Клойд, упустив чуть было не схваченную за хвост мысль, оторвался от созерцания голограммы и с неудовольствием посмотрел на стоящего сбоку офицера. К "однорядникам" он относился не то чтобы плохо, скорее, правильно их позиционировал. Наземники, зенитчики, истребители в структуре Имперских Вооружённых сил выполняли важную, но, всё же, второстепенную роль в сравнении с корабельным персоналом. Особенно мутными были разведка и Имперская Служба безопасности. Помимо основных функций — добывания данных о противнике с последующим анализом и поиска в воинских рядах предателей, расхитителей имущества и прочих негодяев — они всё время занимались какими-то подковёрными играми, политическими интригами, что нормальному офицеру просто не к лицу. Хуже всего, что целями этих интриг обычно становились представители конкурирующего ведомства, а это явно не шло на пользу делу. А ещё в общении те и другие всячески подчёркивали свою 'неподчинённость' строевикам. Вот как сейчас. Не формальное 'Ваше превосходительство', не 'сэр', уместное в боевой обстановке, просто 'адмирал'. Назвал бы ещё 'подозреваемым'. Клойд, усилием воли, подавил поднимавшееся внутри раздражение. Сейчас не время для внутренних разборок, все в одной лоханке.

— Да, майор, — хмуро произнёс контр-адмирал.

— Неприятная информация... — майор Айкнел Чичвандерс пожевал губами, прежде чем продолжать, и его большие уши забавно шевельнулись. — В кубриках резко усилились пораженческие настроения. Более того, аналогичные разговоры ведутся среди офицеров.

— Аналогичные — это какие? — терпеливо уточнил Клойд. У парня четыре камня на кителе, а выражать мысли не по-политикански, а чётко и по-военному так и не научился.

— Личный состав обсуждает смерть Императора и возникшую в связи с этим юридическую коллизию. Многие офицеры и почти все нижние чины давали присягу лично Ему...

Проклятье, подумал Клойд. Современная формулировка присяги, и вправду, была ориентирована, скорее, на личную преданность, чем на верность Империи в целом. В обычных условиях это не играло никакой роли, а теперь, действительно, может стать проблемой. Особенно в свете неизбежного проникновения в экипажи пропаганды мятежников. Насколько было бы проще, будь в Империи что-то более определенное с преемственностью верховной власти...

— Старшего психотерапевта в мой кабинет! — бросил он в интерком и тяжело поднялся на ноги: — За мной, майор. Посовещаемся.

Двигаясь по коридору в сопровождении семенящего далёким от строевого шагом безопасника, Клойд перебирал в памяти неожиданный финал сражения. Гибель 'Палача' с адмиралом Пиеттом на борту. Ворвавшуюся изнутри боевую станцию. Депешу от Пеллэона: 'Первый и Второй погибли. Командование беру на себя. 3333' Четыре тройки в конце означали отступление, порядок отхода поступил в приложении. Почему же они, фактически, бежали от более слабого противника? Имперских кораблей до самого последнего момента было больше, чем мятежников. Но во флоте как будто что-то сломалось... Да, вот оно, точное слово! Контр-адмирал очень хорошо помнил неожиданное чувство апатии и безысходности, свалившееся вдруг на него. Странное чувство, если разобраться. Оно не могло быть вызвано столкновением флагмана со станцией, поскольку возникло за несколько минут до этого. И, кажется, накрыло не одного Клойда. Офицеры вяло реагировали на приказы, доклады стали глуховатыми, артикуляция нечёткой, с глотанием окончаний. Мистика какая-то, хотя в неё Клойд не очень-то верил.

— Сэр! — откозырял главный "псих" разрушителя, майор медицинской службы Кинтота. Он, как и Чичвандерс, всегда был не прочь поговорить с личным составом, пошутить с ними, рассказать какую-нибудь небылицу, часто улыбался. Отвлечь, разрядить обстановку, поднять настроение — всё это он умел великолепно. Но иногда на его добром открытом лице на миг проступало сосредоточенное выражение, и... всё обаяние как нерф языком слизывал. Словно из глубины человеческой оболочки проглядывал дракон из детских ужастиков, холодный и жестокий.

Выслушав информацию безопасника — Клойд распорядился, чтобы Чичвандерс повторил доклад в более развёрнутой форме — Кинтота сдержанно кивнул:

— Сэр, моя служба докладывает мне о том же самом. С момента отступления боевой дух экипажа упал резко. Высказываются мысли о досрочном увольнении.

— Точно-точно, — покивал безопасник. — Говорят, раз нет Императора, то и присяга недействительна.

— Предложения? — спросил Клойд, преимущественно обращаясь к психотерапевту, тот, как и положено, имел второе образование юриста.

— Присяга действовать, возможно, и перестала, — прищурился Кинтота. — Но есть контракты. Заключённые на определённый срок. Дезертирство в боевой обстановке...

— Командир корабля вправе казнить за измену, — подсказал Чичвандерс.

— Несвоевременно, — возразил Кинтота. — Предлагаю поручить командирам напомнить личному составу о контрактах и ответственности за дезертирство. Со своей стороны, я пущу слух о том, что в связи со смертью Императора рапорта желающих уволиться досрочно могут быть рассмотрены. По прибытии в базу. Таким образом, мы удержим ситуацию.

— Разрешаю. Вы, Чичвандерс, подключите к распространению слуха своих стукачей.

— Сейчас же займусь, — безопасник снова пошевелил ушами и сразу стал набирать что-то на датападе, имитируя бурную деятельность.

— Свободны, — сказал Клойд.

Предложение психотерапевта было самым грамотным ходом в данной ситуации. Клойд не первый год командовал крупными кораблями и прекрасно понимал: просто начать сейчас репрессии — значит подтолкнуть экипаж в сторону открытого мятежа. В таком состоянии духа это будет самым вероятным исходом. Нужно успокоить людей. Любыми методами. Вот пусть эти двое дармоедов хоть раз отработают то, что им авансом выдала Империя. До базы оставалось меньше двух суток сверхсветового хода. С первым всплеском они, безусловно, справятся, а дальше за дело примутся психотерапевты гарнизона, поддержанные во втором эшелоне ИСБ и военным трибуналом. Другое дело, что брожения во флоте дальше будут только шириться, возможно, захватят кое-кого из адмиралитета. Клойд знал парочку высших адмиралов, которые не прочь примерить на себя корону удельного владыки. В данных условиях, при образовавшемся вакууме власти, это практически неизбежно. А Вейдера на них уже не будет. И тут Клойд отчётливо вспомнил свою мысль, которой так неудачно помешал на мостике Чичвандерс. На что именно похож новый многоцелевик. И почему это связано именно с Тёмным Лордом.

Дарта Вейдера Клойд видел вблизи всего один раз, в годы лейтенантской юности, когда проходил стажировку в столице перед назначением на должность командира сторожевика типа "Гоцанти". Это был, дайте звёзды память, в семнадцатом году Ресинхронизации, а по Руусану — в 982-м, меньше чем через год после установления Империи. Тогда Клойд и его сослуживец, выполняя очередное "подай-принеси" начальства, зашли в правительственный ангар, где стоял на коротких лапках "Ятаган", личный курьерский корабль Его Императорского Величества. Возле корабля, как всегда, дежурило отделение штурмарей 501 Легиона и два Алых Гвардейца. А двое "чёрных техников", как называли во флоте специалистов по спецсистемам вооружения, всегда одетых в комбинезоны из особой, шелковистой чёрной ткани, делали что-то под днищем корабля. Наблюдал за работами... лейтенанты не поверили своим глазам, но эту рослую фигуру в чёрном плаще и чёрном глухом шлеме-маске знали все. Лично Дарт Вейдер. Техники опустили из брюха корабля на платформу какой-то предмет, очень секретный, поскольку его тут же прикрыли чехлом. И всё же, на мгновение Клойду удалось заметить округлый бок, испещрённый тёмными штрихами и отверстиями. Судя по золотистому оттенку, предмет был сделан из бериллиевой бронзы, материала, применяемого только для высокоточных приборов. Именно так, согласно кабацким байкам, должно выглядеть легендарное стигиевое ядро. Абсолютная маскировка для любого корабля размерениями вплоть до 50 на 40 на 20 метров.

Неужели у реблов... Клойд хмыкнул. Нет, вот об этом предположении он докладывать не станет никому. Его же на смех поднимут! Или, чего доброго, пошлют на комиссию к таким же мозгоклюям, как этот неприятный майор Кинтота. Только комиссии ему и не хватало для полного счастья. Сейчас и по службе проблем навалится выше рубки. Не нужно было быть провидцем, чтобы понимать это. Прежней Империи уже не будет, как не будет Императора. А, поскольку природа не терпит пустоты, а её месте должно возникнуть что-то новое, не вполне понятное и оттого тревожащее...

* * *

Призраки явились перед рассветом, когда небо только-только начало светлеть на востоке. Их было шестеро, ушедших в разное время, но сумевших вернуться. Очень высокий длинноволосый рыцарь, так и не ставший членом Совета, высоколобый, с крупным носом, коротко подстриженными усиками, небольшой бородкой и внимательным взглядом синих глаз из-под густых бровей. Седой магистр, казавшийся много старше своего наставника, ибо прожил гораздо более долгую и трудную жизнь. Вихрастый юноша, голубые глаза которого отражали совсем не юношескую мудрость и некую затаённую скорбь. Красивая женщина, чей дух даже после смерти долгое время томился в застенках врага. Ящероподобный безумный механик, ростом по пояс взрослому человеку, способный починить всё, что угодно и даже создать Храм из мусора. И маленький, ещё меньше механика, зеленокожий ушастый старичок — забавный на первый взгляд, пока не проникнешься мудростью девяти веков его долгой жизни, недаром его звали Учитель Учителей. Они стояли и смотрели на тех, кто пришёл на встречу с ними. Всем живым было известно время и место, недаром они заранее собрались здесь, близ развалин дантуинского Анклава. По стечению обстоятельств их тоже было шесть, шесть женщин, уцелевших в мясорубке Чистки и последующих битвах. Последний Магистр Ордена — пожилая тогрута, неестественно прямая и как бы слегка скованная, но не утратившая ни стройности, ни особой красоты, свойственной этому виду. Последняя ученица, собранная, и напряжённая, словно сжатая пружина, ведь до сего дня она ещё не встречалась со всеми мастерами одновременно. Бывшая ситка, недавние заслуги которой позволяли ей открыто и даже с гордостью смотреть в глаза элите Ордена. Целительница с коричневыми волосами-лианами, древняя, как сами джунгли. Историк, написавшая несколько фундаментальных трудов... и уничтожившая почти сотню ситских прислужников. И та, в чьей душе теплилась частица Чистого Света, грозная в бою настолько, что не каждый имперский Инквизитор отваживался вступить с ней в честный поединок, а дома — добрая подруга, любящая жена и мать.

— Здравствуйте, коллеги, — нарушил молчание Квай-Гон Джин. — Рад, что вы пришли. Рад, что уцелели и не свернули с пути.

Следом заговорил Оби-Ван Кеноби:

— Приветствую тебя, Шакти, старинный товарищ. Т'ра Саа... Асаж... Девочки... Осока.

— Здравствуйте, — ответила за всех Осока Тано. Кеноби продолжал, обращаясь теперь к ней персонально:

— Когда-то один молодой, но очень умный человек указал мне на мою неправоту. Да, я не смог подготовить ученика так, как хотелось бы. Зато, сам того не осознавая, обучил другого. Тебя. Ты превзошла надежды всех нас. Не моя заслуга, что Анакин сейчас с нами, а не на Тёмной стороне. Другое дело — ты.

— Ты прав, учитель, — поддержал Анакин Скайуокер. — Я скажу нечто похожее. Не моя заслуга, что ты прошла тот путь, который прошла, но, надеюсь, и мои уроки в чём-то тебе помогли.

— И не сомневайся, — ответила Осока. — Глядя на тебя, я очень многое поняла и в Силе, и в самой себе. Спасибо. Учитель.

— Скажу и я, — тоненьким голоском проскрипел гениальный механик, и в глазах его больше не было безумия. — Осока Тано. Горжусь тобой. Ты повторила мою разработку.

— Вы слишком добры, Мастер, — молодая тогрута склонила голову. — Я всего лишь запомнила. И сама удивилась, когда удалось отбалансировать ядро, — она помолчала и добавила: — Прошу вас, наставники. Не превращайте эту встречу в мой бенефис. Мне неловко.

— И скромность, украшает которая, — Великий Магистр Йода тихонько засмеялся. — О других скажем тоже, пусть не беспокоит это тебя. Рати Ситра!

— Да, Великий Магистр, — твилека-историк сделала машинальное движение, словно собиралась шагнуть вперёд, но лишь переступила с ноги на ногу.

— Труды твои кладезь мудрости нашей пополнили. Молода ты, и будущее большое ждёт тебя.

— Асаж Вентресс, — произнесла зеленокожая Луминара Ундули. — Я уважала тебя как противника, тем более приятно видеть в числе друзей.

Бывшая ситка вежливо кивнула. А Луминара обратилась к ученице Шакти:

— Марис Бруд. Спасибо за выстрел.

Марис стушевалась, на её молочно-белой коже проступил румянец. Она вспомнила их с Ситрой сумасшедший налёт на имперскую тюрьму. Светлое, спокойное лицо хакера, убитого ловушкой терминала тогда, когда внедрённый им вирус уже пошёл в тюремные компьютеры, круша всё на своём пути... Плазма, свистящая над головой, стремительное мелькание трёх фиолетовых клинков, настолько быстрое, что с трудом воспринимает глаз... Трупы штурмовиков и надзирателей, которые оказались настолько самонадеянны, чтобы преградить путь. Это им не падавана-недоучку с мальчишкой-беспризорником ловить! Бластерный выстрел, расколовший узилище Луминары... И светлый люк родного штурмбота в проломленной стене в конце коридора. В тот день наставница официально объявила, что обучение Марис завершено.

— Т'ра Саа, — снова взял слово Квай-Гон. — Позволь обратиться к тебе с просьбой. Хотелось бы, чтобы ты уделяла больше времени записям в голокроне. И обучению молодых. Твой бесценный опыт целителя не должен пропасть втуне.

— Насчёт учеников не обещаю, — ответила целительница, — а записями займусь обстоятельнее. В самое ближайшее время. Но, простите меня, друзья... что означает ваш визит и ваши речи?

— Вы... будто прощаетесь, — добавила Рати.

— Так и есть, дитя моё, — подтвердила Луминара.

— Эра наша к концу подходит, — продолжил её мысль Йода. — Закончены дела. Вам, живым, дальше жить. Нам — в Великой Силе пребывать. Всегда будем с вами мы, но... иначе.

— Похоже, время, действительно, пришло, — кивнула мудрая Шакти. — Ваша дорога лежит дальше, за Край, к новым формам бытия. Ну, а наш путь ещё не пройден здесь. Прощайте. Когда-нибудь каждая из нас встретится с вами вновь. Раньше или позже.

— В своё время, — поправил Квай-Гон. — Прощайте.

— Будем помнить, — произнесла Рати ритуальную фразу ночных воинов народа твилеков. И пять мелодичных голосов повторили за ней: — Будем помнить!!

Один за другим призрак и отступали на шаг и растворялись в разгорающемся рассвете. Квай-Гон. Луминара. Хаздан. Оби-Ван. Йода... Так, как уходили из жизни. Прежде чем растаять в свете утра, Анакин Скайуокер подмигнул Осоке, а затем повернул голову и кивнул двум мужчинам, что наблюдали за прощальной встречей издали, стоя в стороне, под сенью огромного дерева. Муж его ученицы поднял руку, кивнул в ответ, а старый бывалый солдат-клон отсалютовал своим потёртым карабином. Шесть призраков прошлого исчезли. И, словно дождавшись именно этого мгновения, в тени дерева возникла ещё одна призрачная фигура. Голубая кожа, изящные обводы тела, от одного взгляда на которые захватывало дух, пара гибких хвостиков на голове и глаза цвета осени.