Первый матершинник Ю-но-Куни...

Одно из главных опасений простых обывателей также было связано с тем, не начнет ли Ю-но-Сато в целях будущего активного противостояния с Юимото-Оки, как это обычно было принято, набирать "добровольческую" армию со "своих земель". Однако зеленые новобранцы мне и даром были не нужны, что, впрочем, не мешало все-таки принять под свои знамена тех молодых и горячих парней, что сами приходили в мою ставку, изъявляя свое желание "поставить на место зарвавшегося даймё". Обмундирования, амуниции, брони и оружия у меня для пополнения было припасено с избытком. Не такого крутого, как то, что делали на заказ в Деревне Ремесленников, и не такого профессионально специфического, каким щеголяли ёрики-оперативники, но кожаный панцирь, копье и смена белья с трехразовым питанием и местом в новой едва отстроенной казарме хватило в конечном итоге на всех.

Кроме того, на мою сторону без особого сопротивления перешли те небольшие войска Ю-но-Куни, что располагались на северном побережье и вдоль Рисового Пути. Гарнизоны на дозорных аванпостах и в крошечных фортах не щеголяли многочисленностью, но в итоге с учетом добровольцев набралось около четырех с лишним сотен, при этом в достаточном количестве имелись строевые десятники и офицеры. После первых трех дней заключения о желании присоединиться заявили даже пленники первой "разгромленной" сотни. Были, конечно, и те, кто остался "сидеть", были и те, кто дезертировал в первую ночь, но общее их число оставалось ничтожным, а я продолжал гнуть ту линию, что мы вообще-то совсем не хотим воевать по-настоящему, а просто предпринимаем необходимые шаги, чтобы в столице нас стали воспринимать предельно серьезно. Именно поэтому даже те несколько инцидентов во время моего "объединения северных земель", что из-за излишней упертости собеседников все же закончились некоторой малой кровью, быстро затерялись и растворились на общем "информационном поле" конфликта.

К середине лета, спустя десять дней после моей победы на "божественном суде", военная ставка "северян" была перенесена из предместий Ю-но-Сато (в самом городе я не стал ее располагать, к чему стеснять и пугать гостей и караванщиков?) в большую деревню Иба, которая теперь находилась на фактической границе, разделявшей страну надвое. Под моими знаменами, кроме "ударного кулака", было уже около полутысячи человек. Кроме того, в Ибу привели свои небольшие отряды еще около полутора десятков буси, живших на подконтрольных мне территориях и служивших у местных мелких помещиков, либо сами являвшиеся таковыми. Вопрос с сохранение верности присяги эти ребята решили для себя довольно просто.

Поскольку никаких официальных нот из столицы по-прежнему не поступало, кроме разве что объявления меня и моих последователей предателями, преступниками и мятежниками, то самураи, не стесняясь, завялили о своем "полном непонимании творящегося в стране". Никаких личных писем и приказов они также не получали, а в Юимото-Оки, по их же словам, явно творилась какая-то хренотень, в которой следовало разобраться. И, пока суд да дело, буси предпочли примкнуть к реальной силе, контролирующей регион, тем более что вела себя эта сила пока сугубо положительно, уравновешенно и спокойно. Разумеется, что при всех своих навыках и возможностях, поместные самураи Ю-но-Куни не очень-то желали связываться с народными массами, бывшими на стороне Тамеруйо и его людей. Однако никого из них к активным действиям я тоже не побуждал, и многие на самом деле предпочли вообще отсидеться по своим усадьбам. Стоит ли упоминать, что примкнувшие ко мне буси оказались поголовно дзяшинитами? Думаю, нет.

Таким образом, завершив все подготовительные мероприятия, я снова замер в ожидании следующего хода Юмагавы, который должен был последовать в самое ближайшее время. Почему я был так в этом уверен? Исключительно потому, что давно мною прикормленные чиновники из резиденции даймё, не знавшие друг о друге, передавали мне совершенно одинаковые сведения. Сведения, свидетельствовавшие о том, что положение Юмагавы становится все более и более шатким, а ситуация как при дворе, так и вообще на юго-востоке страны неуклонно продолжает накаляться.

Даймё начал стягивать в столицу все доступные силы, включая даже полицейских из деревень, и вербовать то самое ополчение, причем очень активно и не гнушаясь методов тролля Детрита из творений Терри Пратчетта ("Принимай присягу или тебе проломят голову дубиной!"). В итоге в распоряжении у Юмагавы на данный момент оказалось чуть больше двух тысяч солдат и почти столько же новобранцев, отнюдь не горящих желанием идти на битву во благо своего господина. Отток защитников правопорядка в провинциях за пределами столицы привел к неизменному в таких случаях всплеску преступности, вплоть до нападения пиратов на один из богатых южных портов. Но решать эти проблемы сейчас у Юмагавы не было ни времени, ни желания. И реакцию простых людей на это всё нетрудно было представить. Чего больше всего не прощают своим властям обыватели, так это нарушений в своей размеренной сытой жизни по вине последних.

Но хозяин страны не обращал на это должного внимания, и к тому же впервые явно начал нервничать, что было заметно по его "мечущимся" последним указам. Видимо, к этому моменту Юмагава понял, что не сможет в борьбе со мной воспользоваться помощью скрытых деревень, а кроме того к этому моменту сработали первые "бомбы", заложенные под учение Дзясина. И попав в капкан, даймё снова сумел усугубить положение.

Слухи на тему дзяшинитов и нехороших поступков Юмагавы продолжали циркулировать во дворце все это время и набрали, по-видимому, к данному сроку критическую массу. Правитель, терзаемый подозрениями, начал довольно мягкие, но в мгновение ока ставшие общеизвестными "репрессии" в отношении моих единоверцев. Многих дзяшинитов, не скрывавших своей приверженности к этому религиозному течению, доверенные люди даймё задерживали, допрашивали и пытались установить, не связаны ли они как-то с группировкой восставших "северян". В число "подозреваемых" попали многие буси, по меньшей мере, половина из той полусотни, что пока оставались в столице у трона, а не отсиживались в провинции под разными благовидными причинами, как и на севере. И хотя в итоге никого не нашли, несколько человек попали под "сильное подозрение", что закончилось изъятием мечей и "домашними арестами". А недооценивать тот негативный осадок, что, разумеется, остался после этого в душе у всех остальных самураев, пусть даже и не-дзяшинитов, явно не стоило. Юмагава сам нанес по фракции "лоялистов" такой удар, который я точно не сумел бы организовать. Во всяком случае, в таких размерах. К тому же после разлетевшихся слухов о "наезде" даймё на дзяшинитов в полевом лагере под Ибой стали появляться люди, не желавшие афишировать свое присутствие, поскольку они были жителями совсем других стран, но при этом хотевшие "как следует проучить человека, решившего, что их братьев по вере можно обижать". Официально никакого религиозного знамени я метафорически так и не поднял, но в общественном сознании и без того четко отложился отпечаток того, что все эти события постепенно уже стало противостоянием не только Юмагавы и Тамеруйо, но и всего культа Дзясина. Причем, как-то так получалось, что верховный жрец Хидан этого умышленно и не провоцировал, а вот излишне "резкие телодвижения" даймё...

На двенадцатый день в Ибу со своими людьми добрался Дзюмпей, все-таки сумевший избежать задержания и ареста. Строительный магнат и контрабандист пребывал в весьма паршивом положении духа, но глаза его горели радостным предвкушением чувства мести. И речь шла отнюдь не о предстоящем походе "северян" на столицу. Многие люди дельца, оставшиеся на юге, начали действовать примерно в это же время, еще более усугубляя те беспорядки, что там творились. В итоге различия между бурлящим котлом на юго-востоке и чуть ли не пасторально-идиллической картиной на севере стали настолько разительны, что не заметить их не смог бы даже слепой. А потому, активных действий со стороны моего уже бывшего сюзерена я больше ждать не стал, рискуя упустить слишком хорошую возможность, что предоставлял мне именно такой момент.

Сложившееся положение на социальных весах вряд ли могло бы быть еще больше в пользу "северной" фракции, к тому же недовольство населения "лояльной" части страны было на пике. Чтобы завершить войну, оставляя ее и дальше "бескровной", я должен был сделать ровно один шаг — лишить Юмагаву армии, причем сделать это стремительно и, по возможности, в рамках заявленной концепции: "Миру — мир! Землю — заводам! Крестьян — пароходам! Закон для всех! Порядок во всем! Наш пришлый кандидат-диктатор лучше вашего потомственного короля! Голосуйте за Тамеруйо!"

К тому же, подходил к концу тот предел времени, что гарантировал мне невмешательство гакурезато. В том смысле, что если Юмагава все-таки удосужился послать кого-нибудь в Кири или Водопад, то эти ребята очень скоро могли тут объявиться. Кроме того, в какой-то момент до кого-то из приближенных даймё может дойти тот факт, что даже если Лист и Облако не хотят брать заказов против повстанческой армии, это ничуть не мешает нанять их для наведения порядка в южных землях и борьбы с местными бандитами. А это в итоге, без сомнений, снизит бушующее возмущение местных жителей.

Мои войска двинулись быстрым маршем к столице, не задерживаясь по дороге где-либо слишком долго, но, не забывая причинять по пути добро и справедливость, завоевав тем самым еще несколько лишних баллов симпатии у населения, что также, пусть и немного, но гарантировало безопасность наших тылов. К счастью, о таких серьезных вещах, как полноценное снабжение войска на столь небольших территориях действия нам думать не приходилось. Достаточно было того армейского магазина, что собрали за это время в Ибе, забитой под крышу полевой кухни и пары хорошо вооруженных обозных команд.

Армия "лоялистов" выступила нам навстречу, с одной стороны, ожидаемо не желая подпускать повстанцев слишком близко к столице страны, с другой — полагаясь на свое значительное численное превосходство в чистом поле, а также крепость и неприступность резиденции даймё, оставленной на попечение маленького элитного гарнизона. С учетом почти восьмикратного преимущества в количестве "штыков" на стороне врага, наше выступление выглядело бы, по меньшей мере, самоубийственно, но в рядах моей армии были шиноби и другие пользователи чакры, а вот у Юмагавы если такие и имелись в резерве, то точно все остались при дворе. Хотя ситуация все равно оставалась совершенно непредсказуемой, и с полной уверенность отдать победу в полевом сражении одной из сторон заранее, не решился бы даже я сам.

Судьбоносная для будущего страны встреча двух фракций произошла у русла небольшой, но глубокой реки в двух днях пути от Юимото-Оки. Мои бойцы окопались на северном высоком берегу, покрытом молодым еловым лесом, а воины Юмагавы заняли вершину холма и деревню на противоположной стороне. Оттуда к реке ступенями сбегали рисовые поля, на которых видимо завтра нам и предстояло сойтись. Хотя командиры столичной армии наверняка считали, что "северяне" продолжат укрепляться на своей удобной позиции и будут дожидаться нападения более многочисленного врага.

На этот счет у меня были несколько иные планы, однако не дать шанс моим оппонентам закончить все тихо-мирно, и не попытать удачу в очередной раз было бы непростительной ошибкой. В результате, пока Цурумаки с "молодежной сборной" методично минировал предстоящее место сражения при помощи взрыв-печатей (ну, а зачем отказываться от проверенных методов?!), а Корама и Унаги с порцией отравы дожидались сигнала, еще загодя проникнув в обоз вражеской армии под видом солдат-прислуги, я в компании Досу нанес визит непосредственно во вражеский штаб. Бой у нас тогда мог бы выйти довольно знатный, а справиться разом с двумя десятками опытных буси — это все-таки вам не по опушке вечерком прогуляться. Однако я пришел лишь для того, чтобы поговорить, еще раз на пальцах аккуратно и в подробностях расписав текущий расклад и его дальнейшие последствия, даже в том случае, если предположить, что завтра "лоялисты" одержат верх, о чем еще бабушка надвое сказала...

На следующее утро армия Юимото-Оки, за исключением шести самураев, отказавшихся принимать участие в дальнейшем, перешла под мое командование при полном одобрении данного поступка со стороны ее собственных солдат. Больше на дороге к столице Ю-но-Куни препятствий для меня не осталось.

* * *

Интерлюдия...

— Я думаю, мы сможем вернуться к этому разговору чуть позже.

Взгляд Пятой Хокаге немного грустно поблуждал по кипе бумаг, сваленной на столе ее нового кабинета, а затем снова остановился на улыбающейся физиономии, замершей с другой стороны этого циркулярно-бланкового завала.

— Мог бы хоть чуть-чуть немного меньше демонстрировать свою радость, по поводу того, что подсунул мне всю эту бумажную туфту.

— Неужели я не упоминал, что должность Хокаге — это не только ответственность, но еще и тяжелая ежедневная работа? — с надменным видом провозгласил Джирайя и лишь еще шире оскалился.

— У тебя все? — вздохнула Цунаде. — А то мне к полудню в госпиталь, а тут все это...

— Почти все, — лицо Жабьего Санина стало заметно более серьезным. — По поводу моих дальнейших поисков информации об Акацуки и обучении Наруто в процессе...

— Мы ведь это уже обговорили, — в голосе "принцессы" Сенджу звякнула холодная сталь. — Пока момент для этого неподходящий, тем более что Акацуки совсем недавно получили отпор. Да, под твоей защитой и постоянным надзором Узумаки будет в безопасности, к тому же они не смогут точно знать, где и когда вы находитесь, а ты в свою очередь получишь возможность вести дальнейший сбор сведений. Однако лучше будет, если организовать все это не сейчас, а чуть позже.

— Насколько позже? — тон Джирайи отдавал явным сомнением.

— Как минимум, пока не закончится гражданский конфликт в Стране Горячих Источников.

— И как мое с Узумаки путешествие связано с твоим приятелем там?

— Очень может быть, что Ю-но-Куни станет первым местом вашего назначения, — Цунаде посмотрела собеседнику прямо в глаза и уточнила. — В том числе, и для сбора информации по Акацуки.

— Да ну? — отшельник снова широко заулыбался. — А не ты ли это, помнится, запретила мне разнюхивать что-либо во время моего последнего появления в Ю-но-Сато, когда мы пришли туда за тобой?

— Нет, я просто попросила тебя этим не заниматься. А меня об этом попросил Тору-кун, который очень не любит, когда кто-то начинает задавать подозрительные вопросы на его территории, — хмыкнула в ответ Хокаге. — Кстати, в будущем можешь обратиться к нему напрямую, так будет проще.

— Это если он к тому моменту по-прежнему будет старшим ёрики в Ю-но-Сато.

— Думаю, даже если он окажется где-то повыше, то с ним и с Хиданом ты сможешь иметь дело в любом случае.

— То есть возможность поражения их группировки силами даймё Юмагавы ты исключаешь в принципе, — покачал головой Джирайя, явно прикидывая что-то в уме. — Занятно. Хотя, стоило догадаться, когда Деревня не стала брать заказ от главы Горячих Источников...