— Тебе неудобно?! Это мне неудобно! Выручи, друг? Забери меня от него? Попроси, пусть меня расколдует. Что тебе, жалко, что ли? Как генерал генерала прошу, Лёва. Ты меня понимаешь?

Рохлин лежал на топчане и думал. Вспоминал весь прошедший день. Перед глазами проходили бойцы России в "цыплятах" Руси, проезжали самосвалы России, нагруженные российскими кранами. Но! Без роботов Руси эти камни так быстро бы не разобрали. Технология разбора завалов предполагает аккуратность, чтоб спасти ещё живых. Оперативно и чётко работало МЧС России: вставлялись стёкла и фанера в окна, эвакуировались люди, переселялись, лечились. 'Но фанеру и стёкла привезли светлорусы на самолётах. Подали пример, научили многому. Сладов помог сориентироваться в обстановке, не дал скатиться в панику и суматоху. Крутой мужик, наверно, был в молодости. Нет, много, очень много делали наши, россияне. Но без Руси потери были бы значительно больше. Так легко бы не отделались. Далеко ушла Русь в технике. Да и в науке, скорее всего. Мобильная АЭС, ЛР-ки...'

===== Воссоединение.

== Совбез РФ.

— С точки зрения концепции национальной безопасности, эти действия могут привести к возрождению нации, но всё нужно обыграть тонко, профессионально с медийной точки зрения, ненавязчиво. Я считаю, что Русь в этом деле чистый благотворитель. Они много теряют, как, в своё время, СССР кормил всяких папуасов, под обещания выбрать социализм, а те потом дули показывали. А денежки — тю-тю.

— Корибут может не согласиться, я согласен с генералом Ивановым. А если он не согласится — неудобняк будет вселенский. Хоть под стол лезь.

— А мне, вообще, идея не нравится. Ты меня, конечно, извини, Лев Яковлевич, я буду говорить прямо, как думаю. Мы рисковали, головы под пули киллеров подставляли, власть взяли. Не буду отрицать: с помощью Корибута. Дальше, мы рисковали, спасли Россию от падения в пропасть, заняли достойные места. А кем мы станем? Уйдём на пенсию? Или в дворники? Он нас не оставит. Мы — не его команда. А я уже старый человек, чтобы гнуться.

— Друзья, позвольте я дам реплику. Меня он сам вам отдал, чтоб у вас был идеолог. Я ведь прижился? Прижился. Я Корибута знаю чуть лучше вас. Не один год работали вместе. И он сам, и его команда — нормальные люди, наши, военная косточка, так сказать. Я считаю, что мы сможем договориться.

— Ага! Да он помешан на своей рейтинговой системе! А откуда я знаю, сколько у меня выйдет аикью, или какая другая цифирь?

— Не демонизируйте, будьте любезны. У них тоже не всё так просто. Для своих, кто был с ним с самого начала, Корибут делает постоянную надбавку. Большую. Хватает. Он даже разгильдяя и бабника Кармышова никуда не задвинул. Шпионку ему в жёны дал! Я — за. Думаю, что можно будет договориться о власти.

— Эх, братцы, вы тут спорите, а я больше всего боюсь, что он нас не возьмёт.

== Начальный разговор.

— Лёва, ну ты и сука! Как ты мог?! Мы же договаривались!?

— Не совсем. Если быть точным, то ты меня попросил, но я тебе ничего не обещал.

— Это неявная договорённость. Без слов. А ты её нарушил. Это нечестно. Не зря я евреев люстрировал. Нельзя к вам поворачиваться спиной. Даже к таким выкрестам, как ты, Лёва.

— Давай, подождём результата. Может, народ сам не захочет? Тогда и вопрос будет снят.

— Ну, конечно... Не захочет. Ты так журналистам хвосты накрутил, очко скипидаром смазал, что они отжигают почище Би-Би-Си. Что я должен своим СМИ в России говорить? Какие установки давать? Сказать, чтоб сами на себя, на нашу Светлую Русь грязь лили? И кто я буду после этого? Сука, ты. Загнал меня в ловушку. Я могу, в принципе, выкрутиться. Блять, но самому потом будет противно. Как ты меня подставил, Лёва, как подставил...

— А можно я к тебе зашлю свои съёмочные группы? Поездят по городам и весям, поглядят. Может, действительно у тебя не так всё и хорошо? Народ увидит, подумает...

— Не грузи. Лучше сам приедь, посмотри. Может, ты — передумаешь. Я серьёзно. Это предложение. А то ты только по работе был, да в самом начале, в подземелье, и на пару передовых заводов, на экскурсию ходил. Приезжай.

— А ты меня не заколдуешь?

— Дурак. <Ты не можешь почесать нос.> Пробуй.

— Г-г-г-э-х-х. Нет, не выходит.

— Понял?

— Понял, я — дурак.

— То-то же, приезжай.

— А нос?

— Приедешь — расколдую. Кстати, в Тереме основной фронт работ завершён, жителей вывезли, я буду забирать технику назад.

— Всю?

— Нет, Одну ЛР-ку тебе оставлю, пару роботов. Людей немного, но основную часть передаю китайцам. Хоть, они нам и не "братья навек", но ныне — союзники. Дипломатия...

== Двойной сон.

Корибут спал и видел сон. Его дом подвергся неспровоцированному нападению, захвату, разрушению. В дом вломились многочисленные родственники. Он их не знал, не узнавал, но подспудно знал совершенно точно, что это родственники. Они пришли с баулами, чемоданами, котомками, рюкзаками, вещмешками. Одна бабка котомку курьёзно повесила на палку, палку закинула на плечо, по-старинному. Многочисленные дети пришедших ломали игрушки, рвали обои, дёргали шторы, прыгали с дивана на кресла, катались на картонках по полу. Из галдёжа нельзя было выделить отдельных слов.

'Нет, так не бывает, так не должно быть. Почему мой старшенький на них не крикнул? Как Лена такое допустила? Нереально!' В ответ на его запрос из комнаты вышел Сергей, начал раздавать тумаки детям гостей, те сразу успокоились. Остальные дети тоже вышли вереницей из той же "бездонной" детской, организовали детей беженцев на уборку последствий. Оттуда же вышла Лена, начала распоряжаться, всё пришло в порядок, уладилось. Слов слышно не было. Почему-то. 'Бред. Так быть не должно. Звука, почему нет? А-а-а! Это же сон! Точно. Могу проснуться.'

Действительно, Диктатор проснулся. Обстановка была загадочная. Пустырь на окраине города, ветер несёт пыль. 'На чём же это я спал? Оба-на! На лавочке. А лавочка — возле могилы!' С другой стороны от пустыря взору открылось кладбище. По дорожке шёл в его сторону человек. 'Что-то знакомое... Это же Светозар! Вот те й раз!?'

— Здрав будь, Светозар.

— И тебе здоровья, Алекса. Не ждал? Пошто давно к нам в гости не захаживал? Али всё ладится?

— Нормально всё. Где-то лучше, где-то хуже, но справляюсь.

— Справляешься, говоришь? А как быть с пропущенным от врагов ударом? Три града порушены, люди потравлены. Щит твой трухлым оказался, щербатым. Пропустил вражьи стрелы. Наша кровь пролилась, души росичей в Ирий ушли раньше срока. Что скажешь?

— Щит у нас хороший. Так было нужно. Тебе сказать могу, хотя не уверен, одобришь ли мой выбор. По многим причинам, мне нужно было пропустить удар. Я принял меры, чтобы свести ущерб и жертвы к минимуму.

— Ты сознаёшься мне, что сам открыл ворота ворогу? Ждёшь от меня одобрения?

— Я не чувствую стыда. Впрочем, как ничего другого. И ты это знаешь. Одобрение мне не нужно. Я пытаюсь тебе объяснить. Такова была стратегическая необходимость. Можешь не одобрять. Войди в сон к генералам, расскажи им, если считаешь нужным.

— Это не потребно и не право. Они — всего лишь люди. А ты — орудие судьбы, которое я сам же и сотворил. Как ты это содеял?

— Убрал помощь Юревичу по Западной Украине и Прибалтике. На время. Остальное сделали враги, как бы, сами. Предатели.

— То есть, формально, ты свою руку к этому деянию не приложил? Токмо не помог доглядачу своему своечасно?

— Так и есть. Они, мои генералы, могут быть благородными. Я этого себе позволить не могу и не хочу. Я — стратег без чувств. Держусь только интересом к игре и волей. Осуждаешь — забирай меня назад.

— Нет. Это не право. По кону на тебе вины нет.

— Это как в старых фильмах показывают: виновата рука, яд налившая? А не заказчик отравления? Вы отстали от жизни, предки. Сейчас такие нравы...

— Оставим суетные мелочи. Я пришёл, наказ дать. Ты должон родичей боронить. Не прогоняй их, не лишай своей защиты. Хоча души их заблудили, кровь это нашенская, арийская. Бери под руку и опеку. Для того ты назад и возвёрнут. Уразумел?

— Легко тебе наказы давать. Если бы ты знал, какой это головняк! И как же ж не вовремя! Кстати, раз уж ты тут, ответь-ка друг любезный, на вопрос. Ты мне говорил, что чувства включатся после девяти рождённых детей. А у меня уже начали проскакивать. Слабо, редко, но есть. Почему? Не обманываешь ли ты меня? И с этим, и в других местах? А, волхв?

— Ты знаешь, что должно. На этом — всё.

— Чёрт! Чёрт!! Стой!!!

'Вот же ж гад! Ушёл, не ответив. А я проснулся. Оказывается, я всё же спал дома, а не на кладбище. Вон, Лена сопит тихонько. Три часа ночи! Как теперь заснуть? Впрочем, есть одно испытанное средство.'

— Леночка, солнышко....

== Заседание Горнего Совета Светлой Руси.

— Народ, страсти оставьте на потом. На повестке дня много важных вопросов. Начну с воссоединения. Возможного. Мою позицию вы знаете: была б моя воля — отбрыкивался от этого ещё лет десять. Подлость ситуации в том, что десяти лет у этого мира нет. Это — раз. Вмешиваться в референдум и прочие проделки команды Рохлина, нарушая правила игры, мы не будем — чревато. Это — два. Из "два" имеется следствие: результат референдума будет такой, какой нужно нашим российским коллегам. Следствие из следствия...

— Чегой-то нашего Ляксандра на математическую терминологию потянуло?.

— Нормально.. Зри в корень.. Решать по воссоединению нужно заранее..

— Мы же не будем своих за бортом оставлять?!.

— Тише!. Саша услышит — выступать заставит..

— Из всех этих теорем и следствий вытекает задача: как проводить воссоединение на данном этапе, при всей нашей и их неготовности?

— Подождите-подождите, Это вопрос на неделю обсуждения. Его и на Совбез можно вынести. Меня, признаться, больше интересует распределение портфелей. Это ж им нужно дать нормальные посты, поделить пополам, то, что есть у нас?

— Серёга боится, что у него жён-красавиц заберут.

— Га-га-га!!

— Я — серьёзно!

— Тут думать не над чем. Лариса опять родила. Сделаем её первым замом, а Рохлину — премьерство. Работать, конечно, будет именно Лариса, но она, слава богу, не честолюбива. А, Толик?

— Я бы сказал так: "Нормально".

— Га-га-га!

— Иванову, нашему и ихнему, можно дать или министерство идеологии, или руководство ВКС. Я склоняюсь, что космические силы, ибо на идеологии прочно сидят Вишневецкие с Животвором. Они сработались. А Иванов с Животвором могут не поладить. Два медведя в одной берлоге и всё такое...

.........

— Теперь организационный вопрос: новый член в Горний Совет. Считаю, что нужно вводить сюда Журавлёва.

— Нормально. У меня к нему вопросов нет. Не завалил ни одной операции. Умеренно инициативен, осторожен. Нормально.

— Он только принял должность комфлота. Без году неделя! А, вдруг, не справится? Ты его понизишь, а посвящённым он останется. Что тогда будем делать? Выводить из состава? Такого ещё не было.

— Было. Мы Иванова, как бы, вывели. Приостановили членство, когда он в Россию к Рохлину уехал.

— То — совсем другое дело.

— Я — тоже против. Может, ты и Литвина будешь вводить в Горний Совет? Мы были с тобой с самого начала...

— Толя, окстись! Ты что, обиделся за Ларису? Перестань. Хватит вам власти. Она ещё рада будет, вот увидишь. А Литвина не планировал. К чему ты это сказал? Он всего лишь возглавляет американскую группировку. Которая работает едва на 10% потребной мощности. Не дорос ещё. Даже до Совбеза. Нет, Литвина — не буду. Слишком противоречивое прошлое. Но и то, не хотел бы загадывать. А по Журавлёву, у меня лично, мнение однозначное. Но решение — за вами, за Советом. Кто ещё выскажется?

— Рохлина нужно будет вводить, если что...

== Что могут СМИ.

После своего "генеральского десанта" в Терем, Рохлин задумался о дальнейшей судьбе народа. Не себя и своей команды. Корибут дал согласие на создание анклава в столицах, следовательно, после ликвидации последствий последней стычки с врагами, в Москве пойдут полным ходом работы по перестройке подземелий по светлорусскому образцу, преобразование законов, кадровая чехарда. Даже если выделить чиновников, власть имущих, в отдельную категорию, поиграть в самостоятельность подольше, то, всё равно, возникнут нюансы. Зачем резать собаке хвост по частям? И всё же, эти соображения стояли у генерала на втором месте. Он, действительно, был вождём нации, настоящим патриотом. Он думал о народе, о той части, которая не в анклавах. Последние события показали, что враг не смирится с потерей власти. Следовательно, впереди полная ядерная война, с применением всего накопленного арсенала ядерного оружия. Даже, если это сбудется через пять-десять лет, Российской Федерации ни за что не успеть должным образом подготовиться. Рохлин ходил на экскурсию в подземные города. Первый раз — ещё у Корибута. Затем — в Омске, одном из анклавов. Впечатление произвело. Там можно выжить. Если подсчитать, сколько людей попадает в убежища, выйдет около 30 миллионов. Даже если прибавить две столицы, пожалованные его диктаторским величеством, то это ещё плюс двадцать миллионов. А остальные — обречены. Причём, что важно, Корибут, с его нечеловеческим подходом, не говорил, что остальные чем-то хуже, провинились и т.д. То есть, он, в принципе, не возражал бы. Проблема в ресурсах. Но! Раз — не возражал бы, то есть шанс склонить его в свою сторону. Особо подвинули Льва Яковлевича в сторону этого решения "добровольцы" из Светлой Руси. В первую очередь: члены семьи, родственники Корибута. Что бы там ни говорили враги, какие бы противоречивые данные не давали разведка, Корибут был человеком. Родственники — обычные люди, может быть, чуть более энергичные, чем средние граждане. Со своими недостатками, со сложными судьбами. Дело не в том, что они приехали на помощь в трудный момент, хотя это их сильно характеризует. Дело в том, что они — люди! А Рохлин сильно сомневался, что Корибут — человек. А с демоном невозможно заключать сделки. Рохлин не желал быть доктором Фаустом, чтоб безоглядно доверять. Последние события дали надежду, подтолкнули к доверию. Хотя в душе оставался холодок страха. Страх боевой генерал умел преодолевать.

Операторы Теремской телестудии получили команду: снимать всё, что смогут, о помощи светлорусов, особо уделить внимание родственникам Корибута. Но не давать никуда эти материалы. Теперь их использовали во всю ивановскую. Российские телеканалы и газеты взорвались описанием всех добрых дел Светлой Руси, её людей, её руководителей на благо России, в том числе: в Тереме. Показывали беженцев на Руси: как устроились, чем обеспечили, довольны ли. Брали интервью у сотрудников Теремского аэропорта: "В таких чудовищных погодных условиях, которые сложились на вторые сутки после удара, вообще, нельзя летать. А светлорусские пилоты взлетали и садились. Это — подвиг. Без преувеличения. Нам очень нужна была их помощь, те вещи, которые доставили самолёты вовремя". "Дорога ложка к обеду. Защитные костюмы и бинты нужны живым, а не мёртвым." — комментировал журналист. Технические новинки обсуждали учёные и инженеры. Хотя большинство оборудования уже присутствовало на территории России, в анклавах, широко его не обсуждали. А теперь показали в полный рост, как фильм-фантастику. Инженеры сожалели, что ввиду секретности, находясь в разных осколках разбитой империи, не могут, в полной мере, воспользоваться новинками на стройках страны. Учёные хвалили светлорусских гениев, просили дать квоты на обучение российских студентов в ВУЗах Руси. Показывали жуткие кадры прошлых землетрясений в Китае, Японии, Армении, Ташкенте, Нефтегорске. С цифрами погибших и раненых с разбивкой по причинам. Тонко подводили телезрителей к мысли о важности оказания помощи в первые часы после катастрофы. Впрочем, это не было ни ложью, ни лукавством. Корибут направил самую массовую помощь в Терем из-за холода. Китайцы в завалах пострадают, но кто не раздавлен, не сгорел, а спрятался или в ловушке — выживет. Там — тепло. А в Тереме времени не было совсем. Это ещё повезло, что было минус двадцать, а не минус тридцать пять.