, то и управлять ты начнёшь раньше и более эффективно сможешь это делать. Если, конечно, задашься целью. Но... вот как раз цели-то у тебя, по-моему, и нет, а если и есть, то ты пока не наметил дорогу к ней.

— Почему это?

— Потому что тебя несёт по жизни течение обстоятельств, и несёт непонятно куда, а коль хочешь добиваться своего, необходимо грести туда, куда ТЕБЕ надо. Да, иногда можно ошибиться с направлением, всякое бывает, но всё же главное тут — ты должен грести сам.

После моего первого бала у княгини Разумовой я вновь просмотрел свои дневниковые записи, касающиеся царской фамилии, — плод наших с Софой издевательств над моей памятью. Некоторые вещи я, естественно, и так помнил, но посчитал, что стоит освежить информацию. Особенно меня интересовал Никола — как-никак он первый из императорского семейства, с кем я встретился и плотно пообщался. Да, паренёк он не из простых. Чудил всю жизнь, начиная с детства и вплоть до старости.

В детстве, когда ему было десять лет, его подозревали в поджоге постельной драпировки на похоронах своей бабки. Это как? Скучно стало мальчику и он решил таким образом развлечься? Как такая выходка согласуется с отношением к бабушке, которая его любила и баловала? Вот ещё: по воспоминаниям одной фрейлины, как-то раз на ярмарке он украл леденцы с лотка торговца, и сказал ей при этом, что взял их взаймы. Кстати, у великих сейчас давать детям деньги не принято, хочет ребёнок чего-нибудь вкусного попробовать — пусть попросит старших, может, и купят. Это Никола мне сам рассказывал.

Но вернёмся к краже: ни в одном историческом повествовании я больше не встречал упоминаний о воровстве детьми великих чего-либо, а все мои нынешние знакомые подобное и представить себе не могут. Выходит, Никола с детства не такой, как другие? Он постоянно конфликтовал со своим учителем-немцем, за что его часто били (для царствующего семейства это не единичный случай), и отец с матерью никогда за сына не заступались, считая его слишком строптивым. Они надеялись, строгий учитель вышколит ребёнка, он же лучше знает, как воспитывать детей.

Так что по всем этим свидетельствам можно понять: князь был довольно трудным подростком, которого не смог сломать даже жёсткий учитель-педант. И я думаю, это хорошо: у парня есть характер, что является редкостью для большинства великих князей.

Никола не жадный. Его любовница в своих мемуарах писала, что он торговался с извозчиками за каждую копейку, но я за всё время общения с ним такого ни разу не видел. Особо наглых извозчиков он, конечно, осаживает, ну так это почти все делают, и ничего необычного здесь нет. Опять же, могу от себя добавить: сколько бы мы с князем по городу вместе ни ездили, чаще, наверно, он за проезд платил.

Да и вообще из прочитанного когда-то можно утверждать, что Никола много денег тратил на других: на собственные сбережения отправлял своих офицеров за границу учиться, любимому лакею — старику Савелову — домик подарил, реставрировал семейный дворец в Павловске. Впоследствии, став предпринимателем в Азии, сколотившим многомиллионное состояние, князь на свои личные деньги назначал стипендии, разводил сады, прокладывал каналы и строил русские поселения.

Ещё вспоминается, что к увеселениям света Никола относился довольно равнодушно и предпочитал проводить свободное время в своем дворце на Гагаринской улице, среди картин и скульптур, страстным коллекционером которых являлся. Другими излюбленными местами его пребывания были две родительские усадьбы — Мраморный дворец в Петербурге и загородный Стрельнинский дворец.

Какого-то чрезмерного усердия в употреблении спиртных напитков я за ним тоже не заметил, и не понимаю, почему его отец думает иначе. Вот с женщинами да, перебор у него конкретный, ни одно смазливое личико не пропускает. Но ведь в петербургском свете таких ловеласов и без него хватает. Тут у многих принято "волочиться" за дамами. Хм... и не только за дамами.

То есть парень он нормальный, без подлецы, без мути, поэтому недели через две после знакомства с ним я, прикинув варианты развития наших отношений (ну раз Никола от меня никак не отставал), решил за него побороться. Чем чёрт не шутит, вдруг удастся ему мозги вправить, это ж замечательный помощник отцу выйдет в его служении России. В общем, когда парень на ухудшение зрения пожаловался, уговорил я его на лечение к Софе пойти, и она не только зрение ему стала подправлять, а и психику тоже. Разумеется, потихонечку, ненавязчиво.

Не успели мы развить тему управления миром и обсудить её со всех сторон, как были прерваны звоном дверного колокольчика. И кого же я увидел, открыв дверь? Ха, улыбающегося Гришку Сурикова. Ну наконец-то караван из Красноярска добрался до столицы. Ох и закрутятся у нас теперь дела! Само собой, мы с Гришкой крепко обнялись, а потом и Машуля к нам с радостными криками присоединилась. Никола смотрел на наши обнимашки очень удивлённо, а когда узнал, кого мы так весело тискаем и по плечам хлопаем, и вовсе в осадок выпал. Не принято у аристократии с работниками обниматься.

Мы затащили Гришку в гостиную и стали чаем с пирожками потчевать, расспрашивая при этом о пройденном пути и походной жизни, князь же в это время в сторонке тихо сидел и не отсвечивал. Надеюсь, он не обиделся и понял, почему я, воспользовавшись неформальной обстановкой, представил его при знакомстве просто нашим другом — князем Константином Николаевичем. Не, ну правда, назови я его великим князем, и нам с Гришкой не удалось бы спокойно поговорить.

И так-то парень на сидящего рядом "аж целого князя" и офицера косился настороженно, а с великим он и вовсе молчком сидел бы, да ещё и с выпученными глазами. Уж больно благоговейное отношение нынче у народа к правящему семейству. Впрочем, это мелочи; не удивлюсь, если, пообвыкнув, эти двое меж собой вскорости по-простому общаться станут, как, например, Никола со стариком Савеловым. Дедуля не раз при мне ворчал на князя, а тот отшучивался и обнимал его.

С облегчением узнали, что караван до Питера дошёл без особых проблем: оборудование доставлено в целости и сохранности, ребята все живы и здоровы, никто и не болел ни разу за всю дорогу. Полагаю, в этом настоечки Софьи Марковны сильно помогли. Ой, как меня радует приход каравана! Всё-таки не оставляла опаска, что какая-нибудь гадость приключится с ним в дороге и задержит движение. Ну да ладно, прочь все страхи, скорее едем к Московской заставе, мои работнички, как и было оговорено, прямо там лагерем остановились.

То, что Машуля отправилась вместе со мной, меня не удивило — её сейчас не остановишь, — а вот чего Никола с нами в поездку напросился, мне непонятно. Говорит, хочет на остальных красноярцев посмотреть. Ну-ну, пусть посмотрит, вдруг что интересное увидит. Хм... только от девчонок-косметологов его нужно подальше держать, слишком уж много у нас там молоденьких красавиц собрано. Я что, для него весь прошедший год красноярский малинник пестовал? Ага... фиг ему!

По свежему снежку до Московской заставы долетели довольно быстро. Мы втроём — в нанятых санях, а Гришка Суриков — на своём коне, на котором и приехал. Естественно, у заставы опять пошли обнимашки. Василий Егоров, мой старший охранник, браво отрапортовал о пройденном пути. Нелёгком, кстати, как выяснилось. Случались в дороге и поломки транспорта, хотя, казалось бы, сани для каравана я специально самые крепкие закупал; были и попытки ночных краж, и даже конфликты с местными чиновниками возникали. Но со всеми неурядицами мои "бизоны" (так я про себя охранников называю) успешно справились.

Мы с Машкой прошлись средь народа, поприветствовали и ребят, и девчат, причём почти каждого персонально. Порадовало, что вид у всех цветущий, румянец во все щёки полыхает, глаза юношеским задором горят. Нет-нет, девочки, обниматься-целоваться я с вами не буду. Вас много, я один. Та-ак, а это кто такие? Чуть в стороне от галдящей толпы красноярцев стояло пять незнакомых мне парней (по виду казаки) и снисходительно рассматривали наше веселье.

Василий, проследив за моим взглядом, смущённо крякнул и пояснил:

— Александр Владимирович, то браты́ мои и приятель их. Решили мир посмотреть да службу в столице поискать. — Видя, как я недовольно поморщился и холодно на него взглянул, Василий заговорил быстрее: — Я помню, что вы приказывали не привечать никого из посторонних, раз найма у нас нет. Братьям о том было сказано, но они захотели сами по себе счастья спытать. Не токмо ведь у нас службу найти можно, Петербург большой. Дома у нас, сами знаете, часть войска-то распускают. Казаков в крестьян повертать собираются. А браты́ молодые, неженатые, и крестьянская жизнь им не очень люба. Вот они и... С караваном-то спокойнее следовать, да и веселее. Опять же, и нам в дороге подмога: ночных воров вместе гоняли.