| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
(19) Это относится ко всем пяти Молуккским островам.
(20) По словам Вартемы, это низшие индийские касты, живущие в самых ужасных условиях.
(21) Мужчины занимаются торговлей, женщины — земледелием. (Де Барруш).
(22) Поскольку советы старейшин часто не приводили к единому мнению, возникало много споров. Те, кто жил в морских портах, обычно имели преимущество, потому что весь экспорт и импорт проходил через их руки (де Барруш); Маффеи аналогичным образом говорит, что банданцы непокорны по духу.
(23) Линсхотен (Hakluyt Soc. Ed. I p. 115) говорит, что высаживаться там опасно; наоборот, лучше было бы позволить островитянам подняться на борт, так как им нельзя было доверять. Так, например, его знакомый капитан, осмелившийся сойти на берег, был схвачен и в ужасных условиях содержался под стражей в течение двух лет, пока не был освобожден.
(24) То, что банданцы были достаточно воинственными, голландцы тоже выяснили позже. По крайней мере, около 1600 года они носили широкие, тяжелые сабли, рукоятки которых были покрыты оловом, деревянные щиты длиной в два локтя, которые можно было положить на землю, а также метательные копья из твердого дерева, заостренные спереди, как шило, оружие, которое использовалось и намного позже, хранилось на острове во времена Мандельсло (1668 г.) и носилось по праздникам. Они также очень быстро научились обращаться с артиллерией в начале XVII века под руководством англичан. В путевом описании голландской экспедиции 1598/1600 гг. сказано (Joh. Theodor and Joh. Israel de By, Orient. Travel. Part 5. Frankf. 1601) стр. 37: "В войнах они действительно умные, смышленые люди, которые знают военное дело". Стр. 36: "У них есть большие сабли, которые они называют паданг, и они знают, как ими пользоваться, потому что их дети с подросткового возраста обучаются владеть ими и защищаться с их помощью (см. также стр. 33). Более того, у них обычно есть метательные копья из очень твердого дерева, очень прочные, как мы часто видели; когда они (стр. 33) метнут в противника эти копья, они сражаются своими саблями и щитами, иногда своими пиками, но очень мало; у них очень прочные шлемы, и они считают себя в безопасности, когда носят шлем. У них есть и другое оружие (с. 36), такое, как, например, кривые корабельные крюки с палками, к которым привязан узкий шнур; их обматывают вокруг тела и одежды, дворяне также носят легкие панцири (доспехи). Еще у них на галерах много воздуходувок и ружей с металлическими стволами".
(25) Согласно де Баррушу (также согласно Маффеи), банданцы — мусульмане; с другой стороны, согласно Барбозе, чья книга появилась всего через несколько лет после книги Вартемы, жители Банды частично являлись язычниками, а частично мусульманами.
(26) В "Bijdragen tot de Taal, Landen Volkenkunde v. Nederl. Ind." III (1855) стр. 73, опубликованной рукописи первого голландского периода (около 1633 г.) содержатся другие важные замечания, относящиеся к концу XVI века, но характерные для социального уровня банданцев. Вышеупомянутый совет старейшин (на самом деле знатных и богатых, оранг-кайя) вместе с мусульманским духовенством сосредоточил в своих руках высшую власть, но лишь ограниченную, поскольку их решения должны были быть подтверждены собранием свободных общинников, которые собирались для этой цели под определенными почитаемыми деревьями. Каждая деревня сама по себе представляла собой небольшую республику. С другой стороны, в Лонторе важные общие дела обсуждались под деревом, а знатные люди занимали свои места на скамейке. Мы также знаем из истории, что в более серьезных внешних конфликтах постоянные внутренние споры забывались, так что банданцы до некоторой степени внешне держались вместе.
(27) Согласно де Баррушу, каждому городу и деревне был выделен определенный район для сбора пряности в течение основного периода ее созревания; там, конечно, каждый собирал ее для себя, а самый старательный получал больше всего. Но, возможно, была еще и частная собственность; ибо Фариа-и-Соуза (Asia Portugueza I 203) отмечает, что туземцы точно знают, какие деревья принадлежат им, перешли ли они в их владение в результате покупки, долга, залога, наследства и с кем одновременно им разрешено собирать урожай с них.
(28) Даже во время путешествия Хемскерка в конце XVI века банданцы не доверяли серебряным деньгам. Барбоза упоминает, что для меновой торговли на острова Банда (во времена Вартемы) привозили следующие товары: хлопчатобумажные и шелковые ткани всех видов из Камбея, лекарственные снадобья из Гуджарата, медь, ртуть, свинец и олово, шапки с длинным ворсом из Леванта, колокольчики (вероятно, гонги) с Явы, каждый из которых стоил 20 бахаров гвоздики. С этим плохо согласуется утверждение Вартемы о том, что туземцы ходят без головных уборов, только в рубашке и босиком. Между прочим, у нас есть иллюстрации по крайней мере конца XVI века в издании книги о голландском путешествии, показывающие, что даже беднейшие жители Банды носили головные платки и набедренные повязки, благородные — головные платки, все — одежду и деревянные сандалии.
(29) Одной из самых важных личностей был так называемый Сьябандар, который должен был регулировать коммерческие вопросы; в частности, его задачей было установить немалые портовые сборы, которые необходимо было уплатить за разрешение на стоянку на рейде около Нейры иностранных судов, которые ежегодно посещали острова в большом количестве. Так что, например, Хемскерк выплатил четыре бахара (около 1100 кг) мускатного ореха в 1599 году после того, как первоначально с него потребовали 20. По словам де Барруша, для удобства все орехи на островах свозились в деревню Лутатам; так что это был основной складской пункт для них. Гвоздику также в больших количествах привозили на Банду с северных Молуккских островов, так что малайским и яванским кораблям не нужно было самим привозить гвоздику оттуда.
(30) Бахар как единица веса был равен 100 катти Банда (5 Ќ голл. фунта). Весы и гири приходилось приносить от Сьябандара, который держал их под замком; в случае разногласий их снова забирали, только чтобы вернуть за определенную плату (например, 60 фунтов мускатных орехов в 1599 году). Осмотры также часто проводились специальными должностными лицами; тем не менее, во времена Хемскерка (конец XVI века), предположительно, были неправильные гири. С другой стороны, судовой дневник капитана того времени сообщает (V. d. Chijs, De Vesliging van het Nederlandsch Gezag over de Banda-Eilanden S. 14), что жители Банды честны в своих делах и в поведении лучше яванцев.
(31) По словам Барбозы, фунт орехов стоил от 0,5 до (максимум) 0,8 цента, по словам Вартемы, он стоил 2 нидерландских цента.
(32) Утверждение, что постройки банданцев деревянные, мрачные и низкие, настолько противоречит воздушным, светлым бамбуковым жилищам на сваях, покрытым травой или пальмовыми листьями, которые преобладали в этих регионах с древних времен, что нельзя просто так обойти молчанием это несоответствие. Кроме того, дома на островах Банда, согласно иллюстрациям, относящимся к 1601 году (в Joh. Theodor and Joh. Israel de By, Orient. Reisen. Франкфурт. 5. Teil. Reise 1598 — 1600, табл. VII и IX), просторные и явно легкой постройки.
(33) Уже в середине XV века мусульманство распространилось на эти острова, а яванцы и арабы посещали Тернате и поселились там еще в 1322 году (см. Crawfurd, History of the Malayan Archipelago II, p. 484 ff.). Король Тернате Мархун (согласно Валентину) уже формально принял магометанство в 1465 году, а в 1495 году король Тернате даже лично посетил остров Ява, чтобы ознакомиться там с основами мусульманской религии. Пигафетта (немецкое издание, Gotha Igor, стр. 209), посетивший Молуккские острова в 1521 году, утверждает, что прошло около 50 лет с тех пор, как мусульмане завоевали и заняли остров Малукко и принесли туда свою религию. Барбоза также упоминает, что жители — язычники и мусульмане, а цари — мусульмане. Отдельные острова постоянно находились в состоянии войны друг с другом, и, как мы уже сообщали выше, согласно Барбозе, у всех были свои короли. Пигафетта, в частности, очень подробно говорит о Молуккских островах, и из этого следует, что их жители уже достигли довольно высокого уровня культуры.
(34) Де Барруш гораздо точнее пишет о банданцах, что они имели смуглый цвет кожи, Маффеи придает им бронзовый (aeneo) цвет. Поскольку многие из нынешних жителей островов Кай произошли от древних банданцев, автор может сообщить на основе личных наблюдений, что они ни в коем случае не принадлежат к более светлокожим племенам Малайского архипелага; у них может быть большая примесь крови темнокожей альфурской расы. Жители Молуккских островов также не принадлежат к более светлокожим малайским народам; в то время они были, вероятно, еще более темно-коричневыми, чем сейчас, из-за смешения с курчавыми, более темными первобытными расами, папуасами и т. д., которые в то время были еще более распространены.
(35) Барбоза (Hakluyt Soc. Ed. P. 201) примерно в то же время говорит, что гвоздика на этих островах стоит очень мало, так что ее можно купить почти даром. Согласно другому отрывку из той же работы (стр. 220), она стоила 1-2 дуката за бахар (= 525 голландских фунтов), так что, очевидно, цена на нее была меньше, чем на мускатные орехи. Бахар — это также не мера объема, а, как мы только что видели, вес.
(36) Пожалуй, самым примечательным является утверждение, что камфара — это древесная смола, за что, конечно, Вартема даже не хочет брать на себя ответственность. Так как на самом деле борнейская камфара (в отличие от китайско-японской) в основном оседает в полостях ствола, то его замечание не так уж и неверно.
(37) Согласно Вартеме, жители Борнео — язычники. Они хорошие люди, цвет их кожи тоже белый, их одежда состоит из хлопчатобумажной рубашки, некоторые носят камлот, некоторые красные шапки. На острове хорошо развито отправление правосудия. — Действительно замечательно, что он сейчас здесь говорит, что они хорошие люди; поскольку именно среди немусульманских племен острова обычай охоты за головами все еще преобладает в наше время в наиболее явной форме; маловероятно, что эти языческие племена носили красные шапки. Судебная практика даяков также не особенно развита, и цвет кожи опять-таки буровато-желтый.
(38) Очевидно ложное или ничего не стоящее. Crawfurd, Descript. Dict. Mal. Archip. С. 165. Даже для редактора английского издания книги Вартемы, выпущенной Хаклюйтским Обществом, капеллана Г. П. Бэйджера, который находит объяснение или оправдание всей лжи Вартемы, чрезвычайно трудно преодолеть огромный разрыв, отделяющий описание Вартемы от истины; даже он чувствует себя вынужденным признать (стр. 156), что рассказ Вартемы о Яве определенно менее точен, чем его описание в целом.
(39) Это, конечно, не соответствует замечанию Барбозы о том, что все цари подчиняются великому языческому царю, которого зовут Фатевдара (Палеудора) и который живет внутри острова.
(40) "Индия в пятнадцатом веке" в Hakluyt Soc. Ed., Путешествие Николо Конти с. 16.
(41) Hakluyt Soc. Ed., c. 198.
(42) a. a. O. S. 194.
(43) Кроуфорд, правда, говорит (Descr. Dict. Pp. 173-174): "Насколько я знаю, я без труда могу назвать их самыми честными и правдивыми людьми, с которыми я встречался". Последнее, однако, вероятно, относится только к народам, которых он знал в Южной Азии.
(44) Поскольку вскоре остров стал так известен и широко посещаем, а Николо Конти провел там девять месяцев с женой и детьми почти за столетие до Вартемы, мы бы услышали хотя бы краткое упоминание об этом обычае, если бы в нем была хоть доля правды. Что касается батаков на Суматре, то почти каждый путешественник сообщает о царящем среди них каннибализме. Конечно, такая возможность была бы только в том случае, если бы языческие племена действительно сохранились на Яве до того времени, поскольку людоедство само по себе является мерзостью для индусов, буддистов и мусульман. Но индуизм проник на Яву в начале нашей эры и впоследствии, как мы видим по сохранившимся повсюду статуям и храмам, господствовал на всем острове вместе с буддизмом; 1500 лет должно было хватить, чтобы искоренить если не изначальное язычество, то, по крайней мере, те противоестественные обычаи, которые глубоко раздражали приверженцев господствующей религии. Здесь даже искусство интерпретации Бэйджера ослабевает, и он вынужден признать: non nobis tantas componere lites ("Не нам решать такие споры" (лат.)).
(45) Живущие в горах живут как звери; они едят человеческое мясо и, без различия, все остальное мясо, чистое и нечистое.
(46) Марко Поло сообщает о них: "У них есть следующий ужасный обычай: когда кто-нибудь из членов семьи заболевает, родственники больного посылают к колдунам, которых просят осмотреть несчастных и после этого объяснить, выздоровеет больной или нет. В соответствии с мнением, которое внушает им злой дух, они либо отвечают, что он выздоровеет, либо нет. Если колдуны отвечают, что он не выздоровеет, то родственники вызывают определенных людей, чтобы те заткнули больному рот, пока он не задохнется. И когда он умрет, то разрезают труп на куски, чтобы приготовить его к съедению, после чего родственники собираются вместе и съедают его целиком на пиру, не оставляя даже костного мозга, ибо они говорят, что если бы от тела остался хоть один кусок, там завелись бы черви, и эти черви умерли бы от недостатка пищи, и смерть этих червей навлекла бы тяжелую кару на душу умершего. Затем они собирают кости, кладут их в маленькие изящные шкатулки и несут в определенные пещеры в горах, где никакой дикий зверь не сможет добраться до них. Если они могут схватить любого человека из другой страны, который не может уплатить выкуп, они убивают его и тотчас же съедают".
Если бы Вартема действительно копировал Марко Поло, он, вероятно, более подробно рассказал бы об этом обычае. Вероятно, это была лишь одна из легенд, широко распространенных в тех регионах, которые сохранились таким же образом с древних времен среди мореплавателей и торговцев и чьей реальной основой был каннибализм, который действительно существовал в определенных частях Суматры. Тот факт, что Вартема только что назвал Яву местом действия этого обычая, является либо реминисценцией "Малой Явы" Марко Поло, либо результатом географической ошибки с его стороны, поскольку он, находясь в Педире на Суматре, слышал о южном регионе, которым, согласно его картам, могла быть только Ява. Возможно, однако, как и во времена Марко Поло, некоторые части Суматры по-прежнему назывались туземцами Явой, поскольку, согласно Раффлзу (Hist. Java 1817. I Стр. 1), гораздо позже Борнео в тех областях называли tana (= земля) Ява.
(47) Геродот также рассказывает о массагетах на Каспийском море: "Но если кто у них доживет до глубокой старости, то все родственники собираются и закалывают старика в жертву, а мясо варят вместе с мясом других жертвенных животных и поедают. Так умереть — для них величайшее блаженство".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
