| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Неуклюжие лавки стояли.
На одной — перед длинным столом -
Молчаливо сидела за пряжей,
Опустив над работой пробор,
Некрасивая девушка
С неприметным лицом.
Я не знаю, была ли она
Молода иль стара...
И какого цвета волосы были,
И какие черты и глаза.
Знаю только, что тихую пряжу пряла,
И потом, отрываясь от пряжи,
Долго, долго сидела, не глядя,
Без забот и без дум.
И еще я, наверное, знаю,
Что когда-то уж видел ее..."
И её "пряжа" к изделиям из шерсти отношения не имеет:
"Поднимались из тьмы погребов.
Уходили их головы в плечи.
Тихо выросли шумы шагов,
Словеса незнакомых наречий.
...Встала улица, серым полна,
Заткалась паутинною пряжей.
Шелестя, прибывала волна,
Затрудняя проток экипажей.
Скоро день глубоко отступил,
В небе дальнем расставивший зори.
А незримый поток шелестил,
Проливаясь в наш город, как в море.
10 сентября 1904"
В 905 году Блок своим творчеством пытался спровоцировать ещё одно, как в 901-ом явление Лучезарной, (Поэма "Ее прибытие""), но "Прекрасная дама не ездит на пароходах". Тем больше должно было его поразить появление Волоховой — женщины, воплотившей его видения Незнакомки.
Веригина В.П. Воспоминания:
"Блок... и Н. Н. Волохову обрек на снежность, на отчуждение от всего жизненного. Он рвал всякую связь ее с людьми и землею, говорил, что она "явилась", а не просто родилась, как все, явилась как комета, как падучая звезда. "Вы звезда, ваше имя Мария [Имя героини пьесы "Незнакоска"]", — говорил он. Она с болью настаивала на своем праве жить жизнью живой женщины, не облеченной миссией оторванности от мира. И настаивала особенно горячо, может быть потому, что в ней самой был действительно разлад с миром, она чувствовала себя глубоко одинокой. Волохова, разумеется, сразу же ощутила, что стоит рядом с поэтом, которому "вселенная представлялась страшной и удивительной, действительной, как жизнь, действительной, как смерть..."
...Блок был неумолим. Он требовал, чтобы Волохова приняла и уважала свою миссию Снежной девы, как он — свою миссию поэта. Но Наталья Николаевна не захотела отказаться от "горестной земли", и случилось так, что поэт в конце концов отошел от нее."
Но тем не менее исходное стихотворение — оно о тех видениях, а не о реальностях его взаимоотношений с одной из красивых актрис "горестной земли".
2. Приявший мир, как звонкий дар...
Приявший мир, как звонкий дар,
Как злата горсть, я стал богат.
Смотрю: растет, шумит пожар -
Глаза твои горят.
Как стало жутко и светло!
Весь город - яркий сноп огня,
Река - прозрачное стекло,
И только - нет меня...
Я здесь, в углу. Я там, распят.
Я пригвожден к стене - смотри!
Горят глаза твои, горят,
Как черных две зари!
Я буду здесь. Мы все сгорим:
Весь город мой, река, и я...
Крести крещеньем огневым,
О, милая моя!
26 октября 1907
Из Примечаний к данной поэме в "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"
Заглавия одиннадцати стихотворений, составивших цикл "Заклятие огнем и мраком и пляской метелей", предполагали (в "Весах"[первая публикация в журнале "Весы"] и III1[III1 — [Блок А. Собрание стихотворений. Кн. 3. Снежная ночь (1907-1910). М.: Мусагет, 1912.]]) сквозное связное прочтение:
"(1) Принимаю — (2) В огне — (3) И во мраке — (4) Под пыткой — (5) В снегах — (6) И в дальних залах — (7) И у края бездны — (8) Безумием заклинаю — (9) В дикой пляске — (10) И вновь покорный — (11) Тебе предаюсь".
"
То есть первоначальное название исходного стихотворения — "В огне".
— "Приявший мир, как звонкий дар" — см. предыдущее стихотворение, озаглавленное "Принимаю".
"...Смотрю: растет, шумит пожар // — Глаза твои горят. // Как стало жутко и светло! //Весь город — яркий сноп огня..." — (Ср. из более позднего "...пожаром зари // Сожжено и раздвинуто бледное небо...") — комната, окно, за котором пылающей в заре город ("Весь город — яркий сноп огня, // Река — прозрачное стекло..."), и любимая, чьи чёрные глаза пылают ярче пламени заходящего солнца.
— "Крести крещеньем огневым..." — Катехизис: "Крещение (греч. ваптисис — погружение) есть Таинство, в котором верующий, при троекратном погружении тела в воду, с призыванием Бога Отца и Сына и Святого Духа, умирает для жизни плотской, греховной, и возрождается от Духа Святого в жизнь духовную, святую. Так как Крещение есть духовное рождение, а родится человек однажды, то это Таинство не повторяется". Огненное крещение — это отказ от крещения водного, отказ от всего прежнего. Отказ от жизни вечной души.
Из Примечаний к данному стихотворению в "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"
— "Крести крещеньем. огневым // О, милая моя!" -... ср. слова Германа в драме "Песня Судьбы" (7-я картина): "Как будто я крещен вторым крещеньем" (СС-84 • С. 159). "Огневое крещенье"— метафора самосожжения.
"
"Песня Судьбы" (7-я картина):
"
Хмурый морозный день. Пустая равнина, занесенная снегом. Посредине — снежный холм. Ветер свистит и грозит метелью; сквозь ветер звенят как будто далекие, удалые бубенцы. Герман стоит на холме.
Г е р м а н
Все миновало. Прошлое — как сон.
Холодный, бледный день. Душа, как степь,
Не скованная ни единой цепью,
Свободная от краю и до краю.
Не вынесла бы жалкая душа,
Привыкшая к домашнему уюту,
К теплу и свету очагов семейных, -
Такой свободы и такого счастья.
В моей душе — какой-то новый холод,
Бодрящий и здоровый, как зима,
Пронзающий, как иглы снежных вьюг,
Сжигающий, как темный взор Фаины.
Как будто я крещен вторым крещеньем,
В иной — холодной, снеговой купели.
Не надо чахлой жизни — трех мне мало!
Не надо очага и тишины -
Мне нужен мир с поющим песни ветром!
Не надо рабской смерти мне — да будет
И жизнь, и смерть — единый снежный вихрь!
Метель запевает, становится темнее.
Г о л о с Ф а и н ы
Эй, Герман! Где ты?
"
3. Я неверную встретил у входа...
Я неверную встретил у входа:
Уронила платок - и одна.
Никого. Только ночь и свобода.
Только жутко стоит тишина.
Говорил ей несвязные речи,
Открывал ей все тайны с людьми,
Никому не поведал о встрече,
Чтоб она прошептала: возьми...
Но она ускользающей птицей
Полетела в ненастье и мрак,
Где взвился огневой багряницей
Засыпающий праздничный флаг.
И у светлого дома, тревожно,
Я остался вдвоем с темнотой.
Невозможное было возможно,
Но возможное - было мечтой.
23 октября 1907
Из Примечаний к данному циклу стихотворений к "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"
Заглавия одиннадцати стихотворений, составивших цикл "Заклятие огнем и мраком и пляской метелей", предполагали (в "Весах" [первая публикация в журнале "Весы"] и III1[III1 — [Блок А. Собрание стихотворений. Кн. 3. Снежная ночь (1907-1910). М.: Мусагет, 1912.]]) сквозное связное прочтение:
"(1) Принимаю — (2) В огне — (3) И во мраке — (4) Под пыткой — (5) В снегах — (6) И в дальних залах — (7) И у края бездны — (8) Безумием заклинаю — (9) В дикой пляске — (10) И вновь покорный — (11) Тебе предаюсь".
— "...Где взвился огневой багряницей // Засыпающий праздничный флаг." — Образ красного флага здесь осложнен евангельским мотивом: в багряницу (алую мантию, знак царского достоинства) был в насмешку облечен Христос перед казнью (Мф. XXVII, 28, 31; Мк. XV, 17, 20; Ин. XIX, 5). Ср. тему распятия в предыдущем стихотворении цикла ("Приявший мир, как звонкий дар ...").
"
То есть первоначальное название исходного стихотворения — "И во мраке".
— "Я неверную встретил..." — Блоку с верностью женщин отчаянно не повезло: чужая жена К.М.С., своя — с самого начала смотрящая во все стороны Л.Д., проститутки, сразу же объявившая, что она любит другого, Волохова... Его потом это поразит в Дельмас:
"И то, что больше и странней:
... тайна верности... твоей.
1 июля 1914"
Здесь "верности" — выделено Блоком. (А многоточие перед "твоей" — стихотворение начиналось с обращения на "Вы": "Я помню нежность ваших плеч".) Возможно ещё и отмеченное для других, для читателей, для читательницы — колебание о том, с какой — заглавной или строчной — буквы написать это слово.
— "...у входа" - "вход" — будет расшифрован в 6-ом стихотворении — "В бесконечной дали корридоров...": "...темен мой храм" Герой ждал свою героиню у входа в тёмный храм, в чьей пирамиде коридоры бесконечны.
(Даниил Андреев. "Роза Мира". Книга X. Глава 5. "Падение вестника":
"...Ещё немного — цепи фонарей станут мутно-синими, и не громада Исаакия, а громада в виде тёмной усечённой пирамиды — жертвенник-дворец-капище — выступит из мутной лунной тьмы. Это — Петербург нездешний, невидимый телесными очами, но увиденный и исхоженный им: не в поэтических вдохновениях и не в ночных путешествиях по островам и набережным вместе с женщиной, в которую сегодня влюблен, — но в те ночи, когда он спал глубочайшим сном, а кто-то водил его по урочищам, пустырям, расщелинам и вьюжным мостам инфра-Петербурга."
— "Невозможное было возможно, /Но возможное — было мечтой" — ещё одно поразившее его несовпадение: ему было доступно "невозможное" — доступно его "явное колдовство", его "двойники", его "Город", где и происходила вся эта сцена, а самое простое — поцеловать любимую, которая явно показывала, что ей хорошо, ей радостно быть с ним — только в мечтах.
4. Перехожу от казни к казни
Перехожу от казни к казни
Широкой полосой огня.
Ты только невозможным дразнишь,
Немыслимым томишь меня...
И я, как темный раб, не смею
В огне и мраке потонуть.
Я только робкой тенью вею,
Не смея в небо заглянуть...
Как ветер, ты целуешь жадно.
Как осень, шлейфом шелестя,
Храня в темнице безотрадной
Меня, как бедное дитя...
Рабом безумным и покорным
До времени таюсь и жду
Под этим взором, слишком черным.
В моем пылающем бреду...
Лишь утром смею покидать я
Твое высокое крыльцо,
А ночью тонет в складках платья
Мое безумное лицо...
Лишь утром во'ронам бросаю
Свой хмель, свой сон, свою мечту...
А ночью снова - знаю, знаю
Твою земную красоту!
Что' быть бесстрастным? Что' - крылатым?
Сто раз бичуй и укори,
Чтоб только быть на миг проклятым
С тобой - в огне ночной зари!
Октябрь 1907
Из Примечаний к данному циклу стихотворений в "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"
Заглавия одиннадцати стихотворений, составивших цикл "Заклятие огнем и мраком и пляской метелей", предполагали (в "Весах" [первая публикация в журнале "Весы"] и III1[III1 — [Блок А. Собрание стихотворений. Кн. 3. Снежная ночь (1907-1910). М.: Мусагет, 1912.]]) сквозное связное прочтение:
"(1) Принимаю — (2) В огне — (3) И во мраке — (4) Под пыткой — (5) В снегах — (6) И в дальних залах — (7) И у края бездны — (8) Безумием заклинаю — (9) В дикой пляске — (10) И вновь покорный — (11) Тебе предаюсь".
"
То есть первоначальное название исходного стихотворения — "Под пыткой".
А.А. Блок. "Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ":
"
Заглавие 4. Под пыткой.
Эпиграф
Да, к устам твоим приникнув,
Посмотреть в лицо твое,
Чтоб не дрогнув, чтоб не крикнув,
Встретить смерти острие!
Брюсов
"
Эпиграф из стихотворения Брюсова "Ахиллес у алтаря". В нем — сцена из мифа об Ахиллесе и Поликсене.
"Ахилл, как рассказывает сравнительно позднее предание, случайно увидев её, воспылал к ней любовью, решил взять в жёны и перейти к троянцам, но был изменнически убит Парисом как раз тогда, когда пришёл, безоружный, в Фимбру для бракосочетания с Поликсеной" [Фимбра — город чуть севернее Трои.]
Википедия
Вот какая сцена стояла перед Блоком, когда он писал это стихотворение: что все эти "пытки" — это предательство, причем бесполезное предательство, которое предательством и будет вознаграждено.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
