| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Подъем.
Степан Сергеевич открыл глаза, как будто не спал, и тут же улыбнулся. Его лицо, изуродованное шрамом порохового ожога, выглядело особенно жутко в слабом свете луны. Но Медведев даже не поморщился — давно привык. Оставив проснувшегося сержанта, он переходил от солдата к солдату, тихо поднимая их. Занятый делом, Иван не заметил, как из офицерской палатки выбрался их прапорщик. Он уселся рядом с собирающимися подчиненными, о чем-то тихо переговариваясь с подтянувшимися к нему сержантами. До Медведева долетали отдельные звуки, но слов было не разобрать. В отдалении приглушенно топали идущие по дороге солдаты, изредка всхрапывали лошади.
Солдат с волнением слушал. Движение войск, тихие сборы соседних взводов, всхрапывание лошадей с замотанными мордами. Последние сомнения, теплившиеся в груди, даже после вечернего манифеста и благодарственного молебна о даровании победы русскому оружию, были развеяны — армия отправлялась на войну.
— Не робей, — накрыв ладонью руку, незаметно стиснувшую винтовку, так что костяшки побелели, неожиданно мягко сказал подошедший сержант.
Иван со свистом выдохнул. Он и не заметил, что перестал дышать, прислушиваясь к происходящему вокруг. Медведев скосил глаза на Андрейку, но тот похоже ничего не заметил. Вытягивая голову, как цыпленок, и открыв рот, односельчанин жадно ловил окружавшие их звуки. Солдаты вокруг едва заметно волновались. В темноте ничего не было видно. Может о них забыли?
Светало. Проступили очертания лесов и холмов. Можно было различить движущуюся по дороге колонну. Иван увидел, как к сидевшим в отдалении, подбежал солдат. Взвод быстро встал и занял свое место в колонне. За ним по очереди стали подниматься остальные взводы. Сколько уже было этих ночных сборов, а Иван всегда переживал, что их забудут. Но не забывали. Не забыли и на это раз.
— Взвод, стройся! — негромко скомандовал прапорщик, едва к нему подбежал посыльный.
Иван, схватив ранец, встал и привычно занял свое место в строю.
— За мной, не в ногу шагом, марш! — почти тут же вполголоса скомандовал Николай.
Их взвод пристроился в конец колонны, занимая привычное место в середине первой роты, за ними, чуть погодя, стал третий взвод. Немного отойдя от лагеря, расположенного в версте от реки, они ненадолго перешли на бег, догоняя ушедших вперед — их батальон слишком растянулся. Все шли молча, даже команды по-прежнему отдавались вполголоса.
Скоро окончательно рассвело. Батальон петлял между холмов, иногда поднимаясь наверх. Иван осмотрелся с вершины холма — вся дорога была заполнена солдатами. 'Что-то мы без отставших,' подумал Медведев и сразу увидел, тихо матерящихся и чинящих реквизированную у селян телегу пушкарей.
Час шел за часом, на ходу жуя сухари, солдаты с нетерпением поглядывали на походную кухню. Давно минуло время завтрака и в животе требовательно урчало. Наконец, долгожданный приказ, короткий прием пищи и снова марш.
Водная гладь, узкой речушки, перечеркнутая широким понтонным мостом, вынырнула из-за поворота неожиданно. Переправа была налажена инженерными частями с первыми лучами солнца и сейчас шла полным ходом. Скоро Иван оказался на другом берегу. Все произошло настолько буднично и рутинно, что дружный выдох сержантов, на собственной шкуре пробовавших переправляться под огнем, вызвал только недоумение у молодых солдат. Полк, заняв отведенные позиции и расставив часовых, расположился на отдых. Их ждал ещё один долгий марш.
— Служба, службой, а обед по расписанию! — прозвучал всем полюбившийся девиз полевых кухонь, выдергивая из грез задремавших в тени солдат.
Сразу после обеда Смоленский полк выдвинулся в сторону противника.
* * *
— Выходим сразу после окончания приема пищи. Идем вдоль реки двадцать километров на Волочиск, — короткими рублеными фразами говорил командир батальона. — Не доходим до неприятеля пятнадцать километров. Становимся лагерем, вот здесь, — двигая пальцем по карте, объяснял предстоявший маневр майор. — Казаки уже провели разведку. Австрийцы проморгали не только наш марш, но и имитацию переправы. Так и сидят где вчера сидели. Так что никуда от нас австрияки не денутся — окружим и разобьем, — счел за нужное пояснить он.
Командир батальона обвел всех собравшихся вокруг него офицеров взглядом, дожидаясь пока улыбки покинут их лица.
— Нам доверена высокая честь. Наш полк пойдет первым. И пусть мой батальон третий и пойдет предпоследним, нам нужно быть готовым к любым неожиданностям. Я надеюсь, что каждый с честью выполнит свой долг, — высокопарно закончил он.
Михайлов выждал паузу, для того чтобы все прониклись важностью момента.
— Выступаем через полчаса, отставших не ждать — пусть догоняют бегом. Не смею больше задерживать, господа офицеры!
Николай, оставив командира батальона, вместе с обер-офицерами своей роты, быстрым шагом отправился к взводу. Поручик Белов, командир роты, пожелал ему удачи и двинулся к палатке.
С самого начала марша Николай чувствовал напряжение, как в первые минуты после переправы. Все же переход по вражеской территории не обычные учения. Пусть им неоднократно говорили, что вокруг русская земля и русский народ, но чувство опасности не покидало офицера. Казалось, враг вот-вот набросится на растянутые русские части. Но по обе стороны от дороги лежали поля, позволяя далеко просматривать окружающую местность, а врага не было и в помине. Жители попавшихся на пути деревень приветствовали русские войска с радостью. Выносили солдатам воду и молоко. И действительно разговаривали по-русски, правда, с каким-то странным акцентом. Усилиями отдела пропаганды сформированного при каждом полку, до каждого солдата и офицера, ещё до начала войны, было доведено, что здесь живут русские, завоеванные некогда венграми и австрийцами. Православный люд жестоко угнетали поляки-католики, поддерживаемые австрийцами. Не редко 'руских'(с одним 'c' как называли себя местные жители) насильно перекрещивали, но ещё чаще отбирали земли, так как жители покоренного осколка Галицко-Волынского княжества упрямились и меняли веру отцов крайне неохотно.
Солнце уверенно клонилось к горизонту. По-прежнему ничего не происходило, врага нигде не было видно, а местные жители были приветливы и дружелюбны. Николай невольно расслабился.
— Ваш благородие слева! — Волков посмотрел на небольшую возвышенность, на которую указывал сержант. Вдалеке виднелся галопом направляющийся к ним казачий разъезд.
'Черт! Неужели заметили неприятеля?' Молнией пронеслось у Волкова в голове.
— Медведев! Предупреди командира роты. Слева казачий разъезд. Живо!
Посмотрев вслед умчавшемуся Ивану, прапорщик стал ожидать дальнейшего развития событий, которое не замедлило последовать. Казачий разъезд на взмыленных лошадях выскочил на дорогу и старшина, тут же опознав в Белове старшего, из офицеров находящихся в пределах видимости, направил лошадь к нему.
— Ротааааа, стой! Раз-два. Командиров взводов ко мне! — спустя несколько секунд прозвучала команда.
Николай подбежал к Белову, рассылающего вестовых оповестить своих командиров, майора Михайлова и полковника Шульмана.
— Чтоб вихрем мне! — только и услышал Волков.
— Господа офицеры, — возбужденно начал поручик, — в трех верстах была замечена неприятельская колонна. Австрийцы движутся по той же дороге, что и прискакавшие казаки, и будут здесь меньше, чем через полчаса, — его голос слегка дрогнул, выдавая волнение и Белов, недовольно сморщившись, грубо продолжил. — До получения приказа командира батальона двигаемся в прежнем направлении! Никакой самодеятельности! — Белов хмуро посмотрел взводных и отпустил их.
Николай немного постоял на месте, дожидаясь подхода своего взвода, и разрядился целой серией приказов.
— Быть готовым к бою! Слева замечен неприятель. Шире шаг! Сержанты ко мне!
Не успел Николай довести до сержантов куцые сведения, полученные от казачьей разведки, как тут же зазвучали новые приказы.
— Ротааа, стой! Раз-два! Командиров взводов ко мне! — прокричал ротный.
Снова поспешив вперед, Николай, мимо которого промчался казак, едва не сбив его, услышал ожидаемое.
— Занять позицию справа от дороги. Командир батальона приказал изготовиться к стрельбе. Огонь по команде. Кто выстрелит раньше — оторву башку! — добавил напоследок нервничающий Белов.
Мучительно потянулись минуты, неприятельская колонна все не показывалась на глаза. Опять вызвал к себе Белов, предупредил ни в коем случае не открывать огонь раньше срока. Порадовал, что следующий за нами, Орловский полк, каким-то чудесным образом, умудрился отстать на четыре версты. И теперь, раз уж так вышло, направляется в обход австрийских войск, чтобы ударить в тыл.
Томительно тянулись минуты ожидания. Наконец показалась вражеская колонна. Казавшаяся тонкой змейкой с расстояния в добрую версту она медленно спускалась с возвышенности. Николай с замиранием сердца любовался на эту своеобразную красоту, хищно раздувая ноздри и накручивая себя. В неспешном движении австрийцев чувствовалась сила и спокойная уверенность. Они шли совершенно беспечно, как будто и не подозревали о начавшейся войне и переправившихся русских. Как оказалось впоследствии, так оно и было. По непонятной причине, два полка следующие на соединение с войсками под Волочиском, ещё не успели узнать о вступлении России в войну. Как выяснилось позже, в уставе не было указано высылать дозоры в мирное время на своей территории, что дорого обошлось австрийцам.
Снова вызвал ротный. Он довел до их сведения, что приказано подпустить колонну как можно ближе. Желательно метров на сто и только потом стрелять, чтобы нанести максимальный урон. Ещё раз напомнил, чтобы не смели стрелять без приказа и, особенно помянул о неприемлемости преждевременной или, тем более, самостоятельной штыковой атаки.
Колонна войск, до которой казалось рукой подать, как будто замерла. 'Господи, как же медленно идут!' Думал Николай до рези в глазах всматриваясь в приближающихся австрийцев.
— Пригнуть головы! Не высовываться! — пронеслась по залегшему за насыпью дороги полку негромкая команда, дублируемая сержантами.
Николай послушно пригнул голову.
— Пятьсот метров! — прошелестело по цепочке.
— Четыреста метров! — Николай почувствовал, как забилось сердце и пересохло во рту.
— Триста метров!
'Ну что они там ползут как хромые черепахи!' Злился про себя Николай.
— Двести метров! — уже громче прозвучала команда. — Приготовиться к стрельбе!
Единым движением, на глазах беспечно подошедших австрийцев, образовался густой частокол направленных в их сторону винтовок.
'Как рядом!' — едва успел удивиться Николай. Он находился немного левее вражеской колонны, до которой было так близко, что его зоркие глаза различали отдельные лица.
— Готовьсь! Готовьсь! Готовьсь! — эхом офицеров кричали сержанты.
Австрийцы стали недоумевающее останавливаться. Николай видел, как, вставший на стременах, вражеский офицер смотрит прямо на них. Его лицо перекашивает страшная гримаса, он что-то кричит...
— Огонь! Ого.. — приказ потонул в треске винтовок.
— Перезаряжай!
Солдаты заученно выполнили доведенные до автоматизма операции и прильнули к прицелам. Николай кусал губы сожалея, что у него нет винтовки. Многозарядный Кольт он берег для ближнего боя.
Когда клубы дыма рассеялись, Николаю открылась страшная картина. Передние ряды были сметены словно большой метлой. Залп двух тысяч четырехлинейных винтовок Бердана ?2 данный практически в упор — страшная сила. Николай едва успел найти глазами офицера находившегося впереди, а теперь распластанного на земле, как все потонуло в дыму нового залпа.
Еще один залп по дрогнувшим под неожиданным и шквальным огнем австрийцам, быстрая перезарядка...
— Примкнуть штыки! В атаку!
— Ураааа!
Боевой клич, раскатистый и страшный, похожий на утробное рычание, был подхвачен солдатами и офицерами. Кричал и выбежавший из клубов дыма Николай.
'Сто метров для поднятия атаки! Здесь же до неприятеля полных триста!' Крепко выругавшись, он молча, стараясь сберечь дыхание, бежал в окружении своих солдат. Спереди маячила широкая спина, Степана Сергеевича.
Николай пробежал мимо первых рядов скошенных градом пуль. Там что-то стонало и слабо шевелилось. Засвистели австрийские пули. Кто-то рядом как будто споткнулся и упал. Неприятель потихоньку начал приходить в себя.
— Беееей!!! — дико заорал подбегающий к австрийцам сержант, перекрывая на мгновение общий гул.
Ещё до рукопашной, сильно прореженные русскими пулями австрийские ряды дрогнули. Николай увидел, как передние ряды попятились, прячась за товарищей и наддав, опередил бегущих с тяжелыми винтовками солдат. Почти в упор, разрядив шестизарядный револьвер в людскую массу, он сунул его в кобуру и, сбивая шаг выхватил саблю. Замешкавшегося офицера опередили солдаты. Затрещали разряжаемые в упор винтовки. Ошеломленные и расстроенные, австрийцы не выдержали и побежали, расстраивая задние ряды готовящихся к отражению атаки. 'Кто напуган — наполовину побит,' — вспомнил отцовские слова Николай.
— За ними! Не даем оторваться! — перекрывая чудовищный ор и шум боя, кричал старший сержант. — Коли его! Коли!
Прапорщик догнал свой смешавшийся с другими солдатами взвод, увлеченно преследующий бегущих австрийцев. Дыхание сбилось, держать прежний темп становилось все тяжелее. Перепрыгивая и огибая сраженных в спину австрийцев, Николай бежал, изо всех сил стараясь вырваться вперед. Наконец, ему это удалось. И тут же, с разбегу едва не влетев в кучу австрийцев стоящих с поднятыми руками и что-то говорящих, он остановился.
— Медведев, карауль! — крикнул прапорщик ближайшему узнанному солдату и бросился бежать дальше. Но как оказалось все уже заканчивалось. Окруженные ушедшим в обход Орловским полком, ошеломленные неожиданным боем австрийцы были полностью деморализованы. Повсеместно бросая оружие и поднимая руки повыше, они останавливались, растеряв всякий боевой задор.
— Ваше благородие! Что с пленными делать? — обратился к прапорщику неизвестно как отыскавший его в том хаосе, который творился вокруг Николая, сержант.
— Какие пленные? Где?
— Эй! Что происходит? — крикнул он, увидев орущего на его солдата прапорщика.
— Ваш благородие! Наших пленных забрать хочет! — скороговоркой пожаловался солдат.
— Каких ваших, если мои! — радуя глубиной мысли, закричал разгоряченный офицер.
— Чьи солдаты охраняют, того и пленные, — не стал уступать Николай. Ему стало чертовски обидно за своих солдат, у которых хотят отобрать плененных.
— Ах, так? — истерично вскрикнул стремительно багровеющий прапорщик, не желающий отказываться от живых трофеев. — Я, я...— ему не хватало воздуха от возмущения.
— Новых найдешь, если поторопишься, — и не думал уступать Николай и отвернулся, делая вид что больше не замечает сослуживца. — Конвоируйте к Медведеву. Он чуть дальше стоит.
В суматохе воцарившейся после боя Николай с трудом собрал свой взвод вокруг плененных австрийцев. Не хватало девятерых солдат. Двух фельдшеров и одного раненного видели. Куда пропали ещё шестеро оставалось загадкой.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
