Когда осознала эту ситуацию, то после трезвого обдумывания решила не городить огород и не плевать против ветра, а попробовать примирить себя с обстоятельствами. То есть, как вы наверно догадались, попробовать заявить себя в качестве мальчика и примерного сына своего отца. К счастью, эта попытка была мной предпринята очень аккуратно и не привлекла к себе особенного внимания. Ведь будь иначе, трудно бы мне было потом упирать на то, что я и подумать не могу про жизнь мальчиком. Ну, что можно сказать про эту мою попытку? Мой порыв потерпел полное фиаско, едва я попыталась сблизиться со своими ровесниками, когда по первому теплу детишки смогли вылезти за пределы домов. Тем более, что я ещё и не говорю, но тут и говорить не потребовалось, я даже ничего сделать не успела, как меня сначала сгребли за грудки и, попытавшись неумело обматерить в подражание взрослым мужикам просто оттолкнули и я запнувшись об лежащую доску упала и пребольно ударилась головой. Вторая попытка подхода и контакта со сверстниками закончилась тем, что мне не говоря ни слова засветили кулаком в глаз, и я поверила в то, что оказывается в глазу у нас где-то находится кремень и кресало, такой сноп искр от этого удара брызнул. При этом я постаралась надеть самую невзрачную рубаху, как у них. Сняла с головы платок, распустила косички, даже попробовала зубом цыкнуть, но отказалась от этой гениальной режиссёрской задумки. А для налаживания контакта я взяла на кухне свежие пирожки с малиновым вареньем. Ну, вроде как для "смазки" предполагаемого контакта. Пирожки у меня взяли и съели, даже спасибо не услышала, а чем меня "отблагодарили", я уже рассказала. Пришла домой в грязной рубахе и подбитым глазом, к счастью, из-за моей немоты допрашивать меня не стали, хотя всю малышню застроили и застращали, один вроде бы даже писнул от страха. А я поняла и крепко сознала, что мне их не понять и сегодняшний синяк — очень умеренная плата за науку и за полученные знания. Ну, а как мне, скажите, вливаться в мальчишеский мир, если я просто даже не понимаю, за что я наткнулась на такую агрессию. Когда у меня на глазах мальчишки петушатся и наскакивают друг на друга толкаясь и обзываясь в качестве прелюдии к драке, которой может и не быть, это вроде бы более понятно. А когда с хода, не спрашивая, бьют в глаз — это просто ни в какие ворота. Нет уж, мальчики, без меня, пожалуйста...
Конечно, если найти себе "проводника" в их мир, который меня на первое время прикроет и обеспечит защиту от такой немотивированной агрессии, а потом потихоньку через несколько месяцев — годиков мне удастся занять какую-нибудь нишу и получить свой статус в их иерархии. Вот только всё равно придётся драться, отбиваться от наскоков и провокаций. А я этого не смогу и защитник здесь не поможет, есть моменты, где необходимо личное участие. Но я ударить живого человека даже в ответ не смогу, я даже с девчонками в школе, ни разу не толкалась, хотя у нас были оторвы, которые с удовольствием таскали других за волосы и царапались как бешеные кошки, даже кулаками лупили. Но я знаю, что у меня не получится. Было такое, когда я была страшно рассержена и очень хотела просто уничтожить одну гадину, когда я уже решила её ударить и рука со сжатыми в кулак пальцами начала двигаться в сторону её лица, я вдруг почувствовала, что рука слабеет с каждым сантиметром своего движения и ударить уже не сможет. Всё, что я тогда смогла — это дать ей пощёчину, совсем не сильную, кстати, и даже это потребовало от меня огромных волевых усилий, а потом я убежала, и мне было так плохо, что я пообещала себе больше никогда не доводить до рукоприкладства. Есть девушки, которые на моём месте смогли бы и подраться и место себе выбить, они влились бы в среду мальчишек и никто бы даже ничего не заметил. Мы все разные, ведь были же в войну девушки-снайперы, другие летали на боевых самолётах и не просто летали, а воевали, да и раньше была Дурова — кавалерист-девица, которая прошла всю войну с Наполеоном и в жизни не имела ничего общего с образом милой миниатюрной Голубкиной сыгравшей её на экране.
От таких мыслей впору завыть, и даже не в мыслях дело, а в том, что они реальность отражают, и в будущем ничего хорошего меня не ждёт. Остаётся только встряхнуться и сказать как Скарлетт О′Хара "А вот об этом я подумаю завтра"...
* — Простим нашей героине, что она не знает, что на Руси до начала революционного разгула традиционно детям до 3-5 лет положено было носить сарафаны или другие фасоны платьев с широким подолом (у бедных слоёв населения эту функцию исполняли рубахи, которые больше ничем и не дополняли). Бельё под эту одежду в первые годы не надевали, что обеспечивало максимальную физиологичность отправления естественных надобностей и отсутствие нужды в памперсах или подгузниках. Последними пользовались только пока ребёнок не начинал садиться, ползать и вставать, то есть в период пеленания, когда подгузник имел возможность работать по назначению. То есть по одежде и виду маленького ребёнка отличить мальчика от девочки было невозможно, тем более, что любящие мамочки старались украсить любимое чадо изо всех сил и в объёме доступных средств. В это время ребёнок мужеского пола находится на женской половине терема, с женщинами ходит в баню. Словом, даже будущий мужчина в это время не имеет отношения к мужской половине мира, который здесь на мужскую и женскую части разделён чётко и безапелляционно. Ну, а про маленьких девочек и речи нет. Собственно от этого и идёт использование бесполых названий для маленьких детей: Дитя, Лялька, Ребёнок, Малыш и производные от этих слов, как и допустимое название маленького ребёнка в среднем роде, то есть маленький ребёнок это не "ОН", это "ОНО" — дитё. Фактически все эти слова не имеют привязки к половой принадлежности малыша, то есть Ребёнок может быть как мальчиком, так и девочкой, как и Дитя или Лялька. Для тех, кому интересно, можете поискать старые фотографии или картины, где зафиксированы маленькие дети и убедитесь, в том, что написанное мной есть абсолютная правда. Ещё в детстве меня очень удивила фотография юного цесаревича Алексея. Углядеть в сидящем в нарядном кружевном платье ребёнке мальчика у меня никак не получалось. Очень миленькая девочка, в моём понимании, в красивом платьице на руках у родителей. К слову, повязывание кулька с малышом красной или голубой лентой во времена самодержавия вполне могло быть расценено, как демонстрация своей нелояльности к правящей фамилии. Ведь эти ленты пристало иметь только детям венценосной семьи, которых награждали орденами святой Екатерины и апостола Андрея Первозванного по факту рождения у царствующих супругов. У остальных подобные намёки имеют привкус измены трону, а такое чревато, как вы понимаете...
** — Это не болезненные фантазии, могу подтвердить собственным опытом из деревенского хулиганского детства.
* * *
— ОПГ — Организованная преступная группировка, банда другими словами.
* * *
— Одна из распространённых на севере и в средней полосе России домашних пород овец, которая характеризуется прежде всего размерами и количеством мяса в туше при неприхотливости в содержании, высокой плодовитости и коротком сроке достижения кондиционных параметров. Из этих овец получают довольно много мяса при небольшом курдючном объёме, у них качественные крепкие толстые шкуры, которые технологичны и доступны ко всем видам переработки. А вот шерсть у этих овец остистая и грубая, а по объёму меньше чем у овец мериносных пород. Но последние держать в условиях климата нашего севера и даже средней полосы очень сложно, да и не особенно практично в хозяйстве, ведь мериносы при высоком качестве и объёме шерсти по всем остальным параметрам значительно уступают упомянутой Романовской породе. По устоявшейся истории породы считается, что и само название породы пошло от Петра Первого, который первых овец этой породы привёз из Европы. Хотя любой толковый селекционер вам докажет, что эта порода если и имеет отношение к распространённым в Голландии овцам, то лишь в малой части, а дальше она претерпела серьёзную адаптацию к нашим местным условиям, как и выработка и закрепление положительных наследственных качеств породы.
Глава 03
Баронесса
С этими мыслями я бы наверно накрутила себя до самой чёрной глухой депрессии, когда совсем трындец, тоска, пипец и, вообще, внезапно винда слетела. Но, как это водится, вмешался случай. У нас ведь почтовая станция, чтобы стало понятнее, в чём-то она похожа на обычный маленький вокзал, где регулярно появляются и уезжают новые пассажиры и путники. Взвинченные и нервные проезжающие, уставшие от тряски и дороги, врываются в наш небольшой мирок и встряхивают его не хуже артиллерийского обстрела. Пассажиры мелькают проездом на минуты или часы, а вот путники избирают станцию для остановки на день другой, чтобы передохнуть от тяжестей пути и набраться сил для следующего рывка по маршруту, чаще пассажиры выбирают остановки в городах, но есть любители таких тихих мест. Иногда при наплыве проезжающих станция превращается в гудящий улей со скандалами и криками тех, кому не хватает сменных лошадей, срочно нужен доктор, кузнец, сапожник или любая другая случайная дорожная оказия. Однажды, даже вдруг понадобился раввин, в пути решил умереть старый еврей, и перед смертью ему нужно было срочно получить что-то вроде нашего причастия. Словом, дорога. По неизвестно какому закону, проезжающие имеют свойство появляться кучей, а не ритмично и равномерно, когда возможности станции по их обслуживанию и удовлетворению их потребностей были бы вполне достаточны. К примеру, у нас в конюшне всего десять мест для сменных лошадей и четыре денника для курьерских коней. Но в реальности десять лошадей там бывает очень редко, обычно пять-шесть и пара коней, ведь часть в пути, других не закупили или не пригнали, третьи пали или выбракованы по болезни или старости. И если одновременно прибыли трое проезжающих, да с дополнительными возками с вещами, это уже как минимум семь-восемь лошадей на замену. А в дальнюю дорогу умный человек постарается взять парную коляску, так надёжнее и быстрее, ведь две лошади меньше устают и надёжнее довезут. И если посчитать парные упряжки, то троим на замену нужно не меньше двенадцати лошадей, которых просто нет, и из воздуха они не появятся. Вот тут и начинается Содом с Гоморрой в борделе с пожаром и наводнением под самый Новый год, когда начинают выплёскиваться эмоции в зависимости от характеров проезжающих, их спешки и ещё кучи разных сопутствующих обстоятельств. Может самый спокойный и безобидный вариант — когда проезжающие начинают мериться своим статусом и бумагами. Тогда выяснения приобретают некоторую упорядоченность согласно табелю о рангах, а не кипучие эмоции русских людей, где уже через минуту криков цель позабыта и главное пар выпустить и обязательно кому-нибудь в морду дать, а потом можно по этому поводу хорошенько выпить и чуть ли не побрататься.
Или вот сошлись в пути майор, следующий с семьёй к новому месту службы, и советник из министерства по казенной надобности. Самое смешное, что по табели о рангах у них чины одного класса, хоть у одного военный, а у другого гражданский. Будь майор из гвардейских, то благодаря гвардейскому превышению класса и чина, он бы оказался выше по званию, а тут выходит даже наоборот, ведь министерский чиновник по делам службы явно в приоритете перед военным едущим с семьёй. К слову, про третьего младшего по чину — губернского секретаря все уже давно забыли, да и он не лезет к тем, кто значительно выше его по чину, его дело здесь последнее. Это наедине с Ковыриным он мог губу оттопырить и даже пару зуботычин сунуть. Тем временем в выяснении старшинства между чиновником и майором может появиться такой фактор, к примеру, как очаровательная улыбка жены майора или известие о том, что один из младших детей приболел и хорошо бы его скорее в город к доктору доставить. Если же таких вводных нет, то, скорее всего, первым лошадей получит чиновник, потом майор с семьёй и последним секретарь, которому тоже куда-то нужно. А пока лошади будут отдыхать, и набираться сил, проезжающие будут гостить у нас на станции, чем будет внесено заметное разнообразие в нашу довольно однообразную жизнь. Но парадокс в том, что до их появления буквально в один час всех троих, у нас семь дней царила тишина, и был только один курьер проездом, чего бы им было в те дни не приехать по одному?...
Но такое мирное и разумное разрешение транспортных коллизий случается достаточно редко, вернее, к нему приходят уже после того, как все выплеснули накопившуюся в дороге усталость и раздражение, чаще всего путём наставления синяков на лицо смотрителя, как виноватого и крайнего по сути своей должности. Особенно, если среди проезжих есть молодые и спесивые, которым помахать кулаками для убеждения и аргументации легче, чем другим почесаться. В общем, теперь я уже и не удивляюсь, что у моего папы явный недобор передних зубов и нос на сторону смотрит. В принципе, путников вымотанных дорогой и обстоятельствами можно даже понять и пожалеть. Но часто встречаются и просто хамы, для которых скандалы на станции — просто способ дорожного развлечения или покуражиться со скуки, ведь ему тут даже ответить никто не может. С такими ничего не сделать, и в нашем положении остаётся только терпеть и стараться сгладить острые углы, как можно лучше делать свою работу, чтобы не вызвать новый взрыв недовольства. Тяжкое это дело — быть обслуживающим персоналом без единого намёка на права и статус. Это после революции у нас все были равны и все профессии почётны...
И вот в эпицентре этого придорожного катаклизма местного значения появляется моя любимая мамочка. И как у неё получается всего парой фраз или жестом, гасить волну уже кажется неотвратимо затопившей всю округу ярости. Она не кричит, не ругается, не стыдит, не попрекает и не убеждает. Удивительно, но её тихое "Господа...", а потом через паузу, в которой словно кисею со всех сдёрнули и они увидели, как они все выглядят со стороны "Как же так можно..." и последняя фраза — это не вопрос и не укор, а просто усталое лёгкое сожаление мамочки в адрес опрокинувшего чашку младенца. Да и первое слово — это даже не обращение и не призыв, ведь ей по чину следует обращаться — "Ваши высокоблагородия...", а не как к равным, но она ведь и не обращается, просто сказала вслух слово. Происходит всё на каком-то ином уровне, и как ей удаётся это одно слово суметь произнести на три тона, для меня загадка, но оно остужает самые горячие головы, и останавливает уже начавшуюся склоку. И мама не влезает разрешать возникшие вопросы, а просто уводит всех в трапезную предложением "откушать с дороги", где рассаживает всех за столы, а мы "шеметом" (в смысле очень шустро, не знаю истинного значения этого слова, так наш конюх говорит) накрываем столы, а сытый и согретый человек всегда спокойнее и благодушнее. То есть скандал прекращён чётко и надолго.
И не перестаю удивляться тому, как местные реагируют на некоторые обстоятельства. К примеру, когда разъярённый проезжающий уже не об одного почесал свои кулаки, и у него адреналин в крови бурлит, и соображения уже совсем нет как у разъярённого быка. Но спокойные слова конюха, который просто стоит и говорит: "Вы, барин, меня хоть убейте, но лошадей гожих в дорогу нет и ране завтрего не будет, они ж не люди, им отдых нужон..." — и скандалист словно скукоживается и опадает, словно волна разбившаяся об береговой утёс. Вот это "им отдых нужон" ставит точку на всех криках и визгах. Особенное отношение к лошадям, которые требуют заботы часто гораздо лучше, чем к людям, ведь скотинка безответная... Мне из моего урбанистического будущего никак не укладывается в голове, я ведь и сама раньше о другом отношении говорила. И конюх ведь не кричит, не убеждает, он просто сообщает объективный факт — истину в последней инстанции. Просто сказал и молчит, на скуле синяк наливается, а он стоит и готов к продолжению избиения, но правда на его стороне и это словно повисает над ним. Как мне сказали, усталого коня можно заставить идти, или даже скакать, и может даже он дотянет до следующей станции, а потом падёт, в смысле не споткнулся и лежит, а в смысле упал и умер. И это в сознании почти всех местных грех страшный, ведь смерть этого безответного животного полностью на совести его загнавшего, это даже хуже, чем ребёнка обидеть, ага, или ОМОНовца, тоже слышала, что очень обидчивые и нервные, просто абзац... Это шутка, кто не понял, чтобы пафос немного сбить...
