Андроповские сны

Гордиевский не подвёл моих ожиданий.

Короче я рассказал о результатах слежки. Показал фото — вот Гордиевский с

женой идут по парку возле большого дуба, вот из-за этого дуба выходит мужчина.

Вот тот же мужчина входит в английское посольство.

Калугин задумался. Глаза его загорелись, он спросил, правильно ли меня понял.

Я ответил, да. Я бы хотел, что бы мы представили это дело, как совместную

разработку. Если дело выгорит, он может занять прежнюю должность, а мне тоже

есть, о чём попросить руководство в случае успеха. Олег попросил неделю на

обдумывание, но я пояснил, что сведения попадут на стол Андропову и Крючкову в

любом случае во вторник. Эти сведения, мол, слишком важны. А вдруг со мной

произойдёт несчастный случай?

Олег Данилович хитро посмотрел на меня и по-Ленински, иронически картавя,

произнес — Так вам батенька не по размеру стали плащ и кинжал, поменять хотите

на большее.

На что я ответил, подражая голосу Кобы Джугашвили — А ви как думаете, товарищ

Калугин? Мы расхохотались, поняв, что встретились два предусмотрительных

человек, которые могут пригодиться друг другу.

Я позвонил своей жене и предупредил, что задержусь по делу и, в ответ на её

недоверчивое фырканье, передал трубку Олегу. Он вежливо поздоровался, назвал

себя, успокоил мою благоверную. Затем положил трубку и назвал меня

подкаблучником. До трёх часов ночи мы просидели, разрабатывая роли в завтрашнем

спектакле. Затем короткий сон до семи утра.

В Ясенево мы отправились на его машине. С проходной я позвонил моему

начальнику и попросил временный пропуск для человека, имеющего важнейшую

информацию. Двоих своих высокопоставленных друзей Калугин попросил приехать,

воспользовавшись телефоном в моём кабинете. Затем он продиктовал мне номер для

внутреннего телефона, который знали лишь избранные. Позвонив по нему, я услышал

недовольный голос Юрия Владимировича. Ему я представился и объяснил, что телефон

его мне дал Олег Калугин, который находится сейчас рядом со мной.

Проинформировал его кратко о нашей информации.

Попросил его о встрече сегодня в двенадцать в кабинете Крючкова в ПГУ. После

небольшой паузы, получил согласие.

Когда наступил полдень, в кабинете начальника Первого Управления КГБ сидело

несколько человек. Лица Андропова и Крючкова не предвещали ничего хорошего для

молодых выскочек, нарушивших их планы на сегодняшний день. Я, встав, обрисовал

ситуацию. Попросил Крючкова пригласить в кабинет Гордиевского. Тот, дождавшись

подтверждающего кивка Андропова, отдал распоряжение по телефону, чтобы охрана

привела Гордиевского.

Вот уже шпион, внешне спокойно, сидит в одном из кресел, а Калугин передаёт

по кругу фотографии. Двое молчаливых плечистых сотрудника подпирали кресло

Гордиевского. Андропов поверил сразу. Хотя Калугину он доверял мало, но тот семь

лет ловил для него шпионов. Мои доклады он тоже ценил. Крючков поверил то же, но

он яростней всех сопротивлялся. Это была его епархия и, если крот настоящий, то

это ударит по нему таким рикошетом, что мало не покажется.

Когда Гордиевского вели к выходу мимо меня, я не отказал себе в удовольствии

и прошептал — Лейла. Чтобы первые часы в камере эта сволочь мысленно

представляла проданную им родину, и мысли о ней всё время заслонялись образом

его жены Лейлы.

Андроповские сны Глава 8

Третья галактика.

Закрытая Сфера.

4623.

Три месяца, прошедшие после похищения Черныша, я провёл в трудах праведных.

То бишь готовился его спасать.

У меня никогда не было детей, но были десять собак, семнадцать кошек и пять

страусов. К некоторым из них я привязался очень сильно, но к Чернышу я

привязался, как к ребёнку. Каждую ночь эта уродливая мордочка приходила в мои

сны.

И с утра я готовился ещё упорнее. Гномий маг, его имя, кстати, было Броковс,

но все в клане звали его Кеон, то есть старейший. Вновь объединившийся клан стал

носить имя — Броковские. Как только Кеон смог говорить, а это случилось через

неделю, он выслушал мой рассказ о последних событиях, затем позвал внука, и они

вместе принесли мне присягу от лица клана. Клялись кровью. Но от ответной клятвы

я воздержался, объяснив старейшему, что намерен любыми способами вернуть

дракончика. И попросил Кеона помочь мне в этом деле советом, так как вне

гномьего рода я в местных реалиях разбирался ещё слабо. Он попросил время на

обдумывание.

На следующий день Кеон выглядел всё таким же бледным, но знахарка уверяла,

что ему лучше. Хитрый старый гном придумал способ. По его словам, когда он был

ещё учеником, в библиотеке его наставника, среди старых книг, было описание

одной битвы.

На большом остове был замок, работающий как портал. Он являлся предметом

спора. И вот, когда воины и маги одной стороны уже праздновали победу, последний

маг-защитник произнёс хитрое заклятие. Оно было огромной силы, и выпило его без

остатка. Но было оно столь искусно сплетено, что оборвало один из концов

перехода. Всё это происходило в одном из новых миров, оборванный конец

переместился на сотню миль в сторону. В книге приводилось подробное описания

этого заклятия для самоубийц.

Короче, гном используя мою кровь, почти целый литр, перенести крайнюю точку

портала сюда. Клан выиграет — переход можно установить в одной из почти

неприступных лощин в скалах и полностью контролировать даже малыми силами. В

оборванной точке, да и в оставшейся на месте на другом конце, погибнет всё

живое, за исключением драконов и дракономастеров. Кеон, кстати, тоже погибнет.

Но я буду рядом с ним, верну дракончика и останусь предводителем клана. Это, по

его мнению, перекрывало всё. Тут уже попросил время на раздумье я.

Отошёл подальше, запитал сенс и попробовал на его вычислителе прикинуть

возможность реализовать план Кеона. Пока я, пригорюнившись, сидел на каменном

выступе над рекой, недалече на берег вышел зверь. Крупное травоядное, но с парой

рогов, которыми могло, при случае, отбиться от хищника. Но, иногда, не

брезговало и рыбой. Вот и сейчас животное вошло на мелководье. Резкое, почти

неуловимое, движение сдвоенными рогами, и первая рыба бьётся на берегу. Резкий

прыжок на берег, сильный удар копытом по рыбе. Затем еда. И так раза три подряд.

На третий раз я понял, зачем он ловил только по одной, и зачем каждый раз

добивал рыбу. Через сенс я увидел, что эта рыбка тоже может вырабатывать

небольшой магический заряд. Вся её магия заключается в том, что если она

окажется на суше, но очень близко от воды, она создаёт маленькую волну и

спасается. И вот, непроизвольно я как бы вытянул руку и коснулся рыбы в этот

момент.

Рыбка вложила в вырвавшееся заклятие половину своей жизненной энергии, но в

этот момент я её коснулся. Рыба замерла, и тут же получила копытом по голове, а

на дисплее моего сенса, в правом нижнем углу, появилась новая папка. Я открыл её

и наткнулся на маленький значок рыбы. Я схватил его и мысленно бросил в реку,

как в корзину для мусора. Копыта рогатого зверя накрыла волна, унося его уже

полусъеденный завтрак.

Я немедленно побежал к знахарке. Несколько раз просил произнести простейшее

огненное заклинание, как для разжигания костра. Касался её в момент

произнесения, заносил в папку, и уже сам зажигал огонь. Весь остаток дня я

провёл в подобных экспериментах.

Наступило утро, и я продемонстрировал новую способность Кеону. Он удивился, и

это ещё мягко сказано. Как правило, такой способностью обладали только

неодушевлённые предметы — артефакты. В них хранилось одно заклятие, и при его

использовании артефакт разрушался.

У живых он такого таланта припомнить не мог. Даже драконы, насколько он знал,

этим талантом не обладали. После этого мы пересмотрели планы, и вот уже в

течение трёх месяцев он, по частям, вкладывает в меня это заклинание, для

которого сцеживает по сто грамм моей крови за раз.

Вместе со мной готовятся к путешествию трое гномов. Все они имели подготовку

воинов. Но в Гальборде двое из них занимались тем, что любыми путями добывали

нужную для клана информацию. Третий был торговцем. Все трое кое-что понимали в

магии, но конечно поменьше знахарки.

Ещё одним открывшимся полезным свойством было то, что я могу теперь буквально

выпивать артефакты. Заклятие из папки, которое произнёс загодя Кеон,

одновременно дотрагиваюсь пальцем, с выступившей на нём капелькой моей крови. А

если я удаляю артефакт в мусорную корзину сенс подпитывается энергией, правда,

совсем чуть-чуть, здешнии заклинания намного слабее моей крови. Таких одинаковых

маленьких заклинаний для артефактов маг настрогал мне с тысячу, ему это было

легко, за счёт моей крови. Короче, я теперь хорошо усвоил, за что в этом мире

ценятся демоны.

Было решено, что корабль высадит нас четверых километров за двести до замка,

а дальше мы пойдём на своих двоих. К нашему отъезду маг не вышел, он опять слёг,

так как накануне перетрудился, загружая в мой сенс все известные ему заклинания.

Да и у меня выдалась бессонная ночь, ведь попутно он объяснял мне принципы

работы и назначения многих заклинаний. А самое главное мы вдвоём всё-таки

настроили сенс на распознавание выпитых артефактов, конечно очень

приблизительно, на уровне — тот плюётся водой, а тот огнём.

В путь нас провожали молчаливо таявшие в прибрежном тумане фигурки гномов.

Опять туман! Ну, будем надеяться, на этот раз он пошлёт нам удачу.

Время на корабле промелькнуло незаметно. Я вдоволь насмотрелся на прибрежный

морской пейзаж. Эх, если бы здесь отели понастроить, стал бы я миллиардером!

Мечты!

Высадились в полночь, воизбежании, как говориться. Проверили магическую

маскировку, попрыгали, и в путь. Двигались по ночам. Уж таких магов, которые

могут с сотни километров подключиться к глазам птицы, у пиратов должно быть в

избытке. Последние двадцать километров до цели прошли за три дня. Ползком.

Разведчики своё дело знали крепко, три секрета мы обошли. Но, за пару сотен

метров до круга, дело застопорилось. Старший из разведчиков приказал сидеть и

ждать на опушке леса. Впереди опасность. И вот, через три часа, засекли недалеко

от себя возвращение одного из секретов. Эльф, тролль и трое людей, тихо вышли из

леса, в полукилометре от нас. Огляделись, затем прошли вперёд метров пятьдесят.

Эльф достал амулет и, держа его на вытянутой руке, пошёл вперёд.

Сенс сработал почти на пределе своих возможностей, воруя заклинание. Амулет

оказался разряжен, а удивлённо хлопающий глазами остроухий превратился в

пронзительно визжащий факел. Из последних сил он бросился к своим соратникам,

но, сделав пару шагов, упал, судорожно дёрнулся и затих. Те не рискнули подойти

к товарищу, наоборот, медленно пятились к лесу. В нашу сторону никто не смотрел.

Магом в этой группе, видимо, был эльф, а остальные решили, что он напортачил с

артефактом.

Короче они тихо удалились, посовещались, затем трое из них двинулись по

периметру защиты, видимо на противоположную сторону, где находился основной

вход. Один остался охранять тело. Времени оставалось мало, и я спросил у

старшего из разведчиков, сможет ли тот снять часового. Тот молча кивнул, и они с

учеником скользнули в сторону стража. Через несколько минут фигура часового

вдруг дёрнулась и осела, затем рядом с ней из высокой травы поднялся гном и

махнул нам рукой.

Подойдя, я увидел на том месте, где лежала головешка, недавно бывшая эльфом,

по земле извивалась еле заметная тропинка. Я аккуратно переступил через тело,

подойдя вплотную к тому месту, где рассыпался в прах его амулет. Я выбросил

вперёд руку, одновременно мысленно коснулся папки *последнее заклинание*.

Тропинка стала видна отчётливее, и мы побежали.

Я бежал впереди. Теперь, когда здесь временно не действовал охранный

периметр, я увидел, что тропинка огибает не только магические ловушки, но и

обыкновенные волчьи ямы. Так, что умереть мог даже я с моей магической

неуязвимостью. Повезло. Мы добежали до конца тропинки, которая упиралась в

невырубленный лес. Полосу препятствий видимо отчистили, а до остального руки не

дошли.

За насколько метров до деревьев раздался тревожный звон, видимо у нас не было

какого-то пропуска, но ни кого пока не сожгли, ждали предъявления, наверное. Но

это было уже не важно, браслет на моей руке слабо задрожал, значит, подарок

Кеона почувствовал слабые токи замка. А большего нам было и не надо. Переход,

хоть и с очень большими энергозатратами, был уже возможен. Я активировал

заклинание.

За секунду до этого гномы коснулись меня руками, а ещё раньше гном-торговец

сбросил со спины вещмешок с единственным предметом, который он бережно нёс всю

дорогу. Это был артефакт замедлитель, заряжённый сотней граммов моей крови.

Мешок ещё летел к земле, а мы уже оказались в новом месте. Заклятие, затем еще

одно, и трое крепышей-недомерков летят, как из пушки, в сторону открывшейся

большой воды, моря или озера. Я резонно решил, что центр замка в противоположной

стороне. Они успели пролететь периметр. Сзади меня нарастал бушующий свет. Вот

он накрыл меня, распробовал на вкус, но признал несъедобным. Самую малость,

метров на десять, не дотянулся до, как бы застывших в воздухе гномов.

Затем послышался звук хлопка, и гномов зашвырнуло ещё дальше в воду, а я, с

удивлением, обнаружил, что совершенно лыс. От волос по всему телу осталась

труха. Когда, похожие на мокрых куриц, крепыши подошли ко мне, я всё ещё гладил

себя по черепушке. Представлял, как бы меня восприняли в таком виде мои

подружки. Хотя многим из них плевать, как я выгляжу, хоть в жабу превращусь,

главное, чтобы кредитка была полная. Мы все, включая торговца, проверили своё

оружие. Я приглашающе махнул рукой в сторону развалин замка.

Приблизились быстро, не опасаясь ничего живого. В этот раз впереди шёл

младший разведчик. Всё вокруг выглядело вымазанным в саже, я даже изредка бросал

взгляды на яркую зелень за периметром взрыва. Всё-таки неприятно идти по

братской могиле нескольких сотен или даже тысяч живых существ. Людей, троллей.

Или даже орков. Ни то чтобы я жалел о содеянном, просто ощущал дискомфорт, это

напоминало мне о том, что я тоже смертен. Один миг, и меня нет. Я превратился в

пшик и чёрный пепел, по которому идёт более коварный и подлый соперник.

Вот с таким грустным настроем я и приблизился к развалинам. Гномы, по одним

им ведомым признакам, начали искать. Искали мы или Черныша, или артефакты. То,