В С Турции 1870-1879

Кроме ружей со штыками, пехота вооружена: линейная-фашинными ножами; стрелковая — ятаганами.

Обмундирование: синий бешмет, синяя открытая куртка с красными выпушками; красный шерстяной пояс и поверх его черный кожаный, на котором висят две патронные сумки, холодное оружие, походная фляга и мешок с сухарями, хлебом или рисом; светло синия шаровары до колен; темносиняя, серая или коричневая шинель

пальто прусского образца.

Обувь: кожаные штиблеты и башмаки со шнуровкой из нечерненой кожи. В походе солдаты заменяют обыкновенно башмаки народною обувью "чарек" — это выделанная овчина, привязываемая к ногам бичевками.

Головной убор — высокая красная феска, неудобная во всех отношениях. В жаркую погоду она жжет и парит голову; в дождь прилепляется к голове, как пластырь; на солнце — отсутствие козырька мешает прицеливаться.

Стрелки отличаются от линейной пехоты только красными обшлагами на рукавах куртки.

Обмундирование офицеров всех вообще родов оружия резко отличается от обмундирования нижних чинов. Вместо национального костюма, — синий однобортный длинный полукафтан французского покроя, с металлическими пуговицами и синие же панталоны. Головной убор та же красная феска. На плечах погоны, в роде наших юнкерских; чины отличаются числом галунных нашивок на рукавах, как во Франции. Галуны и металлический прибор во всех родах оружия желтый; различные роды оружия отличаются только изображениями на пуговицах. Аксельбант (также золотой) носят только одни офицеры генерального штаба.

Резкое отличие формы обмундирования офицеров от нижних чинов дает возможность весьма легко распознавать офицеров издали.

Снаряжение. Походное снаряжение турецкого пехотинца состоит: из ранца черной кожи, поверх которого навернуто пестрое шерстяное одеяло, служащее также и ковром для совершения намаза; из мешка для хлеба, походной фляги и двух патронных сумок.

Число патронов в сумках не определено; они выдаются по мере надобности из патронных ящиков, которые возятся за каждым батальоном на обывательских подводах. На каждый батальон полагается средним числом по 100 ящиков, по 1.000 патронов в каждом; итого на батальон 100,000 патронов. Следовательно, на каждое ружье приходится: при полном боевом составе батальона в 750 чел.-около 133 патронов; при 500-м составе — по 200 патронов. Это составляет весь подвижной запас патронов; парков турецкая армия не имеет.

Шанцового инструмента турецкая пехота на себе не носит; в случае надобности, он выдается из подвижного запаса, возимого за армией.

Обоз. Колесного обоза нет совсем; полагаются лишь казенные вьючные лошади, по четыре на каждую роту, следовательно, по 32 на батальон, не считая офицерских. Провиант, патроны, разное ротное имушество, палатки, больные перевозятся на обывательских подводах, которых набирается огромное количество. Так как подводы берутся насильно, то понятно, что проводники бросают обоз и убегают при первой тревоге. Это вынуждает турок отделять значительную часть сил в прикрытие к обозу. Обоз турецкой армии так же громаден и теперь, как был во времена Румянцева; как и тогда, он составляет то больное место, в которое следует бить. Само собой разумеется, что движения турецких войск, благодаря огромному обозу, крайне медленны и неповоротливы.

Полковые отличия. Турецкие полки имеют только по одному знамени: белый полумесяц и белая звезда на красном поле; стрелковые батальоны знамен не имеют. Но затем, в каждом батальоне, как пехотном, так и стрелковом, полагается по три значка: в 1-й, 4-й и 5-й ротах. Значки эти носятся старшими унтер-офицерами в дуле ружья, как наши жалонерные. Цвет значков: в 1-х ротах красный, в 4-х-белый и в 8-х-зеленый.

2) Кавалерия.

Вооружение. Все нижние чины имеют кривые сабли, довольно плохие, и отличные американские револьверы. Сверх того, все вообще унтер-офицеры и все люди фланговых эскадронов (1-го и 6-го) вооружены магазинными скорострельными карабинами системы Уинчестера (магазин на 12 и 16 патронов), а средние эскадроны (2-й, 3-й, 4-й и 5-й)-пиками с красными флюгерами.

Обмундирование совершенно одинаково со стрелковыми батальонами, только вместо башмаков, длинные сапоги с пристегнутыми к ним шпорами.

Снаряжение. Ранца нет, вместо него чемодан; патронная сумка носится в виде лядунки. Конское снаряжение-мундштук и французские седла, вместо национальных, к которым люди привыкли с детства.

Обоз — также как в пехоте — из вьючных лошадей и обывательских подвод. Число вьючных лошадей — по 24 на эскадрон, следовательно, 144 на полк.

Лошади в турецкой кавалерии посредственны. Обладая многими превосходными породами лошадей, турки, по своей беспечности, запустили их. Тем не менее, лошади весьма выносливы и незаменимы на скверных турецких дорогах. Правильного ремонтирования не существует; полковые командиры покупают лошадей сами на отпускаемые им деньги. Обер-офицерам полагаются казенные лошади. Срока службы нет; лошади служат, пока годны. Обыкновенно лошади служат очень долго: 16-летние не редкость.

В противоположность другим армиям и в противоречие собственным боевым преданиям, из всех родов оружия кавалерия в Турции пользуется наименьшею популярностью. Этот род оружия находится во всех отношениях в зогоне; даже движение по службе в кавалерии идет всего медленнее.

3) Артиллерия.

Нормальное вооружение артиллерии — стальные пушки, системы Круппа, заряжающияся с казны, трех калибров: 3-х-фунтовые горные; 4-х-фунтовые в конной артиллерии; 4-х и 6-ти-фунтовые в пешей артиллерии. Скорострельные пушки — 10-ствольные, системы Гатлинга. Это вооружение, сколько известно, совершенно окончено.

Конные и пешия орудия обоих калибров запрягаются шестью ло

шадьми, скорострельные-четырьмя; горные орудия возятся навьючных лошадях. Пешую артиллерию следовало бы называть ездящею, так как в ней все движения, походные и боевые, совершаются с посаженною прислугою.

На каждое орудие полагается по два зарядных ящика, итого 12 на батарею. Сколько в них возится зарядов-неизвестно.

Обмундирование пешей артиллерии совершенно одинаково с обмундированием стрелковых батальонов, а конной артиллерии — с кавалерией. Нижние чины вооружены саблями и пистолетами.

Артиллерия составляет самый привилегированный род войск в Турции, и правительство никогда не жалело никаких жертв для ее усовершенствования. Она действительно лучше других родов оружия, но хуже своей репутации. Репутацию эту она могла приобрести лишь в борьбе против сербской артиллерии, которая если и хороша, то также лишь относительно. По австрийским отзывам, ни офицеры, ни, нижние чины не отличаются твердым знанием своей специальности; а материальная часть в таком же неблагоустроенном виде, как и вся эта часть в Турции вообще. Под орудия сплошь и рядом запрягаются обывательские лошади.

Об обмундировании, снаряжении и вооружении инженерных войск мы не имеем сведения. Знаем только, что техническое образование их крайне неудовлетворительно, и что войска эти не обладают никакими подвижными средствами для устройства мостов. Есть один понтонный парк устарелой системы Бирого, но он никуда не годен, и о заведении нового ничего неизвестно. Вообще, турецкие инженерные войска почти ничем не заявляют о своем существовании.

VI. Краткия сведения о боевой подготовке войск.

Строевые и боевые уставы, по которым обучена турецкая армия, все извлечены из иностранных; некоторые даже буквально переведены, не смотря на то, что организация и снаряжение войск не сходны с существующими в тех армиях, от которых уставы позаимствованы.

Вследствие этого, уставы по большей части непонятны войскам и заучиваются ими бессознательно. Во всяком порядке обучения на первом плане форма, а сущность остается в тени. В мирное время, по национальной лени, все полевые занятия ведутся в ближайших окрестностях казарм, а иногда даже просто на казарменных дворах. Очевидно, что при таком порядке занятий тактическое образование войск стоит на весьма низкой степени.

Состав корпуса офицеров также весьма слаб в этом отношении. Большая часть высших офицеров — или европейские ренегаты, или воспитанники константинопольской военной школы. Между ними есть люди весьма способные, но большинство попало в высшие чины без постепенной подготовки к сопряженным с этими чинами обязанностям. Многие попали в начальники самостоятельных отрядов из всех родов оружия, не командовав никогда прежде отдельною частью. Поэтому, высшие начальники весьма мало способны управлять движениями и действиями больших сил всех родов оружия. Офицеры могут быть разделены на два разряда: одни — произведенные из нижних чинов, другие — из воспитанников военной школы. Первые не только совершенно невежественны в теории военного дела, но многие даже совсем безграмотны. Но, благодаря своему знанию солдата, они умеют держать свои части в руках, вести их в бой, крепко стоять и безропотно умирать. Вторые, получив военное образование, в сущности весьма поверхностное и неудовлетворительное, пользуются перед первыми привилегией ускоренного производства и, вследствие этого, позволяют себе смотреть на своих товарищей, произведенных из нижних чинов, с нескрываемым презрением. Поэтому, между теми и другими существует сильнейшая взаимная ненависть, в очевидный ущерб службе.

Тактическая подготовка офицеров вообще равна нулю; генеральный штаб, состоящий из 140-150 офицеров, весьма немногим лучше массы. Он комплектуется ежегодно восемью лучшими воспитанниками военной школы, которые, по выдержании экзамена, производятся прямо в капитаны и затем служат в генеральном штабе до высших чинов. Таким образом, штаб этот состоит из офицеров, никогда не служивших в войсках. Некоторых из них посылают для усовершенствования за границу, но пользы от этого немного. Насколько турецкий генеральный штаб несостоятелен, видно уже из того, что он до сих пор не в состоянии был не только составить карту Турции, но даже не производил рекогносцировок для исправления существующих иностранных. Картографические работы турецкого генерального штаба ограничиваются воспроизведением карты Киперта, да и эти копии до невозможности плохи.

Повышения по службе делаются исключительно по протекции; на действительные заслуги почти не обращается внимания. Казнокрадство составляет общее явление, с которым никто и не пробует бороться.

О высоте нравственного уровня офицеров можно судить потому, что лишь несколько лет тому назад в турецкой армии были отменены телесные наказания для офицеров. Впрочем, и в настоящее время офицер не застрахован от побоев со стороны начальников.

Обращение старших с младшими вообще, по европейским понятиям, невыносимо грубое. Вследствие этого, нет и не может быть в среде офицеров любви к своему делу и уважения к своему званию.

Унтер-офицеры разделяются также на два разряда. Один — старые служаки, плохо обучены, но люди надежные. Другой разряд — про

изведенные по протекции высших офицеров: или потому, что они им приходятся родственниками, или в награду за исполнение лакейских обязанностей, или за то, что служили для удовлетворения противоестественных пороков. Само собой разумеется, что этот разряд унтер-офицеров никуда не годится.

При таких задатках, казалось бы, что турецкая армия должна рассыпаться от первого толчка. Но подобное заключение было бы весьма ошибочно.

Турецкая армия имеет большое достоинство: и офицеры, и солдаты умеют беспрекословно повиноваться, покорно терпеть всевозможные лишения и безропотно умирать. Этим неоцененным качествам она обязана именно своей невежественной массе и тем из офицеров, которые произведены из нижних чинов. Именно в них и заключается сила турецкой армии, а не в тех, которые нахватали верхушек в Константинопольской военной школе.

Нужно заметить еще, что в случае серьезной войны, турецкая армия всегда попадает в руки иностранных офицеров, преимущественно англичан, мадьяров и поляков. Если эти офицеры способные и энергические, то они в короткое время могут сколотить турецкие войска и сделать из них отличных солдат. При всем своем религиозном фанатизме, турки охотно подчиняются иностранным офицерам, потому что по опыту знают, на сколько им самим лучше быть под командою иностранцев, чем под начальством своих пашей.

И офицеры, и солдаты турецкой армии отлично знают, что начальники

из иностранцев гораздо больше об них заботятся, чем свои.

В заключение приведем краткия сведения об образе действий турецких войск в бою.

1) Пехота.

Рота строится в две шеренги и делится на два взвода и четыре полувзвода. Каждый полувзвод подразделяется еще на два капральства

Формы строя: развернутый и четыре вида колонн: взводная, полувзводная, рядами и четырехрядная.

Пальба принята троякая: из рассыпного строя, рядами и залпами.

В цепь высылается обыкновенно полувзвод. Другой полувзвод обыкновенно следует непосредственно за цепью; остальная часть роты (взвод) в 150 шагах за цепью.

Движения цепи совершаются не иначе, как по сигналам.

Атака производится или развернутым фронтом, или во взводной колонне и подготовляется огнем цепи. Когда сомкнутые части идут в атаку, цепь идет вперед, останавливается в расстоянии 80-100 шагов от неприятеля и выжидает, пока подойдут сомкнутые части. С расстояния 80 — 100 шагов бросаются в атаку бегом с криком "Алла".

Батальон строится:

а) Развернутым фронтом; все восемь рот рядом по старшинству NN. Первые четыре роты составляют первой полубатальон, остальные второй полубатальон, под командою маиоров.

б) В колоннах справа или слева; ротной, взводной или полувзводной.

в) В колоннах рядами и четырехрядной.

Пальба из сомкнутого строя производится или целым батальоном,

или по-ротно. Для пальбы из рассыпного строя высылается в цепь от батальона не более четвертой части.

Вообще турецкая пехота неохотно стреляет из рассыпного строя и предпочитает пальбу строем сомкнутым. Скорой стрельбе придается большое значение, что идет, конечно, в ущерб меткости. При этом, вследствие отсутствия всякой самостоятельности в ротных командирах, строй по-ротно употребляется весьма редко. Батальоны обыкновенно держат в сборе, вводят с самого начала развернутым фронтом в боевую линию и начинают частую пальбу рядами или залпами, думая этим всего скорее расстроить противника. Результат выходит тот, что сами турки несут огромные потери, а противнику наносят лишь ничтожный вред.

Уменье применяться к местности мало усвоено турецкою пехотою; но она достаточно приучена к земляным работам, и на избранных позициях быстро окапывается; причем следует заметить, что за окопами защищаются весьма стойко. О маневрировании значительными силами на поле сражения она понятия не имеет.

Сторожевая служба не существует; нет даже устава, определяющего ее назначение. Меры охранения от неприятеля принимаются по ближайшему усмотрению высшего начальства. Но так как войска не приучены к постоянному соблюдению военных предосторожностей, то турецким войскам приходится часто и дорого поплачиваться за свою беспечность. Недавний пример — поражение турок черногорцами в Волчьей долине (Вучий-Дол), служит лучшим тому подтверждением.